Добрый город Пегаса

Объезжает и встаёт поперёк пути мышью.

Парочка петард, море конфетти, истинн

радостный подход, только не в обход мысли.

Думаем, она, истина, – ребро жизни,

Но скрывает смысл море укоризны.

Истина бежит, в несвободе ей ни дышать, ни выжить.

Истина – огонь, может даже смысл выжечь.

Иногда поврать – тоже не беда, можно.

Только вот, понять грань издалека сложно.

6 ноября 2025 г.

Степень

Эта степень «никто» в захудалой заброшенной свалке

одичалых болванов

крепка непомерным нажимом

на безудержный рост и запреты – запреты режима.

Взаперти и в запретах кровавей, и извергам лучше

починять зверобойские байки заштатной нахалке,

с дальнозорким прицелом отмякшей в слезах соцзащиты

в тридцатикопеюшечном соке морковного зверя,

с апельсиновым соком замешанном миксером грязным.

И, возможно, заразным.

Все заразные байки по мягкой по клаве мозги простучали.

Ее полное имя без отчества – Клавиатура,

не сказать чтобы дура,

не накинуть процентов на плечи,

в новогодние заросли бросить —

забрать после ремы —

это дядя Ремонт профилирует зло между ёлок

в новогодней кондрашке обняв череп Йорика сладкий —

карамельный прикол в шоколадственном зоо—газине,

где газоны постригли заранее, чтоб поливали.

И открыть на катке пару—тройку пристойных салонов,

не бристольно торгующих манкой в икре кабачкового цвета

и размера фасонного – в старте кабриолета

мухоморные пятнышки очень пошли той поганке,

что наяривала заблудиться в застуженных ёлках,

но согрела их телом,

проснулась: не ёлки, а пальмы.

Одинокие пальмы окучивают между делом

каннибалы заправские —

всё заправили в шорты с журналом,

и в анналы побольше бананов,

яхт, масла косматости – амлы, кактусовый крючок, —

так зовут не своим псевдонимом,