Горькие травы

Колокольчик на двери резко зазвенел, заставив меня вздрогнуть. Я перевела взгляд ко входу и увидела, как тут же возникла миссис Гриффин. Она была нечастым гостем и обычно заходила лишь за обычными эфирными маслами.

– Изабелла, добрый день, – ее лицо расплылось в нежной, почти материнской улыбке. – У тебя случайно не завалялось масло чайного дерева?

– Добрый день, миссис Гриффин. Конечно, оно где-то здесь… – я нырнула под прилавок, где в аккуратном ящичке хранились маленькие флакончики с маслами. Через мгновение рука наткнулась на нужный. – Вот!

– Замечательно, – она бережно приняла флакон.

Быстро оплатив заказ, миссис Гриффин не ушла, а внимательно, чуть скосив глаза, оглядела меня.

– А ты ничего не знаешь о гаданиях на кофейной гуще?

Мой нос непроизвольно сморщился. У нас с этим напитком не случилось любви, и, скорее всего, я его никогда не полюблю. Этот яркий, агрессивный запах перебивал все тонкие ароматы трав и цветов, заполняя собой пространство без остатка. Вот чай – кладезь полезных свойств.

– Я об этом слышала, но никогда не пробовала. Не очень люблю кофе.

– Очень жаль, это очень занимательное занятие. Попробуй как нибудь.

Она бросила на меня странный, задумчивый взгляд, попрощалась и вышла, снова звякнув колокольчиком. Если бы она была ведьмой, я бы обязательно почувствовала это по ауре, но она была обычным человеком. Пожав плечами, я вернулась к своей работе. Возможно, она просто нашла себе новое хобби, пока дожидается внуков от сына.

Доставая ступку и сушеный корень имбиря, я снова бросила взгляд на затуманенное окно. Моё нутро подсказывало приближение чего-то важного. Это было похоже на далекий раскат грома, который еще не слышен ушами, но уже чувствуется кожей – смутное давление, сдвиг в воздухе, обещающий бурю. Но я не особо любила слушать свое предчувствие. Этот внутренний голос слишком часто говорил на языке инстинктов, а не логики.

Он мне, например, нашептал помочь волчонку из стаи, которая не любит вмешательства непонятных людей. И тем более не будет в восторге помощи ведьмы.

Нет уж. У меня и своих забот хватает.

Я с силой растерла корень в ступке, сосредоточившись на тактильных ощущениях – шершавость порошка, терпкость запаха. Рутина была моим щитом. Пусть этот зовущий голос бубнит себе на фоне, а я займусь тем, что мне действительно нравится. У меня есть чай, который нужно допить, заказы, которые нужно выполнить, и бабушка, которой нельзя волноваться.

Я не собиралась никуда идти на поводу у какого-то там предчувствия.

Чайник резко выключился, и в наступившей тишине я поняла, что просто так это не закончится.

Весь день я провела в непонятных ощущениях и в ожидании бури, готовой развернуться прямо у меня в лавке. Воздух был густым и душным. Каждый звонок колокольчика над дверью заставлял сердце делать сальто. И под конец рабочего дня, когда солнце уже заходило, в мою лавку завалились два огромных мужчины. Я не шучу, они просто гигантские! Оба – одинаковые широкоплечие глыбы под два метра ростом, с темными волосами, едва поместившиеся в дверном проеме. Правда, у одного волосы чуть длиннее, по уши, есть щетина и шрам, рассекающий бровь. Он не очень заметен, но придавал мужчине явно грозный, почти дикий вид.

Мысли закрутились со скоростью урагана: «Это те люди, которые хотели напасть на Майка? Их главари? Или просто потерявшиеся туристы? Или…» Руки сами потянулись под прилавок, к полке с ножами. Но они сделали еще один шаг, и в следующий миг их обжигающая аура накрыла меня волной.

Жар. Не уютное тепло камина, а то, что исходит от раскаленной докрасна стали. Оно растекалось, заставляя кожу покрыться мурашками. Тот со шрамом – явно альфа, его энергия не просто давила: она пылала, обжигала изнутри, и древний инстинкт требовал опустить взгляд, отвести глаза, признать его главенство. Но было в его энергии что-то манящее и притягательное. Мне хотелось подойти к нему поближе, кончики пальцев зудели от желания докоснуться до него и узнать, такой ли он теплый, как его аура.

Святая земля, что за желание?

Стряхнув непонятное наваждение, я отвела взгляд от огромной скалы посреди моей лавки и посмотрела на рядом стоящего мужчину. Второй не уступал габаритами, его волосы были короче, он казался не таким широким, и его сила ощущалась иной: холодной, сконцентрированной, словно заточенный клинок в ножнах. Бета.

Альфа сделал шаг вперед. Пол под его ногами, казалось, слегка прогнулся. Этого еще не хватало…

– Мы пришли поговорить о нашем… мальчике, – его голос был низким, без агрессии, но от него зазвенело в ушах.

– Не хочешь объясниться? – отчеканил бета. Он встал рядом со своим вожаком, в его глазах читалось презрение.

– Простите? – от этой прямой холодной атаки я на мгновение забыла, кто они такие и зачем пришли. Разум опустел.

Я еще ничего не сделала, а он уже хочет меня сожрать…

– Запах твоей магии был на волчонке. Что ты с ним сделала? – бета не уступал.

– Кто вы такие? – выдавила я, пытаясь отвоевать себе крупицу контроля.

– Отвечай на вопрос! – его рык отозвался вибрацией в груди. Он сделал еще один шаг в мою сторону, но рука альфы его остановила.

И в этот момент все мое внимание приковалось к нему. Его молчание душило, а взгляд… Боги, его взгляд был невыносимым. Он не пялился нагло, как его бета. Его глаза медленно скользили по моему телу, по полкам с травами, по ловцам снов, словно выискивая информацию. От этого спокойного изучения у меня возникло дикое желание прикрыться, спрятать все свои секреты.

Что-то во мне щелкнуло. Страх отступил, смытый внезапной волной возмущения.

– Я спасла ему жизнь, – мои слова прозвучали четко и громко. – И при этом я должна еще и объясняться, и отвечать на вопросы непонятных мужчин, которые вломились в мою лавку?

Я перевела взгляд с разъяренного беты на альфу. И впервые наши взгляды встретились по-настоящему. Его глаза, цвета старого золота и темного меда, казалось, засверкали в тот миг. В его взгляде не было ни злобы, ни презрения. Было что-то, что я не могла так легко понять. Он разглядывал мое лицо, и между его глаз залегла глубокая складка.

– Ты виновата в попытке его похищения? – наконец спросил альфа, и его тихий голос был опаснее любого крика.

– Еще пара обвиняющих слов в мой адрес, и я вышвырну вас отсюда, – прошипела я, чувствуя, как по спине пробежали искры накопленной магии. Я не знаю, чем я думала, когда дерзила, однозначно, очень сильному альфе, но я не могла удержать свой рот на замке.

– Меня зовут Кай, он из моей стаи. Ответь нам, – альфа произнес это так, будто эти четыре слова снимали все возражения.

Он не извинился за вторжение или тон своего спутника. Он просто констатировал факт, и от этого стало еще страшнее.

Его глаза снова сверкнули золотом, и я ответила. Прорвалось, как плотина:

– Он пришел ко мне весь испуганный и дрожащий. Я напоила его успокаивающим чаем и накормила булочкой. Дальше какие-то придурки разбили витрину, – я резко ткнула пальцем в сторону нового, еще пахнущего герметиком стекла. – Мы сбежали, и я попросила показать, где он живет. Дождалась, пока он не зашел домой, и ушла. Все.

Внезапная мысль, холодная и тошная, пронзила меня.

– С Майком что-то случилось? Они его чем-то отравили? – слова сими выскользнули, а мурашки побежали по рукам. Как? Как я не почувствовала на нем яд?

– Нет, с ним все хорошо, – отрубил бета, но его взгляд все еще буравил меня.

Выдох. Они получили ответы. Теперь…

Я вышла из-за прилавка, и разница в наших размерах стала ощущаться еще острее. Я едва доставала этим мужчинам до груди… Они могли сломать мне половину костей в теле, просто не рассчитав силу рукопожатия. Воздух сгустился, напоенный грозящей бурей.

Я собралась открыть для них дверь, мысленно повторяя про себя заклинание на усиление барьеров, чтобы больше ни один незваный гость не смог переступить порог. Но в тот момент, когда я потянулась к ручке, Альфа резко схватил меня за запястье.

Его пальцы обжигали кожу, как раскаленный металл.

И между нами пробежал разряд.

Это было не похоже на удар током – это было глубже. Тихий щелчок, отозвавшийся эхом в самой сердцевине моего существа. Словно две души, которые заблудились когда-то, снова встретились. Мурашки, тысячи игл, поползли по всему телу одновременно, выжигая всё на своем пути – и гнев, и страх, и саму способность мыслить.

Он резко отпустил мою руку, будто коснулся лавы. Его глаза, широко распахнутые, были полны того же шока, что и мои. В них плескалось недоумение, ярость и… узнавание.

Это было странное ощущение. Будто мы знаем о друг друге всё. Но при этом – ничего. Ни имени, ни прошлого. Будто мы были знакомы целую вечность, но кто-то стер всю нашу общую историю, оставив лишь смутный, щемящий след в душе.

Мы стояли, замерши, и в оглушительной тишине лавки слышалось лишь наше учащенное дыхание. Давление его ауры изменилось – оно больше не обжигало, а… вибрировало, в унисон с чем-то внутри меня.

Бета смотрел на нас, и на его каменном лице читалось удивление и… понимание? Страшное, нежеланное понимание.

Кай не сводил с меня взгляда, и в его глубине клокотал немой вопрос, тот самый, от которого у меня похолодело внутри: «Кто ты?»

– Пожалуйста, покиньте мою лавку, – запинаясь и все также задыхаясь, я в указала на дверь.

Бета бросил на меня последний оценивающий взгляд, полный немых вопросов, но альфа… он не смотрел больше. Он просто ушел, его спина – прямая, почти одеревеневшая от напряжения – была красноречивее любых слов.

Но в последний миг, когда дверь уже почти захлопнулась, отсекая меня от бушующего на улице ветра, он обернулся. Всего на долю секунды. И я снова поймала его взгляд.

Те самые золотые, как мед, глаза. Теперь в них не было ни ярости, ни подозрений. Лишь бездонное, оглушительное смятение, в котором отражалось мое собственное потрясение. Это был взгляд тонущего человека, который увидел на горизонте спасательный круг, но не мог понять – плыть к нему или это лишь мираж.

Мое запястье отдавало тупой болью, на нем не было ни единого напоминая о большой теплой руке. Но чем дольше я смотрела на него, тем сильнее чувствовалось его прикосновение.

Встряхнув головой, я поняла одно. Ничто уже не будет прежним.

Глава 4

Несколько дней меня донимало очень странное и при этом очень выматывающее состояние. Голова будто была набита ватой, сквозь которую то и дело пробивались короткие, острые вспышки мигрени. И проблема была даже не в том, что я в панике поглядывала на свою руку в ожидании, что на коже проступит ожог, вырастет лишний палец или, на худой конец, вылезет клочок шерсти. Нет. Тело вело себя прилично, если не считать этого внутреннего напряжения, будто все клетки тихо вибрировали, настроенные на какую-то неведомую частоту. Просто то тепло, которое исходило от Кая, не передать словами, не воскресить в памяти до мельчайших деталей, и ощущение, что я нуждаюсь в нём, как в воздухе, что только он может согреть мою душу, меня изматывало. Его присутствие где-то в городе я чувствовала, как собственную руку – не видя ее, но безошибочно зная, где она. Все это сводило с ума.

Тело и разум как будто хотели чего-то, но я не понимала, чего конкретно. Я поддавалась всем своим странным идеям. От желания купить огромный букет полевых цветов, чтобы тот стоял на витрине лавки и радовал меня каждый день, или залиться смехом без причины, до потребности съесть кусок того самого миндального торта, от которого я всегда отказалась, потому что он «слишком сладкий, слишком калорийный». Непонятный голод не давал мне спокойно существовать.

Мой мини-сад на подоконнике жил своей собственной буйной жизнью. Заговор, который должен был подпитывать лишь листья, вдруг вылился в неистовое, бессмысленное цветение. От стебелька разрастались лепестки всех оттенков радуги, которые я в них не закладывала: от ядовито-розового до неестественно синего. Они тянулись к солнцу, будто пытаясь рассказать ему какую-то дикую, незнакомую мне историю. Бабушка, наблюдавшая за этим непонятным волшебством, стояла у печи, помешивая рагу на ужин, и смотрела на меня с таким выражением лица, которого я раньше не видела. С небольшой, знающей улыбкой, полной нежности и… чего-то, что я снова не смогла разгадать. Но стоило мне повернуть голову, как она тут же нахмурилась, сделав вид, что изучает узор на занавеске.