ПРОПАВШИЕ В ГОРАХ

Вдруг в дверь кто-то постучался. От неожиданности мужчины, сидящие за столом, аж подпрыгнули. Дверь отворилась и в дом вошла молодая, лет двадцать, не больше, девушка. Она была одета в белое длинное до пола платье, которое красиво облегало ее стройное тело. Лицо у нее было очень красивым и милым, а зеленые глаза завораживали. Окинув взглядом бывших солдат, она остановилась на Шальном, на ее лице промелькнуло удивление.

– Ты кто такая? – спросил ее Сидор.

– Меня Олеся зовут, я тут живу. А вот вы кто такие?

– Да мы так, заплутали немного, решили зайти, переночевать, – расплываясь в улыбке, ответил Петруха.

– Ну что ж, оставайтесь, раз пришли, не выгонять же вас ночью за порог, – спокойно ответила девушка, словно не стояла одна напротив троих мужчин в глухом лесу.

– Да уж, уваж нас, не выгоняй, – с явной насмешкой сказал Сидор. – И раз уж ты здесь хозяйка, то давай, организуй нам поесть.

– У меня нет еды. Пока, – не обращая внимание на насмешку, ответила Олеся. – Я могу вам заварить вкусный травяной чай, мы с матушкой его летом собирали.

– А матушка твоя где? – спросил Петруха.

– Померла она совсем недавно.

Девушка по-хозяйски надергала разных трав из пучков, что висели под потолком, бросила их в котел, залила водой. Пока она готовила чай, Петруха и Сидор многозначительно переглядывались, косясь на девушку, показывая недвусмысленные жесты друг другу относительно нее. Шальному все это очень не нравилось. Он сегодня уже видел одну непонятную ему женщину, а эта была еще страннее. Что она тут забыла со своей матушкой? Поведение его друзей ему очень не нравилось. Они вели себя так, словно сидели в трактире и пялились на жену трактирщика. То, что эта девушка выглядит так, словно никогда не занималась тяжелой работой, а ее одежда практически идеально чистая и совсем не по сезону, их нисколько не волновало.

– Ну вот, готово, – зачерпывая из котла кружками отвар трав, сказала Олеся.

– А я тоже готов, уже как ты зашла готов был, – сказал Петруха и обняв ее за талию, попытался посадить к себе на колени.

– Ой, – захихикала девушка, – я так и думала, что этим закончится! Но ты выпей чая сначала, он для мужской силы полезен.

– А ты посмотри на нее, а, Сидор! Ну и лиса нам попалась! – залихватски сказал Петр и отхлебнул их кружки.

– Ну и я подкреплюсь, – поддержал его старший и тоже сделал глоток.

– А ты что не пьешь? – повернувшись к Шальному, спросила девица.

– Да что-то не хочется, – запинающимся голосом ответил парень.

Он видел, как после чая, его товарищи замерли, а рука Пети соскользнула с талии девушки и безвольно повисла.

– Ты кто такая?! – вставая из-за стола и пытаясь нашарить на поясе свой парабеллум, спросил парень. Но потом вспомнил, что Патров в нем больше нет, все израсходовал сегодня в бою.

– Я? Я – ведьма! – выкрикнула Олеся, и ее глаза вспыхнули зеленым огнем. – А кто ты такой, почему я не чувствую тебя? Почему я не могу заморочить тебя как двух этих собак?

Ничего не ответив, он бросился в сторону, к стене, у которой стояли их винтовки. Избушка была небольшая, и он в один шаг оказался у оружия, вскинув ствол, выстрелил в девушку. Грохот винтовочного выстрела в закрытом помещении больно ударил по ушам и оглушил его. Пуля попала Олесе ровно в центр груди и прошла навылет. На белоснежном платье расплылось красное пятно. От выстрела она немного наклонилась вперед, но тут же подняла голову и залилась смехом. Ее лицо исказилось, стало хищным, некрасивым, кожа обтянула кости черепа. В мгновение она оказалась рядом, руками, на пальцах которых выросли когти, схватила винтовку за ствол и просто согнула его, сломав деревянную ложу. Дальше Шальной почувствовал боль от удара по левой ноге. Затем боль в левой руке. Эта тварь ломала его кости с такой легкостью и скоростью, на которую не был способен ни один человек. Напоследок она полоснула когтями ему по лицу, оставив четыре глубоких разреза, и выбила левый глаз. Он не успел почувствовать эту боль, потому что девушка сильно ударила его головой об бревна стены, и сознание покинуло его.

Когда сознание вернулось к нему, он обнаружил, что сидит у той же стены, на том же месте. Боли нет, ну точнее она есть, но не такая, какой должна быть от тех травм, которые он видел своим одним глазом. Нога и рука явно сломаны и выгнуты неестественным образом. У ног лежат остатки винтовки, штык отсоединился от ствола и лежит рядом. Видимо, эту тварь не особо волновали еще две винтовки, стоящие рядом с ним. Ей они были нестрашны. А вот дальше картина была гораздо ужаснее. Вниз головой к стропилам были подвешены его товарищи. Судя по всему, у Сидора было перерезано горло. Под ним стоял тот саамы котел, и в него стекала кровь, а вот Петруха был еще жив. Эта тварь сидела рядом, отрывала зубами от него куски мяса и жадно поедала их. Потом зачерпывала из котла кружкой кровь и записала ею. Петр кричал, но судя по всему, ему уже оставалось недолго мучиться.

– О, проснулся, – приветливо сказало существо, в котором от красавицы Олеси осталось только платье. – Так кто ты такой? Ты не ведун, не вампир, не оборотень, не упырь даже. Почему ты мне не подвластен?

– Я не знаю, – тихо проговорил Шальной.

– Ну ладно, сейчас твой дружок помрет, и я за тебя примусь, – чавкая куском Петрухи, проговорила она. – Я тебя немного полечила отварами, да пошептала немного. Глаз тебе не верну, но ты еще поживешь. Ты мне живой нужен, чтобы я тебя могла снова ломать.

Шальной молча встал, поднял с пола штык, в который были впаяны серебряные полосы. Он не был дураком и быстро соображал. Он помнил, как его серебряные пули остановили Ладу. Полноценно опираться на покалеченную ногу он не мог.