Талисман и вишневые косточки

На этом месте текст вдруг обрывался.

Автор честно объяснял, что «остальные записи потерялись при смене компьютера», что он «обязательно допишет, если найдёт тетрадь с записями». Дальше в блоге шли уже другие темы – бытовые, политические, ни разу больше не связанные с «Городом цветущей вишни».

Маша перечитала абзац несколько раз. В том, что описание города – не литературная фантазия, её убеждала как раз эта обрывочность: если бы автор хотел придумать «мистический рай», он непременно сделал бы его завершённым, с красивым финалом. Здесь же было ощущение чужой, не до конца понятой правды, переданной не самым умелым свидетелем.

Лёша долго молчал, глядя на скриншот.

То, что их туманный город с губернатором – не единственный, он подозревал уже после слов профессора. Но одно дело – абстрактные намёки о «других местах». Другое – почти конкретное имя: «Город цветущей вишни» и фраза «если знать путь».

И то, что путь вырван из текста, как строчка из формулы, делало всё только тревожнее.

Они встретились уже не в чате, а во дворе, под тем самым фонарём, который ночью всегда недосвечивал половину лавочки. Лето мягко держалось за асфальт, не желая отпускать день, но в воздухе уже чувствовалась усталость города от жары.

Разговор вышел коротким и почти деловым.

Лёша пересказал своими словами то, что прочитал в блоге, добавляя детали, которые зацепили именно его: упоминание «других глаз» у жителей, то, что старик «сложно возвращался», и свою догадку: если в их городе мост – это Порог, то в другом, возможно, таким же Порогом может быть обычная аллея, засаженная деревьями.

Маша добавила своё: они с губернатором говорили только о том городе, где он живёт, и об острове. Но никто не утверждал, что слой ограничивается этим. Скорее наоборот: слова о «сетях мест» теперь звучали громче.

Они не стали сразу придумывать, как сами попадут в «Город цветущей вишни». Это было бы слишком похоже на старую их привычку – бежать вперёд, едва увидев новую дверь.

Сначала – три дня.

Сначала – разговор с тем, кто лучше понимает архитектуру этого слоя.

Решение приняли негласно, но одинаковое: рассказ о городе с вишнями станет частью того, что они принесут губернатору. Вместе с снимками объявлений о «сопровождающих» и ссылкой на старый пост. Вместе с собственными выводами о том, что мир за Порогом оказался не просто «ещё одним местом», а целой системой, о которой никто в их учебниках не пишет.

Когда они расходились по домам, ни один из них не говорил вслух о том, что перед следующим походом в туман нужно будет не только взять фонарик и верёвку, но и проверить свои собственные мотивы.

Профессор говорил: «Приключения и ответы – разные вещи».

Интернет за два вечера подсказал им то же самое, только другими словами: за пределами моста есть города, в которые можно попасть, если очень захотеть. Но не из каждого города дорога обратно одинаково проста.

У них было три дня, чтобы чуть лучше научиться отличать одно от другого.

Глава 3

Талисман и косточки вишни

Через три дня путь к мосту казался уже не авантюрой, а чем-то вроде договорённой встречи. Не «сбежать погулять», а явиться туда, где их ждут.

Лес, к которому они подходили, был всё тот же: пыльная тропинка, ветки, цепляющиеся за рукава, запах речки. Но у Маши и Лёши изменилось отношение к этим декорациям. Они больше не смотрели по сторонам как туристы. Скорее как люди, которые вернулись к месту работы после короткого, слишком насыщенного отпуска.

Порог под мостом открылся почти без задержки, словно признавая их «постоянными клиентами». Туман лёг плотной полосой, приглушил звуки, и знакомое ощущение смены воздуха накрыло их, едва они сделали шаг вперёд – вдвоём, как и обещали профессору.

В городе тумана их уже ждали.

На набережной, у того же светящегося пирса, где в прошлый раз их высаживал дядя Гришка, стояла небольшая группа фигур. Среди них – губернатор, в своём неизменном строгом костюме, и рядом – знакомый силуэт попугая, сидящий на невидимой жердочке, как будто всё это время никуда и не исчезал.

Гоша по-своему кивнул им, но на этот раз не стал устраивать представление. В его повадке появилось что-то от городского служащего: всё тот же характер, но с примесью дисциплины.

Губернатор встретил их без лишних приветствий, но и без холодности. В его взгляде было то спокойное уважение, которое взрослые редко дарят школьникам.

– Рад, что вы пришли, – сказал он. – У нас есть результаты.

Они прошли в здание администрации, по знакомой лестнице, в тот же кабинет. Комната выглядела почти так же, как в их прошлый визит, но на столе добавилось несколько папок, перевязанных тонкими светящимися лентами. Похоже, межслойные дела тоже умели плодить бумагу.

Губернатор сел за стол, жестом предложил им занять прежние кресла.

– Начнём с простого, – сказал он. – С острова.

Он говорил спокойно, деловито.

На острове, куда их привозил дядя Гришка, закрыли «маршрут». Для тех, кто пользовался им неправильно.

Туман в той бухте, через которую приходили нелегальные археологи, больше не откликался на их попытки. Сам Порог остался – физику слоя невозможно выключить одним решением чиновника, даже очень опытного. Но тропа, по которой кто-то годами развозил ящики с чужими артефактами, теперь для них стала глухой стеной.

– Мы не можем запретить вашему миру знать о нас, – пояснил губернатор. – Но вправе закрыть те пути, которые ведут к злоупотреблениям. Ваши фотографии и описание людей с катера помогли нам принять решение. Некоторым из них теперь будет трудно объяснить, куда делись их «склады».

Маша слушала внимательно, отмечая про себя: всё, что они сделали тогда – фотографии, разговоры, даже спор о том, снимать ли номера на катере, – действительно что-то изменило. Не в их личном приключении, а в работающей системе города.

– Что касается их ящиков, – продолжил губернатор, – те, что успели перебросить на наш берег, мы передали тем, кому они по праву принадлежат. В ваш мир. Аккуратно, через людей, которые умеют задавать правильные вопросы без упоминания тумана и призраков.

Он чуть улыбнулся краем губ:

– Не все «чёрные археологи» любят неожиданные проверки фондов музеев.

Лёша почувствовал, как внутри что-то успокаивается. История с ящиками не повисла в воздухе. Она начала разворачиваться дальше, уже без их непосредственного участия.

– И, наконец, ваш сундук, – сказал губернатор. – Наш общий предмет заботы.

Он достал одну из папок, раскрыл. На внутренней стороне лежала глянцевая, как в родительском фотоальбоме, фотография: знакомый сундук, только уже в другом окружении – на столе лаборатории, рядом с мягким светом, перчатками, осторожными руками.

– Содержимое оказалось скромнее, чем вы, возможно, ожидали, – без иронии сказал губернатор. – Но ценнее, чем предположили бы ваши нелегальные знакомые.

В сундуке лежал набор чайных чашек. Не золото, не монеты, не слитки, от которых можно было бы купить корабль. Небольшие фарфоровые пиалы с тонкими стенками. На каждой – рисунок дракона, выгибающегося среди облаков, прорисованного так, что казалось, стоит поднести чашку к свету – и дракон шевельнётся.

– Поздняя династия Мин, – уточнил губернатор. – Возможно, начало Цин. Точная датировка ещё уточняется, но уже ясно: вещи не просто старые, а уникальные. Произведения мастера, до сих пор считавшиеся утерянными в вашем мире.

Чашки, как выяснилось, когда-то попали в трюм одного из пиратских судов, затем – в сундук на острове, потом долго лежали под слоем земли, пока два подростка не решили, что судьба клада не должна решаться под шум катеров с нелегальными ящиками.

– Сейчас этот набор уже числится в фондах музея, – добавил губернатор. – В нашем городе есть филиал, работающий сразу на два слоя, но только для настоящих исследователей. Если хотите, я могу показать вам, как он теперь выглядит.

Музей оказался не таким уж большим. Скорее, камерным – несколько залов, в которых вещи из разных времён и миров сосуществовали удивительно спокойно.

В одном – старые книги, которые когда-то списали из библиотек и по ошибке вынесли не туда, и по этому они не исчезли навсегда. В другом – маски и статуэтки, у которых не осталось хозяев в живом мире. В третьем – витрины, куда недавно добавили что-то новое.

Именно к этим витринам их и привёл губернатор.

Чашки лежали полукругом на подставке из тёмного дерева. Свет падал так, чтобы не обжигать фарфор, но подчёркивать рисунок. Драконы на каждой чашке были разными: один – с вытянутой мордой, другой – с широкой, почти улыбающейся, третий – с длинными усами, закрученными в спираль.

Внизу, на табличке, было написано:

«Чайные чаши. Китай, XVII век. Обнаружены в ходе совместной операции по возвращению культурного наследия. Путь в музей прошли через несколько слоёв реальности».

И ни одной фамилии. Ни их, ни пиратов, ни тех, кто перевозил сундук. Здесь это, наверное, было и правильно.

Маша стояла возле витрины чуть дольше, чем требовалось туристу. Не чтобы «налюбоваться драконами», а чтобы принять: сокровища, за которыми они плыли, копали землю и спорили, теперь принадлежат всем, кто умеет смотреть не только на цену, но и на историю.

Лёша отметил, что ему не хочется говорить «жаль, что это не золото». Значит, с выбором они, возможно, всё-таки не промахнулись.

– Ваше решение отдать клад в музей было… редким, – сказал губернатор, когда они вышли в коридор. – Многие взрослые в вашей ситуации выбрали бы иначе.

Он чуть наклонил голову:

– Это не осталось незамеченным.

Они вернулись в кабинет. На этот раз на столе, помимо папок, лежал небольшой предмет – круглый, размером с пятирублёвую монету, но толще, с мягким металлическим блеском, чуть оранжевым, но не золотым.

– Город не может платить вам деньгами, – спокойно сказал губернатор. – Это было бы дурной идеей, учитывая разность наших миров я не готов брать такую ответственность. Но он может признать, что вы теперь не просто случайные гости.

Он взял предмет, положил его на ладонь так, чтобы они могли рассмотреть.

Небольшой серебристый диск с оранжевым отливом. Не совсем металл – скорее, что-то между полированным камнем и светящейся пластиной. На поверхности – узор: множество тонких линий, переплетающихся, как нити в сложном узоре ткани. Если смотреть достаточно долго, казалось, что линии чуть-чуть двигаются, перекладываясь, как перестраивается маршрут на интерактивной карте.

– Это талисман, – сказал губернатор. – Один из редких. Не артефакт в смысле «магическая игрушка», а инструмент.

Он говорил без пафоса, как объясняют инструкции к сложному прибору.

– Пока он у вас, вы не привязаны к одному-единственному Порогу.

Губернатор повернул диск; тот на миг поймал свет и отразил его ровно в их сторону.

– Если вы вдвоём одновременно возьмётесь за него и сосредоточитесь на том, куда хотите попасть, – из вашего мира сюда, или из нашего к себе, – вокруг вас поднимется туман. Такой же, как под мостом. Это будет локальный Порог. Проход откроется ненадолго, только для вас двоих.

Он сделал паузу, подчёркивая главное:

– Есть ограничения. Во-первых, талисман нельзя активировать чаще, чем раз в три дня. Между слоями тоже есть своя «усталость», и её следует уважать. Во-вторых, он работает только тогда, когда вы держите его вместе. Одна рука – один человек – недостаточно. Он настроен на вас обоих как на пару. Это не только безопасность, но и условие: вы не должны ходить туда, где опасно, в одиночку.

Лёша кивнул. Внутри было странное ощущение: с одной стороны – облегчение. Больше не нужно будет каждый раз ловить точное время у моста, выжидать влажность и температуру. С другой – понимание, что теперь у них в кармане окажется нечто, что по факту равно второму ключу от квартиры, но квартира у них – на два мира.

– Значит, если мы, например, оказались здесь и… – начал он.

– …и вам нужно срочно домой – просто находите тихое место, берётесь за диск вдвоём, думаете о своём городе, о своей реке, о мосте, – подтвердил губернатор. – Порог откроется там, где вы стоите. Но помните – не чаще, чем раз в три дня. И не для экспериментов «а посмотрим, что будет, если…».

Он посмотрел чуть строже:

– Такие эксперименты заканчиваются плохо даже для тех, кто живёт здесь давно.

Маша осторожно протянула руку. Губернатор положил талисман ей на ладонь. Диск был прохладным, но не ледяным, и слишком тяжёлым для такого размера. Лёша тоже коснулся его – и на миг почувствовал, как узор под пальцами будто бы чуть изменился, подстраиваясь.

– Он запомнил вас, – сказал губернатор. – Теперь постарайтесь не подвести его.

Когда разговор о талисмане был завершён, настала очередь их находок.

Маша достала из рюкзака распечатки: скриншот объявления о «сопровождающих», копию старого блога с рассказом о «Городе цветущей вишни». Листья бумаги казались в этом кабинете почти неуместно материальными на фоне светящихся вкраплений в стенах. Но именно на бумаге было записано то, что не поместилось пока ни в один официальный отчёт.

Они коротко рассказали о том, как искали по интернету, какие странные объявления нашли, как наткнулись на историю «человека, который знал человека». Без лишних подробностей, но без умолчаний.

Губернатор читал внимательно. При словах «ищем проводников» его взгляд стал более собранным; бумага с объявлением легла в отдельную стопку.

– У них широкая сеть, – спокойно сказал он. – Но у вас есть то, чего нет у них: вы не скрываетесь. И у вас нет привычки считать чужое прошлое товаром.

Рассказ о городе под вишнями он выслушал молча. Фраза «надо идти у нас так, как ходят они у себя» явно попала в какую-то уже существующую у него схему. Но вместо готовых объяснений он только чуть сдвинул брови.

– Город цветущей вишни, – повторил губернатор. – Давно не слышал это название.

Он поднялся, подошёл к одному из шкафов в кабинете – на вид обычному, но двери его открывались чуть медленнее, чем требовал простой вес дерева. Внутри оказался не архив папок, а небольшая полка с несколькими аккуратными коробками, каждая – с едва заметным рисунком.

Он выбрал одну, маленькую, плоскую, вернулся к столу, открыл.

На бархатной подкладке лежали три маленьких тёмных зерна. На вид – самые обычные вишнёвые косточки. Только при ближайшем рассмотрении можно было заметить, что поверхность их чуть-чуть поблёскивает, словно кто-то на полированном камне оставил тонкий, почти незаметный узор.

– Это всё, что у нас от того города осталось, – сказал губернатор. – По крайней мере, в официальных фондах.

Он аккуратно пересыпал косточки на ладонь, протянул Маше. Та приняла их с осторожностью, как принимала до этого талисман: инстинкт уже подсказывал, что даже простые на вид вещи здесь редко бывают просто сувенирами.

– Настоящие плоды растут там, – объяснил губернатор. – Их вкус… сложен. Для кого-то – самый сладкий, что можно представить; для кого-то – терпкий, до горечи. Солнца в том городе светит ярко, деревья цветут и плодоносят как будто на спор с его жаром.

Он замолчал, подбирая слова.

– Вишнёвые косточки из того города ведут себя по-разному. Если посадить их в вашем мире бездумно, вырастет обычное дерево. Если посадить в неправильном месте в нашем – оно не взойдёт вовсе.

Он посмотрел на них поверх очков:

– Иногда же они становятся… указателями. Но это уже не вопрос ботаники, а вопрос выбора. Где вы решите их сохранить, где – посадить, и захотите ли вообще. Я не буду советовать.

– Вы не знаете дороги в сам город? – спросил Лёша. В голосе было не столько разочарование, сколько проверка: вдруг всё это – проверка их же желания.

– Знаю только то, что дорога туда не похожа на вашу под мост, – честно ответил губернатор. – Туда не попадают случайно. И, в отличие от нашего города, где администрация хотя бы попыталась навести порядок, Город цветущей вишни живёт по другим правилам.

Он чуть усмехнулся уголком рта:

– Возможно, более честным. Возможно, более жестоким.

Он вернул коробку в шкаф, оставив косточки у них.

– Поэтому, – продолжил он уже более деловым тоном, – я даю вам только это. Три косточки. И предупреждение: не спешите. У вас ещё будет время решить, стоит ли вообще искать тот город.

Губернатор перевёл взгляд на талисман и обратно:

– У вас уже достаточно инструментов, чтобы попасть туда, где вы точно нужны. Не обязательно сразу браться за самый сложный маршрут.

Когда они вышли из кабинета, у Маши в кармане тихо стукались косточки, завернутые в сложенную салфетку. В другом кармане лежал талисман – тяжёлый, холодный, но уже «их».

Город потустороннего слоя жил своей жизнью: откуда-то доносился гул, кто-то обсуждал новости, по мостовой проходила группа прозрачных фигур в старинных пальто, рядом с ними – вполне живые домовые с папками под мышкой.

Лёша поймал себя на том, что теперь он смотрит на всё это уже не как зритель спектакля. Скорее как человек, которому выдали пропуск за кулисы. И вместе с пропуском – понимание, что теперь ты в ответе не только за то, что увидишь, но и за то, куда сам захочешь шагнуть дальше.

На обратном пути к Порогу они не обсуждали вслух, куда в первый раз попробуют использовать талисман. Не планировали сразу же «проверить, как он работает», прячась в ближайшем переулке.

Сам факт, что такая возможность у них есть, оказался достаточно тяжёлым – в хорошем смысле, как хорошая книга, которую не читают на бегу.

– Знаешь, – сказала Маша уже у самой кромки тумана, – мне нравится, что чашки теперь в музее.

Она чуть улыбнулась:

– Даже если на табличке не написано, что мы их нашли.

– Может, когда-нибудь будет написано, – ответил Лёша. – Но если честно… важно, что они вообще там. А не каминной полке толстосума.

Туман под мостом мягко принял их обратно. На этот раз переход показался короче: может быть, потому что у них в карманах было больше вещей, чем прежде – талисман, косточки, распечатки. Но главное – чуть больше понимания, что между двумя мирами теперь натянулась не только верёвка под опорой моста, а невидимая, но прочная нитка ответственности.

Талисман теперь тихо лежал у Лёши в кулаке.