Дело Амазонского архива

Матео сидел один в самом дальнем углу. Он был старше, чем они ожидали. Ему могло быть шестьдесят или восемьдесят. Его кожа, темная и морщинистая, как кора дерева, была покрыта сетью белых шрамов. Седые волосы были коротко острижены, а черные глаза, глубоко посаженные под густыми бровями, смотрели остро и проницательно. Он не встал, когда Раф и Том подошли. Лишь кивком указал на два пустых стула.

– Вы опоздали на три минуты, – сказал он на ломаном английском с густым португальским акцентом. Голос у него был хриплый, как будто он состоял из речного гравия.

– Мы проверяли, нет ли за нами хвоста, – ответил Раф, садясь.

Матео усмехнулся, обнажив неровные желтые зубы.

– В этом городе хвост есть у всех. Вопрос лишь в том, чей он. Мне сказали, вы ученые. Ботаники. Ищете редкие цветы.

– Что-то вроде того, – подтвердил Раф.

Матео медленно отпил из стакана. Его взгляд скользнул по Тому, оценивая его физическую форму, потом снова вернулся к Рафу.

– Я видел много ученых. У них мягкие руки и глупый блеск в глазах. У вас руки не мягкие. И блеска нет. Зато я вижу то, что видел у золотоискателей перед тем, как они уходили в джунгли и не возвращались. Жадность. Только вы ищете не золото.

– Нам нужен проводник. Вверх по Риу-Негру, в район к северу от Сан-Габриел-да-Кашуэйра, – Раф положил на стол карту, указав на отмеченную область. – На две-три недели. Лодка, снаряжение, провизия. Мы хорошо заплатим.

Матео даже не взглянул на карту. Он смотрел в глаза Рафу.

– В том районе нет редких цветов. Там только вода, камни и дурные воспоминания. Люди называют те места «Пасть Дьявола». Туда не ходят даже браконьеры. Река забирает тех, кто ищет то, что ей не принадлежит. Что вы там потеряли?

Молчание затянулось. Том чувствовал, как напряглась атмосфера. Этот старик был не просто проводником. Он был хранителем этого места.

– Мы ищем ответы, – сказал Том. Его голос, в отличие от голоса Рафа, был спокойным и лишенным агрессии. – Ответы, которые оставил нам один человек много лет назад. Он был там. И он не вернулся.

Матео перевел взгляд на Тома. В его глазах что-то изменилось. Он увидел не жадность, а что-то другое.

– Многие не вернулись, – прохрипел он. Он снова посмотрел на карту, на этот раз внимательнее. Его палец завис над отмеченной областью. – Экспедиция. Давно. Семь человек. Женщина с рыжими волосами. Они тоже искали ответы.

Сердце у Тома екнуло.

– Вы их знали?

– Я был молод. Я возил им припасы до последнего лагеря. Они были… другие. Не как остальные. Они слушали реку. Но река не всегда говорит то, что хочешь услышать. Им велели уйти. Они не послушали. – Он поднял глаза. – Их погубили не джунгли.

– А кто? – спросил Раф.

– Те, кто считает, что им принадлежит все. Земля, вода, деревья. Даже души людей. Они приходят на больших лодках, в чистой одежде. Они улыбаются. Но их тень холоднее, чем вода на дне реки. – Матео замолчал, словно вспоминая что-то. – Я не поведу вас туда. Ни за какие деньги.

Он встал, чтобы уйти.

– Среди них был фотограф, – быстро сказала Майя, появляясь из тени у входа в бар. Раф мысленно выругался. Она не должна была здесь быть. – Его звали Жоао. Он делал снимки.

Матео замер. Он медленно обернулся и посмотрел на Майю. Она подошла к столу, и Камилла следовала за ней, как испуганная тень.

– Откуда ты знаешь это имя? – спросил старик.

Майя достала из рюкзака дневник Элианы и положила его на стол.

– Она писала о нем. Она писала о вас. «Матео. Мальчик с глазами старика. Он единственный, кто нам верит».

Матео смотрел на дневник так, словно увидел призрака. Его морщинистая рука медленно, почти с суеверным страхом, потянулась к потертой кожаной обложке. Он не открыл его. Он просто коснулся ее кончиками пальцев.

– Она выжила? – прошептал он.

– Мы не знаем, – честно ответила Майя. – Мы здесь, чтобы узнать. И чтобы закончить то, что они начали.

Старик долго молчал. В баре стало тише, разговоры за соседними столиками стихли. Все смотрели на их странную компанию. Наконец, Матео убрал руку и посмотрел на Майю. Его взгляд был тяжелым, полным воспоминаний, которые он пронес через полвека.

– Они не искали цветы. Они искали доказательства. Против людей из «Geo-Core Minerals». Они нашли их. Целый архив. Пленки, документы. Они спрятали его.

– Где? – выдохнула Майя.

– Там, куда я не пойду, – он покачал головой. – Но я отвезу вас к началу тропы. Дальше вы пойдете одни. На рассвете. Причал номер семь. И возьмите в два раза больше медикаментов. И в три раза больше патронов.

С этими словами он развернулся и, не оглядываясь, вышел из бара, растворившись в душной темноте портовой ночи.

Рассвет над Риу-Негру был похож на сотворение мира. Туман, белый и плотный, как молоко, лежал на темной, почти черной воде. Из него, словно острова, проступали кроны гигантских деревьев. Воздух был прохладным и чистым, наполненным хором невидимых птиц и стрекотом насекомых. Тишину нарушал только натужный кашель старого дизельного двигателя их лодки.

Это было длинное, узкое судно с навесом, заваленное их снаряжением, канистрами с топливом и ящиками с провизией. Матео стоял у штурвала, его силуэт четко вырисовывался на фоне разгорающейся зари. Он не проронил ни слова с тех пор, как они отчалили.

Они плыли уже несколько часов, оставив позади хаос Манауса. Город исчез, сменившись бесконечной зеленой стеной по обоим берегам. Река была гладкой, как черное стекло, отражая в себе небо, которое из перламутрового становилось ослепительно-голубым. Жара нарастала с каждой минутой.

Камилла, бледная, но решительная, сидела под навесом и в сотый раз перечитывала дневник Элианы, пытаясь найти новые зацепки. Том проверял их аптечку и снаряжение, его движения были методичными и успокаивающими. Майя стояла на носу лодки с камерой в руках. Она не просто смотрела – она впитывала. Величие реки, мощь джунглей, игру света на воде. Она чувствовала себя песчинкой, затерянной в этом огромном, дышащем мире. И все же, где-то глубоко внутри, она ощущала странное чувство правильности происходящего. Словно она вернулась домой, в место, где никогда не была.

Раф не любовался пейзажами. Он сидел на корме, спиной к остальным, и смотрел назад, на их кильватерный след, разрезающий черную воду. В руке он держал бинокль. Его лицо было непроницаемо.

– Что там? – спросил Том, подойдя к нему.

– Ничего, – ответил Раф, не опуская бинокль. – И это мне не нравится.

– Ты думаешь, они последовали за нами из города?

– Я думаю, они уже были здесь. Роуэн не дурак. Если он знал, что Ортон интересовался Амазонией, он бы давно расставил здесь своих наблюдателей. Браконьеры, нелегальные лесорубы, коррумпированные чиновники… У «Лиры» здесь сотни глаз и ушей.

Том посмотрел на бескрайние просторы воды и зелени.

– Здесь можно спрятать армию и никто не заметит.

– Именно, – Раф наконец опустил бинокль. – Поэтому мы должны считать, что за каждым деревом кто-то стоит. Что каждый шорох – это не обезьяна. Мы вошли в ворота. Теперь мы на их территории.

Майя подошла к ним, услышав конец разговора. Она проследила за взглядом Рафа. Река позади них была пуста. Но ощущение чужого присутствия было почти осязаемым. Она вспомнила последнюю запись в дневнике Элианы: «Они нашли нас. Не люди. Глаза в листве».

Она посмотрела на стену джунглей, проплывающую мимо. Густая, непроницаемая, живая. Миллиарды листьев, ветвей, лиан. И ей на мгновение показалось, что из этой зеленой массы на нее действительно смотрят. Тысячи невидимых, безмолвных, выжидающих глаз.

Ворота в зеленый ад захлопнулись за их спиной.

Шепот на реке

Дни слились в единый, тягучий, пропитанный влагой сон. Река была их миром, лодка – их домом, а тарахтение старого дизеля – биением его сердца. Черная, как нефть, вода Риу-Негру несла их все глубже в континент, и с каждым часом цивилизация казалась все более далекой и нереальной выдумкой. Зеленая стена по берегам стала однообразной, гипнотизирующей. Гигантские деревья, увитые лианами, склонялись над водой, их корни, похожие на мускулистые лапы, впивались в илистые берега. Иногда в разрывах листвы мелькали яркие пятна – синие бабочки морфо, размером с ладонь, или алые цветы бромелий, растущие прямо на стволах.

Майя научилась видеть в этом однообразии скрытую жизнь. Через объектив своей камеры она замечала то, что ускользало от невооруженного глаза: крошечную древесную лягушку, замаскировавшуюся под лист; длинноносую змею, застывшую на ветке над водой; семью капибар, невозмутимо наблюдающую за ними с берега. Она снимала все. Свет, пробивающийся сквозь густую крону и ложащийся на воду золотыми монетами. Мрачное величие грозовых туч, собиравшихся на горизонте каждый полдень. Морщинистое, непроницаемое лицо Матео у штурвала. Она чувствовала, что отец делал бы то же самое. Он не просто исследовал. Он документировал. Он пытался поймать и сохранить душу места.

Камилла переносила путешествие тяжелее всех. Жара и влажность выматывали ее, превращая в бледную тень той энергичной женщины, которой она была в пыльном кабинете. Она почти не выходила из-под навеса, постоянно прикладывая к шее влажный платок. Но ее разум оставался острым. Она разложила на ящике копии страниц из дневника Элианы и карту с пленки, пытаясь найти новые связи.

– Она пишет о звуках, – сказала Камилла тихим, почти беззвучным голосом на третий день пути. Все обернулись к ней. – Поначалу она описывает их как «симфонию джунглей». Пение птиц, рев обезьян-ревунов на рассвете, стрекот цикад. Но потом тон меняется. Она начинает писать о «шепоте».

Раф, чистивший свой пистолет, замер.

– Что за шепот?

– Она не может его описать. «Это не ветер в листьях, – Камилла процитировала по памяти, – и не звук воды. Он как будто идет отовсюду и ниоткуда. Тихий, постоянный. Как будто кто-то говорит на языке, который ты почти понимаешь, но не можешь разобрать слов. Остальные его не слышат. Они думают, я схожу с ума от жары».

– Акустический обман, – предположил Том, не отрывая взгляда от воды впереди. – В джунглях звук распространяется странно. Эхо, преломление. Мозг может сам достраивать знакомые паттерны.

– Возможно, – согласилась Камилла. – Но дальше она пишет, что Жоао, фотограф, тоже начал его слышать. Они пытались его записать, но на пленке был только обычный шум джунглей.

Майя опустила камеру. Шепот. Что-то в этом слове вызывало у нее тревогу. Она посмотрела на Матео. Старик стоял не шелохнувшись, но его костяшки, сжимавшие штурвал, побелели.

– Это река говорит, – прохрипел он, не поворачиваясь. – Она предупреждает. Когда в ее дом приходят чужие с плохими мыслями.

– Или когда у чужих с плохими мыслями есть рации, работающие на низкой частоте, – сухо бросил Раф, заканчивая сборку оружия. – Белый шум, помехи. На грани слышимости. Мозг может интерпретировать это как шепот.

Эта прозаическая версия пугала не меньше, чем мистическая. Она означала, что кто-то был рядом. Кто-то со связью. С организацией за спиной.

На четвертый день они впервые увидели других людей. Это была длинная, низко сидящая в воде лодка, выкрашенная в грязный зеленый цвет. На ней было четверо мужчин. Их кожа была темной от загара, а одежда – выцветшей и рваной. Они были похожи на обычных рыбаков или охотников, но что-то в их облике было неправильным. У них не было сетей. Зато за спиной у каждого висело ружье. А на носу лодки был установлен тяжелый пулемет, небрежно прикрытый брезентом. Когда они проходили мимо, один из них проводил их долгим, тяжелым взглядом. Его лицо было лишено всякого выражения.

– Garimpeiros, – тихо произнес Матео. – Искатели золота. Дикие. Опасные. Они не любят чужих на своей территории.

– Это не просто garimpeiros, – так же тихо ответил Раф. – Я видел их ружья. Старые FN FAL. Но один из них говорил по рации. Модель такая же, какую использует корпоративная охрана по всему миру. Я узнал антенну.

Теперь тишина на лодке стала напряженной. Одно дело – подозревать, что за тобой следят. И совсем другое – получить этому подтверждение. Враг был не позади. Он был вокруг них.

К вечеру пейзаж начал меняться. Река сузилась, течение стало быстрее. Из воды стали появляться огромные черные валуны, отполированные тысячелетиями до зеркального блеска.

– Мы подходим к месту, которое местные называют «Кладбище гигантов», – сказал Матео. – Дальше начинаются пороги. Опасные. Нужно будет идти медленно.

Он умело вел лодку между камнями, похожими на спины доисторических чудовищ. Солнце садилось, окрашивая небо и воду в кроваво-оранжевые тона. Тишина стала почти абсолютной, нарушаемая лишь шумом воды, разбивающейся о камни.

Именно в этой тишине Майя услышала его. Шепот.

Это был не звук. Это было ощущение. Тонкая, едва уловимая вибрация в воздухе. Высокочастотный гул, который она скорее чувствовала кожей, чем слышала ушами. Она посмотрела на Камиллу. Та тоже прислушивалась, ее лицо было напряженным.

– Вы слышите? – прошептала Майя.

Том и Раф непонимающе переглянулись.

– Слышим что? Только реку.

Но Матео слышал. Он резко замедлил ход, и лодка почти остановилась, покачиваясь на течении.

– Что-то не так, – проговорил он. Его взгляд был прикован к узкому проходу между двумя особенно большими скалами впереди.

Раф вскинул бинокль.

– Не вижу ничего… Стоп.

Он замер.

– Что там? – спросил Том, его рука легла на рукоять мачете, лежавшего рядом.

– Трос, – выдохнул Раф. – Тонкий стальной трос. Натянут между скалами чуть выше уровня воды. Едва заметен в тени. На нашей скорости мы бы его даже не почувствовали. Он бы просто срезал навес. И наши головы вместе с ним.

Холод пробежал по спине Майи, несмотря на удушающую жару. Это была ловушка. Простая, грубая и смертельно эффективная.

– Они ждут нас, – сказал Том. Его голос был спокоен, но в нем появились стальные нотки. – Они знают наш маршрут.

Матео медленно разворачивал лодку.

– Есть другой проход. Западнее. Длиннее, но безопаснее.

– Нет, – твердо сказал Раф. – Если они устроили ловушку здесь, значит, они не хотят, чтобы мы прошли дальше. Они не ждут, что мы ее заметим. Когда мы не появимся с той стороны, они поймут, что что-то не так, и начнут искать. Мы должны сделать вид, что ничего не заметили.

– Сделать вид? – переспросила Камилла дрожащим голосом. – Раф, они пытаются нас убить!

– Пытаются, – согласился он, не сводя глаз с прохода. – И мы используем это против них. Матео, есть где-нибудь укрытие поблизости? Небольшая бухта, приток, где можно спрятать лодку?

Старик на мгновение задумался, его взгляд скользнул по береговой линии.

– В полукилометре ниже по течению. Устье ручья, заросшее камышом. С реки не видно.

– Отлично. План такой. Мы прячем лодку. Том, Майя, Камилла – вы остаетесь с Матео. Я пойду один. Обойду по берегу и посмотрю, кто нас ждет.

– Один ты не пойдешь, – немедленно возразил Том. – Это безумие.

– Еще большее безумие – идти вдвоем и шуметь в два раза больше, – отрезал Раф. – Я умею это делать. Я был разведчиком. Вы – нет. Это не обсуждается.

Майя видела, что Том готов спорить, но во взгляде Рафа было что-то, что заставило его замолчать. Это была не просто уверенность. Это была холодная ярость профессионала, чью территорию попытались нарушить.

Они спрятали лодку в указанном Матео месте. Узкий проход в камышах вел в небольшую заводь, скрытую от основного русла реки. Как только двигатель заглох, на них обрушилась оглушительная тишина джунглей, теперь казавшаяся зловещей. Раф проверил снаряжение, перекинул через плечо легкий рюкзак и, не говоря ни слова, скользнул в воду. Через мгновение он уже был на берегу и растворился в густых сумерках, как призрак.

Ожидание было пыткой. Каждая минута тянулась, как час. Майя сидела, сжимая в руках камеру с телеобъективом, и всматривалась в противоположный берег, пытаясь разглядеть хоть какое-то движение. Том стоял рядом, как напряженная струна, вслушиваясь в каждый шорох. Камилла листала дневник, но ее глаза были пусты. Даже Матео, казалось, нервничал. Он сидел на корме, перебирая в руках какой-то амулет из зубов ягуара.

Прошло почти два часа. Небо из фиолетового стало чернильно-черным, на нем зажглись незнакомые южные созвездия. Из джунглей доносились странные, тревожные звуки – уханье, щелчки, пронзительные крики.

Внезапно в рации, лежавшей на ящике, раздался тихий щелчок и шипение.

– База, это Сокол, – голос Рафа был едва слышен. – Прием.

Том схватил рацию.

– Слышу тебя, Раф. Докладывай.

– Я на позиции. Вижу их. Двое. Сидят в засаде на скале, прямо над проходом. Вооружены винтовками с оптикой. Ждут, когда мы попадем в ловушку.

– Всего двое?

– Двое здесь. Но я почти уверен, что их лодка где-то рядом. Та самая, которую мы видели днем. Значит, еще как минимум двое ждут ниже по течению. Они перекрыли реку.

– Что будем делать? – спросил Том.

В рации повисло молчание. Майя видела, как Том напрягся.

– Раф? – позвал он.

– Я нашел их лодку, – снова раздался голос Рафа. – Она в бухте, в ста метрах от их позиции. Двигатель приглушен, но работает. И… черт.

– Что «черт»? Раф, говори!

– У них оборудование. Спутниковая тарелка, усилитель сигнала. Это не просто головорезы. Это передовой наблюдательный пункт. И они передают данные. Постоянно.

Майя посмотрела на Тома. Они оба поняли, что это значит. Их враги не просто знали, где они. Они отслеживали их в реальном времени. Александр Роуэн не просто послал за ними хвост. Он развернул против них полноценную операцию.

– Майя, – голос Рафа в рации изменился, стал более сфокусированным. – Ты взяла с собой камеру ночного видения?

– Нет, она слишком тяжелая. Но у меня есть объектив со светосилой 1.4. При таком лунном свете он сможет что-то разглядеть.

– Мне нужно, чтобы ты сделала снимок. Я наведу на цель лазерный указатель. Самый слабый режим, инфракрасный. Ты его не увидишь, но матрица камеры должна поймать точку. Мне нужно фото их оборудования. Крупным планом. Любые серийные номера, логотипы. Все, что сможешь вытянуть. Это может стать нашим единственным доказательством.

– Но как? – вмешался Том. – Чтобы сделать снимок, ей нужно выбраться из укрытия. Они ее заметят.

– Не заметят, если она будет на нашей лодке. Матео, – обратился Раф к старику, зная, что тот слышит разговор. – Сможешь вывести лодку из заводи и провести ее вдоль этого берега, не заводя главный двигатель? На веслах или…

– Электрический мотор, – ответил Матео. – Для тихой рыбалки. Слабый, но для этого хватит.

План был до безумия рискованным. Но он был единственным.

Десять минут спустя они медленно скользили вдоль берега. Электромотор работал почти бесшумно, издавая лишь тихое жужжание. Майя лежала на дне лодки, выставив над бортом только объектив. Ее сердце колотилось где-то в горле. Она чувствовала себя мишенью в тире. Любой неверный звук, любой блик от линзы – и все будет кончено.

– Вижу точку, – прошептала она в рацию, которую Том держал у ее уха. Крошечный красный огонек, невидимый глазу, пульсировал на экране ее камеры. Она навела фокус. Изображение было зернистым, размытым, но она видела его. Металлический ящик, опутанный проводами. Рядом – спутниковая тарелка.

– Снимай, – приказал Раф.

Щелчок затвора в ночной тишине прозвучал как выстрел. Майя замерла, ожидая ответных выстрелов. Но ничего не произошло. Она сделала еще один снимок. И еще.

– Есть, – выдохнула она. – Кажется, есть.

– Уходите, – скомандовал Раф. – Немедленно. Возвращайтесь в укрытие. Я догоню.

Когда они снова спрятались в заводи, Майя тут же открыла снимки на экране камеры. Увеличила изображение до предела. Качество было ужасным, но на одном из ящиков можно было разобрать трафаретную надпись. Несколько букв и цифр. И логотип. Маленький, едва различимый. Стилизованное изображение созвездия Лиры.

– Lyra Dynamics, – прошептала Камилла, заглядывая ей через плечо. – Отдел полевых коммуникаций. Это их новейшая разработка. Таких комплексов всего несколько десятков в мире.

Значит, Роуэн бросил против них не просто наемников. Он использовал передовые технологии своей корпорации.

Раф вернулся через час, бесшумно выскользнув из темноты. Он был мокрый и злой.

– Они ушли, – бросил он, выжимая воду из рубашки.

– Ты их спугнул? – спросил Том.

– Не я. Им пришел приказ. Я был достаточно близко, чтобы услышать обрывок разговора по рации. «Отбой. Объект движется по западному руслу. Сворачиваемся».

Все переглянулись.

– Но мы не двигались по западному руслу, – сказала Майя.

– Именно, – кивнул Раф. – Кто-то пустил их по ложному следу. Кто-то еще наблюдает за нами. И этот кто-то только что спас нам жизнь.

Эта мысль была еще более тревожной, чем засада. У них появился невидимый союзник. Или еще один, более хитрый враг, который играл в свою игру.

– Что теперь? – спросила Камилла.

– Теперь мы ждем до рассвета, – ответил Раф. – А потом идем дальше. Они думают, что мы ушли другим путем. Это дает нам небольшую фору.

Ночью никто не спал. Майя сидела, прислонившись к борту, и смотрела на звезды. Шепот в ее голове не умолкал. Только теперь это был не гул оборудования. Это были голоса. Голос Элианы из дневника, полный страха и надежды. Голос ее отца, звучащий со страниц стихов Неруды. И новый, неизвестный голос – того, кто вел их издалека, дергая за невидимые ниточки. Она не знала, друг это или враг. Но она знала одно: их экспедиция перестала быть просто поисками архива. Они вторглись на поле битвы, где уже шла тайная война. И река, черная и безмолвная, была свидетелем этой войны уже очень давно. Она хранила все секреты. И все шрамы.

Лагерь угасших костров

Рассвет застал их в движении. Матео, не дожидаясь полного восхода, запустил двигатель, и его кашель разорвал утреннюю тишину. Никто не возражал. Прятаться в заводи, зная, что где-то рядом бродят враги, было все равно что сидеть в клетке с тигром, надеясь, что он тебя не заметит. Движение, даже рискованное, давало иллюзию контроля.

Они сидели под навесом, сгрудившись вокруг маленького экрана камеры Майи. Изображение, сделанное ночью, было зернистым, но Камилла, используя свой планшет, уже прогнала его через несколько фильтров, повышая четкость. Логотип «Лиры» был безошибочно узнаваем.

– Комплекс «Кассандра-7», – пробормотала она, сверяясь с какими-то файлами, которые, очевидно, скачала еще в Лондоне. – Мобильная станция тактической связи. Зашифрованный канал, спутниковое наведение, радиус действия – пятьсот километров. Они могут координировать отсюда целую армию. Роуэн не просто ищет нас, он ведет полномасштабную охоту.

– Но кто-то сбил их со следа, – напомнил Том. Он сидел напротив Майи, его лицо было серьезным, а взгляд постоянно сканировал берега, которые снова превратились в размытую зеленую ленту. – Кто-то, у кого есть возможность взломать или перехватить сигнал такого комплекса.

– Или кто-то, у кого есть свой комплекс, – мрачно добавил Раф. Он стоял у борта, скрестив руки на груди. Его подозрительность, казалось, обрела физическую форму и теперь висела над ними, как грозовая туча. – Не обольщайтесь. В нашей работе не бывает добрых самаритян. Есть только волки и волки в овечьей шкуре. Если кто-то нам «помог», значит, мы ему для чего-то нужны. Как приманка. Или как инструмент.

– Инструмент для чего? – спросила Майя.

– Чтобы вытащить «Лиру» на открытое пространство. Спровоцировать их на активные действия, заставить показать свои ресурсы здесь, в джунглях, где их сложнее спрятать. Мы – наживка в чужой рыбалке. И мне это категорически не нравится.

– Мне тоже, – согласился Том. – Но пока этот неизвестный рыбак не дает акуле откусить нам ноги, я готов с этим мириться. Наша цель – архив. Мы должны сосредоточиться на загадке отца. «Угасшие костры».

Все взгляды обратились к Камилле. Она снова была в своей стихии, окруженная информацией и гипотезами.

– Я думала об этом всю ночь. «Угасшие костры» – это, скорее всего, буквальное название. Старый лагерь, стоянка. Но как ее найти? Ключ в следующей строке: «где память говорит на языке корней». Я почти уверена, что речь идет о петроглифах.

– Наскальные рисунки? – уточнила Майя.

– Именно. Это древнейшая форма человеческой памяти в этом регионе. Их оставляли тысячи лет. Рисунки рассказывают истории, отмечают священные места, служат картами. Если экспедиция «Авангард» хотела оставить долговечный знак, они бы использовали уже существующий ориентир. Они бы добавили свою «память» к уже существующей.

– Матео, – позвал Том, повысив голос, чтобы перекричать двигатель. – Вы знаете места с наскальными рисунками в этом районе? «Говорящие камни»?

Старик, стоявший у штурвала, долго молчал. Его спина была прямой и напряженной.