Загадка для Кощея

– Русалка, боящаяся воды, – Егор пренебрежительно усмехнулся.

– Да, это странно, – согласился Муромский. – Значит, не русалка, хотя полностью такую версию не отметаем. Если Милана не знает о своем происхождении и росла среди людей, то могла и воды начать бояться.

– А кто твои родители, давай так? – Анастасия Павловна с интересом разглядывала меня, будто пытаясь найти подсказку.

– Мои родители – обычные люди, – отрезала я.

Разговор нравился мне все меньше и меньше, но отчего-то не получалось встать и уйти.

– Один точно нелюдь, – не согласилась Ягая. – Но он тоже может не знать. Такое редко, но случается.

– Скажи полные ФИО и дату рождения, я пробью по базе, – попросил Муромский, с готовностью достав телефон.

Я вздохнула и отвернулась. Говорить не хотелось, но не отстанут же!

– У меня приемные родители, – все-таки призналась в том, о чем не любила распространяться.

Многие косо смотрели на детдомовскую девочку.

– Даже так? – Ягая с сочувствием глянула на меня.

И сочувствие мне тоже было не нужно!

– У меня отличная семья! – с вызовом заявила я. – Мама, папа и два брата!

– А биологических родителей не знаешь? – продолжать гнуть свою линию Муромский.

– Нет. Я их даже не помню. Мне было три, когда меня удочерили, до этого воспоминаний нет. В детдоме я провела от силы месяц. А туда меня подкинули – это по словам сотрудников. Я стояла у ворот с запиской, в которой обо мне просили позаботиться.

И желания искать тех, кто фактически выкинул ребенка на улицу, у меня не имелось ни капли.

Сочувствия в глазах женщины еще прибавилось. Она погладила меня по плечу, и отчего-то не получилось увернуться от этой непрошеной и неуместной ласки постороннего человека.

Или не человека, если им так больше нравится.

– Может, Милана не из наших? Не из славянских? – предположил Муромский. – Волосы черные, глаза карие и раскосые. Кожа не слишком смуглая, но на востоке такие встречаются. Силы в ней явно много. Может, Зарка? Или из Джиннов? Ракшаси, как вариант.

– Ну-ка, посмотри на меня, – подалась ближе Ягая и принюхалась. – Наша она, точно говорю. У нас всегда черноволосые и чернобровые водились. И глаза у нее не темные, а светло-карие, как янтарь. А в них будто искорки. Возможно, из огненных, но зуб не дам! Импланты нынче дороги!

– Ифрит? – предположил Егор.

– Сам ты ифрит! – огрызнулась Ягая и опять принюхалась. – Русским духом от нее пахнет! Мой нос не ошибается.

Как ни странно, но этот аргумент никто оспаривать не стал.

– Так, все, извините, приятно было поболтать, но мне пора, – я встала из-за стола и достала кошелек – не хватало еще, чтобы за меня незнакомые люди-нелюди расплачивались.

– Куда ты? – удивилась Ягая. – Мы же главного о тебе не узнали!

– На работу. Ах да! Верни мой телефон!

Я выложила на стол купюру и протянула ладонь к Кощееву.

Он ничего возвращать не спешил.

– Милана, ты, наверное, нам не поверила, – Муромский понимающе смотрел на меня.

– Почему? Охотно верю. У нас сейчас можно быть кем угодно. Любого рода, вида, числа. Поэтому считайте себя хоть Ильей Муромцем, хоть Алешей Поповичем, мне не жалко.

– Смотри, Милаш, – Яга взяла мой недопитый кофе, что-то над ним прошептала и… плюнула!

Она плюнула в мой кофе! Там же еще полкружки было! И вообще! Такая приличная с виду женщина!

Но мое возмущение быстро пропало, сменившись изумлением. Кружка треснула, а обжигающе-горячий кофе мгновенно заледенел. Ягая же с довольной улыбкой вернула мне испорченную посуду с куском кофейного льда.

Я пару секунд осмысливала произошедшее. Потрогала лед – настоящий, твердый и холодный.

– Вы туда что-то подсыпали! Это химическая реакция! – догадалась я.

– Какие все нынче умные пошли! Химия, физика… никакой веры в чудеса, – проворчала Ягая. – Егорушка, давай лучше ты. У тебя силушка подходящая.

– А вот не буду. – Кощеев показательно сложил руки на груди. – При людях же нельзя волшбу применять.

– Егорчик, ну ты как дите малое! – всплеснула руками Ягая. – Не вредничай. На нас никто не смотрит, и сейчас как раз можно и нужно.

– Сами с ней договаривайтесь, а я пошел, – Егор встал из-за стола и небрежно бросил на него мой телефон.

Нет чтобы в руки отдать!

– Егор, сядь, пожалуйста, мы еще не закончили разговор, – спокойно попросил Муромский.

Кощеев вздохнул, но сел. Кажется, новый Илья Муромец у них здесь за главного.

– Ты же видела, как я убрал царапины на машине, чего еще не понятно? – раздраженно спросил Кощеев.

– А что мне должно быть понятно?

Егор страдальчески закатил глаза.

– Смотри внимательно, повторять не буду.

Он щелкнул длинными пальцами, и трещина на моей кофейной кружке исчезла. Я взяла ее в руки, покрутила и так и эдак – целая. А внутри лед.

– Ты все что угодно починишь можешь? – пораженно спросила я.

– Очень полезный в хозяйстве мужчина, – отозвалась за него Ягая. – Бери, не пожалеешь!

– Анастасия Павловна! – возмутился Егор.

Я смотрела на них, но поверить до конца не могла.

И при этом внутри словно кто-то нашептывал: «Это правда. Это правда»…

– А я с волшбой не очень дружу, но могу так.

Муромский, словно немного смущаясь, взял мою кружку, вытряхнул из нее кусок кофейного льда, а потом сжал его в руке. Когда раскрыл пальцы, на ладони осталось мелкое крошево, будто лед через блендер пропустили.

– Ух ты! А ложку согнете?

– Согну, – усмехнулся мужчина.

И, дабы не мелочиться, собрал все четыре ложки со стола и в одно движение их согнул, а затем так же легко разогнул. Еще и разгладил почти как было.

Я ради интереса взяла ложку и тоже попыталась согнуть – вообще безрезультатно.

– Алеша у нас и подковы гнет, и машину без домкрата поднимает, – похвалила его Ягая.

Алексей Михайлович скромно потупился. Само очарование, а не мужчина!

Вообще, они все мне нравились. Кроме Кощеева, разумеется.

– Ты непроизвольно испытываешь к нам симпатию, – верно заметил Муромский. – А с людьми тебе, наоборот, сложнее должно быть. Уверен, у тебя нет настоящих друзей. И в приемной семье, наверное, тяжеловато.

– Просто в семье, – поправила его. – Они для меня родные. И я их очень люблю.

– Но все-таки нелегко, так?

В глазах мужчины было столько понимания, что я не смогла отрицать.

– Я два года как на съемную квартиру переехала, – сказала честно. – Теперь видимся по выходным и то не каждым. Зато списываемся часто!

Хотелось оправдаться, будто в чем-то предосудительном признавалась. Ведь семья у меня замечательная! И родители меня любят, и братья. И приняли сразу как родную.

А я действительно от них съехала, как только возможность подвернулась. Мама очень переживала, думала, что это они не смогли мне достойные условия обеспечить.

Мне же вечно было тесно в их квартире, хотя у меня там собственная комната как была, так и осталась. Чтобы в любой момент могла вернуться.

Да только возвращаться не хотелось, одной мне оказалось намного комфортнее. И никакие бытовые сложности и затраты на съем жилья не пугали.

– Это нормально, Милаш, – Анастасия Павловна снова меня погладила по плечу, а потом и вовсе приобняла. – Нам всегда, испокон веков, было проще вместе. От людей мы предпочитаем держаться подальше. Потому что мы иные.

В ее глазах полыхнула зелень, настоящая, колдовская.

И словно сбросилось все наносное. Ни деловой костюм, ни стильные украшения, ни дорогой телефон, лежащий возле нее, не могли изменить главного.

Передо мной сидела ведьма, теперь в этом не осталось никаких сомнений.

Да и как сомневаться, если я сама, всю свою жизнь, чувствовала себя… иной. Просто объяснить этого не могла.

А в компании Яги, Муромца и Кощея оказалась как дома. Будто сто лет с ними знакома.

И теперь четко видела, что корона у Егора самая настоящая, костяная. И действительно несъемная. Сейчас я ее вообще по-другому видела и чувствовала исходящую от нее силу. Огромную, давящую, пытающуюся подчинить.

Неудивительно, что люди перед ним расступались и даже на машинах отруливали подальше.

– Кот-то у вас есть? – спросила у Яги.

– Целых семь! – похвасталась она. – Давай покажу.

И взяла телефон, на котором принялась листать фотки с котиками разных мастей и пушистостей. Все здоровые, холеные, откормленные.

– А это внучки мои, – она показала карапузов, тискающих котов.

– Внучки? – я удивленно посмотрела на женщину.

Как-то не вязались у меня с ней внуки. Она ж молодая еще, какие внуки? Или не молодая?

– А ты думала! У нас в этом плане все как у людей! Род Ёжек надо продолжать и укреплять.

Она с любовью посмотрела на девочек-двойняшек.

– А вы бессмертные? – я спросила у Анастасии Павловны, но смотрела больше на Егора.

Кощей же Бессмертный.

– Нет, хотя живем дольше людей. И Егор не бессмертный, – верно поняла мое любопытство женщина. – Правда, Кощеи часто дольше всех живут.

– И… сколько… вам всем?

О возрасте спрашивать вроде как не положено, но очень уж любопытно.

– Алеше тридцать семь скоро будет, Егорке недавно двадцать шесть исполнилось, зеленый совсем, – улыбнулась Ягая, а парень поморщился. – А я ягодка опять, – подмигнула она.

Значит, Егор меня всего-то на два года старше. Для Кощея как-то немного. А глаза у него совсем прошли. Точно регенерация.

Вопросов у меня имелась тьма, но, кажется, время для разговоров закончилось.

– Милана, давай поступим так, – Муромский махом допил свой кофе и достал телефон, – дай мне паспортные данные, я пробью их по своим каналам, может, выясню, кто твои родители. Тебе с ними встречаться необязательно, но нам надо точно знать, кто ты. Потому что пока сила в тебе спит, но проснуться может в любой момент. И тогда ты станешь опасной и для себя, и для окружающих.

– Представь, если обернешься русалкой посреди города! – добавила Ягая. – Хорошо, если фонтан поблизости будет или водоем. А так на хвосте, поди, не побегаешь.

Я невольно посмотрела на свои ноги и сглотнула. Не хочу никакого хвоста! Мне и без хвоста отлично живется!

– Не бойся, это просто один из вариантов, – успокоил меня Муромский.

Но аргумент был серьезный, так что я достала свой паспорт и позволила его сфотографировать.

Меня саму пугало безоговорочное доверие к этим нелюдям, возникшее за полчаса разговора. Но мне даже расставаться с ними не хотелось, хорошо хоть с Анастасией Павловной и Алексеем Михайловичем номерами обменялись.

Егор нетерпеливо смотрел на экран смартфона, крутя его в пальцах. Он точно мечтал как можно быстрее уйти, но не тут-то было.

– Егор, раз уж ты нашел Милану, то работа по ее инициации на тебе, – заявил Муромский.

– С чего бы вдруг? – ощерился Кощеев.

– С того, что нечего гонять на машине и нарушать правила дорожного движения, а еще применять силу при людях, – назидательно произнес современный богатырь. – И это не обсуждается.

– Нет, давайте обсудим! У меня нет желания возиться с неучтенкой! – встал в позу Егор.

– Считай, это твое наказание.

– Подождите-подождите! – остановила я их. – Вы кого из нас наказываете? Я-то ни при чем! Я езжу по правилам!

– Милана, рядом с Егором твоя сила быстрее проснется, – объяснил свое решение Муромский. – Как только узнаем, кто ты, можете разбежаться в разные стороны.

– А как инициация проходит? – забеспокоилась я.

– Егор просто поможет твоей силе раскрыться, побудет недолго твоим наставником.

– Но можно пойти и быстрым путем, – хитро заулыбалась Ягая. – Знаешь, во время близости…

– Вот уж нет! – я шарахнулась от Кощея подальше.

– Я и сам бы не стал, – фыркнул он.

– Сила Егора обязательно на тебя подействует, он один из сильнейших нелюдей, – вновь взял слово Муромский. – Плюс Егор знает, как разбудить силу быстрее. Надеюсь, он при этом не переусердствует, – и выразительно посмотрел на Кощеева.

– А что делать-то надо? Как это происходит?

К Егору у меня доверия не было, так что стоило сразу узнать подробности.

– Просто находиться рядом с ним. Не переживай.

– Егорка хороший парень, хоть и немного колючий, – поддержала Ягая и тут же обратилась к нему в противовес своим словам: – За Милашку мне головой отвечаешь, понял?

– Да не сделаю я ей ничего! – Кощеев в очередной раз поморщился.

– Удачи, Милаша! – пожелала Яга.

– Если что – я на связи, – на прощание сообщил Муромский.

Они обменялись с Егором рукопожатиями. Яга нас обоих и вовсе расцеловала в обе щеки.

– Пошли уже, неучтенка, будем силу твою раскрывать, – небрежно позвал Кощеев.

И мне ничего не оставалось, как поплестись за ним.

3. Проверка

Мы вернулись на парковку и дошли до «Мерседеса» Кощеева.

«Неплохо нынче нелюди живут, не бедствуют», – мелькнуло в голове.

– Садись, – Егор кивнул на пассажирскую дверь, и не подумав помочь девушке.

Впрочем, вспомнив, как он запихивал меня в салон… я порадовалась, что не помог!

– Мне надо свою машину забрать и отогнать к дому, а то эвакуируют еще.

– Хорошо, но быстро, – после недолгого размышления согласился Кощеев. – Хочу поскорее с тобой разобраться.

Я только глаза закатила. Будто мне его общество приятно!

По дороге отправила сообщение начальнику, что у меня возникли страшные непреодолимые обстоятельства и на этот день я беру отпуск «за свой счет». Получила в ответ убедительную просьбу предупреждать заранее. Пообещала, что это «первый и последний раз».

– Кто же ты такая? – проговорил Кощеев, поглядывая на меня.

Этот вопрос в разных вариациях звучал все утро и больше не удивлял. Захотелось самой узнать: кто же я такая? И силу получить. Вдруг я тоже могу любые повреждения убирать? Или хотя бы воду в лед превращать. Да мне тогда летом в жару цены не будет!

Главное, чтобы не рыбий хвост. Хвоста мне категорически не хотелось.

– А какие вообще есть варианты? – поинтересовалась я.

– Есть русалки. Они самые многочисленные, а еще любвеобильные. У них часто внебрачные дети бывают. И если ребенок – человек, русалка предпочитает отдать его отцу.

На этом Егор нахмурился. Такое отношение к детям ему явно не нравилось, и я записала на счет Кощея небольшой плюсик.

– Но они отлично плавают, воды не боятся. Наоборот, не могут без нее, – он снова глянул на меня. – И управляют тоже водой. Глаза у них чаще голубые, хотя жесткой привязки цвета радужки к способностям нет. За столько поколений смешения с людьми каких только особенностей не добавилось.

Я прислушалась к себе. Нет, я любила водные процедуры, в душе могла подолгу зависать. Но открытой воды боялась, даже на выпускном из школы на кораблике со всеми плавать не пошла.

– С русалками понятно. Кто еще?

– Есть ёжки, их тоже достаточно много. Но там детей очень ценят, о пропаже ребенка узнали бы сразу, – сейчас в голосе Егора звучало уважение. – И Ягая бы тебя сразу почуяла, будь ты из их числа.

– А она прям носом чует?

– Прям носом, – хмыкнул парень. – У них нюх как у оборотней, правда, запахи они иначе воспринимают. Например, по запаху определяют целебные свойства трав.

Я принюхалась. В салоне пахло дорогим мужским парфюмом и кожей от обивки. Вообще, я раньше не задумывалась о своем обонянии и не полагалась на него.

– Самих оборотней я в расчет не беру, они детей не теряют никогда и живут большими кланами – это раз. Во-вторых, ты бы уже давным-давно начала оборачиваться и узнала о своей инаковости.

– А во сколько они начинают оборачиваться?

– В период пубертата.

– А в кого оборачиваются? В волков?

– Не только. Есть медведи, олени, лисы – это самые крупные кланы. Есть помельче, вроде тигриных, но они тем более над каждым членом трясутся.

Я кивнула, отметив, как солидно звучит слово «клан».

– Еще кто? – мне было интересно решительно все!

– Есть потомки Василис, но ты точно не из них.

– Почему?

– На Прекрасную не тянешь, на Премудрую – тем более, – заявил Кощеев.

– На себя посмотри! – я цыкнула и отвернулась.

Вот реально: наказали его, а страдаю я!

– Еще потомки Марьи Искусницы, – продолжил рассуждать Егор. – Есть у тебя таланты и тяга к рукоделию?

– Не замечала.

– И почему я не удивлен?

Прозвучало очень обидно, будто я бестолочь и бездарность! А я, между прочим, хорошо училась! И школу, и институт с красным дипломом окончила. И готовила нормально, и брюки подшить могла, и братьям, пока вместе жили, вечно пуговицы пришивала, рубашки гладила.

Но до звания искусницы мне, конечно, далеко.

Мы подъехали к моей машине. Странно, но пока мы не остановились возле нее, я свою «ласточку» даже не заметила.

Вышла из «Мерседеса» и подергала ручку «Шевроле». Закрыто. А ключ внутри…

– Я открыл, можешь садиться, – Егор смотрел на меня из окна своей машины.

Вот они, магические технологии!

– А завести дистанционно можешь? – пошутила я, открывая дверь.

Ключ на глазах повернулся, и мотор загудел. Ничего себе у него способности!

Найдя место для разворота, я поехала обратно к дому. В зеркалах постоянно маячил и жутко нервировал «Мерседес». Пару раз он пытался мне мигать дальним светом, чтобы ехала быстрее, но я назло замедлялась и ползла с совсем уж черепашьей скоростью. Не собираюсь рисковать на дороге.

Припарковавшись во дворе, я вышла и пересела в подъехавший «Мерседес».

– Думал, никогда не доедем, – недовольно прокомментировал Егор.

– А мы куда-то спешим? – полюбопытствовала в ответ.

– Спешим раскрыть твою силу и расстаться побыстрее, – отозвался парень, выруливая на дорогу.

– И куда мы теперь?

– Увидишь.

– Нет уж, давай ты скажешь!

– А давай ты помолчишь? Или мне ускориться?

Стрелка спидометра у него и без того вышла за допустимые в городе значения. Я сразу вспомнила, как опасно он водит, ойкнула и схватилась за ручку двери, вжавшись в сиденье.

– Давай я не задаю вопросов, а ты едешь помедленнее? – предложила ему, устав бояться.

Кощеев тяжко вздохнул, но все-таки сбросил скорость.

Так, относительно неспешно, мы доехали до Гребного канала в излучине Москва-реки.

Я сразу заподозрила подвох.

– Зачем мы здесь? – я схватилась за ремень безопасности, не собираясь выходить.

Но он опять ожил и по желанию хозяина отстегнулся, втянувшись в стойку.

– Надо точно узнать, что ты чувствуешь рядом с водой, – терпеливо пояснил Егор.

Хотя по его виду было ясно: терпения того хватит ненадолго.

– Я тебе и так могу сказать: мне уже страшно!

Особенно рядом с этим непредсказуемым типом в короне.

Кощеев медленно выдохнул и прикрыл глаза.

– Милана, прошу тебя выйти по-хорошему. Или вытащу сам по-плохому. Выбирай.

Выбор, конечно, поражал воображение!

Скрепя сердце я все-таки вылезла из авто, пожалев, что баллончика со мной больше не было. А то красные глаза кое-кому очень шли.

– Идем к воде, – потребовал Егор. – Ты ее даже не видишь.

Я аккуратно приблизилась к каналу. Дело ухудшало еще то, что у набережной не имелось ограждения, можно было сесть на краешек забранного в асфальт берега и помочить ножки, по примеру немногочисленных в рабочее время отдыхающих.

– Желания нырнуть не появилось? – серьезно поинтересовался Кощеев.

Я посмотрела на него как на идиота.

– В Гребной канал? Я отсюда вижу бензиновое пятно.

– Русалку подобные мелочи не смутили бы.

– Значит, я не русалка, – сделала правильный вывод.

И хвост у меня не вырастет. Это почти победа.

Кощеев еще немного посмотрел на меня и кивнул, видимо, принимая ответ.

Я внутренне успокоилась, но, как выяснилось, рано.

Движение Кощеева рассмотреть не успела. Вот он стоял в паре шагов от меня, а вот уже вплотную, а я сама лечу в воду.

В воду! Я в воде!!!

Эта мысль захлестнула паникой, как волной.

Я закричала, сразу набрав полный рот воды. И меня действительно не интересовало, насколько она чистая! Закашляла, но наглоталась только сильнее.

– Помо…

Договорить не смогла, меня будто камнем тянуло на дно. И помогать отчего-то никто не спешил! Темная вода сомкнулась надо мной. Неужели это конец?

Сильные руки дернули вверх.

– Успокойся!

Да как тут успокоиться?

Легкие жгло от воды и кашля, я не могла продышаться, хваталась за своего спасителя, полминуты назад и толкнувшего же меня в ненавистную воду.

– Милана! Приди в себя!

Но я висела на Егоре, держа его руками и ногами, пальцы свело от судороги – так вцепилась в рубашку. Если бы не кашель – я бы и зубами ухватилась.

– Да тут по пояс! – рявнул Егор, силой отцепляя меня и ставя на ноги.

Я стояла. Действительно стояла!

Не по пояс, конечно, мне лично почти по грудь, но дно под ногами было вполне реальное.

Егор подошел к асфальтированному берегу, легко запрыгнул на него и протянул руку.

Я, злая как не знаю кто, с трудом, но вылезла сама. Вылила воду из туфель. Отжала волосы.

– Сволочь! – от души высказала я. – Скотина в короне! Ты же знал, что я боюсь воды!

– Не настолько же! Ты бы еще лужи испугалась!

– Настолько! Вот представляешь, именно настолько! Да ты самый настоящий нелюдь! Неудивительно, что в сказках Кощеи – вечно главные злодеи! Ты меня чуть не утопил!

– Чуть-чуть не считается! – Этот гад еще и шутит!

– А надо было, чтобы утонула?! – Я не могла успокоиться, от пережитого и прохладной воды не просто трясло – колотило! Зуб на зуб не попадал.

– Да угомонись уже! Я бы не дал тебе утонуть! Но должен был проверить наверняка!

– Проверил?

– Проверил! Поехали дальше!

– Никуда я с тобой не поеду! Сейчас Яге позвоню – и все расскажу! Или сразу Муромцу!

Прохожие начали на нас коситься, но в данный момент мне было глубоко плевать.

Проблема заключалась в том, что побывавший в воде телефон звонить никому не собирался. Как и включаться.

– Да что ж такое! – в сердцах воскликнула я. – Сначала машина, теперь телефон!

– Дай сюда! – Егор выхватил телефон у меня из рук, секунда – и вернул обратно работающим. – И хватит истерить. Я правда не причиню тебе вреда, но с неучтенками случается по-всякому. Ты пока о своих способностях даже не подозреваешь, поэтому нужно проверять все.

– То есть на слово ты не веришь?

– Нет. И дело не в моей вредности. Просто такой порядок. Не сомневайся, тебя бы и Муромский в воду запихнул.

– А огонь? – тут я не на шутку испугалась. – Ягая что-то про огонь говорила, ты меня будешь жечь?

– К сожалению, нет, – усмехнулся Егор. – Прошли те славные времена с красивыми кострами. Но огонь и воздух – самые податливые стихии, их проще проверить.

– И как же?

– С воздухом найдем высокое ветреное место, а с огнем достаточно небольшого источника. Поехали, сейчас все проверим. Ты же сама хочешь поскорее узнать о настоящей себе, – перевел стрелки паршивец в короне.

С другой стороны, он прав: мне самой не терпелось все выяснить. Как я понимаю, можно было и поаккуратнее проверять, но Кощеев пошел самым быстрым и легким путем. Кто бы сомневался.

А еще я начала подмерзать, хотелось уже в теплое авто. Заодно мстительно подумалось, как я сяду в насквозь мокрой одежде в его кожаный салон.

Увы, мести не получилось. На подходе Егор невзначай положил мне руку на плечо – и одежда мигом просохла.

Я определенно хочу уметь так же!

В машину мы садились в напряженном молчании и какое-то время ехали в тишине. Но потом Кощеев неожиданно расщедрился:

– В качестве компенсации готов отвечать на вопросы.

– Ты подумай! Какая доброта и забота!

– Можешь ничего не спрашивать, мне же проще.

Я честно собиралась продолжать обиженно дуться, но вопросов и правда было море. Так что долго не выдержала.

– А что ты еще умеешь? Кроме как чинить вещи и сушить одежду?

– Звучит так себе, словно я прачка какая-то или ремонтник, – недовольно заметил Кощеев. – Я могу делать что угодно, но только с неживой материей.

– Совсем все?

– Не совсем. У волшбы есть свои законы. Отчасти они пересекаются с обычной химией и физикой: сохранение массы, например. Нельзя превращать неживое в живое.

Я задумалась, переваривая новую информацию.

– А заставить цвести цветы ты можешь? – мы как раз проезжали мимо какого-то парка.

– Я тебе леший, что ли? – взвился Егор. – Говорю же: только с неживым! Металл, камень, срубленное дерево могу преобразовать, придать ему форму. Растения – это живая природа, с ней лешие работают, ёжки, Премудрые что-то могут.

– А лечить они умеют?

– Ёжки точно умеют, у Премудрых, как правило, сила имеет какую-то узкую направленность, у каждой свою.

– Анастасия Павловна предлагала тебе в глаз плюнуть, у нее что, правда слюна целебная?