После развода. Никак не любовь

6

– Подготовьте документ о преимуществах травертина перед мрамором и гранитом. С иллюстрациями. Не больше печатной страницы. На это у вас пятнадцать минут. И вызовите ко мне Уварова. Срочно. Завтрак закажите в столовой, но не такой, как вчера. Я не помню, что там было, но мне это не понравилось. А пока принесите мне чёрный кофе. Без сахара, без молока, без разговоров. Если плюнете в него, я узнаю.

Всё это Клим Архипов произносит на пути через приёмную, не сбавляя шага и не глядя на меня, как будто декламирует служебный монолог, выученный наизусть. Команды летят в автоматическом режиме: сухо, быстро, режуще.

Дверь в кабинет почти захлопывается, но тут же снова открывается. Архипов высовывается наполовину и раздражённо бросает.

– Я сказал срочно Уварова ко мне. Сро-чно.

"И вам доброе утро, господин начальник", – отвечаю про себя.

Итак, у меня пятнадцать минут на мифический травертин, завтрак-сюрприз и поиск неизвестного Уварова. И на приготовление кофе.

Если Клим думает, что может запугать меня, как очередного стажёра, его ждёт разочарование. Я не из пугливых, и мнение великого и ужасного начальника волнует меня меньше всего. Мне бы продержаться здесь дня два или три, чтобы осмотреться, понять, что к чему, и собрать хоть какие-то зацепки. Лена проводила много времени на работе, общалась с коллегами, наверняка делилась с ними подробностями своей жизни, или они что-то замечали… Уж если судьба подкинула такой шанс, глупо было бы его упустить.

Страшно, конечно.

Я провела всю ночь в раздумьях, воспользоваться подброшенным судьбой шансом или нет. Мучилась, вертелась, взвешивала всё заново. К утру пришла к выводу: если не воспользуюсь, потом буду злиться на себя. За слабость. За то, что не решилась.

Соберу слухи о Климе, задам вопросы о Лене и о том, что их связывало. Обычно все подлизываются к секретарю директора, чтобы та замолвила за них словцо или дала совет о том, как подступиться к начальству. А я теперь за секретаря, вот и воспользуюсь этим, чтобы хоть что-нибудь узнать. Позадаю вопросы – вежливо, между делом, будто из любопытства. А напоследок поговорю с самим Климом.

Бусю оставила с соседкой. Не хочется расставаться с малышкой днём, но это ненадолго. У соседки опыта с детьми в миллион раз больше, чем у меня, всё-таки бывшая учительница. Она с первого дня мне помогает, неопытной. Мама тоже обещала приехать на несколько дней и помочь. Как-нибудь справимся. Главное – держать себя в руках. Не выдать, зачем я здесь на самом деле.

Вот и пришла на работу с утра пораньше, чтобы без суеты, в тишине успеть разведать обстановку. Доступ в сеть компании мне уже оформили, с почтой разобралась. И пусть начальник не пытается разыгрывать передо мной спектакль с тиранией, я привыкла к гораздо худшему. Несколько лет на моих плечах держалась фирма свёкра. У него сеть магазинов, и когда-то он тоже считал себя великим и ужасным, чуть ли не Наполеоном розничной торговли. А потом начал регулярно отмечать своё процветание крепкими напитками. В результате его работоспособность стремительно ушла в ноль, а уровень моей ответственности взлетел до неба. Я тянула не только магазины, а его самого.

При мысли о прошлом невольно морщусь. Я держала бизнес на плаву, а при разводе свёкор и свекровь встали на сторону сына. Родное яблочко от родной яблони, а я – совершенно другой фрукт, теперь уже им чужой. Меня не обидели: щедрое выходное пособие, акции, зарплата до последнего дня выше рыночной. Да и в разводе я получила своё. Однако всё равно тошно.

Что сейчас происходит с бизнесом свёкра, не знаю и знать не хочу. Акции продала сразу же, не верю в его светлое будущее.

А вот моё светлое будущее меня очень даже интересует. Оно у нас с Бусей теперь одно на двоих.

Оператор выдаёт по запросу «Уваров» двух человек.

Звоню первому. На экране появляется мужчина в белом колпаке и с половником в руке. Судя по фону – кухня. Судя по выражению лица, он не ожидал видеозвонка от секретаря директора. Ошибочка вышла. Видимо, не тот Уваров. Хотя… можно и его использовать по назначению: пожаловаться на вчерашний завтрак и заказать Климу что-то более съедобное.

Одновременно набираю второго Уварова, параллельно заваривая кофе и читая в сети, что за зверь этот травертин и за что его так любят дизайнеры и архитекторы. Уваров номер два, как оказалось, отвечает за связи с общественностью и смертельно боится начальника. Он появляется в приёмной буквально через минуту, задыхаясь и нервно поправляя галстук.

Впускаю его в кабинет и молча ставлю перед Архиповым кофе. Лицо у Клима каменное, взгляд ледяной, как будто он не рад, что я справилась. Становится очевидно, что ни Уваров, ни кофе ему, в сущности, не нужны. Его цель – повредничать и сделать так, чтобы я осознала всю бесполезность своего существования и испарилась в порыве стыда.

Жаль, я не из таких. Испаряться не планирую. Только слегка улыбаюсь и иду обратно к компьютеру завершать свой травертиновый шедевр.

7

– Где текст по травертину?! – летит мне вслед.

– Всё будет у вас, как только вы закончите приём.

Во время работы со свёкром я научилась никогда не раздражаться. Держалась отстранённо и не позволяла себе испытывать эмоции по отношению к происходящему. Иначе сошла бы с ума. Свёкр доводил меня до предела каждую минуту каждого дня. Я прошла через всё: его крики, безумные идеи, полное отсутствие дисциплины, явления на работу в невменяемом состоянии. Пришлось выработать иммунитет. Железный.

По сравнению с этим капризы Клима как детсадовское хныканье. Легко. Управляемо. Предсказуемо.

Выйдя из кабинета, готовлю материал по травертину. Когда Уваров наконец выползает из кабинета – дрожащий, бледный, с видом человека, которому только что выдали приговор, – я захожу внутрь. В руках красиво оформленный завтрак и папка с информацией.

Клим допивает кофе. Прищурившись, следит за каждым моим движением. Ищет, к чему придраться?

Ставлю перед ним завтрак, рядом кладу антибактериальную салфетку. А что? Руки у него кто знает, где были, а раковины в кабинете, на минуточку, нет. Не позволю ему отравиться во время моей вахты, а то обвинит меня, и тогда мне точно конец. И так уже вишу на волоске, так что нельзя давать повод. По фамилии меня никто не опознает, как сестру Лены, я не успела сменить её после развода. Узнать меня могут только две девушки в бухгалтерии, но буду их сторониться. Проблемы возникнут, только если объявится настоящая стажёрка – та, которая должна быть здесь вместо меня. Она не пришла на собеседование, не позвонила, поэтому надеюсь, что передумала. Но её босс, некий Корнев, уж точно в курсе, кто именно должен был занять это место. Если Клим ему позвонит, мне придётся импровизировать.

Клим сканирует инфо о травертине, комкает и бросает в мусорную корзину.

– Терпимо, – отрезает недобрым тоном.

Значит, это было испытание. Как мило! Давно не была в детском саду и отвыкла от мальчишеских капризов. Сколько Климу? Под тридцать? Явно не больше. Ничего страшного. Со временем подрастёт, созреет и перестанет хулиганить в офисе.

Игнорируя предложенную мной салфетку, он принимается за еду. Не хвалит, но и не давится. Ставлю себе твёрдую пятёрку за находчивость.

Собираюсь уйти, когда он говорит.

– Заберите мои вещи из химчистки!

– Да, конечно. Мне нужен адрес и…

Останавливаюсь, потому что Клим шипит сквозь сжатые зубы. Громко.

– Вы станете делать всё, о чём я попрошу? Вообще всё? – Злится. – Вы работаете на компанию и не должны выполнять мои личные просьбы. Вы что, не читали ваш контракт?!

Молчу, потому что контракт я не читала и не подписывала, так как мне никто его не дал. Охрана знала о моём назначении, мне выдали пропуск и дали доступ в сеть. Но на этом всё. Это самый странный приём на работу из всех, о которых я когда-либо слышала.

Однако меня это более чем устраивает, я и не собираюсь ничего подписывать.

Не дождавшись моего ответа, Клим задаёт вопрос.

– Как вас зовут?

Неужели наконец заинтересовался тем, кого посадил в приёмной?

Хочется ответить, что я корпоративная шпионка, еле сдерживаюсь.

– Валентина.

– Валентина, если я попрошу вас сделать ещё кофе, вы в него плюнете?

– Нет.

– Уверены в этом?

– Уверена. Я в него чихну.

Какое-то время мы смотрим друг на друга, потом он кивает.

– Что ж… Я рискну.

Выйдя в приёмную, силюсь сделать вдох. Уж слишком пристально он на меня смотрел, странно.

Включаю кофеварку, постепенно успокаиваюсь. Ещё немного поработаю, а потом пойду в столовую на обед. Там начну знакомиться с коллегами. Выделю самых дружелюбных и говорливых и приглашу выпить со мной кофе. Так и начну расследование.

Успокоившись, несу кофе Климу.

Он берёт чашку, случайно касаясь моих пальцев. Поднимает на меня пристальный взгляд.

– Кто вы такая? – спрашивает внезапно.

Моё сердце стучит так громко, что, кажется, и ему тоже слышно.

Чудом удаётся сохранить невозмутимый вид.

– Я лучшая из стажёров Корнева.

Мы смотрим друг на друга. Я не дышу. Кажется, Клим тоже.

– Корнев знает, что я вас принял? – спрашивает, щурясь.

– Если вы ему сказали, то да, знает, – отвечаю невозмутимо.

– А вам он что сказал?

– Пока что ничего.

Я не люблю лгать без причины. Сейчас у меня есть причина, но всё равно я не люблю лгать.

Впрочем, я не солгала, а умолчала о правде.

– Вы свободны! – Клим отворачивается.

8

– Пойдёмте!

Клим проходит мимо и исчезает в коридоре.

Это он кому сказал? В приёмной только я, но на меня он даже не посмотрел.

Будем надеяться, что директор разговаривает с воображаемым другом, потому что у меня большие планы на обеденный перерыв, и Клим Архипов в них никоим образом не вписывается. Я уже познакомилась с секретарём заместителя и ещё парой коллег. Действую осторожно, не приближаюсь к бухгалтерии, чтобы меня не узнали, но при этом налаживаю связи. Мы с новыми коллегами собираемся встретиться за обедом, напичканным детальным обсуждением начальства и свежих сплетен.

Именно для этого я здесь и нахожусь. Старательно работаю и терплю самодурство смазливого мальчишки, которого, по непостижимой мне причине, обожала моя сестра.

Мимоходные команды начальника меня не остановят.

Достаю пудреницу из сумочки, подкрашиваю губы.

– Зачем вы красите губы? – раздаётся раздражённый начальственный голос. – Всё равно ведь сейчас съедите помаду вместе с обедом. Чего мелочиться? Съешьте весь тюбик сразу, и дело с концом. Сэкономите время.

Клим стоит в дверях приёмной, недовольно поджав губы. Голос ворчливый, как у старикана.

– Клим Александрович, приятно вам пообедать! – Улыбаюсь, будто не слышу его ворчания. – Мы с девушками собираемся…

– Вы не с девушками, а со мной, – отрезает. – Пойдёмте!

– Спасибо за приглашение, но мне необходимо познакомиться…

– Вам не надо ни с кем знакомиться, кроме меня. Вы здесь всего на две недели, и у вас нет времени на праздную болтовню.

– Впредь я учту ваши предпочтения, но на сегодня я договорилась о встрече и не могу подвести коллег.

Несколько секунд мы боремся взглядами, потом Клим кивает.

– Хорошо.

Как-то не верится, что он позволил мне выиграть в споре.

С подозрением смотрю на него, жду подвоха.

И, разумеется, оказываюсь права: подвох не заставляет себя ждать.

– Так вы идёте или нет? – спрашивает начальник.

– Простите, нет. Как я вам объяснила, мы договорились встретиться с коллегами…

– Я понял и поэтому пойду с вами.

Чёрт…

Почему он такой навязчивый? Хотя с его характером у него наверняка нет здесь друзей. Да и с начальством не дружат, по крайней мере, по-настоящему. Перед ними стелются, заискивают и притворяются, а кому такое нужно? Уж точно не Климу.

Но если он надеется на мою дружбу, то промахнётся. У меня к нему только неприязнь и подозрения.

А сейчас ещё и досада. Если Клим будет постоянно крутиться рядом, мне не удастся накопать информации.

– Клим Александрович, я договорилась пообедать с коллегами, чтобы узнать о вас всё самое интересное, самые свежие слухи. Если вы пойдёте со мной, то у меня не будет такого шанса, – сообщаю ему невозмутимым тоном. Иногда правда – лучшее оружие.

Он ничуть не удивляется. Фыркнув, машет рукой.

– Я сам вам обо всём расскажу, и это будет намного надёжнее, чем собирать всякую ересь от других, а потом разбираться, что правда, а что нет.

Мы меряемся взглядами, словно взвешиваем силы друг друга. Клим вроде как отшутился, но выражение лица серьёзное.

А мне вообще не до шуток. Я стараюсь держать себя в руках, общаюсь с коллегами, даже порой улыбаюсь, однако внутри мёртвым грузом застыло горе страшной потери. Его не сдвинешь, не растопишь. Без него не сделаешь и шага, оно управляет каждым моим поступком.

Полынное, горячее горе.

Как каменный идол, требует подношений и жертв. От меня оно получит что угодно. Всем пожертвую.

Моей любимой сестре было одиноко и больно. Меня не было рядом, но я ощущаю это всем своим существом: кто-то причинил ей боль. Она осталась одна, беременная, и её не защитили.

И я доберусь до человека, который так с ней поступил. Возможно, я смотрю на него прямо сейчас.

– Значит ли это, что вы честно ответите на любые мои вопросы? – спрашиваю с вызовом.

– В пределах разумного.

– А где заканчивается ваше разумное?

– Если не проверите, то не узнаете.

Наши слова как выстрелы.

Что ж…

Открываю чат с секретарём заместителя и отменяю совместный обед. Сообщаю, что я внезапно потребовалась начальнику.

Подхватываю сумочку и направляюсь вслед за ним.

По пути к лифту пересекаемся с двумя молодыми женщинами. Пока они чем-то восторгаются и флиртуют с начальником, я дремлю в сторонке.