Ты будешь мой

Марта Заозерная

Ты будешь мой

Аннотация:

Узнав, что любимый человек женится на другой, я совершила дерзкий поступок. И он бы сошел мне с рук, если бы родители обо всем не узнали…

– Ника, как ты могла додуматься до такого? – чеканит отец. – Где был твой мозг? Он вообще существует?

Если мама отпустит его руку, он меня придушит.

– Пап, я…

– Рот свой закрой! – он впервые в жизни повышает на меня голос. – Я… – разводит руками и пораженно качает головой. – Ты хотя бы осознаешь, что натворила? Тебе деньги были нужны? Или что… Я не понимаю…

– Серёж, успокойся, – мама пытается привести его в чувства, но это бессмысленно.

Он разочарован. Во мне.

– Я могу все объяснить… – начинаю оправдываться, но отец прерывает меня взмахом руки.

– Не стоит. Всё, что могла – ты уже сделала. Ваша свадьба состоится в следующую субботу.

– Как? – я не верю ушам. – Быть такого не может. У Юры другая невеста, он женится на Алме…

Папа усмехается.

– Ну раз залезть к нему в койку тебе Алма не помешала, то и препятствием выйти замуж не станет.

Пролог

Если бы вам выпал шанс осуществить самую заветную мечту, вы бы рискнули?

Я рискнула и ни о чем не жалею, хотя все пошло не по плану…

Размеренный цокот моих километровых каблуков стихает, когда я останавливаюсь перед дверью президентского люкса одного из самых дорогих московских отелей.

Шумный выдох. Кончики пальцев покалывает от скопившегося внутри грудной клетки волнения, но я точно знаю, что не сбегу.

До заветной мечты остался всего один крошечный шаг, и проявлять малодушие глупо.

Тем более я никогда не была трусихой. Не буду и начинать!

Действуя на адреналине, я до сих пор до конца не осознаю, насколько мои действия отчаянны, да и, чего греха таить – глупы и рискованны.

Папа убьет меня, если узнает, что ради любимого человека я решила прикинуться эскортницей.

Не просто убьет – заставит мучиться и сожалеть обо всех своих прегрешениях.

Буду надеяться, что моя маленькая шалость останется секретом от всех, в том числе и от того мужчины, который тремя часами ранее заселился в этот номер.

Если он узнает меня – я сгорю от стыда.

Вот бы мои братья сейчас посмеялись. По мнению всех, кто знаком со мной хотя бы немного – стыда, как и тормозов, у меня нет и отродясь не было.

Впрочем, мое пребывание здесь лишнее тому подтверждение.

Дружи я с головой, ни за что бы не решилась заменить на вызове девицу, заказанную на вечер для развлечения Граура.

Фу, это даже звучит нереально ужасно…

В свое оправдание могу лишь сказать: когда речь заходит о любви всей моей жизни – мои мозги работать отказываются.

С минуту я стою перед закрытой дверью с занесенной для стука рукой. Затаиваю дыхание и боюсь шелохнуться.

Где-то на задворках сознания маячит мысль, что я совершаю огромную – самую гигантскую в своей жизни – ошибку, но я гоню её прочь.

Решилась ведь, собралась и настроилась, что теперь начинается, Вероника? Не дрейфь и не рефлексируй! Второго такого шанса не будет!

Сделав глубокий вдох, я лишаю себя возможности проявить благоразумие и стучу в дверь.

Количество адреналина зашкаливает. Меня потряхивает, словно я голая стою на морозе.

Хотя…

Опустив взгляд, с грустью рассматриваю свой блядский (как сказал бы мой папа и подтвердили братья) наряд.

На мне ультракороткое красное платье и километровые шпильки, на которых ни одна приличная девушка даже устоять не смогла бы. Я же тащилась через половину Москвы.

А учитывая, что за дверьми находится мой Юра – и из другой страны бы притопала, и не подумав пожаловаться.

Дверь перед моим носом распахивается, и я теряю дар речи.

Так всегда происходит, когда рядом находится он.

Такой красивый, что у меня спирает дыхание и сердце бросается в дикий галоп.

Представляю, как глупо выгляжу со стороны, но ничего не могу с собой поделать. Волнение парализует.

Мы не виделись три года, и сейчас я жадно вглядываюсь в его лицо, желая отметить все изменения.

Наша разница в росте больше двадцати сантиметров, поэтому голову приходится запрокинуть.

Он ни капельки не изменился. Всё такой же серьезный, притягательный и до невозможности уверенный в себе мужчина. Граур из тех, кому не нужно доказывать свою состоятельность, кичиться статусом и набивать себе цену.

Достаточно просто взглянуть на него, чтобы всё стало понятно и очевидно.

– Ты кто такая? – его низкий голос звучит холодно и отстраненно, будто он на пороге своего номера не шлюшку застал, а девушку из рум-сервиса.

Юра остается внешне невозмутим, в то время как по моему телу табуном несутся миллионы мурашек, а сердце колотится на разрыв где-то в горле.

Надо что-то ответить, я это осознаю, но никак не выходит взять эмоции под контроль.

Меня по-детски душит обида.

Не узнал…

Слезы подступают к глазам, но я гоню их прочь, не желая выглядеть жалкой.

Вероника! Очнись! Ты в маске и в парике! Тебя родная мать не узнает…

И слава богу…

– Повторить вопрос? – напоминает о себе, устав ждать, когда я отомру.

Как и все успешные люди, Юрий Вячеславович очень ценит свое время и не хочет тратить его на малолетнюю дурочку, коей я сейчас и являюсь.

– Я твой подарок! – фраза до боли пошлая, зато правдивая.

Именно так я и попала сегодня сюда. Для Юры друзья заказали эскортницу. Так сказать, развлечься… перед свадьбой.

Да-да, этот гад женится на следующей неделе.

Как вы, наверное, уже поняли – не на мне.

Не буду падать ещё ниже в ваших глазах и озвучивать сумму, которую пришлось заплатить наемной девице, чтобы она согласилась провести этот вечер дома, а не в номере Граура.

Я плавно кручусь вокруг своей оси, чтобы он мог рассмотреть, как красиво платье подчеркивает соблазнительные изгибы моего тела.

– От кого? – по-прежнему бесстрастно уточняет, опираясь предплечьем о дверь.

Замерев на месте, прилипаю взглядом к его чувственным пухлым губам.

Боже, кто бы знал, как долго я мечтала к ним прикоснуться…

Его шумный вздох заставляет меня взять себя в руки.

Совсем уж умственно отсталой в глазах любимого человека выглядеть не хочется.

– От друзей. Ты отказался проводить мальчишник, поэтому я здесь, – широко и приветливо улыбаюсь.

Ни одна живая душа ещё не видела меня столько любезной и располагающей к себе.

– Ещё и девственница наверняка? – вскидывает бровь, явно потешаясь надо мной.

Чувствую себя унизительно. Мысль, что его дружки фактически мою девственность не покупали, более того – я сама заплатила, чтобы потерять её именно с ним, в этот момент роли никакой не играет.

Сейчас представительницей элитного эскортного агентства являюсь именно я.

Папочка, прости… Ты будешь удивлен, но мне действительно стыдно сейчас…

– Так вышло, – игриво жму плечиком. – Ваши друзья не поскупились и оплатили всю ночь.

…По цене просторной двушки на черноморском побережье Краснодарского края…

– Ах, ну раз оплатили… – насмешливо приподнимает уголок губ. – Давай тогда оценим товар, – делает паузу. – Раздевайся.

Пульс взлетает с реактивной скоростью.

– Прямо здесь? – шок скрыть не выходит.

Я стою посреди коридора, и здесь камер полно!

– Скромные проститутки нынче не в цене, тебя об этом не предупреждали? – его тон становится жестким, взгляд – более цепким. – Раздевайся или проваливай.

Глава 1

– Что? – стыд захлестывает, и на мгновение моя выдержка и природное упрямство сбоят. Я позволяю себе замешательство, о чем тут же жалею. – Я не могу здесь…

Какие-то рамки, пусть и самые зыбкие, всегда должны оставаться.

– Почему? – уточняет он равнодушно.

Вглядываясь в его притягательно-мужественное лицо, стараюсь понять: узнал или нет? Если да, то наверняка решил проучить или прощупать, как далеко я готова зайти…

Только вот сейчас черты его лица обездвижены и больше походят на маску.

Что не так? Не могу я понять.

Неужели Юре настолько противны эскортницы? Тогда почему его друзья не знают об этом?

– Унижения в мой прайс не входят, – произношу уверенно, вздергивая подбородок повыше.

Тон выходит высокомерным, и я едва заметно щипаю себя за бедро.

Вероника, возьми себя в руки! Проститутки так себя не ведут!

– Серьезно? А что так? – входя во вкус, начинает едва уловимо глумиться. – Хорошо, что предупредила. Но, походу, мои друзья переплатили. Кроме девственности ещё что-то ценное в тебе есть или нет?

Какой же ты, Юрочка, однако, гад!

С раннего детства я доставляла родителям массу проблем. Была взбалмошной, заносчивой и регулярно находила приключения не только на свою мелкую задницу, но и втягивала в них как минимум своих братьев. Каждый раз папа ругал меня и наказывал, а после отходил настолько быстро, что я не успевала прочувствовать всю силу его строгости и своей ответственности.

Со временем в подсознании сложилась устойчивая вера в то, что запретных вещей, по сути, не существует. Просто иногда приходится немного потерпеть и отхватить каплю последствий.

Вы не подумайте, я его не виню. Мне не за что обижаться на родителей, они сделали для меня всё, и даже больше.

Я сама виновата, что не вижу, не чувствую ту грань, за которой начинаются опасные неприятности.

Одна часть меня считает, что можно всё, если для начала осторожно почву прощупать. А вторая мечется и сожалеет о совершенных грехах, но первую никогда не одергивает.

Чтобы хоть как-то меня обуздать, лет с пяти родители лишили меня возможности самостоятельно определять свой досуг, да и, собственно, свободного времени тоже лишили.

И теперь в свои – надцать лет я умею отлично петь, танцевать, играть на скрипке, знаю несколько иностранных языков и великолепно разбираюсь в современном искусстве. Но при этом, как вы сами видите, остаюсь шумоголовой.

Выбора как такового не было. Мне пришлось себя принять. Будем считать: чертики, живущие в моей голове и то и дело подначивающие на всякие глупости – мое наказание.

– Не переплатили. Я бы даже сказала – наоборот, – решительно заявляю.

Он усмехается.

– Даже интересно, где сутенеры тебя такую откопали.

Ох, лучше тебе, милый, не знать, офигеешь.

Впрочем, я не совсем понимаю, комплимент это или очередной выплеск пренебрежения.

Я, возможно, и не образец морали и порядочного поведения, зато ко всем людям отношусь с человечностью. Сейчас меня немного коробит, как он общается с девушкой, пусть и готовой продавать себя за большие деньги.

Я не одобряю такого поведения, но осуждать не могу. Откуда мне знать, что сподвигло ту или иную особу решиться продать себя. Когда растешь в сверхобеспеченной семье, о существовании многих трудностей в принципе не знаешь.

Жгучий голод, звериная жестокость, безысходная бедность – ничего из этого мне не знакомо.

– Ты так и будешь держать меня здесь или впустишь в номер, и мы приступим? – вспыхиваю от своих же слов.

Какая же дура!

На глазах тает последний шанс всё исправить – сбежать!

Избавиться от этого жуткого вида наряда и вернуться к своей привычной размеренной жизни.

Ну подумаешь, через неделю, когда Граур женится на своей девушке, я потеряю последнюю надежду на счастье. Разве я одна такая?

Кроме Юры мне в жизни ни один мужчина не нравился.

Я была ещё ребенком, когда впервые увидела его на семейном торжестве. Ему потребовалось всего секунд пять, чтобы завладеть моими мыслями и моим сердцем.

С того самого дня я мечтала когда-либо выйти за него замуж. Воображала, какие красивые у нас будут дети. Придумала для себя красивую роспись под его фамилию. И каждый год на день рождения и Новый год загадывала одно и то же желание.

Чтобы Юра обратил на меня внимание. Чтобы он был мой.

Мечты рассыпались тлеющим безжизненным пеплом, когда я узнала о том, что у него есть девушка и у них все серьезно.

Это случилось чуть меньше пяти лет назад. Я отлично помню тот день и свое отчаяние. Вы будете смеяться, но я в самом деле считала, что моя жизнь потеряла всякий смысл.

Спустя три недели моих рыданий папа всё-таки согласился отпустить меня на учебу в Канаду. Побоялся последствий отказа, ведь я в тот момент выглядела действительно скверно. Да и закрытая школа для девочек, которую я впоследствии с блеском окончила, считается одной из лучших в мире. Тем более я была под негласным присмотром своего дяди и его жены, ведь как минимум половину года они всегда проводят в Торонто или Оттаве.

Прозвучит смешно, но, возвращаясь в Россию, я была уверена, что излечилась от своей юношеской зависимости. Переболела Грауром. Смогла абстрагироваться и подавить нездоровую зависимость.

Однако это наверняка злая насмешка судьбы. Или даже глумление, потому что в первую же неделю пребывания в Москве, на одном из приемов, где я находилась в качестве переводчика, я увидела Юру.

И ладно бы с ним, если бы просто увидела.

Одна из моих подруг (собственно, та, благодаря жениху которой нас и пригласили на вечер) сообщила, что Граур женится на следующей неделе, и друзья, в число которых входит её возлюбленный, решили преподнести ему в качестве подарка эскортницу, чистенькую как слеза ребенка.

Кстати, это очень смешно.

Познакомившись с ней, я сразу поняла: девушка не так уж невинна, как прикидывается. На бабки она развела меня знатно.

– Проходи, – сжалившись, Юра отступает в сторону, позволяя мне в номер войти.

Шагая внутрь, я ловлю на себе его взгляд. Отчужденный. Равнодушный. Я бы даже сказала – брезгливый.

Хочется верить, что это не так, и я просто накрутила себя.

Думала ли я когда-нибудь, что окажусь в таком положении? Нет, ни за что! Но жизнь решила взахлеб надо мной посмеяться и показать, куда именно приводят мечты.

– Ну и чем же меня будет развлекать стеснительная девочка… – он делает паузу. – Как тебя, кстати, зовут?

Мое сердце останавливается. Сжавшаяся диафрагма безжалостно рвет дыхание.

Простой вопрос ставит в тупик.

Заранее ответа я не придумала, а сейчас мысли бегут врассыпную с бешеной скоростью.

Ожидая ответа, он будто в самую душу мне заглядывает.

Собраться с мыслями в такой момент – за гранью фантастики.

– Альбина, – давлю из себя хрипло, чем вызываю его сдавленный смешок.

– И почему я не удивлен? – его тон настолько пренебрежительный, что у меня перед глазами начинает рябить от неконтролируемой досады.

Умом я понимаю: эта ночь ничего не изменит. Через неделю он женится на своей милой Алме, но мне хочется, чтобы он меня запомнил! Хочется значить для него хотя бы что-то!

Обида душит, лишая последних капелек здравого смысла.

Не оставляя себе времени на раздумья, я скидываю с плеч тонкие лямочки платья. Легко струясь по телу, оно мгновенно спадает к ногам, оставляя меня в откровенном белье, которое ничего не скрывает, только подчеркивает.

– А так? – медленно облизываю губы и тут же их прикусываю в предвкушении.

Глава 2

В попытке усмирить свое неистово бьющееся сердце, я делаю глубокий вдох. Ненароком оно и разорваться может.

Мне трудно поверить в реальность происходящего. До сегодняшнего дня подобных чудес со мной не случалось. Может быть, я всё же сплю, а не лежу распластанная в постели своего любимого… чужого мужчины?

Кажется, увидев меня в этом развратном белье, он сорвался. Потому что я даже осознать ничего не успела, когда он, шумно выдохнув, закинул меня к себе на плечо и потащил в спальню.

Как-то не так я себе представляла сегодняшний вечер…

Хотя что там представляла, я действовала на адреналине, ничего толком не соображая.

И всё же мне что-то подсказывает, что обычно мужчины не так ведут себя с проститутками. Пусть и элитными.

От одной мысли о том, какой я предстаю в его глазах, по моему телу прокатывается неприятная волна дрожи. Понятно, что я уже не сбегу. Столько лет мечтать о любимом и в самый последний момент стушеваться… Так вообще кто-нибудь делает?

Разве что адекватные девушки.

Немного укротив приступ волнения, я вскидываю взгляд и тут же замираю.

Уже долгое время Юра стоит у изножья кровати и молчаливо наблюдает за мной. Судя по его напряженным плечам и сжатым в кулаки ладоням, он зол.

А ещё борется с собой и со своими желаниями.

Та самая – шизанутая – часть меня воспринимает его поведение как вызов.

Я всегда умела добиваться поставленных целей, вот и сейчас очень рискую, заходя дальше позволенного.

Рваный вдох, и я изгибаюсь, призывно разводя ноги и открывая ему лучший обзор.

На секунду Юра закрывает глаза. Вена на его шее, которую я всегда считала и продолжаю считать невероятно сексуальной, начинает пульсировать учащенно. Одному богу известно, как в приглушенном свете ночников я умудряюсь так хорошо его рассмотреть. Впитываю в себя каждую черточку его идеального лица. Запоминаю, чтобы позже – в минуты слабости, воспроизводить их в памяти, как на репите.

Я точно знаю, что после сегодняшней ночи мне легче не станет. Напротив, зависимость лишь увеличится.

Когда он открывает глаза, в его взгляде отображается столь фееричная смесь эмоций, что какую-то конкретную я даже считать не могу.

Злость, раздражение, нежелание поддаваться искушению? Что?

Он внезапно наклоняется и, обхватив ладонями мои лодыжки, грубым движением притягивает меня к себе. Успеваю лишь сдавленно охнуть. Забыв сделать вдох, я задерживаю дыхание.

Догадываюсь, что сейчас будет, но не могу поверить своему счастью.

Прикрыв глаза, я чувствую, как сухие и горячие ладони скользят по моим ногам, не особо рассчитывая силы, оглаживают мою покрытую мурашками кожу.

Впиваюсь пальцами в простыни, чтобы хоть как-то удержать себя на краю безумной пропасти.

В какой-то момент его руки подцепляют край моих трусиков. Я затаиваюсь в предвкушении, но почему-то Юра останавливается.

Открываю глаза и вижу, как дергается его челюсть и залом между бровями усиливается. Мышцы на его плечах пульсируют от напряжения, когда он одним резким рывком срывает с меня тонкое кружево.

Он раздражен. Это бросается в глаза при каждом его движении и по тому, как плотно он сжимает свои челюсти.

И хочется, и колется. Боится, что Алма его не простит, если узнает об измене?

Гоню прочь от себя всяческие угрызения совести. Бред всё это. Мне должно быть плевать. Я любила его ещё до того, как они познакомились. Он был мой. Я так долго мечтала о нем и ждала этого момента, что просто не могу думать сейчас о ком-то ещё.

Больше мне такого счастья не выпадет, поэтому я хочу насладиться каждой секундой, проведенной вместе.

В конце концов, если между ними было всё хорошо, меня бы здесь – в его постели – не было. Захлопнул бы дверь перед моим носом, и дело с концом.

– Боже…

Прерывистый шепот срывается с губ, дыхание перехватывает, когда он опускается на колени и закидывает мои дрожащие ноги себе на плечи. Он зарывается лицом мне между ног и, перед тем как прикоснуться, затягивается воздухом.

Подвисаю. Вижу его слегка взъерошенную макушку и поверить не могу. Закрываю лицо ладонью и тру его, чуть ли не сдирая маску. Резко руку отдергиваю.

Этого делать никак нельзя.

Внутри рождается вибрация, растекается по телу мощными потоками, когда он прикасается губами к влажным пульсирующим складкам. Я выгибаю спину и издаю тихий стон, готовая кончить только от ощущения теплого дыхания.

Он с силой, кажется, до синяков, сжимает мои бедра. Мышцы на его руках снова напрягаются, когда он заставляет меня развести ноги шире.

Мгновение, и я чувствую его язык.

Первое движение медленное. Подразнивающее. Но и этого достаточно, чтобы мой мозг отключился, а сердце пустилось в галоп. Вакханалия. Я перестаю контролировать собственное тело.

Одна за одной волны дрожи атакуют меня, заставляя сильнее вцепиться ладонями в простыни.

Я плавлюсь, превращаясь в податливую субстанцию. Приятнее явно ничего быть не может… Думаю так всего несколько секунд, а затем он лижет меня и, сделав толчок языком, проникает внутрь.

Это что-то невероятное…

Я не дышу, тупо забыв, как это делается.

Кажется, что я уже никогда не соберу себя воедино, не смогу привести себя в чувства, и всё же, когда он вводит в меня палец и начинает посасывать клитор, мир снова рушится.

Второй палец входит в меня, усиливая давление и заставляя громко стонать. Он водит языком вокруг клитора, посасывает его и начинает двигать пальцами внутри. Толчки вызывают легкий дискомфорт, но он ничтожен по сравнению с тем, что я ощущаю в этот момент.

Падая в невесомость, начинаю дрожать и, сама того не осознавая, запускаю руки в его волосы.

Когда он, продолжая ласкать меня языком, обхватывает клитор подушечками пальцев и слегка сдавливает, наступает разрядка.

Слабость невероятная, я не могу пошевелиться.

Дождавшись, когда я перестану содрогаться от сильных спазмов, Юра поднимается и, подхватив меня, перекладывает на середину постели.

В следующую секунду он наклоняется ко мне и собирается стянуть маску.

Едва успеваю накрыть его руку своей и, покачав головой в знак протеста, тянусь к нему с поцелуем.

Глава 3

Следующим утром проснуться выходит с трудом. Мое сознание всё ещё наполовину спутано, а глаза и вовсе не хотят открываться. Тело, несмотря на отличную физическую подготовку, ноет и местами даже болит.

Неудивительно. Если то, что происходило на этой постели – правда, а не плод моей больной фантазии, то я отделалась малой кровью.

Учитывая пикантные обстоятельства, при которых кровь ночью всё же пролилась, эта фраза даже в моей голове звучит очень порочно.

Чувствую, как мои щеки вспыхивают.

Блин, что я наделала?

Кого-то умные мысли посещают опосля, а меня стыд. Я совершенно некстати представляю, как во мне разочаруется папа, если узнает, где я ночь провела. А ещё прихожу в ужас, коснувшись своего лица.

Не нащупав чертову маску, вздрагиваю и резко отрываю голову от подушки. Осматриваюсь, но её нигде нет!

Блин-блинский!

Хотя нет, блинище…

Если Юра понял, с кем переспал – мне крышка. И, скорей всего, гроба.

Папа хоть всегда и души во мне не чает, но ронять его авторитет в глазах окружающих не позволено никому.

Насколько я знаю, к моменту моего появления на свет он уже полностью завязал с криминалом, но всё же… Есть люди, для которых авторитет, незапятнанная репутация и влиятельность не пустой звук. Папа – один из таких, и одному богу известно, как он отреагирует на известие, что его дочка решила поиграть… эм-м-м… в даму облегченного поведения.

Будет хорошо, если он просто свернет мою шею.

В красках представив, как это может случиться, решаю побыстрее убраться из номера.

Когда я проснулась, мои волосы были растрепаны, и я очень надеюсь, что они скрывали от Юры лицо.

Завернувшись в одеяло, снова осматриваюсь.

Вчера я была так возбуждена и растеряна, что почти не соображала. Адреналин снес остатки здравого смысла. Если кто-то попросит меня рассказать, как прошел мой первый раз, я навряд ли смогу связать и произнести хотя бы две вразумительных фразы.

Это было фантастически впечатляюще… Всё.

Поняв, что отвлеклась, щипаю себя за бедро. Соберись, Вероника Сергеевна! Надо ускориться, пока не нажила на свою задницу еще больших проблем. Она, к слову сказать, саднит и без того.

Разглядев на полу обрывки того, что вчера вечером считала своим нижним бельем – я даже не помню, когда Граур успел разделаться и с моим лифчиком – хочется в голос завыть! И скажите теперь мне на милость, как сваливать?! Платье, в котором я вчера была, настолько короткое и обтягивающее, что ходить в нем без белья по меньшей мере неразумно, а если говорить не лукавя – опасно.

Каким местом я думала, когда наряжалась?

Явно не головой.

Пожалуй, этот день станет самым неловким в моей жизни.

Ещё никогда мне не было так стыдно за свою безбашенность.

Стараясь передвигаться как можно тише, босыми ногами направляюсь к двери, разделяющей спальню и гостиную. Если увижу Граура, то постараюсь провалиться сквозь землю, потому что объяснить ему свое пребывание здесь я не смогу.

Я уже касаюсь красивой витиеватой ручки, когда по ту сторону двери раздается телефонный звонок, а спустя пару секунд слышится бодрый голос Юры. Его едва уловимую хрипотцу я ни с чьей другой не перепутаю.