Суд нечеловеческий §1

Кирилл Потёмкин

Суд нечеловеческий §1

Глава 1

Обнуление и Суд

1

Воздуха нет.

Дышать не могу. Судорожно пытаюсь, но не могу.

Мой организм, даже после попытки стирания, цепляется за примитивный инстинкт.

Красные всполохи пляшут перед закрытыми веками. Они меня будят, эти всполохи, будто по щекам бьют, приводят в чувство. Это сигнал тревоги, не только биологический, но и технический, от моего скафандра.

Я с трудом открываю глаза. Глаза болят, веки сухие, слипшиеся. Разеваю, как выброшенная на берег рыба, рот. Бесполезно. Дышать не получается.

В груди комок боли, который должен отсутствовать после завершения процесса Обнуления, но он есть! Я чувствую эту сводящую внутренности боль. Моя личностная матрица всё ещё цепляется за биологическую оболочку.

Какого обнуления?

Какого стирания?!

Я помню этот термин «обнуление». Помню слово-приговор: «стёрт». Но что конкретно означают эти термины в разрезе моей памяти, я не понимаю.

На пульсирующем красным индикаторе воздушной смеси – ноль.

Абсолютный, безрезервный ноль. Пока находился в космосе, израсходовал всё подчистую, и на крайний случай тоже.

Находился?

Я удивлённо пытаюсь моргать. Под моими веками застывает клейкая масса – я с трудом могу даже открывать глаза.

«Может и не нужно было их вообще задействовать, эти самые живые – биологические органы зрения. Темнота это всегда покой… всегда размышления» – промелькнула холодная, рациональная мысль, не отягощённая страхом.

Сквозь запотевшее стекло скафандра я вижу свет.

Свет?!

Такого яркого, равномерного освещения здесь не может быть по определению. Здесь должна быть чёрная бездна космоса или, в крайнем случае, аварийные, тусклые огни нашей станции.

Какой станции?

Странное дело: мои мысли приходят ко мне, но я не понимаю, как они логически связаны с моими воспоминаниями. Мысли есть, но запечатлённый в памяти событийный ряд, соответствующий этим самым шальным мыслям, отсутствует!

Я судорожно дёргаюсь, пытаюсь отвернуться от этого сияния, но не получается, свет повсюду. И ещё, я понимаю, что упираюсь спиной во что-то жесткое и незыблемое.

В стену? Но здесь не может быть стены. Я же должен был быть в открытом космосе или, по крайней мере, в невесомости. Я явно на чём-то сижу? На полу? Но и пола здесь не должно быть, ведь я в невесомости.

– Гравитация, здесь есть гравитация, – беззвучно шепчу я, понимая, что терять мне по сути нечего, ведь воздуха больше не осталось и взять его негде.

Если это глюки от гипоксии, тем лучше – легче будет помирать…

Я отстёгиваю шлем, резко сдёргиваю его с головы и судорожно дышу.

Это необычно: я только что – если бы атмосфера вдруг оказалась непригодной для дыхания – мог запросто умереть, но организм берёт своё.

Не дышать я попросту не могу, поскольку это не я хватаю ртом воздух, это моё естество, помимо моего сознания, пытается всеми силами выжить и продолжить существовать, и, судя по улучшающемуся состоянию, у него это прекрасно получается.

Я жадно, шумно втягиваю новую порцию окружающей меня воздушной, неведомой смеси. В легкие входит ничем не пахнущий, чуть прохладный воздух. Он был пресным, идеальным и спасительным. Это был самый необычный, но самый целительный глоток в моей жизни.