Я и мой король-4. Шаг за горизонт

– А вы почему на ногах? – изумилась я, ибо фрейлина всё ещё была в платье, пусть не в выходном, а в каком-то более простом варианте, но это было платье, не халат.

За ней виднелись часовые по обеим сторонам коридора и всё тот же маг. Графиня лишь улыбнулась:

– Как только вы уснёте, мы будем свободны и сможем тоже лечь.

Снотворное заклинание подействовало быстро, но усыпило меня не так стремительно, как когда-то Дэн. Я успела проводить визитёров до дверей, снять тёплый халат, нырнуть под одеяло, поджав замёрзшие за время кружения по комнате ноги, и только после этого отбыла в страну снов.

Утро началось с поздним зимним рассветом, и сильно подозреваю, что часа на два позже, чем у остальных. Я с удовольствием приняла душ, ибо решила отмокание в ванне оставлять на вечер после пыльной дороги. Потом ко мне потянулась вереница уже знакомых по вчерашнему дню лиц: четыре фрейлины и ещё девушки из прислуги, господин Тиан с пожеланиями наилучшего утра от его величества и осмотром между делом, портной с примеркой, дуэт парикмахер-маг, секретарь заглянул на огонёк осведомиться о распоряжениях на сегодня. За завтраком в узком кругу, хоть не столь узком, как бы хотелось, внимательные глаза Дэна спрашивали, всё ли в порядке, и мои пытались оптимистично заявить, что уже начинаю втягиваться. Вздох вырвался помимо воли. Королевская рука легла поверх моей, что немедленно вызвало многозначительные переглядывания. Я хотела устыдиться, а потом подумала: «Какого лешего! Это мой муж!» – и открыто улыбнулась Дэну, пожав его пальцы. Потом мне пришлось переодеться в дорожное платье, не забыв о своём волшебном пояске, и, провожаемые толпами народа и излучающим флюиды счастья гостеприимным градоначальником, мы отбыли из славного города Сорры.

Наш путь лежал практически точно на юг, за спиной осталась горная гряда, с которой началось моё знакомство с новой родиной. Секретарь по моей просьбе приготовил к отъезду карту королевства, и я с интересом изучала её, благо дорожное покрытие и конструкция кареты позволяли. Уж не знаю, везде у них так или для нас специально готовили дорогу, но одной бедой, в отличие от матушки России, тут меньше. Как насчёт второй, ещё предстоит узнать.

В этот день я получила в подарок уникальное изделие королевских ювелиров – безумно дорогие и красивые наручные часы со вполне человеческими, то есть арабскими цифрами. Однако время они показывали местное. Циферблат украшали десять разных драгоценных камней, рядом с которыми были расставлены цифры от одного до десяти. Три фигурных стрелки, соответственно, отсчитывали местные секунды, минуты и часы. Торопливая секундная стрелка оказалась самой короткой, а часовая, наоборот, самой длинной, кончиком задевающей камни и возвещающей наступление следующего часа хрустальным звоном, каждый час разным и наверняка магического происхождения, ибо чему там звенеть, неясно.

Всего в сутках у них десять часов, зато каждый час состоит из ста минут, каждая из которых состоит из сотни секунд. Соответственно, полдень наступал в пять часов, а полночь в десять. Кроме прочего, часы назывались свечами, минуты – слоями, а секунды мигами. Это было непривычно, странно, но без часов ещё хуже. Хорошо хоть мой магический внутренний переводчик позволял распознавать, когда речь шла о единицах времени, правда, приводил их просто к привычным мне часам и минутам, так что косяки в интерпретации были неизбежны. В связи с этим я по достоинству оценила подарок Дэна, тем более ценный, что наручные часы тут оказались в новинку, и каждый, кто видел их, считал своим долгом выразить восхищение. Многие, правда, восхищались не самим изделием, а щедростью его величества, так что к вечеру я убедилась в правоте короля, не терпящего лизоблюдства. Утомляет.

Вообще отношения со свитскими складывались странные. Во-первых, я их всех не любила уже за одно то, что они были вездесущи и не оставляли нам с Дэном шансов побыть наедине. Едва мы выходили из кареты, кто-то тут же оказывался поблизости. Во-вторых, меня тихо бесило выражение их лиц. Наверное, их с детства учат смотреть на мир презрительно-свысока, но скажите мне, за каким лядом делать такие рожи в кругу себе подобных? Дэн на их фоне просто свойский парень. И не только со мной, кстати. Я как-то не утерпела и спросила его об этом. И знаете, что он мне ответил? Что может себе позволить. Ибо король.

Относились ко мне по-разному. Как я и предполагала, все очень быстро узнали о моём широком жесте, и это стало первой темой для разговоров. Мужчины больше интересовались финансовой стороной вопроса, женщины косились на мои скромные, по их меркам, наряды, но вслух говорили о моей исключительной доброте. К концу второго дня эта тема была перемолота на сто рядов, так что вызывала уже желание съязвить насчёт оригинальности очередного доброхота.

Пытались мне задавать вопросы и об исторической родине. Дэн предупредил, что не стоит покуда распространяться об общественном и прочем устройстве нашего мира, а вот о размерах моей горячо любимой родины и её историческом величии можно и даже нужно рассказать. Поскольку к величию я относилась скептически, то всем говорила про одну шестую часть суши, неизменно вызывая этим сообщением уважительные взгляды. Рассказы о двух Отечественных войнах, как наиболее близкие местному сообществу, пользовались ещё большим успехом. А я попутно узнавала подробности недавнего героического прошлого этого мира. Показательно, что все сходились во мнении: народная любовь и слава короля им заслужены. Приятно знать.

После обеда небо прояснилось, и мужчины пересели на лошадей. Дэн тоже – тихо извинился и сказал: «Так надо». Я осталась с двумя спутницами и поняла, почему он выбрал мне в статс-дамы именно графиню Саэт и маркизу Леарц, – это были наиболее лояльные и продвинутые женщины из всего окружения. Меня учили и просвещали, что и как в придворной жизни, с пониманием относились к моему незнанию или неумению. Они были готовы помогать. Мне рассказывали, показывали, объясняли. И постучавшая в окно рука в перчатке с букетом полевых цветов стала приятной неожиданностью (да, вот так, зимой – цветы в поле), удостоившейся замечания графини:

– Он вас очень любит.

Каждый встречный населённый пункт я старалась проезжать с самой приветливой улыбкой и поднятой рукой. Так хотел Дэн, да и сама я понимала, что для всех этих людей встреча с королевским кортежем и мелькнувшей где-то в глубине кареты монаршей избранницей останется в памяти на годы.

Вечерняя программа мало отличалась от вчерашней, с той разницей, что прибыли мы раньше, и между речами у ворот и торжественным приёмом у местного начальства было немного времени передохнуть и привести себя в божий вид.

С тех пор так и повелось. Утренние процедуры, нежные признания Дэна в коротких записках и цветах, прощальные заверения местных властителей в вечной преданности, и по каретам, а кому – по коням. Кстати, некоторые дамы периодически красовались на лошадях наряду с мужчинами. В дамских сёдлах, ага. И амазонки для этого дела у них ничего.

Разок мелькнуло сожаление, что я так не могу, задавленное доводами разума. Красиво это выглядит только у тех, кто затратил на обучение энное количество времени. И вообще, верховая езда – варварство! Пусть мне лучше мотоцикл подарят, на нём я умею, и дороги позволяют. А вместо кареты тогда уж машину, чего мелочиться. Персональный автосервис, автозаправку и автодороги во все концы страны.

С продвижением на юг стало теплее. Мне определённо нравится лаэнтерская зима. Пейзажи сменяли друг друга, вот уже не только голые ветви вперемешку с вечнозелёными ёлками и соснами, но и деревья с листвой появились, и день чуть удлинился – до восьми местных часов светло. Одновременно и человеческого жилья стало больше. В связи с этим у меня прибавилось работы, а дорога и после захода солнца продолжала оставаться освещённой, потому что везде были люди. Теперь наши привалы происходили в населённых местах, и я мечтала о том времени, когда мы доедем до столицы, и я буду отгорожена от мира стенами дворца. Знаю, в большей степени это самоутешение, потому что и там уединения как такового мне не светит, но хоть от постоянно мельтешащих незнакомых лиц буду избавлена. Мысли о том, что больше я себе не принадлежу, попахивали депрессией. Вкупе со скребущей тоской, вызванной невозможностью открыто демонстрировать чувства к мужу, ситуация угрожала срывом. Зарождающуюся утреннюю истерику исправно снимал господин Тиан, но к вечеру снова накапливалось. Я-то рассчитывала, что в Лаэнтере мы хоть через сны будем общаться, но Дэн предостерёг от прогулок по магическому пространству:

– Мы слишком на виду, а это не твой мир, где можно свободно магичить, не опасаясь конкуренции и врагов. Только под прикрытием! Это касается всего, и снов в том числе. Воздействовать на разум, оторванный от тела, проще, чем добраться до тебя в жизни. Нас охраняют, но стопроцентную гарантию безопасности я смогу дать только под сенью дворца. Не стоит рисковать, милая. Давай потерпим до дома.

На четвёртый день путешествия я впервые увидела памятник Дэну и расплакалась прямо у всех на глазах. Каменное изваяние, застывшее в движении, с поднятым мечом и сурово сдвинутыми бровями, вызывало непреодолимое желание немедленно подняться на защиту родины. Горло перехватило, в глазах защипало… Мои слёзы вызвали неожиданную реакцию народа: к вечеру ко мне пошли ходоки. Первыми явились члены дворянского собрания и от имени своих жён пожелали сделать вклад в мой благотворительный фонд. Я растерялась, но случившиеся при мне фрейлины уверенно направили делегацию к секретарю, который сообщит все тонкости и впишет имена жертвователей в золотую книгу. Я тихо обтекала, слушая деловые переговоры, и усиленно делала вид, что на самом деле тут главная. Значит, фонд у меня всё-таки есть. После явились представители гильдий. Насколько я поняла из запутанных объяснений, речь шла о сиротах, находящихся на их попечении. Вот тут уже было серьёзно, и моя фирменная улыбка вместо внятного ответа не прокатила бы. Я уточнила, кто эти граждане, откуда, и, тщательно взвешивая слова, пообещала дать ответ попозже. Уж слишком многого, если я всё правильно поняла, они хотели: и материалов, и деньжат, и послабления в пошлинах ещё. Два секретаря, Таллар и Эрдал, подсуетились, выясняя тонкости, принесли записку от короля: «С пошлинами согласен, в остальном: твой фонд – решать тебе. Назначь ответственного, пусть разберётся и впредь работает по таким делам. Предлагаю герцогиню Тэо, ума и опыта предостаточно». Внизу была приписка: «Люблю, безумно скучаю. Всегда твой, Дэн». Кандидатура заставила меня поморщиться, но другой не было, поэтому пришлось соглашаться. «Ведомство императрицы Марии», кажется, благополучно укоренилось в этом мире.

Почитай, в каждом городе теперь находились новые жертвователи и новые объекты для жертвования. Комизм ситуации заключался в том, что я не предполагала заниматься такого рода делами целенаправленно и с куда большим интересом двигала бы народное просвещение хотя бы. А вообще самые трезвые извилины в голове советовали дальше дел королевской библиотеки не соваться. Это в розовых мечтах приказывать и повелевать легко и приятно, а на деле вот так оно и есть: переговоры с людьми, искренность которых всегда под вопросом, отчёты (теперь мне их слушать придётся) и вечная дилемма: я уже сильно накосячила или пока нет? Когда от твоих решений зависит чьё-то благополучие, а может, и жизнь, страшно. Видеть, как рождается новая система благотворительности, но всё это впопыхах и между прочими заботами, на коленке сляпано, было боязно, но идея начала воплощаться в жизнь. Раньше у них каждый благотворитель занимался вспомоществованием в частном порядке. Моё предложение состояло в том, чтобы всё это связать воедино и вывести на уровень государства. Если везде находятся люди, готовые помогать, и уж тем более есть, кому помогать, на местном уровне им проще разобраться между собой. А общий контроль пусть остаётся за мной, раз уж заварила эту кашу я. Вот так, не понравилась тебе мода – получай всех сирых и убогих себе на шею.

Граница земель, затронутых военными действиями, была заметна. Взять хоть архитектуру. Я уже привыкла к старым крепостным стенам и возвышающимся над ними замкам; к теснящимся вдоль кривоватых улиц каменным домикам; к деревенькам с огороженными выпасами. Всё добротное, вековое, рассчитанное на поколения людей.

Земли, побывавшие под оккупацией, разительно отличались от севера страны. Война безжалостно уничтожила большую часть городов, сёл… и людей. Повсеместно шло строительство, и я вскоре со счёта сбилась, на скольких открытиях новых объектов нам довелось побывать: мосты, храмы, дворцы владетелей, даже пара заводов. Здесь люди были серьёзнее и строже, и мои упрощённые наряды пришлись ко двору. Молодые деревца едва прикрывали лесные пожарища, а кое-где поваленный (не знаю, чем, и знать не хочу) лес так и лежал поверженным. Огромные рытвины и вздыбленная земля на полях. Мне сказали, что подобные места чистят, но на всё рук не хватает.

– Хвала Творцу, ты не видела разруху сразу после войны. Время уже сгладило самые страшные раны, – мрачно сказал Дэн после первого жутковатого пейзажа – измочаленного каменной крошкой леса и расплавленных, растёкшихся глыб вдоль опушки.

Боевая магия – страшная вещь.

На девятый день мы прибыли в населённый пункт Эльфийское Древо – средней величины город с Древом, господствующим над округой. Его было видно за несколько километров, это гигантское реликтовое дерево, поражающее воображение.

– До войны тут был большой город, его почти полностью уничтожили во время боёв за Древо, которое испокон веков почиталось за местную святыню, – просвещал меня Дэн. – Девяносто процентов населения… здесь.

Мы стояли в чистом поле. И перед нами была каменная стена с блестящими на солнце каплями, как оказалось, из хрусталя. Стена Слёз.

– Как же оно устояло? – показала я на высящееся в полукилометре дерево.

– Древняя эльфийская магия, помноженная на человеческое самопожертвование.

– Надеюсь, оно того стоило.

– Стоило. Как видишь, город упорно отстраивают. Последнее Древо в стране. Под его сенью люди живут дольше, почти не болеют, собирают богатые урожаи и… в этих краях рождается много магов.

Оставалось меньше недели дороги. В столице готовили встречу, тем более пышную, что друг на друга наложились два события: десятилетие царствования его величества короля Даанэля и прибытие королевской невесты, а значит, объявление о грядущей свадьбе. Кстати, что дарят королям на праздники? Нет, я вижу, что ему дарят. Всё: от корзин с фруктами и сложных сервизов необычайной красоты до ювелирных изделий и породистых животных. Как правило, это что-то дорогое и малоприменимое в жизни. Меня больше интересует, что дарят друг другу члены августейшей фамилии. Не могу же я постоянно выступать в роли подарка, как настаивал Дэн, когда я осторожно попыталась прощупать почву. Десять лет правления – круглая дата, потом свадьба. День рождения будет. Сам король, правда, утверждал, что моё присутствие – уже подарок, но надо подумать на перспективу.

Дэн находился в прекрасном расположении духа. Он рассказывал, что народное мнение на нашей стороне. Слухи о моих добродетелях множатся с необычайной быстротой, так что уже достигли южных окраин королевства. Судя по довольной улыбке его величества, местным старушкам активно посодействовали в сём благом деле. Меня наделяли добротой, умом и скромностью, называли «обладательницей очей цвета диборской стали, ланит оттенка утренней зари, гибкого стана, подобного молодой рябине, и гласа весенней нимфы». Ну ладно ещё про очи с ланитами, но как они умудрились рассмотреть рябиновый стан и тем более определить глас? Среди толпы я всегда в просторной ротонде по погоде и концертов не давала. Оказалось, эти обороты позаимствованы из знаменитой песни Ристала, в последнее время уверенно лидирующей среди местных хитов.

Дэн расписал всё в таких красках, что я на целый вечер забыла о своих проблемах, удовлетворённая мыслью, что мои страдания не напрасны. Скоро, скоро всё изменится. Наша цель близка, охочую до чужих мужей королеву исправно снабжают свежими новостями, и, дабы не позориться, она должна бы уже паковать чемоданы. Свадебные приготовления идут полным ходом; мы наконец станем полноправными супругами. А после свадьбы и коронации у меня развяжутся руки. Я буду не я, если не добьюсь подвижек в женской моде. Уже сейчас мои фрейлины переоделись в скромные дорожные платья, чтобы на их фоне мне не пришлось выглядеть бледно. А я нарочно заказала новые наряды ещё у́же и проще. И чтобы вырез на груди позволял-таки носить бюстгальтер. Погодите, я его введу в обиход, так что без оной детали туалета станет неприлично выйти в люди. В общем, депрессия пошла на спад.

А на следующий день меня впервые укачало, и пришлось делать внеплановый привал, во время которого господин Тиан озабоченно хлопотал надо мной. Тошноту и головокружение он снял довольно быстро, но после имел продолжительную беседу с королём. По её итогам мы ускорились, и Дэн периодически стал подсаживаться ко мне, развлекая беседой. Мне сказали, что ничего страшного, возможно, просто завтрак был плотнее обычного. Присутствие любимого оказало своё благотворное воздействие, и я до вечера ехала нормально, легко игнорируя признаки укачивания. К ночи мы добрались до города Диора, где назавтра предстояло посещение памятника мне – легендарной спасительнице. К столь знаменательному событию стоило морально подготовиться, но жарко натопленная комната не способствовала спокойному сну. В итоге утром я оказалась совсем не выспавшейся, и господин Тиан пробыл у меня дольше обычного. Я уже смирилась с этим сумасшедшим режимом и постоянно толкущимися в моих апартаментах людьми. Оценила прелесть ванны и массажа, которые возвращают к жизни после очередного дня пути. Даже научилась во время одевания заниматься делами, выслушивать отчёты и раздавать указания. Ширма легко превращала в кабинет любое помещение.

Памятник, как ни странно, не вызвал у меня особых эмоций. Мне предстояло сказать речь, и я переживала прежде всего об этом. Внутри неприятно ворочался желудок, и пальцы в тонких перчатках замёрзли до онемения. Потом мне рассказали, что горожане были поражены необычайным сходством королевской невесты с изваянием, автор которого никогда не видел её, и с трепетом слушали с чувством произнесённую речь. Бледная княжна с горящим взором вызвала настоящий ажиотаж. Теперь приоткрою тайну: никакого сходства я не заметила вовсе, речь мне написали, учила я её под заклинанием, потому что голова в тот день не варила, а громовые аплодисменты и бравурную музыку и вовсе слышала как сквозь вату. «Улыбка, рука», – напоминала я себе, пока ехала в открытой коляске до места временной дислокации. Дэн, в какой-то момент оказавшийся рядом, с тревогой спросил:

– Что с тобой, тебе нездоровится?

Я отрицательно помотала головой и в очередной раз отёрла лицо платком. Лоб и виски были мокрыми.

В нашу честь давали обед, меня спешно переодели и чинно вывели в обеденную залу. За столом я с ужасом поняла, что, кажется, собираюсь упасть в обморок. Это будет скандал. Сил едва хватило, чтобы поднять беспомощный взгляд на Дэна. Он изменился в лице и вскочил, провозглашая тост. Все повскакивали тоже, а потом куда-то дружно отправились. Мне тут же сунули под нос флакончик, отчего в голове немедленно прояснилось, ловко подхватили и, не мешкая, увели в соседнюю комнатку, где уже ждал господин Тиан. Дэн вихрем ворвался через пять минут.

– Что? – с порога спросил он.

– Подтверждаются мои опасения, – отозвался лекарь.

– Ваше мнение?

– Вы его знаете, со вчерашнего дня оно не изменилось.

В глазах короля мелькнула досада. Чего они такие мрачные? Неожиданное недомогание повредило моей репутации? Вроде под шумок никто особого внимания не обратил. И я уже в состоянии вернуться в общество.

– Есть что-то, что мне нужно знать? – осторожно спросила я.

За последнее время любопытства во мне поубавилось. И без того голова переполнена впечатлениями и новыми знаниями.

– Господин Тиан считает, что путешествие необходимо прервать.

– А как же столица? Ведь все ждут, и… это очень важно.

Я помнила, какое значение Дэн придаёт встрече со столичными жителями. Завершение триумфального шествия по стране должно стать событием государственного масштаба.

– Вы нуждаетесь в покое и полноценном отдыхе.

– Осталось всего два дня, уж потерплю как-нибудь.

– Мы не хотели волновать вас без надобности, но ситуация такова, что можете не дотерпеть. Ваша биозащита, которая должна была постепенно рассеиваться в течение трёх декад, дала сбой. Полагаю, причиной стал стресс, в состоянии которого вы непрерывно находитесь. Возможно, этому помогли. Как бы то ни было, вы заболели. Мои рекомендации однозначны – немедленно отправиться телепортом в столицу под неусыпный надзор лекарей со строгим ограничением любого общения.

– А нельзя ли возобновить эту биозащиту? – робко вопросила я, уже чувствуя, что ответ мне не понравится. Иначе бы мы тут не сидели.

– Можно, – очень вежливо и ехидно ответил лекарь. – Если вы согласитесь перенести свадьбу на… неопределённое время.

Моё вытянувшееся лицо стало ему ответом. Перенести свадьбу?! Да я жду её, как манны небесной! Дэн хранил молчание. Видимо, слышал всё это ещё вчера. Господин Тиан пожал плечами:

– Решать вам.

– Но ваши люди в нашем мире живут с биозащитой, и ничего! Дэн, скажи ему! Ведь ты сам с ней сколько жил.

– Наши люди, ваше высочество, в вашем мире временно, а вам здесь оставаться навсегда. И придётся болеть. Я планировал привить вас от наиболее опасных и неприятных болезней до свадьбы и непрерывно следить за ходом адаптации. Болезни после свадьбы поставят под угрозу будущую беременность. Не мне вам говорить, как у вас обоих обстоит дело с репродукцией. Поэтому либо продлить защитный комплекс и перенести свадьбу, либо не продлять и отправиться болеть, как сделал бы любой трезвомыслящий человек, либо я снимаю с себя всякую ответственность.

Угадайте, какой я выбрала вариант? Мне очень не хотелось подводить Дэна, да и себя тоже. Поэтому я пообещала, что выдержу. Высплюсь сегодня под снотворным заклинанием, без необходимости напрягаться не буду, поберегу силы до въезда в столицу. Если ситуация станет критической, тогда меня эвакуируют. Господин Тиан тяжело вздохнул… и отныне всегда был неподалёку. Дэн тоже тяжело вздохнул, но запрещать не стал, хотя мог. Зато с этого момента меня перестали донимать вопросами и праздными разговорами, герцогиня Тэо приберегла отчёты до столицы, и в целом моё участие в мероприятиях свелось к минимуму.

В итоге до столицы я добралась своим ходом, но чего мне это стоило, знали считанные единицы. У меня случались неожиданные подъёмы температуры, голова раскалывалась, и утром последнего дня я поднялась на одном упрямстве. Быть в полушаге от цели и сдаться? Королева Хеннад до сих пор не уехала.

Господина Тиана я встретила уже одетой и с улыбкой на лице. Кинув проницательный взгляд, лекарь неодобрительно поджал губы. Знаю, всё знаю, что вы хотите мне сказать, мой добрый доктор, но отступать поздно. Сделайте то, что в ваших силах, и завтра я буду покорно сносить любые предписания: лежать, спать, глотать гадкие снадобья.

Дэн, поглядев на меня, велел лекарю не отходить ни на шаг, а мне в очередной раз предложил отменить мероприятия. Десятилетие царствования можно ещё год праздновать и принимать поздравления, что, в общем-то, и происходит с такими датами, а грядущая свадьба с возлюбленной невестой достаточно прогремела на всю страну, так что теперь все ждут самого события.

– Я выполню свой долг до конца, а иначе какая из меня королева? – отказалась я.

Вианна оказалась прекрасна. Москва не произвела на меня такого впечатления. Местные города вообще пришлись по душе. Несмотря на разрушения, всюду поддерживался порядок, и усилия не были напрасны: ни грязи, ни развалюх в округе. Столица в этом плане переплюнула всех – ухоженные дома и скверы, потрясающая архитектура и где-то там, вдали, королевский дворец, венец мастерства зодчих и магов. Я наконец дома. Мы въезжали через большую триумфальную арку, увитую гирляндами цветов, и нас приветствовал народ. Было тепло, и меня пересадили в открытую коляску, как и планировалось. Дэн ехал верхом на гнедом жеребце справа от меня, и солнце золотило его профиль. Мой любимый король.

Настроение толпы в этот раз чувствовалось особенно сильно. Люди искренне и откровенно счастливы. Счастье короля для них равнозначно собственной радости и благополучию. В этом общем звуке отдельные негативные эмоции тонули, не успевая испортить гармонии. Тем неприятнее было услышать резкий всполох ненависти совсем рядом – слева чуть впереди. Маленькая группка горожан, отличающихся от остальных и одеждой, и лицами.

– Госпожа, закройтесь, – прозвучало тихое предупреждение Теней, но я как заворожённая смотрела в глаза человека, стоящего прямо за этой группой.