Семейные тайны. Книга 13. «Мышка» из Мышкина

Второй байкер затормозил и бросился к другу: -Тон, ты как? Живой?

Тон застонал и сел на траву: -Живой… Хорошо, хоть шею не сломал! -Он поморщился от боли. Рукав на правой руке был разорван, из раны сочилась кровь.

Зрители, ставшие свидетелями аварии, поспешили к пострадавшему.

–Ты что, дура? – Взревел один из байкеров, бросаясь к девушке, которая замерла на дороге, дрожа от испуга.

–Менты!– Раздался крик, и толпа мгновенно рассыпалась. Разбитый мотоцикл быстро погрузили в небольшой грузовик. Девушку затолкали туда же, вместе с пострадавшим парнем. Но едва грузовичок тронулся, девушка разрыдалась и попыталась выскочить.

–Эй! Куда! –Тон схватил её за руку и резко потянул на себя. Девушка не удержалась и упала ему на грудь.

Карие глаза заглянули прямо в сердце Тона. В них плескался такой неподдельный ужас и раскаяние, что гнев, клокотавший в нём секунду назад, мгновенно схлынул. Он почувствовал, как её тело мелко дрожит, и невольно прижал ее к себе крепче.

–Тише, тише, – пробормотал он, сам не зная, зачем. – Все будет хорошо.– Но тут же застонал, когда рука ударилась о стенку грузовика. Он отстранил девушку, но не выпустил её руку.

– Как ты себя чувствуешь? – Спросила она, стараясь говорить спокойно.

Он поморщился.– Да, до свадьбы заживет! – Он вдруг улыбнулся..

Грузовичок трясся по ухабистой дороге, увозя их, прочь от места аварии. Тон украдкой разглядывал девушку. У неё были растрепанные каштановые волосы, испачканное лицо и огромные, полные слёз глаза. Он не понимал, почему она выскочила на дорогу, но в её взгляде не было ни капли злобы или намерения навредить. Только страх и раскаяние.

– Как тебя зовут? – Спросил он тихо.

Девушка шмыгнула носом и прошептала:– Люда.

– Людмилка! – Повторил Тон, пробуя имя на вкус. – Не волнуйся. Мы разберёмся.

Он не знал, как они разберутся, и что их ждет впереди. Но в этот момент, глядя в её испуганные глаза, он чувствовал, что должен защитить эту незнакомку. Что-то в ней зацепило его, пробудило инстинкт защитника, который он никогда раньше в себе не замечал. Гонка закончилась, но началась совсем другая игра, правила которой он ещё не знал. И Люда, несомненно, была её главным игроком.

***

Месяц назад. Калуга .

Харитон встряхнул головой и застонал, от резкого движения неожиданно заболела спина. Будь неладна та гонка, тогда он встретил Людмилу, хотя она училась с ним на одном курсе, но он мало обращал на неё внимания, хотя она и была красавицей курса. Жгучая брюнетка, стройная и гибкая, с карими, огромными глазами, её легкая улыбка завораживала. А в машине он влюбился, была неделя ухаживаний и крепость сдалась, через полгода свадьба, а после институты и ординатуры. А потом Чечня. А потом, а потом тишина. Он усмехнулся, зло закинул сумку на плечо, обнял отца, и мать, которая плача перекрестила его, и выскочил из дома. Всё он всё начинает с начала, как был не было трудно, что бы не происходило он сможет. А когда-то он чувствовал себя королем этой дороги, ветер свистел в ушах, а мир лежал у его ног, расстилаясь лентой асфальта. Теперь же, мир сузился до размеров больной спины и предательства бывшей жены. Людка… даже думать о ней не хотелось. Злость, обида, разочарование – коктейль, который он старался не взбалтывать.

Он застегнул сумку, окинул взглядом комнату. Всё казалось чужим, каким-то ненастоящим. Даже запах дома, привычный и родной, сегодня пах отчаянием матери и молчаливой поддержкой отца.

– Я пойду. – Тихо сказал Харитон, обращаясь скорее к себе, чем к отцу.

Илья Валерьевич кивнул, подошел и крепко обнял сына.

– Там будет тяжело, – прошептал он. – Но ты справишься. Ты Мышикин.

Харитон отстранился, посмотрел в глаза отцу. В них он увидел не только поддержку, но и какую-то грусть, понимание.

– Я знаю, – ответил он.– Я справлюсь.

Он вышел из комнаты, оставив отца стоять в дверях. В коридоре его ждала тишина и запах лекарств. Он прошел мимо кухни, где на столе стояла недопитая чашка чая и раскрытая книга. Мать, наверное, читала, чтобы отвлечься.

Харитон вышел из квартиры, закрыл дверь и спустился по лестнице. Каждый шаг отдавался гулким эхом в пустом подъезде. Он вышел на улицу, вдохнул свежий воздух. Калуга, город, который он когда-то любил, теперь казался ему чужим и враждебным.

На углу его ждало такси. Он бросил сумку в багажник, сел на заднее сиденье и назвал адрес вокзала. Машина тронулась, и город начал медленно уплывать за окном.

Он смотрел на проплывающие мимо дома, деревья, лица людей. Все это казалось ему декорациями к спектаклю, в котором он больше не хотел играть.

Впереди его ждала неизвестность. Маленький провинциальный городок, заброшенная больница, новые пациенты, новые проблемы. Но, может быть, именно там, вдали от всего, что он знал и любил, он сможет начать всё сначала. Найти себя. Снова почувствовать себя врачом, а не жертвой обстоятельств.

Он закрыл глаза и представил себе дорогу. Долгую, извилистую дорогу, которая ведет его к новому началу. И в этот момент, в глубине души, он почувствовал слабую надежду. Надежду на то, что все еще может быть хорошо.

****

2001 год

Центральная районная

больница им. Д. Л. Соколова

г. Мышкино.

« -Прямо какое –то наваждение, г. Мышкино, больница имени Соколова, моя фамилии Мышикин, бред какой- то!»– Вились в голове мысли Харитона, еще полгода назад, как он устроился в эту больницу, но мысли ну ни как не выходят из его головы. Харитон почувствовал, как боль сковывает его как кандалы, а в руках « ключ» от них, но как легко набрать шприц и поставить укол, а не пить таблетки, которые медленно всасываются и боль, боль, боль, разливается по организму вулканом кипя и выворачивая всё тело. Сжав шприц и ампулу, он с трудом заставил себя встать и подойти к раковине, вылил лекарство и выбросил ампулу в мусорку. Вот таблетки лежат в кармане, они зашуршали под его пальцами, он с трудом заставил себя достать одну, закинул её в рот, запил водой, его чуть не вырвало как от боли, так и от горечи во рту, а боль вновь резко напомнила о себе, он ухватился за полку. Хотелось завыть, от отчаянья, но нельзя, его мечта, мечта быть врачом и лечить вновь на краю пропасти, нет, он и это пройдет. Ведь не зря Марта в полупьяном угаре вручила ему ампулу с наркотиком. А потом уже потребовала от него справку, что бы он принес. А потом сказала, что выплывет подложная справка о его травме, когда он предложил написать приказ о том что он отстраняется по анонимке по подозрению что он наркоман. Сколько он в этой больнице практически полгода, за это время его проносило, даже Ника Юрьевна ничего не заметила, хотя несколько раз он был на грани даже с ней в операционной. Но все будет хорошо, он сможет, он выдержит.

Неделя пронеслась незаметно, он сдал этот анализ. И когда он подходил к кабинету начмеда уже слышал голос Марты с кем –то спорила о кадрах по телефону.

–Что Вам?– Холодно спросила Марта.

– Вот!– Он положил её на стол

– В крови наркотиков не выявлено!– Марта подняла на него глаза, на его лице была написано решимость, глаза горели чёрным холодом, она вдруг поняла что и сейчас ему больно, он сильно сжимал этот резиновую грушу который он таскать начал уже несколько дней и её почему –то это стало раздражать. А ей хотелось, что бы он сдался, что пришел к ней.

– Ах, да!– Харитон сжал спинку стула что бы заорать от злости. -Прошу допустить меня до операции .

– Я не могу, я всё готова сделать, но я не могу.

Он отодвинул стул и подошел ближе, хотелось ударить эту мегеру. – Почему?

– Да мне точно известно, что вы принимали наркотические анальгетики, вы отказались от них, что бы сдать анализ, то вероятно вы находитесь на грани болевого шока.– Резко ответила она

Он буравил ее взглядом, сдерживаясь.– Я на этой грани живу больше года и как я справляюсь со своей болью это мои проблемы…

– Да! А мне сказали..

– А вы поменьше, – ненависть к этой красивой женщины перелилась через край, он выдохнул и повысил голос – Растрачивайте себя на подобные разговоры, Марта Станиславовна. А Вам думать не надо, не утруждайтесь, Вам это не к лицу.– Ткнул он в неё пальцем и развернувшись вышел чувствуя за собой маленькую, но победу, а Марина вдруг поняла что проиграла, что не может ничего сделать .

Кажется, прошла неделя, Харитона и не возвращался к анальгетикам, а боли нарастали с каждым днем . А Марина Станиславовна если они встречались внимательно смотрела на него , а на операции тревожно смотрела на него , черт, ожидает, что он упадет от болевого шока? Так наверно . Новый день и новые пациентки вновь работа.

– Варя. – Представилась девушка.– Я немного простыла, а я беременна.

Харитон почувствовал вновь резкую боль, лекарство с трудом, но действовало, но он заставил себя начать общаться с девушкой. – Волнуетесь?

– Да есть немного. – Она удивленно на него посмотрела – Вам больно?

– С чего Вы взяли?– Насторожился Харитон.

– Вижу! – Тихо ответила она, вдруг почувствовав страх врача и его тревогу.

– Вот что я ВАМ выпишу направления на анализы. И посмотрим, чем я могу Вам помочь

– Спасибо!– Варя удивленно посмотрела на него.

Через два дня она пришла вновь, он видел, как она смотрела на него, как иногда на её лице появлялась гримаса боли. Дав ей назначения и отправив в стационар, он немного успокоился. А через неделю он вновь встретился со своей пациенткой, которая уже немного подлечилась.

Он даже не ожидал от неё такого. – А я знаю почему вы принимаете столько обезболивающих таблеток, но ничего не переживайте помощь придет с самой неожиданной стороны вы в ней нуждаетесь.

Он ошалело смотрел на нее, попробовал замять эту странную тишину , усмехнулся- Вы не поняли я не пациент, это Вы у меня на приеме, и он закончился .

Варя спокойно собрала бумаги, под его пристальным взглядом , а потом спокойно сказала,– и если одна женщина сделала вам больно, надо забыть , ведь так вы можете потерять свое счастье.– Сказала она, вставая и выходя, под обалдевший взгляд Харитона.

«– Что это, что?» – Вертелось в голове у Харитона пол дня, но прихода подруги Вари и что она сказала, заставил его забыть и о своей боли о том что сказала сама Варя ему- Варя может умереть на операционном столе, она это видела.

Он бросился к Нике Юрьевне, которая к этому времени, слава богу, вернулась из Москвы, но она сказала, что интуиция пациентки не позволяет вызывать реаниматологов если это обычные роды. Он бросился на УЗИ и пригласил Варю к себе, под предлогом, что пусть она полежит в стационаре и что все будет хорошо.

Кажется, не прошло и часа как ему сообщили, что она рожает и к своему удивлению он увидел Нику Юрьевну. Роды прошли, но через минуту у Вари остановилось сердце.

Кажется, Харитон боролся со смертью, он её даже видел её оскал стоящей у изголовья Вари.

– 360 вольт в сторону!– Рявкал он, когда аппарат приникал к груди и бил током в остановившееся сердце

– Есть пульс!

– С возвращением !– Тихо сказал Харитон и вдруг, словно сама смерть воткнула в него свою косу..

« ….господи, как больно»– И он рухнул на пол

Ника бросилась к Харитону, тот лежал на спине, белее, белого. Она стала разрывать ему рубаху и остановилась шокированная, поясница и живот были закованный в жесткий корсет. У Ники, словно озарение возникли воспоминания, как Мышикин идёт, придерживаясь за спину, его тяжёлое дыхание.– Каталку в неврологию и рентген пусть приготовят!

За какой то час был сделан рентген, сделаны обезболивающие и теперь Ника сидела в палате и смотрела на него, на искаженное болью лицо, каким нужно быть человеком, что бы так себя контролировать. Лицо стало спокойным, дыхание стало ровным, и она поняла, что он приходит в себя.

– Вот вы и открыли глаза!– Тихо сказала она.– Доброе утро «Мышка»!

Харитон вдруг улыбнулся.– Меня так в Чечне называли.

– Я знаю! Я в госпиталь позвонила, мне сказали, как только стал двигаться, сразу дал дёру! Так что давайте договоримся, никаких протестов и никаких самостоятельных действий, а то вызову Ваших Барсов и они Вам голову намылят. Их командир пообещал Вас взять под своё крыло. Он так и сказал, звоните мне сразу Ника Юрьевна если этот товарищ опять начнет куролесить. Мы все приедем. Вы знали, что за Вашу голову награда была объявлена?

Харитон усмехнулся:

– Да, был слушок! Я же у их женщин роды принимал. Так что вот так… Вы идите, я устал, надо немного поспать, – пробормотал он.

Ника кивнула и вышла. Харитон улыбнулся про себя: хороший командир у "Барсов". Богдан тогда вдруг сказал, что замена ему пришла, словно знал свою судьбу. Сашку он знал, парень молодой, сам попросился в их роту, хотя был лейтенантом. Что-то в нём было такое… Потом кто-то сказал, что его отец – очень богатый человек, и если бы была его воля, рядом с сыном стояли бы телохранители. Но парень был не из трусливых. Решения принимал мгновенно. Хоть они и были "Барсами", но судьбу не обманешь: случайно попали в засаду, а Сашка через канализационные люки их вывел практически к месту назначения. Настоящий мужик, хоть и "мажор".

Сашка иногда исчезал, а однажды вернулся с подарком: джипом и оружием. Батя, мол, преподнес, и всем кучу сладкого. Он видел его однажды, когда тот на вертолете опустился у штаба. Почему-то именно тогда, в лучах солнца, отраженных от вертолета, его сознание словно прояснилось. Отец Сашки подошел к сыну и дал ему в лоб кулаком. Тогда Харитон и заметил на темной коже запястья странные следы, словно от загара в браслетах, белые круглые отметины. Но это было не от браслетов, что-то другое… Когда ветер взлохматил волосы отца Сашки, Харитон увидел явные шрамы. И он разбирался в оружии, объясняя технические данные. Явно всё знал и даже больше.

Харитон прикрыл глаза, вспоминая тот день. Отец Сашки, словно сокол, высматривал что-то в лицах бойцов. Взгляд цепкий, пронзительный. Не просто богач, а волк в овечьей шкуре. И Сашка, хоть и пытался казаться простым парнем, всё равно выдавал себя. Движения отточенные, реакция молниеносная, словно зверь, готовый к прыжку. А потом он увидел призрак. Тот стоял и улыбался, а потом исчез, за секунду. Только Богдан даже не подошел к Сашкиному отцу, в его взгляде было что-то такое, словно он что-то знает и не может сказать.

Харитон потом спросил у Сашки, что за шрамы у его отца. Сашка выдохнул и тихо сказал:

– Мой батя был в плену у душманов.

Не простой у него батя. Привез кучу лекарств для местных жителей и еды. Харитон прикрыл глаза, пытаясь унять нарастающую головную боль. "Плен у душманов… Это многое объясняет," – подумал он. Вспомнились рассказы старых вояк о тех зверствах, о сломанных судьбах. И вот, пожалуйста, богатей, отец-герой, а за плечами – ад. И Сашка, выросший в тени этого ада, но сумевший сохранить человечность.

Он вспомнил, как однажды Сашка, после очередного рейда, сидел у костра, молча глядя на огонь. Лицо его было измазано грязью, глаза уставшие, но в них не было страха, только какая-то тихая грусть. Тогда Харитон подошел к нему и протянул кружку с горячим чаем. Сашка благодарно кивнул и сделал глоток.

– Тяжело, Саня? – Спросил Харитон, нарушая молчание.

Сашка пожал плечами.– Бывает. Но мы же "Барсы", Харитон. Не сломаемся.

В этих словах звучала сталь, закаленная не только в боях, но и в той, другой, невидимой войне, которую вел его отец. Харитон понимал, что Сашка не просто так оказался здесь, в этой глуши, среди грязи и крови. Он что-то искал, что-то доказывал себе и, возможно, своему отцу.

"Интересно, что он думает сейчас, этот богатей, сидя в своем особняке, зная, что его сын рискует жизнью каждый день?" – подумал Харитон. -Наверное, молится. Или, может быть, сам планирует какую-нибудь операцию, чтобы вытащить сына из этого пекла.»

Харитон вздохнул. Война – странная штука. Она ломает людей, но иногда, как ни парадоксально, делает их сильнее. И Сашка, этот "мажор", выросший в роскоши, кажется, становится настоящим воином. Воином, закалённым не только в боях, но и в пламени семейной драмы.

Он снова прикрыл глаза. Усталость брала свое. "Надо поспать," – Харитон не заметил, как уснул.

– Андрей Михайлович.– Врач сидел за столом и читал документы.

– Что?– Он обернулся к медсестре.

– Мышикин спит! – Пояснила девушка

– Угу! -В кабинет зашла Ника, он кивнул на ренген, – вижу 6,7, позвонок. – Нику передернуло, вот она тайна Харитона, от него молчаливая загадочность, тяжелый взгляд и странное поведение. Да с такими болями еще и оперировать

– Что самое интересное атланты остались целыми, а в таких случаях страдает шейный отдел.

– Вы говорите, что ему повезло? -Ника почувствовала, как мороз пошел по коже

Андрей Михайлович вздохнул.– Нужно сейчас трансплантацию делать и укреплять позвоночник.– Андрей Михайлович махнул рукой.

– А что если этого не будет? -Спросила Ника уже сама зная ответ

– Он сляжет! – Констатировал факт Андрей Михайлович, прикуривая

Ника, молча, смотрела на снимок, пытаясь осознать всю серьезность ситуации. Она видела эти трещины, эти смещения, эту угрозу паралича, висящую над Харитоном Ильичом, как дамоклов меч. И всё это время он молчал, терпел, продолжал работать. Какая сила воли, какая выдержка!

"Трансплантация… Где они возьмут донора? И сколько времени это займет?" – пронеслось у неё в голове. Она знала, что время в таких случаях играет решающую роль. Каждая минута промедления может стоить Харитону Ильичу возможности ходить.

Медсестра, стояла у двери, бледная и встревоженная. Она, как и Ника, понимала, что поставлено на карту. Они обе видели, как Харитон Ильич мучается, и обе хотели помочь, но чувствовали себя бессильными перед лицом такой серьезной проблемы.

Андрей Михайлович затянулся сигаретой, выпуская дым в потолок. Он выглядел уставшим и озабоченным. Он знал, что операция будет сложной и рискованной, и что шансы на успех не стопроцентные. Но он был готов сделать все возможное, чтобы спасти Харитона Ильича.

–Нужно срочно начинать обследование, – сказал он, туша сигарету в пепельнице. – Нужно определить степень повреждения и подобрать донора. Но , наш город этого не выдюжит.

Ника кивнула и вышла из кабинета, чувствуя, как в груди нарастает тревога. Она знала, что впереди их ждёт тяжёлая борьба, но она была готова бороться за Мышикина до конца. Она не могла допустить, чтобы этот сильный и мужественный человек стал инвалидом. Она должна была сделать всё, что в её силах, чтобы вернуть ему возможность ходить.

Ника осталась в кабинете, собирая бумаги и готовясь к обследованию. Она чувствовала себя обязанной помочь Харитону Ильичу, хотя бы тем, что будет выполнять все указания врача четко и быстро. Она знала, что от её работы тоже зависит успех операции.

Андрей Михайлович снова посмотрел на рентгеновский снимок, пытаясь найти хоть какую-то надежду.

Ника замерла, Барсы. Она позвонила Александру, через три часа на карту вдруг упала огромная сумма, которая была необходима на операцию, да и её бывший, неожиданно решил позвонить. Он был врачом во французской клинике, которая была как раз необходима Мышикину.

А через два дня вся больница собралась провожать его . И даже старшая медсестра неразговорчивая и строгая Тома, поцеловала его в щеку и сунула деньги ему в карман. И неожиданно Харитон поцеловал Нику и тихо прошептал – Спасибо.– Женщина стояла пунцовая, закусив губу.

*****

Франция, Париж.

2001 год.

Харитон прошел регистрацию и расположился в стерильной зоне ожидания. Усталости он не чувствовал, даже боли, словно их и не было вовсе. Эйфория кружила голову, подкатывала к горлу легкой тошнотой, смешанной с огромным счастьем. Но уже в самолете черные мысли вновь зашевелились в сознании. Он прокручивал в голове один мрачный сценарий за другим, пытаясь предугадать возможное будущее.

Внезапно его отвлек мальчик, сидевший рядом. Он что-то слушал в наушниках, а потом неожиданно повернулся и одарил его такой искренней улыбкой, что тот невольно улыбнулся в ответ.

– А вы далеко летите? – неожиданно спросил мальчик.

– В Париж! – улыбнулся Харитон.

– О, я тоже! На конкурс пианистов! Знаете, когда играешь, забываешь обо всем на свете, даже о времени суток!

– Прости, я совсем не умею играть.

– А вы послушайте! Это Бетховен, – мальчик протянул ему наушники. – Он ослеп, но продолжал писать, и его гениальную музыку сейчас слушает весь мир. Послушайте! – Он включил Лунную сонату.

Харитон надел наушники, и его тело словно только этого и ждало. Мысли отступили, тело расслабилось, и глаза сами собой закрылись. Он уснул, не услышав, как мальчик попросил стюардессу накрыть его пледом.

Он проспал весь полет и, открыв глаза, с удивлением почувствовал себя так, словно не летел в самолете, а долго и безмятежно отдыхал. Тело было полно сил, мысли ясны, а в душе поселилась уверенность, что все будет хорошо. Пассажиры уже выходили и Харитон поспешил к выходу , уже в аэропорту его встречал Жак, но тут Харитон увидел мальчика и тот помахал ему рукой – Удачи! –неожиданно донеслось до него, а может ему и показалось.

Жак с интересом смотрел на Харитона, от него не ускользнуло, что Ника влюблена в этого мрачного, неразговорчивого и где то жесткого человека. Он желал ей счастья, вдруг вот так, кому другому бы он отказал, но не Нике.

– Мы поедим мой дом!

– Мы можем на английском говорить !– Предложил Харитон

– О! Я говолю, как и по руски!– Жак рассмеялся.

– Я то же! –Улыбнулся Харитон.

После того как они заехали домой к Жаку и оставили у него вещи, они поехали в больницу.

В команде врачей присутствовал и русский доктор, он же выполнял роль переводчика.

– Разрешите представить: хирург Ален Морель, – Харитон пожал руку высокому, худощавому врачу с тростью. Его глаза, голубые и холодные, словно горное озеро, молча наблюдали за происходящим из своего уголка. Когда в кабинет вошли Харитон и Жак, Морель встал и занял место за столом. – Астор Дюран, второй хирург, отличный специалист- Дюран, с небольшой бородкой и хитроватыми черными глазами, улыбнулся. – О, коллега, у нас тут все неплохие парни.

– Жерар Мерсье – бог анестезиологии, – широкоплечий доктор, похожий на гору, улыбнулся и пожал Харитону руку. – А я Сергей Медов, интерн, будущий хирург. Ваши документы мы изучили.

– Не ожидал увидеть вас на ногах, коллега, – Ален Морель с неподдельным интересом смотрел на Харитона.

Харитон усмехнулся: – Не самое приятное состояние – быть парализованным!

Ален Морель ответил с усмешкой: – Человек – удивительное творение Господа. Иногда я поражаюсь его творениям. Но вам, молодой человек, скажу прямо: ваши шансы на операцию -пятьдесят на пятьдесят.

–Я могу остаться парализованным?– С трудом выдохнул Харитон.

– Как сказать… Жду от вас анализы. Если все будет в порядке, операция послезавтра!

Казалось, эти два дня не пролетели, а пронеслись. И вот уже не доктор Земцов, а пациент лежал на операционном столе. Холодная игла проколола вену, и маска тихо погрузила Харитона в мир грез.

– Да… На рентгене это не выглядело так страшно! -вдруг пробормотал Ален Морель.

Астор недоуменно посмотрел на учителя. Это был уже второй раз, когда тот говорил о страхе.

–Сила воли и мечта – мощное оружие этого человека. И мы его спасем, не так ли, коллега? – Морель подмигнул Дюрану.

Больше врачи не проронили ни слова, только касающиеся операции, Скальпель, сушить и….. медленно тянется время уже на часах 10 часов, когда уставшие врачи вышли из операционной.

Жак подошел к Морелю, тот устало улыбнулся и кивнул – Пойдет!

– Операции прошла успешно! – Поспешил Жак успокоить Нику, которая места себе не находила.

Какое –то странное чувство как будто ты летишь и потом резко падаешь вниз, кружится голова, тошнит и словно на тебя положили сотню кирпичей, вода попадает в пересохший рот, он глотает, с трудом открывает глаза, потолок, белый белый.

– Как Вы, месье! – Над ним склоняется красивая девушка.

– Где… я?

– Вы в больнице!– Раздается мужской голос и Харитон поворачивает голову и видит Сергея

– Операция!

– Все хорошо! – Улыбнулся Сергей – Как вы себя чувствуете?

– Я не чувствую тела! – Прохрипел он.

– Вы отходите от анестезии.

Харитон сглотнул, закрыл глаза и уснул.

Победа, маленькая , но победа, он вылетает домой. На своих двоих.

*****

Россия. г.Мышкино

2002 год

Квартира Харитона

Людка наигралась в мать и всучила ребёнка его родителям. Савелий Петрович дистанцировался от всего. Как он ещё не помер от своей бутылки?– Удивлялся Харитон. Отец решил, что бы он познакомился с внуком. Но, оглядев свою берлогу или норку, он вздохнул , явно в такое привозит ребенка невозможно. Харитона остановился в дверях и Ника увидела на его лице нерешительность и смущение , это было так трогательно , он стал похож на ребенка который хочет , но стесняется попросить .