За гранью: Начало

Земля.

Формально – «благодатная»: есть река, есть поля, есть леса, есть Лесные холмы с их странной силой.

Проблема: последние годы – нестабильные дожди, часть пашни подмыла, урожай упал. Мартен прямо сказал: нынешний год был почти на грани голода. Выручали амбары, в которых ещё лежали запасы прошлого.

Я взял один из свитков с таблицей – там чётко: год назад – столько‑то мешков зерна, в этом – минус двадцать процентов. Запасы – минус сорок по сравнению с позапрошлым годом.

Ещё год такой погодки – и мы будем не просто «подъедать резерв», а залезать в долги и потрошить семенной фонд.

Инфраструктура.

Я внимательно смотрел схемы и отчёты. Мост через Столбовую Реку – старый, ремонтировали кое‑как. Мельниц – три. Две на реке, одна в Лесных холмах, на более узком притоке.

Системы орошения нет как класса. Вода – или дождь, или таскать вручную, или колодцы.

Дороги – основная магистраль из Люмендаля на восток, проходящая через наши земли, плюс куча грунтовок. Зимой и в дождь – грязь по колено.

Кузницы – две серьёзные в замке, пара малых по селам. Кузнецов – не хватает.

Складов – немного, амбары – есть, но часть сгнила, ремонтировали кое‑где.

Деньги.

Деньги тут – серебряные «кроны» (королевская монета), медь для мелочи, золото как крупный расчёт. Казна барона – по ощущениям, не пустая, но и не ломится.

Из отчёта казначея: основные поступления – налоги зерном, часть в виде денег, часть натуральными податями (лес, рыба, ремесленные изделия). Король требует всё больше серебра – под предлогом «содержания войск и границы».

В казне мало свободных средств. Всё – тут же уходит на оплату стражи, ремонт, кое‑какую роскошь, которую старый Ардин себе не отказывал.

Военная сила.

Гарнизон – восемьдесят. Из них ядро – человек сорок–пятьдесят, прошедшие настоящие бои на границе с Уркалой. Остальные – новички, на которых пока только висят мечи.

Ополчение – необученное. Да, мужики умеют держать вилы и палку. Но с орками на таком уровне лучше не встречаться.

Плюс слухи: у орков появились новые кузницы, новое оружие, какие‑то шаманы, усиливающие войско. А я тут с восемьюдесятью людьми и старым мостом.

Магия.

Моё любимое: у меня её нет. У страны есть: есть храм Ареро, есть пару местных «светлых» целителей, которых можно выпросить при надобности. Но баронство – не богатый уголок магии.

И только Лесные холмы, судя по всему, стали вдруг лотерейным билетом. Или бомбой.

Я откинулся на спинку стула, протёр глаза.

Картина вырисовывалась – неприятная. В лучшем случае – тихое вымирание от налогов и плохих урожаев. В худшем – пожар войны и таран орочьих отрядов.

И надо было решать: или плыть по течению, надеясь, что «пронесёт», или начинать менять систему.

Я взрослый мужик, инженер. На Земле я делал всё возможное, чтобы завод не развалился под гнётом идиотских решений сверху. Здесь – примерно то же.

Я поднялся, прошёлся по комнате. Кровати, ковёр, портьеры, стол. На столе – свеча, кувшин с остатками настоя, пара пустых кубков, валяется перо.

Индустриальный прорыв…

Фраза, которую любят писать в новостях, когда речь идёт про очередной «прорывной» проект. Но если отбросить пафос: мне нужно сделать так, чтобы баронство использовало ресурсы эффективнее.

Вода – значит, орошение.

Лес – значит, больше пилорам, лучше обработка древесины.

Люди – значит, обучение и организация.

Железо – значит, кузницы, инструменты, простейшие механизмы.

Я задумчиво глянул на лежащий на столе металлический нож. Обычный, односторонней заточки, без особых украшений.

Если я сделать хотя бы нормальный плуг с железным лемехом, внедрить базовую агротехнику, организовать севооборот, построить хотя бы пару простых водоподъёмных устройств, можно выжать из этой земли больше. А затем – нанять ещё кузнецов, обучить людей делать простые железные детали. Пусть не «фабрика», но примитивная мануфактура.

Рано, Игорь, рано. Сначала – не умереть ближайшей зимой.

Я снова сел и начал формулировать по пунктам.

Шаг первый. Считать и смотреть на людей, а не на слухи.

То, что мне набросал Мартен, – хорошие общие цифры. Но мне нужно больше.

– Перепись, – проговорил я вслух. – Настоящая перепись.

Кто где живёт, сколько урожая собирает, сколько платит, чего не хватает. Где запущенные поля, где избы с полуобвалившейся крышей, где мужики, которые могут быть опорой, а где потенциальные бунтари.

На заводе я всегда просил инженеров не верить только отчётам – ходить в цех, смотреть своими глазами. Здесь – тем более.

Шаг второй. Резерв продовольствия.

Я взял свиток с остатками зерна в амбарах, пробежался глазами.

– Сколько нужно на зиму… – начал я считать в уме. – На человека, на скот, на посев…

Честно говоря, я никогда в жизни не считал план кормления феодального баронства. Но логика везде одна: потребление, потери, запас.

Если удастся организовать хотя бы простейшие сушилки для овощей, повсеместно ввести репу, брюкву, бобовые, можно будет дополнять рацион, разгрузив зерно.

Если наладить элементарное хранение – проветривание, деревянные решетчатые полы, контроль влажности (в рамках возможного) – уменьшатся потери от гнили.

Шаг третий. Налоги.

Короля я отменить не могу. Но я могу менять форму налога.

Часть переводить из «натурой» в труд – барщина, но не в классическом стиле «иди копай яму просто так», а в стиле: пришёл – помог построить орошение, улучшил дорогу, укрепил дамбу, получил зачёт налога.

Снизить налоги сразу – нельзя. Но перераспределить – можно. Тем, кто заведомо не тянет, предложить не бегство в леса, а честный вариант: рабочие артели при баронских проектах.

Шаг четвёртый. Войска.

Всё упирается в людей и железо.

Надо усилить ядро – хотя бы до ста–ста двадцати профессионалов. Для этого – деньги. Значит, поначалу можно вытащить из мужиков, отработавших барщину, тех, кто показал себя толковыми, и предложить контракт: служба, обучение, зерно и защита семьи в обмен на рыцарские обязанности. Что‑то вроде полу‑наёмников.

Параллельно – организовать что‑то вроде дружинной школы. Простые приёмы, дисциплина, регулярные учения. Это и сейчас есть, но всё развалено.

Шаг пятый. Технологии.

Вот тут начинается самое интересное.

Я не смогу построить паровой двигатель за год. Да и не надо. Но можно:

Ввести нормальные трёхпольные или четырёхпольные севообороты: зерновые – бобовые – пары.

Начать активно использовать навоз как удобрение системно, а не «как бог на душу положит».

Наладить производство железных лемехов в большем количестве.

Построить ещё одну водяную мельницу, возможно – сразу с возможностью подключать примитивный вал для пилорамы или молота.

Использовать механические преимущества: блоки и вороты, чтобы уменьшить трудозатраты на подъём груза.

Построить плотину на одном из притоков, орошать часть полей.

Начать делать простейшие кирпичи и плитку в большем объёме, чтобы укреплять дороги и строения.

Для всего этого нужны: древесина (есть), железо (в ограниченном количестве, но есть), люди (есть), знания (есть у меня). Не хватает только времени и денег.

– И магии, – проворчал я. – Но её у нас дефицит.

Когда я в третий раз перечитал свиток с заметками про Лесные холмы, я заметил, что внизу приписка мелким почерком: «в северной части холмов есть старый колодец силы, вымоленный ещё при прадеде барона Харальда».

Я провёл пальцем по этим словам.

Колодец силы… Если там действительно концентрируется какая‑то энергия, и если её можно использовать не только для «заклинаний», а, скажем, для усиления урожая, обогрева, привода механизмов…

Фантазировать, конечно, легко. А вот проверить…

Я встал, прошёлся к окну, отдвинул штору.

Ночь уже стояла плотно. Внизу в дворе только две‑три тусклых точки – костёр у караульни, фонарь у ворот. Над башнями – флаги едва‑едва колышутся.

Я прислушался.

И честно? Никаких голосов я не услышал. Только шорох ветра, где‑то далёкий лай собаки, ржание лошади.

Но внутри – зудело. Тянуло.

Ладно. В лес сегодня я всё равно не пойду. Это было бы слишком… кинематографично. Но кое‑что я сделать могу.

Я натянул сапоги, накинул камзол, зажёг ручной подсвечник и тихо вышел в коридор.

Наверх, на башню, я поднялся почти на ощупь.

Стражники у лестницы дёрнулись, но, увидев меня, поспешно вытянулись.

– Милорд, – шепнул один, – всё ли в порядке?

– Дышится лучше на высоте, – бросил я. – Продолжайте.

На вершине башни ветер оказался резким и холодным. Волосы тут же лезли в лицо, свечу пришлось заслонять ладонью, а потом и вовсе спрятать – чтоб не погасла.

Я подошёл к зубцам и посмотрел на восток.

Там, за тёмной полосой полей, начиналась ещё более тёмная масса Лесных холмов. Никаких огней, никаких синих вспышек. Просто ночная тьма, густая, как смола.

И всё равно я чувствовал, что она как‑то… смотрит обратно.

– Если ты, сила, – пробормотал я в ночь, – решила, что я буду твоим инструментом – ты ошиблась адресом.

Я усмехнулся. – Я инженер. Сначала расчёт, потом эксперименты, а не наоборот.

Ветер, понятное дело, не ответил. Только слегка дёрнул флаг с золотым солнцем.

Я постоял ещё немного, вглядываясь в контуры холмов, пока не начал мёрзнуть окончательно, потом спустился вниз.

У дверей моих покоев на полу сидел, привалившись к стене, здоровенный детина в простой кольчуге. Щетина, добродушная физиономия, меч рядом, голова почти клонится.

При моих шагах он подскочил, как от удара током.

– Милорд! – выпучил глаза. – Я… я не спал! Я… просто…

– Расслабься, – остановил я его, поднимая руку. – Как звать?

– Ханс, милорд, – пробасил он, краснея. – Я из деревни Верхний Брод. Меня… меня месяц назад взяли в гарнизон.

– И как тебе гарнизон? – спросил я, придерживая подсвечник.

– Лучше, чем поле, – честно ответил он. – Еда есть. Спина цела. Только если орки придут – страшно.

Я усмехнулся.

– Если придут – страшно будет всем, – сказал я. – Но если придут – в первую очередь к тебе и твоей бывшей деревне. Так что лучше уж стоять здесь и уметь держать меч.

Он кивнул, глядя на пол.

– Старайся не спать, но не умирай от этого, – добавил я. – Если совсем будешь валиться – скажи капитану, пусть организуют смены нормально, а не как попало.

Он так удивился, что даже рот приоткрыл.

– Да, милорд…

Я вошёл в комнату и только там понял, что устал так, будто разгружал вагоны. Но сон всё равно не шёл. Мозг всё ещё крутил схемы, цифры, имена.

На Земле я иногда в такие ночи брал блокнот и детально расписывал план действий. Здесь блокнота не было. Но были пергаменты.

Я сел и начал писать.

Я писал долго. Рука привыкла к клавиатуре, а не к перу, но мышцы тела барона держали перо уверенно. К утру на столе лежало несколько листов, исписанных мелким почерком.

Пункты, которые я вывел для себя:

Провести инспекцию баронства. Лично. Минимум – ближние деревни, мельницы, мост. Взять с собой Мартена, Тарга, пару писцов.

Попросить казначея Илмера подготовить детальную раскладку: сколько мы собираем налогов, в каких формах, какие есть должники, какие ремесла развиты.

Выцепить местных умельцев: кузнецов, плотников, мельников, тех, кто явно «с руками и головой». Собрать их на что‑то вроде совета. Попробовать объяснить, что я хочу от них не только «работайте», но и «думайте».

Начать с малого: улучшение уже существующих мельниц, ремонт амбаров, небольшая плотина на одном из притоков. Не строить сразу чудо‑машину, а показать людям, что маленькие изменения дают эффект.

Военная часть: поговорить с Таргом. Выяснить, кто у него лучшие бойцы. Создать тренировочные группы для ополченцев – хотя бы по деревням, элементарная строевая и работа с копьём.

Магия: аккуратно расспросить отца Бельда об Ареро и «чудесах», связанных с урожаем и землёй. Возможно, часть того, что я считаю «магией», – просто непонятые природные явления, а часть – реально сила, которую можно хотя бы иногда привлекать.

Лесные холмы: подготовка похода. Не одному и не впопыхах. Минимальный состав: я, Тарг, один–два надежных воина, местный проводник, один из магов Магистерия (скорее всего, Талия – кажется более адекватной), один из своих людей, которому доверяю (Мартен или кто‑то из старших). Цель – не геройство, а разведка.

Когда я в последний раз перечитал список, за окном уже серело. Птицы на деревьях внизу пискнули, замок проснулся.

Я поймал своё отражение в потухшем зеркале.

Лицо было уставшим, но в глазах уже не было того тупого «что происходит?». Там было другое – знакомое из тех периодов на заводе, когда всё валилось, а ты, сжав зубы, растаскивал завалы.

– Добро пожаловать, барон Игорь, – сказал я себе. – У тебя впереди адски тяжёлый месяц.

За дверью послышались осторожные шаги и тихий стук.

– Милорд? – неуверенный голос Эли. – Уже… утро. Можно войти?

Я закатал рукава.

– Входи.

Она заглянула, с подносом – хлеб, сыр, варёное яйцо, кувшин с травяным настоем. Под глазами – тёмные круги. Похоже, не только я не спал.

– Вы… вы не ложились? – удивилась она, глядя на пергаменты.

– Ложился, – отмахнулся я. – Но голова решила, что ей есть чем заняться.

Я кивнул на стол. – Эля, у меня для тебя тоже есть работа.

Она выпрямилась, как по команде.

– Какая, милорд?

– Во‑первых, – ответил я, – ты – мои глаза и уши среди слуг. Мне нужен список людей, которым ты доверяешь. Не обязательно «идеально честных», но таких, кто, по‑твоему, любит это место и не продаст его за пару серебряников.

Я съел кусок хлеба, запил настоем. – Во‑вторых, мне нужно, чтобы ты помогла организовать кое‑что вроде… переписи. Не сразу, не в один день, но мы будем выезжать в деревни, и мне нужен человек, который умеет слушать и не болтать лишнего.

Она ошарашенно моргнула.

– Я? Милорд… я же всего лишь горничная.

– Ты – та, кто первой побежала в ванну, когда я грохнулся, – напомнил я. – И первая поняла, что со мной что‑то не так. Ты слоняешься по всем коридорам, все тебя видят и редко видят в тебе угрозу. Это лучшая позиция, чтобы собирать мелочи. А именно из них я и сложу картину.

Она покраснела, но подбородок её чуть упрямо дёрнулся.

– Я… постараюсь, милорд.

– Вот и отлично, – кивнул я. – А теперь иди, найди Мартена. Скажи, что после завтрака я жду его у себя. И ещё… – я прищурился, – спроси незаметно у поваров: сколько зерна осталось в кладовой тут, в замке, кроме амбаров. Мне нужна реальная цифра, а не отчёт для короля.

– Поняла, милорд, – ответила она уже более уверенно.

Когда за ней закрылась дверь, я чуть улыбнулся.

Инженерия и управление – штуки универсальные. Хоть на заводе, хоть в фэнтези‑баронстве.

Мартен пришёл с лицом человека, которого подняли на важное совещание, и он к этому готов.

– Милорд, – поклонился он. – Вы хотели меня видеть.

– Да, – кивнул я, отодвигая пергаменты. – У нас с вами сегодня насыщенный день. Начнём с простого.

Я положил на стол один из листов, где впопыхах ночью накидал схему с крестиками и стрелочками.

– Это что? – спросил он, наклонившись.

– Это то, как я вижу баронство, – ответил я. – Люди, поля, мосты, мельницы, дороги, казна, стража, король, маги, орки. Всё связано. Потянешь за одно – поедет другое. Я хочу, чтобы вы помогли мне понять, где тянуть, чтобы не развалить всё к чертям.

Он внимательно всмотрелся в рисунок, и в глазах у него впервые промелькнуло не просто вежливое внимание, а настоящее любопытство.

– Продолжайте, милорд, – попросил он.

– Для начала, – сказал я, – мне нужно полное состояние дел. Не только в свитках. Я собираюсь в ближайшие дни выехать в несколько деревень. Хочу видеть поля, мельницы, дороги своими глазами.

Я поднял взгляд. – И вы поедете со мной.

Он на секунду явно растерялся.

– Я, милорд? Обычные инспекции вы обычно поручали…

– Раньше – да, – перебил я. – Сейчас – нет.

Я подался вперёд. – Мне нужно, чтобы глава хозяйства видел всё своими глазами, а не через пять слоёв отчётов. И ещё… – я чуть наклонил голову, – нам придётся менять кое‑что в системе податей и работ. К этому будут недовольны все: и селяне, и король. Я не хочу в этом быть один.

Он молчал секунду, потом кивнул.

– Как прикажете, милорд, – сказал он. – Куда вы намерены поехать в первую очередь?

– Ближние сёла, – ответил я. – Те, где ситуация хуже всего. Начнём с самой гнили.

Я поднялся. – А пока мы не поехали, расскажите мне о людях. Кому вы доверяете? Кто у нас в подчинённых – действительно толковый, а кто просто сидит на месте и коптит воздух?

Мартен позволил себе лёгкую усмешку.

– Это долгий разговор, милорд, – сказал он. – Но если вы настроены выслушать – я начну.

Я был настроен.

И пока он рассказывал про старост деревень, про старшего мельника Тома, который пьёт, но честен, про кузнеца Гаральда, у которого руки золотые, но характер сволочной, про капеллана Бельда, который «слишком много думает, но слишком мало говорит», и про мелких служак, которые либо боятся, либо воруют, – в голове у меня постепенно выстраивалась сеть.

Сеть людей. Точек. Узлов.

А инженер – это тот, кто умеет работать с сетями.

Когда мы закончили первую часть разговора, в дверь заглянул Тарг.

– Милорд, – сказал он. – Вы звали?

Я кивнул Мартену.

– На сегодня хватит. Дальше вернёмся вечером. А сейчас оставьте нас с капитаном одних.

Управитель поклонился и вышел. Тарг сел, гулко скрипнув стулом.

– Что за «страшную весть» вы готовите, барон? – без обиняков спросил он. – Обычно вы не зовёте меня утром.

– У тебя, капитан, – ответил я, – два фронта: внешний и внутренний. Орки снаружи и разброд внутри. Нам придётся заняться обоими.

Я опёрся локтями о стол. – Сколько у тебя реально боеспособных людей? Не по списку, а по совести.

Он задумался.

– Человек пятьдесят, – честно сказал он. – Остальные – толпы, которые ещё надо натаскивать.

– Из этих пятидесяти кто лучший десятник, которому ты доверишь спину?

– Хольм, – не задумываясь ответил он. – Ротный из бывших наёмников. Сейчас тренирует новичков. Жёсткий, но справедливый.

– Отлично, – кивнул я. – Хочу видеть его завтра. А сегодня…

Я немного помолчал, формулируя. – Мы будем создавать костяк. Я хочу довести число твоих профессионалов до ста двадцати хотя бы в течение года.

Он фыркнул:

– И чем вы их кормить будете, милорд?

– Вот этим мы и займёмся вместе с Мартеном и крестьянами, – ответил я. – Но начинается всё с дисциплины.

Я посмотрел ему в глаза. – Мне нужно, чтобы стража не только махала мечами, но и умела работать с ополчением. Чтобы любой десяток мужиков из деревни, собранных по тревоге, мог встать в строй и хотя бы не сбежать при виде орков.

Он ухмыльнулся, но в глазах мелькнул огонь.

– То есть вы хотите вместо стада дать мне… стадо, которое умеет толкаться в нужную сторону, – резюмировал он.

– Примерно, – согласился я. – И ещё…

Я чуть подался вперёд. – Мы пойдём в Лесные холмы.

Он резко посерьёзнел.

– Мы? – переспросил он. – Вы – лично?

– Вероятно, да, – ответил я. – Маги хотят отправить туда экспедицию. Я не собираюсь давать им разрешение и сидеть в замке. Значит – либо я, либо кто‑то, кому доверяю. А сейчас… – я развёл руками, – таких людей у меня мало.

Тарг тихо выругался.

– Вы понимаете, что там… – он поискал слово, – чёрт‑те что творится? Люди возвращались… странными. Или не возвращались вовсе.

– Именно поэтому я и поеду, – спокойно сказал я. – Если там что‑то, что может уничтожить это баронство – я хочу узнать об этом первым, а не последним.

Он молчал несколько долгих секунд, потом коротко кивнул.

– Тогда я поеду с вами, – сказал он, как очевидное. – И возьму тех, кто не побежит при первом шорохе.

– И ещё одного человека, – добавил я. – Который может помогать мне и как меч, и как глаза. Того самого Хольма.

Я поднялся. – А сейчас – иди, капитан. Подбери пару людей, на кого можно опереться. Завтра после полудня – совещание у меня. Будем планировать и поход, и тренировки.

Он встал, ударил кулаком в грудь.

– Есть, милорд.

Когда он ушёл, я наконец почувствовал, как под веками зудит усталость. Но теперь это было другое состояние – не пустая бессонница, а то, что я помнил по тяжёлым проектам: мозг включился в режим «работы под нагрузкой».

Оставалось только одну мелочь.

Вечером, когда зал опять-то заполнился людьми – на этот раз не магами, а своими – я остановил отца Бельда у дверей храма.

Храм Ареро в замке был не особенно большой – скорее, домовая часовня: высокий зал, витраж с солнцем, несколько деревянных лавок, алтарь, на котором горели свечи.

Бельд, в своей простой серой рясе, поправлял подсвечники, когда я вошёл.

– Милорд, – он склонил голову. – Редко вы заходите сюда без повода.

– Повод как раз есть, – сказал я и прошёл ближе, всматриваясь в витраж. Солнце, золотые лучи, стилизованный лик.

– Вы… – он замялся, – вы хотели исповеди?

Я усмехнулся.

– Если я начну перечислять все свои грехи – вам придётся ввести ночные смены, – ответил я. – Нет, отец. Я хочу поговорить о земле.

Я обернулся. – И о том, что вы называете чудесами Ареро.

В его глазах мелькнул интерес.

– Вы редко интересовались этим, милорд, – заметил он. – Обычно вы говорили, что «молитвой хлеб не вырастишь».

– Мнения меняются, – ответил я. – Сегодня ночью я очень отчётливо понял, что если я не сделаю всё возможное, чтобы этот хлеб вырастить, – никакая молитва не спасёт.

Я пожал плечами. – Но если есть сила, которая может помочь… я не настолько гордый, чтобы её отвергать.

Бельд долго всматривался мне в лицо, словно пытаясь понять, кто перед ним – тот же барон или другой.

– Хорошо, – сказал он наконец. – Я расскажу вам, что знаю.

Мы говорили почти час.

О древних обрядах освящения полей. О том, как в «удачные» годы после особых молитв урожай действительно бывал выше. О странных местах, где «земля теплее», где зимой снег тает быстрее – и о том, что такие места почти всегда считались «местами силы Ареро».

И да, одно из этих мест было в Лесных холмах.

– Там есть старый колодец, милорд, – сказал Бельд. – Не в смысле воды. В смысле силы. Ваш прадед Харальд когда‑то водил туда людей и жрецов. Они говорили, что земля там дышит иначе.

Он вздохнул. – Потом началась война с Уркалой, и дорогу к колодцу забросили. И это… возможно, было ошибкой.

– Вы думаете, – спросил я, – что там сейчас что‑то… просыпается?

Он пожал плечами.

– Я думаю, – сказал он, – что мир меняется. Что сила, которую мы привыкли считать уделом богов и магов, начала вести себя беспокойно. И что Лесные холмы – один из узлов, где это особенно заметно.

Я кивнул.

– Тогда у меня к вам просьба, отец, – сказал я. – Я собираюсь туда. Не прямо сейчас, но скоро.

Я поднял взгляд к витражу. – Не могли бы вы… подготовить молитвы для благословения не только людей, но и самой земли? Я не знаю, поможет ли это, но хуже точно не будет.

Он странно посмотрел на меня – с чем‑то вроде уважения.

– Принимайте вы это или нет, милорд, – тихо сказал он, – но вы уже действуете, как человек, который понимает ответственность. Я подготовлю всё, что могу.

– Я не обязуюсь стать примерным прихожанином, – предупредил я. – Но если ваш Ареро – тот, кто дал мне второй шанс… – я на секунду запнулся, – тогда он, по крайней мере, заслуживает, чтобы я не играл с этим шансом в кости.

Бельд ничего не ответил, только слегка склонил голову.

Когда я вышел из храма, солнце уже склонялось к закату.

Замок жил своей жизнью. Дети где‑то смеялись, бежали по двору. Воины у дальнего угла тренировались с копьями. Слуга тянул ведро с водой, ругаясь вполголоса.

Я остановился посреди двора и огляделся.

Это был мой мир теперь. Моя зона ответственности.

Я уже прожил одну жизнь. Вторую я тратить на «как получится» не собирался.

И да, впереди был поход в Лесные холмы, которого я, откровенно говоря, боялся. Не так, как смерти на мокром асфальте – по‑другому. Это было неизвестное. Что‑то, куда не дотягиваются даже мои земные знания.

Но я знал одно: если я сумею хотя бы отчасти использовать то, что я знаю о людях, системах и ресурсах, и соединить это с тем, что предлагает этот мир – магией, богами, силой земли, – у меня есть шанс провести Рейхольм через этот кризис.

А уж там… посмотрим, какие ещё сюрпризы приготовила мне высшая сила, что однажды вытащила меня из Москвы и шлёпнула в мраморную ванну барона.