Древо миров братьев Камковых. Том 6. Захват

      Кроме большого числа схронов с драгоценными металлами и камнями, в глубине скалы я нашел главное. Какой-то древний правитель этих земель был достаточно дальновиден и укрыл самое ценное, что у него было. В одном из подземных коридоров я нашел комнату, в которую не вели двери. Проделав лаз, я обнаружил маленькую, но прекрасно сохранившуюся библиотеку. Не знаю как, но книги в ней оказались в отличном состоянии.

На Омникорне сказали бы, что книги были погружены в стазисное поле и оттого сохранились так великолепно. Здесь же – это называлось проще: магия. Видимо, именно она позволила не исчезнуть знаниям и истории этого мира, записанным рукой на страницах красочно и богато украшенных фолиантов. Мысленно запросив у Повелителя знания древних языков это мира, я, вместе с сильнейшей головной болью, получил их и теперь каждую свободную минуту, изучал старые тексты.

Вскоре, когда лето уже начало превращаться в раннюю осень, наступило время попрощаться с Тормундом, Тиром и его людьми. Я был доволен нашими общими успехами. Водоснабжение и канализация были налажены и способны уберечь растущее население города от болезней. Вокруг были разбиты поля и огороды, налажена охота и рыболовство, высажены сады. За эти месяцы, поголовье пойманных диких еще животных в загонах города выросло кратно и люди, даже при плохой охоте или зимой, будут теперь иметь свежее мясо и молоко.

Начали работать первые мастерские, а многие дома приняли жилой и даже внешне красивый вид. Из крайне важного, под моим надзором и с помощью Моги, была налажена переправа через Андун, а на его берегу уже ждали плоты с теми излишками, с которыми я вскоре планировал отправиться в Умар. Оставив большую часть книг в своей комнате, что оборудовали для меня благодарные за мою помощь жители, я вместе с еще пятью помощниками и Микки, взошел на самый большой из трех плотов, и отправился вниз по течению.

Глава 9. Мир Механоида. Мортос.

Мортос стоял на песчаной косе, вдававшейся в реку на дюжину шагов. Едва забрезжил рассвет, как рядом с ним, словно бы из ничего, проявился высокий, худощавый мужчина в черном дорожном плаще, с заостренными чертами лица, глубоко посажеными глазами и тонким, слегка горбатым носом, лепестки которого чуть трепетали, словно человек к чему-то сейчас принюхивался. Мортос уже видел его несколько раз в обществе Повелителя, хотя и издали, поэтому сразу узнав, чуть поклонился и проговорил вполне уверенно:

– Мортос, к вашим услугам, мастер Морон.

– Можно и без церемоний, – добродушно ответил человек, возраст которого молодой некромант никак не мог для себя точно определить. – Ты, как я понял со слов Аннатара, уже знаком с астралом и даже тренируешься в путешествиях в нем?

– Да, первые шаги уже сделаны. Я теперь пытаюсь как-то там ориентироваться, чтобы не потеряться в его обширных просторах.

–А серебряная нить тебе на что? – Улыбнулся Морон.

Мне кажется это как-то не честно, – вернул ему улыбку Мортос, чуть виновато. – Я хочу научиться делать это без столь очевидных подсказок.

Морон хлопнул его по плечу, улыбнулся, и поднял глаза к небу, в вышине которого уже летали первые утренние птицы, веселым щебетом приветствуя встающее из-за горизонта яркое светило. Вода, мерно плещущаяся у самых их ног, блестела золотом на гребешках мелкой ряби, постепенно утрачивая темные оттенки своего синего цвета, превращаясь в прозрачные, чуть голубоватые потоки, несущие свои воды на юг. Морон глубоко вдохнул влажный, осенний воздух, напоенный здесь ароматом зелени от близко расположенного Золотого Леса, и мыском сапога взрыхлил влажный песок, выкапывая занесенную прибоем двустворчатую раковину моллюска, выползшего ночью из воды.

– Люблю миры, не испорченные технологической цивилизацией, даже такие старые, но заново обновленные, как этот. Здесь пока еще чувствуется общность всех Сфирот, а энергия его девственна и непорочна. И хотя этот мир сейчас начинает понемногу разгонять уже четвертую свою эпоху, именно в такие, самые начальные периоды каждой из них, после долгого забвения, здесь дышится привольно и легко, особенно рядом с подобными благословенными местами, как Золотой Лес. Именно он, а еще и Великая река этого мира, помнят свои первые дни, с начального момента рождения их Создателем. Только здесь, где мы сейчас с тобой стоим, можно мысленно перенестись в тот самый миг Созидания, когда в воздухе абсолютно нового мира, божественная прана Творца, превращалась в эту землю, в эту воду, и в этот изначальный Лес.

Мортос слушал его, не перебивая, помимо воли проникаясь такими простыми, но одновременно сильными словами, которые в устах этого, несомненно, великого и мудрого мага, казались ему – чуть ли не откровением от самого Создателя этого мира. И если в самом начале его длинной тирады, ему захотелось встряхнуть головой, стряхивая с себя липкий морок встающего перед ним видения, то сейчас он уже просто погружался в голос этого человека, прямо с головой, захлебываясь от восторга и дивных ощущений. Он всей своей кожей чувствовал, как к нему приходит понимание того, что в словах Морона заложен некий потаенный, сакральный смысл, а ему – Мортосу, нужно сделать всего лишь еще одно, совсем крохотное усилие, чтобы и самому так же понять этот высший, заложенный в основы мироздания – основной закон бытия. Но сделать даже малейшее усилие, было ему сейчас абсолютно невозможно. Его сознание было инертно. Оно мерно плыло, раскачиваясь на волнах, абсолютно безвольное и расслабленное, подчиняясь лишь взлетам и падениям волн модуляции голоса мага, как дрейфующая щепа в мощном, полноводном течении Великого Андуна.

Мортос медленно всплывая, наконец, очнулся от встающих перед ним сказочных видений, хотя глаза его ни на миг и не закрывались. Изображение действительности вокруг него постепенно появлялось, понемногу, как будто бы он, из плотного тумана, медленно выходил на залитый солнцем берег Великой реки. Он взглянул в бесстрастное лицо Морона, и если вначале их встречи ему еще казалось, что этому человеку где-то: три, или максимум четыре десятка лет, то теперь, стоило ему встретиться с ним взглядом, как он весь, словно бы окунулся с головой, в бездонный омут его черных глаз. В них сейчас плескался, постепенно затухая, безбрежный океан Силы, но всё еще были явственно видны, множественные следы от прожитых им, в разных мирах, бесконечно долгих столетий.

Лишь спустя минуту Мортос понял, что Морон уже давно молчит и лишь смотрит на него с таким видом, как рассматривает ученый, новый вид тончайшей былинки, случайно попавшей ему, под подошвы его тяжелых сапог. Мортос внутренне встряхнулся, отгоняя сладкое наваждение, постепенно приходя в себя. Немного осипшим вдруг голосом, он медленно проговорил:

– Что это сейчас было?

– Ментальная проекция первых дней Творения мира. Я на миг пробудил память этих древних мест, которые еще помнят свою изначальную историю, – задумчиво проговорил Морон. – Не бойся, тебя лишь краем задело, но зато ты на миг, как будто бы оказался в тех временах, когда этот мир был таким же молодым, как и ты.

– Отправляемся в путь? Как мы попадем в нужный нам мир Механоида? – Нервно сглотнул Мортос, с трудом возвращаясь мыслями к цели своего здесь появления.

Вместо ответа, Морон неуловимо быстро поднялся над песком, и тут же, не сделав никаких лишних движений, разом провалился в астрал, подхватывая уже на лету Мортоса, удивленно хлопавшего своими, еще чуть затуманенными глазами.

– Мы разве не должны были выйти из физической оболочки, своими астральными телами, чтобы попасть сюда? – Спросил тот слегка обескуражено.

– А физические тела наши, пусть остаются на берегу, на прокорм диким животным, или хищным рыбам? – Улыбнулся ему Морон уголками губ, преображаясь прямо на лету, во что-то объемное, стремительное и обтекающее.

– А здесь…в астрале, мы разве не растворимся…? Я имею ввиду…физически…? А как же наши… тела…? – Мортос слегка запутался в попытках сформулировать свою мысль точнее, но не успел он договорить, как скорость их все нарастающего полета, уже превратилась в дикое мелькание сиренево-розовых сгустков астрального пространства. А затем они, словно прорвав собой какую-то прозрачную, но упругую энергетическую оболочку, вывалились в молочно-белый туман, от которого явственно тянуло леденящим саму его душу, страшным и колючим холодом.

Через мгновение, перед ними начала вырисовываться рамка портала, но не обычного, какими пользовались Аннатар, да и сам Морон, а скорее призрачного, потустороннего, чуждого… Мортос снова запутался в подходящих эпитетах, но, не успев додумать, как уже ухнул прямо в него, вслед за держащим его за мантию, своим блестящим плавником, Мороном. Спустя краткий миг переноса, который скорее ощущался Мортосом по снижению сосущего давления на него белёсо-молочного тумана, они уже вновь пересекли границу нового астрального пространства, выглядевшего на его взгляд, совершенно идентично прежнему, родному. Те же самые завихрения, те же неясные тени, мелькающие на боковой периферии его зрения, тот же теплый, по сравнению с межмировым пространством лимба, розоватый, вечно клубящийся перед взором туман.

– Мы на месте. – Произнес будничным голосом Морон, отпустивший его сразу, после их выхода из атрала, в реальный мир.

Мортос стоял рядом с вновь обретшим свою человеческую форму Мороном, на берегу, но уже не реки Андун, а бескрайнего, уходящего за горизонт, морского пространства. Чуть правее, высились постройки какого-то крупного города, а по его непривычным, громоздким очертаниям, Мортос наконец-то осознал, что они действительно уже в совершенно другом мире. Здесь все было для него чужим. Даже воздух, вместо благоухания свежей зеленью листвы Золотого Леса и свежести прозрачных вод реки, наполнял его ноздри запахами дыма и гари, но не от костра, а от чего-то, уже давно сгоревшего. И хотя это были скорее следы запаха, потому что в пределах его взгляда ничего не дымилось, Мортос понял, что здесь этот привкус гари будет преследовать его всегда, особенно рядом с любым крупным поселением местных аборигенов.

– Справа от нас портовый город Солис, – показал ему рукой на далекие дома Морон. – Я посчитал берег моря наиболее подходящим, для твоего замысла местом. Тебе нужно будет найти какую-нибудь близлежащую, но не застроенную коттеджами местных богатеев бухту, скрытую со всех сторон густой растительностью, и там уже изображать свой Знак. Тогда у вас с Аннатаром будет возможность подвозить к нему товары, как по суше, так и по морю. Я тебя покидаю на этом, мне уже пора улетать по своим собственным делам, но перед расставанием я дам тебе один совет: будь здесь поаккуратнее с тратой своей манны. Этот мир не магический, здесь крайне трудно, а точнее очень затратно, творить любые заклинания, да и вообще, пользоваться магическим искусством. Баланс энергий здесь резко отрицателен, и даже просто находясь здесь, ты будешь терять собственную магическую энергию. А если, какая-нибудь «нелегкая», занесет тебя в горы, или иные места, с залежами местной руды под названием эргонит, то ты опустошишь свой резерв буквально за считанные часы, если, конечно, не найдешь способ экранироваться. Прощай!

Морон растаял, как дымка тумана под порывом ветра, и Мортос остался один, в новом для себя мире Механоида. Он почувствовал, как на его хребет навалилась тяжесть, словно он внезапно стал весить вдвое больше, или тащил за плечами огромный, тяжелый рюкзак, набитый увесистыми булыжниками.

Здесь тоже было утро, хотя местное солнце уже поднялось над водой и начало свой неторопливый бег по небосклону. Где-то над ним, высоко в небе, проплыло что-то громоздкое и вытянутое, как исполинское яйцо, под которым снизу, на тросах, крепилась огромная корзина. В море плавали диковинные суда, некоторые из которых были размером с небольшой дом. Где-то позади Мортоса, в паре миль от моря, пролегала широкая дорога, по которой в город и обратно, сновали самодвижущиеся коляски на странных, полых колесах, соединенных с общей осью тонкими спицами металла. В этих колясках сидели люди, а точнее не совсем люди, в понимании Мортоса.

Эти аборигены были низкорослыми, как гномы, кряжистые и очень широкими в кости. В колясках они сидели попарно, а иногда и вчетвером, передвигаясь на скорости, в несколько раз превышающей бег самого резвого скакуна. За ними следом клубился пар, словно внутри колесницы кипел большой чан с водой, а звуки, доносившиеся до Мортоса, можно было сравнить с шипением перегретого воздуха, вырывающегося из мехов и проходящих через горнило кузницы.