Запасной аэродром закрыт

Анастасия Вежина

Запасной аэродром закрыт

Глава 1

Анна

Пятничный вечер пах тревогой. Хотя должен был пахнуть запеченной курицей и выходными.

Анна в третий раз посмотрела на настенные часы. Без десяти восемь. Ужин остыл уже полчаса назад. Алексей всегда был пугающе пунктуален – черта, которую она когда-то любила, а теперь она вызывала смутное беспокойство. В отличие от мужей подруг, он никогда не задерживался даже на пятнадцать минут без предупреждающего звонка. Сегодня его телефон молчал.

– Мам, – Ольга прислонилась к косяку, вертя в руках смартфон. – Мы есть будем? Я умираю с голоду, а завтра контрольная. Папа, похоже, забыл про нас.

– Папа будет с минуты на минуту. Пробки, наверное.

Звук открывающихся ворот гаража разрезал тишину только в начале девятого. Анна невольно выдохнула, чувствуя, как разжимается пружина внутри, но тут же напряглась снова. Следом послышался низкий рык двигателя – Алексей заглушил машину не сразу, словно давая ей (или себе?) лишние секунды перед входом в дом.

– Приехал! – крикнул сверху Кирилл, не отрываясь от компьютера.

Алексей ворвался в прихожую как штормовой ветер – слишком шумно, слишком энергично для человека, который опоздал на час и не позвонил. Так входят люди, которые чувствуют вину и пытаются замаскировать её громкостью.

– Привет, мои родные! Простите, закрутился! – он с порога вручил Анне огромный букет белых роз. Шикарных, дорогих, на длинных стеблях.

Анна приняла цветы. Двадцать лет назад, после лекции по философии, маленький букетик полевых цветов заставил бы её сердце биться чаще. Сегодня этот помпезный, «протокольный» веник казался откупом. Алексей знал, что она любит тюльпаны, но эти розы кричали о статусе и цене.

– Спасибо, – она потянулась, чтобы поцеловать его в щеку. – Я волновалась.

И замерла, не коснувшись его кожи.

Сквозь привычный запах его одеколона и морозной свежести в нос ударило что-то чужое. Резкая, липкая нота. Сладковатая, как перезрелый фрукт. Этот запах забил ей ноздри, перекрывая аромат дома. Это был не тот парфюм, который она дарила ему на Новый год. И определенно не запах офиса. Это был запах чужой близости.

Анну слегка замутило.

– Ты сменил парфюм? – спросила она, отстраняясь чуть резче, чем следовало.

Алексей на долю секунды застыл, в его глазах мелькнул испуг, но он тут же расплылся в улыбке:

– А, заметил у коллеги новый пробник, решил пшикнуть. Ерунда какая-то, да? Слишком молодежный, резкий. Пойду смою.

Он проскочил мимо неё в ванную, чтобы помыть руки и лицо. Слишком быстро. Словно хотел содрать с себя вторую кожу.

За ужином царила привычная суета, но Анна чувствствовала себя зрителем в театре абсурда. Алексей рассказывал анекдоты, Кирилл жаловался на преподавателя, Ольга смеялась. Идеальная картинка. Если не смотреть на правую руку Алексея.

Его телефон лежал рядом с тарелкой, экраном вниз.

– Пап, – Ольга ткнула вилкой в салат, – у тебя там что, пульт управления ядерной кнопкой? Ты даже жуешь, глядя на него.

Телефон коротко вибрировал каждые пару минут, царапая полированную поверхность стола. Алексей вздрагивал, косился на темный корпус, но не переворачивал его.

– Работа, Оль. Конец квартала, все сходят с ума, – он отшутился, но Анна заметила, как побелели костяшки его пальцев, когда он накрыл смартфон ладонью, словно защищая его от посторонних глаз.

– В пятницу вечером? – тихо спросила Анна. – Ты же говорил, что проект сдан.

– Клиенты, Ань. Новые вводные. Ты же знаешь. – Он наконец встретился с ней взглядом. В его глазах не было усталости трудоголика. Там был лихорадочный блеск. Азарт. Тот самый огонь, который она помнила по их первым свиданиям. Только теперь этот огонь горел не для неё.

– Кстати, о планах, – Анна решила проверить догадку, чувствуя, как холодеют руки. – Леш, мы так и не решили насчет лета. Италия? Ты же хотел бронировать виллу на этой неделе.

Экран его телефона снова мигнул под ладонью. Алексей дернулся, словно от удара током.

– А? Италия? Да, конечно. Отличная идея. Надо будет… посмотреть.

Он даже не понял, о чем она спросила. Он был не здесь. Физически он сидел за их дубовым столом, ел курицу, кивал детям, но мыслями он был там, откуда прилетали эти вибрации.

После ужина дети разбрелись по комнатам. Анна убирала посуду, чувствуя, как внутри натягивается тонкая, звенящая струна.

Алексей устроился в кресле в гостиной. Теперь он уже не скрывал, что переписывается. Его пальцы летали по клавиатуре, а на губах играла та самая полуулыбка – глупая, мечтательная, которую невозможно сыграть.

– Чай будешь? – громко спросила Анна, уронив вилку в раковину.

Он вздрогнул и рефлекторно заблокировал экран, прижав телефон к груди.

– Что? Нет, спасибо, я устал. Пойду спать.

– Леш, – она остановилась в дверях, вытирая руки полотенцем. – У тебя точно все в порядке? Ты какой-то… другой.

– Другой? – он хохотнул, но смех вышел нервным, ломаным. – Я просто вымотался, Ань. Кризис среднего возраста, наверное. Хочется перемен, движения… Спокойной ночи.

Он прошел мимо, даже не поцеловав её – дежурно бросил фразу через плечо и почти побежал наверх.

Анна осталась одна посреди кухни. В раковине капала вода. На столе стоял идеальный букет дорогих роз, который теперь казался ей погребальным венком их спокойствию.

Она точно знала: мужчины не меняют парфюм просто так. И не вздрагивают от каждого звонка, если обсуждают квартальный отчет.

Анна поднялась в спальню через час. Алексей уже спал – или очень талантливо притворялся, отвернувшись к стене и натянув одеяло до ушей. Его телефон лежал под подушкой. Краешек корпуса торчал наружу, как черная метка.

Она легла на свою половину кровати. Между ними было всего десять сантиметров, но казалось – ледяная пропасть. Она слышала, как он дышит. Ровно, спокойно. Человек, который только что принес в их дом чужой запах и ложь, спал сном младенца.

Анна протянула руку в темноте, но остановила её в миллиметре от его спины. Ей стало страшно, что если она коснется его сейчас, то обожжется о чужое тепло.

В темноте она снова уловила этот запах. Сладкий. Липкий. Тошнотворный.

«Показалось, – сказала она себе, закрывая глаза, хотя сердце стучало в горле. – Тебе просто показалось. У нас хорошая семья. Просто переутомление».

Но в глубине души она уже знала: весна закончилась. Началось что-то совсем другое.

Глава 2

Алексей

Конференц-зал отеля «Палладиум» напоминал дорогой, хорошо кондиционируемый склеп. Здесь пахло остывшим кофе, пылью ковролина и мертвыми амбициями.

Алексей сидел в третьем ряду, чувствуя, как внутри нарастает глухое, тошное раздражение. Спикер на сцене – худощавый парень в очках, похожий на студента-отличника, – монотонно бубнил что-то про «воронку продаж», «оптимизацию конверсии» и «снижение костов».

Алексей знал эти графики наизусть. Он знал этот бизнес наизусть. Пятнадцать лет в продажах научили его, что все эти красивые слова – лишь ширма для банальной истины: купи дешевле, продай дороже, улыбайся шире.

Он ослабил узел галстука, чувствуя, как жесткий воротник рубашки впивается в шею. Ему было душно. Не от температуры в зале – климат-контроль работал исправно, – а от ощущения собственной жизни, которая превратилась в такую вот бесконечную презентацию. Предсказуемую. Правильную. И смертельно скучную.

В кармане пиджака завибрировал телефон. Коротко, настойчиво, как назойливая муха.

Алексей достал смартфон, прикрыв экран ладонью.

Сообщение от Анны:

«Леш, как дела? Не скучно? Мы с Олей сейчас в магазине, выбираем обои в её комнату. Тебе какие больше нравятся – бежевые с тиснением или кремовые гладкие? Фото прикрепляю».

Алексей смотрел на две абсолютно одинаковые, блеклые фотографии рулонов обоев и чувствовал, как сводит скулы.

Бежевые или кремовые. С тиснением или без.

Вот он, масштаб его трагедии. В двадцать лет он мечтал покорить мир, купить яхту, уехать в кругосветку. В сорок два он должен выбирать между двумя оттенками скуки для ремонта, который они делают уже третий год.

«У нас все хорошо, стабильно», – обычно говорил он друзьям.

Стабильно. Как на кладбище.

Он быстро набрал: «Любые. Я занят, тут важный доклад».

Ложь вылетела легко, привычно.

Не дожидаясь ответа, он сунул телефон в карман, резко встал и вышел из зала, стараясь не хлопнуть тяжелой дверью. Ему нужен был воздух. Или крепкий кофе. Или выстрел в голову, чтобы проснуться.

В холле было пусто и гулко. Все «эффективные менеджеры» сидели внутри, записывая секреты успеха. Сквозь огромные панорамные окна лился холодный весенний свет, освещая пустую стойку регистрации и одинокую кофемашину в углу.

У окна, спиной к нему, стояла женщина.

Она категорически не вписывалась в этот стерильный офисный пейзаж. На ней было темно-синее платье-футляр, которое сидело как вторая кожа, подчеркивая каждый изгиб, и туфли на шпильке такой высоты, что это казалось преступлением против техники безопасности.

Алексей подошел к кофемашине, стараясь не шуметь, но женщина все равно услышала. Или почувствовала. Она медленно обернулась.

У неё были глаза цвета холодного стального лезвия и улыбка, которая обещала неприятности. Приятные неприятности.

– Сбежали с тонущего корабля? – спросила она. Голос был низким, глубоким, с легкой, едва заметной хрипотцой. Такой голос бывает у женщин, которые много курят или много смеются.

– Спасаюсь от смерти через PowerPoint, – усмехнулся Алексей, нажимая кнопку «двойной эспрессо». Машина зажужжала, перемалывая зерна. – А вы? Тоже дезертир?

– А я жду свою очередь, чтобы выйти на сцену и добить выживших.

Она подошла ближе. Слишком близко для незнакомого человека. Нарушила личное пространство легко, как будто имела на это право.

Алексей почувствовал её запах. Это был не легкий цветочный аромат, которым пользовалась Анна. Это был сложный, тяжелый запах – горький шоколад, табак, перец и что-то сладкое, одуряющее. Запах дорогой женщины и опасности.

– Кира Светлова, – она протянула руку. На запястье блеснули массивные мужские часы, которые на тонкой руке смотрелись вызывающе сексуально.

– Алексей Волков.

Её рукопожатие было крепким, уверенным, но пальцы – прохладными и нежными. Она задержала его ладонь в своей на долю секунды дольше, чем требовал этикет. В этом жесте был вызов. Она словно взвешивала его руку. Оценивала.

– Волков… – она задумчиво прищурилась, пробуя фамилию на вкус. – Я читала ваше досье в списке спикеров. Директор по продажам крупного холдинга. Примерный семьянин. Двадцать лет в браке, двое детей. Стабильность. Надежность. Железобетон.

Алексей поперхнулся только что сделанным глотком кофе. Горячая жидкость обожгла горло.

– Вы всегда так прямолинейны? Или это часть имиджа?

– Я маркетолог, Алексей. Моя работа – видеть суть продукта, даже если он завернут в десять слоев красивой упаковки. – Она смотрела ему прямо в глаза, не моргая, и от этого взгляда у него по спине, под рубашкой, побежали мурашки. – Вы выглядите как человек, который очень хочет сорвать эту упаковку. Но боится, что внутри окажется пустота.

– А вы выглядите как человек, который любит провоцировать, – парировал он, чувствуя, как в крови начинает бурлить давно забытый адреналин.

– Возможно. – Кира улыбнулась уголком рта, и эта полуулыбка была красноречивее любых слов. – Скука – это самый страшный грех, Алексей. Вы сейчас стоите здесь, пьете этот отвратительный кофе и думаете: «Неужели это все? Неужели так будет до самой пенсии?». Я угадала?

Алексей замер. Стаканчик в его руке дрогнул.

Откуда она знала? Как она смогла прочитать то, что он боялся признать даже самому себе в три часа ночи?

Это разозлило его. И возбудило. Впервые за много лет кто-то видел в нем не «папу», не «мужа», не «начальника», а мужчину. Живого, сложного, недовольного. Мужчину, который еще способен на риск.

– У меня доклад через десять минут, – сказала она, глядя на свои часы. – Тема скучная: «Агрессивный маркетинг в условиях кризиса». Но я планирую устроить шоу. Придете? Или пойдете выбирать… что там у вас? Бежевые обои?

Она кивнула на его карман, где лежал телефон.

– Приду, – сказал он хрипло.

– Не опоздайте. Я люблю, когда на меня смотрят внимательно.

Она развернулась и пошла к дверям зала. Цокот её каблуков эхом отдавался в пустом холле, как удары метронома. Алексей смотрел ей вслед – на прямую спину, на хищный разворот плеч, на изгиб бедра, подчеркнутый платьем.

В кармане снова завибрировал телефон.

Наверное, Анна прислала фото штор к обоям.

Алексей сунул руку в карман, нащупал кнопку сброса и нажал её. Не глядя.

Он выбросил пустой стаканчик в урну и пошел в зал.

Когда Кира вышла на сцену, зал, который до этого клевал носом, проснулся.

Она не встала за трибуну, как предыдущий оратор. Она взяла микрофон в руки и вышла на самый край сцены, нависая над первыми рядами.

Свет софитов бил ей в лицо, делая её кожу фарфоровой, а глаза – черными. Она выглядела не как докладчик на бизнес-конференции. Она выглядела как рок-звезда. Или как проповедник новой религии.

– Месяц назад мой клиент потратил двести тысяч на рекламу и получил ровно три заявки, – начала она без приветствия. Голос её, усиленный динамиками, заполнил все пространство зала. – Знаете, почему? Потому что он был вежливым. Он боялся обидеть конкурентов. Боялся показаться навязчивым. Он был таким правильным, что от него тошнило.

Алексей сидел во втором ряду и не мог отвести глаз.

Она двигалась по сцене стремительно, резко. Жестикулировала. Шутила. Провоцировала.

В середине выступления, когда она переключала слайд, экран за её спиной внезапно погас. Технический сбой. В зале повисла неловкая пауза. Другой спикер бы растерялся, начал звать техников, извиняться.

Кира даже не обернулась на погасший экран.

Она улыбнулась в темный зал.

– Отлично, – сказала она в микрофон. – Темнота нам на руку. В темноте люди становятся честнее. Забудьте про графики. Смотрите на меня.

И они смотрели. Все двести человек.

Алексей чувствовал, как от неё исходит волна энергии – мощная, темная, притягательная. Это была не мягкая, уютная энергия Анны, которая окутывала тебя, как плед. Это была энергия шторма. Огня.

Он сравнивал их. Невольно, со стыдом, но сравнивал.

Анна – это ужин в семь вечера, чистые рубашки, разговоры о школе и планах на отпуск в Турции. Это безопасность.

Кира – это риск. Это игра без правил. Это жизнь на полной скорости.

«Я хочу её», – эта мысль пронзила его внезапно и остро, как удар током.

Не просто как женщину. Он хотел эту энергию. Он хотел быть рядом с ней, чтобы снова почувствовать себя живым. Чтобы перестать быть «надежным железобетоном» и стать кем-то… опасным.

Когда она закончила, зал взорвался аплодисментами. Настоящими, не вежливыми.

Кира стояла в луче прожектора, тяжело дыша, с блестящими глазами, и принимала овации как должное. Она нашла глазами Алексея во втором ряду. И улыбнулась. Ему. Лично ему.

Это был не взгляд коллеги. Это был взгляд сообщника. Приглашение.

После выступления к ней выстроилась очередь желающих задать вопрос. Алексей ждал в стороне, прислонившись к стене. Он знал, что она подойдет.

И она подошла.

Раскрасневшаяся, пахнущая успехом и тем самым горьким парфюмом.

– Ну как? – спросила она, глядя на него снизу вверх. – Стоило того, чтобы отложить выбор обоев?

– Вы были… убедительны, – ответил он. – Особенно про темноту.

– Темнота скрывает лишнее, Алексей. Остается только то, чего мы хотим на самом деле.

Они стояли в коридоре, где сновали люди, но для Алексея они были одни. Он видел, как вздымается её грудь под синей тканью платья. Видел капельку пота на виске. Ему безумно захотелось стереть эту каплю пальцем.

– Мне нужно в номер, – сказала она, понизив голос. – Переодеться к вечернему банкету. А потом… не знаю. Я не очень люблю шумные сборища. Предпочитаю более камерную обстановку. Может быть, вы составите мне компанию? Обсудим… агрессивный маркетинг?

В этом предложении не было ни слова о работе. И они оба это знали.

Алексей достал телефон. Три пропущенных от Анны. Сообщение: «Леша, ты куда пропал? Мы волнуемся. Купили бежевые».

Три шага до решения, которое может всё изменить.

Сказать «нет». Поехать домой. Похвалить бежевые обои. Лечь спать в привычную постель. Остаться хорошим человеком.

Алексей посмотрел на Киру. На её губы. На обещание в её глазах.

Он выключил звук на телефоне и убрал его во внутренний карман пиджака. Ближе к сердцу, которое колотилось как сумасшедшее.

– С удовольствием, – сказал он. – Я знаю одно тихое место.

Кира улыбнулась. На этот раз не дерзко, а мягко, как кошка, которая получила сливки.

– Я так и знала, что вы не любите бежевый цвет, Алексей.

Она развернулась и пошла к лифтам. Он пошел за ней, глядя на то, как покачиваются её бедра, и понимая, что весна не просто началась.

Начался пожар. И он сам только что поднес спичку.

Глава 3

Алексей

Ресторан отеля «Палладиум» располагался на втором этаже, с большими окнами, выходящими на вечерний город. В восемь вечера здесь было немноголюдно – основная масса участников конференции разбрелась по своим номерам или отправилась изучать местные заведения. Алексей пришел на десять минут раньше договоренного времени и выбрал столик у окна, откуда открывался вид на площадь с фонтаном.

Он заказал воду и попытался настроиться на деловой лад. Это встреча коллег. Обсуждение проектов. Возможное сотрудничество. Он даже приготовил несколько профессиональных вопросов, которые хотел задать Кире.

Но когда она появилась в дверях ресторана – черное платье с узким ремешком, тонкие серебряные серьги едва блеснули в свете витрины – все заготовленные фразы вылетели из головы.

– Извините за опоздание, – сказала она, подходя к столику. – Никак не могла решить, что надеть. В итоге выбрала самое простое.

– Вы выглядите прекрасно, – ответил он, поднимаясь, чтобы отодвинуть ей стул. Он сделал это не машинально, а так, будто это была маленькая договоренность о внимании.

– Спасибо. Такие вещи редко замечают, – улыбнулась она.

Алексей почувствовал странную гордость от этих слов. Дома никто не замечал таких мелочей – они с Анной слишком давно были вместе, чтобы обращать внимание на подобные детали.

Они заказали ужин, и разговор начался с обсуждения сегодняшних докладов. Кира была хорошим собеседником – задавала правильные вопросы, слушала внимательно, не перебивала. Алексей рассказывал о своих методах работы с клиентами, и она реагировала так, словно слышала что-то действительно ценное.

– А как вы мотивируете команду продаж? – спросила она, отрезая кусок семги. – У нас в отделе проблема – люди быстро выгорают, текучка высокая.

– Секрет в том, чтобы они чувствовали себя не просто исполнителями, а партнерами, – Алексей откинулся на спинку стула, входя в азарт. – Я делюсь с ними частью прибыли от крупных контрактов. Не просто премии по плану, а реальный процент. И они понимают – их успех напрямую связан с общим результатом.

– Гениально просто, – Кира покачала головой. – А ваше руководство не против такой схемы?

– Поначалу были сомнения. Но когда увидели цифры в конце квартала, споры закончились.

Он говорил с увлечением, и она слушала так, как давно его никто не слушал. Не вежливо, не из приличия – с настоящим интересом. Ее глаза не блуждали по сторонам, она не проверяла телефон. Она была здесь, с ним, полностью.

– А что привело вас в эту отрасль? – спросила она. – Я имею в виду, не формальные причины. Что вас зажигает в этой работе?

Алексей задумался. Когда его в последний раз спрашивали о том, что его зажигает?

– Знаете, – начал он медленно, – в продажах есть что-то похожее на вождение хорошей машины. Ощущение контроля, скорости, момента, когда все происходит именно так, как ты задумал. Когда клиент, который пришел с сомнениями, уходит довольный и благодарный.

– Вы часто используете автомобильные метафоры, – заметила Кира с улыбкой. – Наверняка водите что-то интересное.

– Недавно купил BMW X5, – признался он и тут же пожалел. Зачем он это сказал? – Всегда мечтал о такой машине.

– И правильно сделали. Жизнь коротка, чтобы отказывать себе в мечтах.

В ее голосе не было осуждения или иронии. Только искреннее одобрение. Анна тогда была права – она считала расходы с калькулятором, за обоих. Просто радость от покупки погасла между цифрами и заботой о семейном бюджете.

– А вы? – спросил он. – Что вас зажигает в работе?

– Момент, когда удается превратить скучный продукт в историю, которую люди готовы покупать, – она положила локти на стол, подавшись к нему. – Недавно работала с производителем сантехники. Казалось бы – что может быть скучнее? А мы придумали кампанию про семейное счастье, которое начинается с красивой ванной комнаты. И знаете что? Продажи выросли на сорок процентов.

– Вы умеете находить эмоцию в любом товаре, – сказал Алексей. – Это редкий талант.

– Спасибо. – Она улыбнулась, и в этой улыбке было что-то особенное. – Приятно слышать от профессионала.

Разговор незаметно перетек от работы к более личным темам. Алексей рассказал о своих студенческих годах, о том, как они с друзьями на последние деньги купили старенькую машину и поехали к морю.

– Представьте – четверо парней, двести рублей в кармане на всех и «Жигули» семьдесят девятого года, – смеялся он, вспоминая. – Мы даже не знали, доедем ли до Сочи. Но это было такое приключение! Мы чувствовали себя первооткрывателями.

– А девушки? – спросила Кира с озорным блеском в глазах. – Наверняка кто-то был.

– Была, – признался он. – Анна. Моя будущая жена. Она тогда категорически отказалась ехать на такой машине. Сказала, что мы все сумасшедшие.

– И была права, наверное, – засмеялась Кира.

– Возможно. Но тогда это казалось концом света. Я был влюблен и хотел произвести на нее впечатление.

– И произвели?

– В итоге – да. Правда, другими способами. – Он посмотрел на обручальное кольцо на своей руке. – Двадцать лет прошло.

– Двадцать лет, – повторила она задумчиво. – Это целая жизнь. Наверное, многое изменилось с тех пор?

Алексей почувствовал, как вопрос цепляет за что-то болезненное в его душе.

– Люди меняются, – сказал он осторожно. – То, что казалось важным в двадцать, в сорок воспринимается по-другому.

– А что кажется важным сейчас?

– Сейчас? – Он вдруг ощутил, как внутри расправляется воздух, будто приоткрыли форточку. – Наверное, возможность чувствовать себя живым. Не просто функционировать, а именно жить.

Слова вылетели сами собой, и он испугался их искренности. Но Кира кивнула, словно поняла.

– Знаю это ощущение. Когда кажется, что жизнь происходит где-то рядом, а ты просто наблюдаешь.

– Именно, – он посмотрел на нее с удивлением. – Вы очень точно это сформулировали.

Официант принес счет, но они не торопились расставаться. На улице был теплый вечер, и Кира предложила прогуляться по скверу рядом с отелем.

Парк был небольшим, но уютным. Дорожки освещали фонари, где-то журчала вода в декоративном ручейке. Фонтан бил ровно и упрямо – вода знала, куда ей течь, в отличие от него. Они шли медленно, не торопясь, и разговор стал еще более откровенным.

– А почему вы не замужем? – спросил Алексей, и тут же подумал, что вопрос слишком личный.

– Не встретила подходящего человека, – ответила она без обиды. – Или встречала не в то время. Мужчины моего возраста либо не готовы к серьезным отношениям, либо уже заняты карьерой настолько, что на женщину времени не остается.

– А мужчины постарше?

– С ними другая проблема. – Кира остановилась возле скамейки и обернулась к нему. – Они часто ищут не партнера, а утешение от жизненных разочарований. Или пытаются вернуть молодость через отношения с более молодой женщиной.

Алексей почувствовал укол совести. А что ищет он сам?

– Но с вами не так, – добавила она, и голос ее стал мягче. – С вами легко. Вы такой… живой. Не то что большинство мужчин.

Эта фраза упала в его душу, как спичка в сухую траву. Живой. Когда его последний раз называли живым?

– Спасибо, – сказал он. – Хотя не уверен, что заслуживаю такой оценки.

– Заслуживаете. – Она села на скамейку, и он устроился рядом. – Вы умеете слушать. Задаете правильные вопросы. И когда рассказываете о своей работе, глаза горят. Это редко встретишь.