Где живёт твой страх

Дарья Шатило

Где живёт твой страх

1

23 апреля 2019, 04:00

Андрей

Кофе никогда не был моим любимым напитком, однако сегодня эта грязновато—коричневая жидкость помогла мне прийти в себя. Стоя в четыре утра вблизи старого кладбища, я мог думать только о ней. Лили. На самом деле Лиля ненавидела это прозвище, а мне очень нравилось её донимать и наблюдать за реакцией любимой. Сегодня, когда я уходил из дома, Лиля даже не пошевелилась: так крепко спала. А может, я наконец—то научился незаметно исчезать из дома?

– Кто из вас Андрей Заброда? – сказал подходящий к нам с напарником парень. На нём был белый халат, поэтому я мысленно предположил, что незнакомец – эксперт—криминалист. Я внимательно рассмотрел парня. Широкоплечий и голубоглазый, он мог бы быть красавцем, если бы его светлые волосы так сильно не завивались. Хотя кудри парня забавно торчали в разные стороны и придавали ему особый шарм.

– Андрей Заброда – это я, – уголки моих губ слегка приподнялись.

– Я закончил. Смерть наступила где—то в промежутке между десятью и одиннадцатью вечера. Точнее скажу после вскрытия. Результаты анализов будут завтра утром. На первый взгляд, следов насильственной смерти нет. Я бы вообще считал дело бесперспективным, если бы не одна деталь… – чудак в белом халате сделал театральную паузу, надеясь пробудить в нас с Петей любопытство. В четыре утра? Не смешно. Понимая, что реакции от нас он не дождется, эксперт продолжил: – С тела спустили кровь.

Мой спасительный кофе на этом моменте попросился наружу, однако я смог сдержаться и спросить:

– Что, простите?

На лице «Белохалатного» засияла улыбка, означавшая «ага—теперь—вы—меня—слушаете».

– Жертву обескровили. Я полагаю, вам как следователю будет интересно взглянуть на тело, прежде чем мы заберём его.

– Это понятно и без ваших подсказок, – процедил я сквозь зубы.

Эксперт уже собирался уходить, и вдруг остановился, ища что—то во внутреннем кармане куртки под халатом.

– Вот она! Есть! – радостно воскликнул чудак, держа в руках небольшую прямоугольную карточку.

Мы с Петей растерянно уставились друг на друга.

– Возьмите. Обычно делаю это сразу, но сегодняшнее тело меня, так сказать, дезориентировало, – с этими словами парень в белом халате вручил мне карточку и исчез. Я посмотрел на визитку:

Александр Серый

Эксперт—криминалист

г. Мелитополь

На обратной стороне были указаны контактный телефон и адрес электронной почты этого криминалиста.

– Ого! Так он с Мелитополя! Наверное, с этим делом действительно всё не так просто! – заглядывая через моё плечо, сказал Пётр.

– Или в Бердянске просто беда со специалистами, – я поджал губы.

– Возможно. Этот Серый какой—то странный. Но об этом давай позже поговорим. Пойдем лучше посмотрим на тело.

Мысль Петра была дельной (едва ли не впервые за все утро), поэтому мы направились к месту, где было найдено тело.

Я работаю следователем третий год, но каждый раз, отправляясь на место происшествия, боюсь увидеть жертвой кого—то хрупкого и беззащитного, как моя Лили. К сожалению, сегодня был именно тот день, когда все худшие опасения сбылись.

Это была девочка. На вид, лет 16—17, не больше. На лице ребёнка застыл ужас, а некоторые пряди волос поседели. Было похоже, что жертва чего—то или кого—то очень испугалась. А эксперт ни слова не сказал об этом. Но хуже всего, что тело действительно обескровили. Такое я на своём недолгом профессиональном пути видел впервые, а некоторые коллеги, готов поспорить, никогда не сталкивались с подобным. Картина была ужасной. Кости, обтянутые тоненькой сморщенной бледной кожей, вот—вот, казалось, вылезут наружу, а живот запал настолько, что его нужно было едва ли не отрывать от холодной земли. Но самыми страшными были глаза. Даже прикрытые веками, они едва держались в орбитах.

Когда я накрывал тело, мои руки дрожали. Петра рядом не было. Оглянувшись, я увидел напарника. Он стоял в десятке шагов от меня, а его лицо имело зеленоватый оттенок, заметный даже в предрассветных сумерках. Ещё мгновение – и несчастного стошнило бы прямо здесь, на кладбище.

– Пойдём уже, – я положил руку Петру на плечо.

– Лейтенант, подождите! – я остановился. Ко мне приближался патрульный.

– Вот, возьмите. У бедняжки были с собой документы, – отдав мне честь, патрульный исчез.

Я открыл паспорт. С фото на меня смотрела красивая молодая девушка. Пархоменко Ирина Васильевна. 28 июня 2001 года рождения.

«Получается, ей должно было бы вот—вот исполниться 18.».

Я положил документы покойной в сумку, и мы с Петей направились к служебному автомобилю. Неожиданно моё боковое зрение отметило кое—что, и это заставило меня остановиться. Хрупкая фигурка, «рваные» на коленях джинсы, легенькая курточка… И главное: огненно—рыжие волосы! О нет! Этого не может быть! Никогда, ни за что! Я замер на месте.

Видимо, выражение моего лица изменилось настолько, что Пётр, взглянув на него, обеспокоенно спросил:

– Андрей, что случилось?

– Ты тоже это видишь? – не моргнув, спросил я у напарника.

Пётр проследил за моим взглядом. В этот момент «неизвестная» накинула на голову капюшон, что позволило ей стать практически незаметной.

– Поздно ты это сделала.... – гневно прошептал я и побежал за фигурой в капюшоне. Конечно, я слышал за спиной глухие шаги Петра, который пытался догнать меня. Я ускорился: знал, если сержант Пётр Саженков начнёт со мной разговаривать, я успокоюсь. И Лиля будет продолжать совать свой маленький любопытный носик в мои дела. Я переживал за неё больше, чем за себя. Она и понятия не имеет, с кем мне приходится иметь дело каждый день.

Поравнявшись с «объектом», я положил руку на его плечо.

– Привет… – прошептал я девушке на ухо.

Как и планировалось, Лили громко завизжала. Девушка продолжала кричать, даже повернувшись к нам с Петром. Я лишь криво улыбнулся ей.

– Я тебя предупреждал, – мой гнев не имел границ, – просил не появляться на местах преступлений, ведь это может быть очень опасно?

Девушка молчала. Она выглядела испуганной и оскорбленной. Один взгляд изумрудных глаз—и я уже был готов извиняться. Нет, нельзя! В конце концов, это она не сдержала обещания, а не я!

Взгляд девушки скользнул по мне с головы до ног, потом ещё раз, и ещё… Наконец он остановился на моём лице, и Лили сказала, едва шевеля губами:

– Не думала, что ты такой, – любимая резко повернулась, села на стоявший неподалеку велосипед и поехала вниз по спуску горы.

Я стоял смущённый и не знал, как поступить. На помощь пришел Пётр:

– Всё нормально, Андрей. Обычная для вас ситуация. Перебесится и сама тебе позвонит. Поехали в участок. Нам уже давно пора быть там.

2

23 апреля 2019, 04:30

Лиля

Прохладный ветер играл с моими волосами, так что они почти сплелись воедино и стали похожи на гордиев узел. Но это было неважно. Слёзы обжигали мои холодные щеки, так что порой дороги совсем не было видно. Как хорошо, что улицы почти пусты! Для общественного транспорта ещё рано, а для такси уже поздно. Эта предрассветная пора – лучшая часть дня. Ведь ты можешь немного побыть наедине с собой. А главное – наедине с ним. Почему бы не отправиться к нему именно сейчас?

Спустившись с горы, я направила своего железного коня направо, и принялась крутить педали быстрее. Несколько минут – и я на месте.

– Ну что, Привет, моя любовь! Даже если это не взаимно, мне всё равно.

Море ответило мне тихим шумом волн. Я села на песок. Конечно, дома буду корить себя за такой поступок. Избавиться от песка в обуви очень сложно. А тем более, вытряхнуть влажный. Но это всё будет потом. А сейчас мне нужно поговорить с ним.

– За что он так со мной? Я же всё делаю для него, для нас. Сказал: «Надо ехать в Бердянск», я собрала вещи и поехала. Оставила всё: родителей, друзей, работу в столице, чтобы поселиться в этом уютном уголке, таком идеальном для мечтаний и отдыха и совершенно непригодном для повседневной жизни. Произошло такое событие – убийство, да ещё и несовершеннолетней, а я не имею права осветить его в своей статье? Я же всё—таки журналист! Ну, чего ты молчишь? – я размазывала слезы рукавом куртки, а море пыталось успокоить меня своим размеренным дыханием:

– Тшшш… тшшш....тшшш.

3

23 апреля 2019, 07:30

Андрей

– Ну, с чего начнём? – спросил меня Пётр, сидя за своим столом.

Наш кабинет был небольшим и кое—где до сих пор оставался пережитком прошлого. По крайней мере обои здесь клеили точно ещё во времена СССР. По стене у окна ползла тонкая чугунная труба, переходившая в такую же тяжеленную батарею. Вся эта конструкция, если честно, была нелепой, потому что давала мало тепла. Зимой в кабинете было очень холодно, даже несмотря на то, что несколько лет назад старые деревянные рамы окон заменили на пластиковые.

В кабинете мы находились вдвоём: ещё один напарник, Максим, сегодня взял выходной. Обычно я и Петя не обсуждаем свои дела при нём. Для чего развлекать «лишние» уши? К тому же Максим работает в участке всего несколько месяцев, и я не мог полностью доверять ему.

– Пожалуй, надо искать родителей девушки и их домашний адрес, – ответил я Петру. Я тоже сидел за столом, расположенным напротив него. В нашем кабинете стояло всего три стола и несколько стульев в углу для посетителей. Больше мебели в комнате не было, за исключением старого массивного шкафа, в который никто никогда не заглядывал.

Больше всего в работе следователя по расследованию особо тяжких преступлений мне не нравилось общение с родными жертв. Даже не так. Оно меня пугало, дезориентировало и заставляло чувствовать себя слабаком. Нет ничего страшнее, чем сообщать родителям о гибели их ребенка или же впервые говорить вдове о страшной утрате. Хуже всего то, что донести информацию о страшном надо профессионально, то есть на проявление эмоций я просто не имею права. Как можно сдерживать себя, когда от сострадания к боли других хочется завыть?

–Я уже отнёс лист с именем потерпевшей и вероятным адресом её проживания в IT—отдел.

– Вероятным адресом? – мои брови от удивления поднялись чуть ли не на середину лба.

– Да что с тобой сегодня, Андрей? Дежурный же передал нам паспорт девушки. А в нём есть прописка. В первую очередь, стоит проверить именно этот адрес.

Пристыженный простотой выводов напарника, я молчал.

– До сих пор о Лиле своей думаешь? – спросил как всегда проницательный Петя.

– Есть немного. Создаётся впечатление, что она всё делает мне наперекор.

– Не драматизируй. Сам говорил, что тебе в ней нравится самостоятельность и непредсказуемость. Тем более, Лиля – журналист. Или ты думал, что она будет стоять в стороне от такого события в нашем маленьком городке?

На столе Петра ожил стационарный телефон, оповещая всех об этом громким неприятным звуком. К счастью, напарник быстро взял трубку. Закончив разговор, он отчитался:

– Имею две новости. Во—первых, адрес потерпевшей Пархоменко подтвержден. А во—вторых, родители девушки стоят у нас под дверью. Они не знают, – Пётр опустил взгляд.

Ну вот и всё. Я оказался неподготовленным сообщать трагические новости родителям так скоро.

– Пригласить их? – спросил у меня напарник, приближаясь к двери.

– Приглашай, – шумно выдохнув, ответил я.

Супруги Пархоменко были заурядной четой, которых в нашей стране сотни тысяч. А может, и больше. Единственное, что отличало этих людей от других пар, —их горе. Сегодня они потеряли дочь. И ещё не знают об этом.

– Доброе утро, проходите, – как можно спокойнее начал я. – Садитесь, пожалуйста. Старший лейтенант Андрей Заброда.

– Доброе утро, – начал мужчина. – Меня зовут Пархоменко Василий, а это моя жена Пархоменко Людмила. Мы ищем дочь Пархоменко Ирину. Вчера вечером, около десяти, она позвонила нам и сообщила, что через десять минут будет дома. Но так и не появилась. Телефон дочери отключён, что совсем не похоже на нашу Иришку.

– Поэтому, дождавшись утра, мы сразу отправились к вам, – вмешалась в разговор Людмила и взглянула на меня. В глазах женщины читалась тоска и надежда. Я ненавидел себя за то, что разрушу эту надежду уже через несколько минут.

Пётр подал мне паспорт девушки. Открыв его, я указал супругам Пархоменко на фото:

– Это она? Ваша дочь?

Людмила и Василий кивнули.

– С ней случилось что—то плохое? – спросил мужчина.

– К сожалению. Сегодня утром вблизи старого кладбища был найден труп вашей дочери.

Вот и всё. Сказал.

Людмила Пархоменко начала захлебываться рыданиями, её муж едва сдерживал слезы, однако смог спросить:

– Вам известно, что именно произошло?

– Пока нет. Но мы докопаемся до сути. Я вам обещаю.

– Это убийство?

Я утвердительно кивнул:

– Похоже на то.

– Можем ли мы увидеть нашу Иринку? В последний раз? – голосом, дрожащим от слез, спросила Людмила Пархоменко. Умоляюще, но решительно.

Ища поддержки, я взглянул на Петра. Он обратился к супругам:

– Пока нет. Тело Ирины забрали в Мелитополь для дополнительных экспертиз. Но меня заверили, что к вечеру оно будет уже в нашем городе. Пойдемте, я расскажу вам обо всём поподробнее, – с этими словами мой помощник вывел заплаканную Людмилу и Василия, едва державшегося на ногах от шока, в коридор.

В кабинете повисла тишина. Она была страшна и неприятна.

4

23 апреля 2019, 12:30

Лиля

Несмотря на то, что меня распирало от любопытства и я как можно скорее хотела узнать обо всех обстоятельствах убийства, Андрею я не звонила. Гордость уверенно побеждала. Но вечером я обязательно должна обо всём узнать. А сделать это можно только после примирения с Андреем.

В последний раз обновив ленту новостей в местном телеграмм—канале и не узнав ничего, кроме факта самого убийства, я позвонила в онлайн—редакцию. Нет, Лилия Витинская, то есть я, не была штатным корреспондентом сайта «Новости Бердянска». Но иногда я делала для них репортажи по определенным интересным (обычно, криминальным) темам. Пообещав главному редактору статью со всеми подробностями убийства девушки на завтрашнее утро, я мысленно готовилась сделать первый шаг к примирению с Андреем.

Немного подумав, решила, что это обязательно должен быть ужин. Кулинар из меня не очень, но на его любимый крабовый салат навыков должно хватить. Наспех переодевшись (погода в конце апреля в Бердянске ещё та капризная дама), я взяла сумку для покупок и отправилась в магазин, находившийся неподалёку.

Пока бродила по супермаркету, решила, что к салату неплохо было бы и гарнир приготовить. Осталось вспомнить, что же Андрею нравится больше всего…

Ни одна из попыток вспомнить любимый гарнир любимого не увенчалась успехом, поэтому я остановилась на пюре. Его мой следователь точно будет есть. На кассе прихватила для себя «Mars» (разве только Андрей любит вкусненькое?). Короче говоря, через полчаса я вышла из супермаркета со здоровенным пакетом. Чудом мне удалось дотащить его до подъезда многоэтажки на улице, где мы с Андреем и его мамой (к счастью, недавно она вышла замуж за итальянца Педро и уехала на родину мужа) жили последние полтора года.

Поставив пакет на скамью у подъезда, я принялась искать в сумочке ключи. Вдруг что—то тёплое и мягкое потёрлось о мои ноги. Сначала я испугалась, а потом опустила взгляд вниз и увидела маленького рыжего котеночка.

– Какой ты хорошенький! – я взяла маленького на руки. – Такой же рыжий, как и я! У тебя нет дома?

Конечно, котёнок молчал, щуря от солнца большие жёлтые глаза.

– У меня очень тяжёлый пакет. Никуда не уходи, я сейчас занесу всё это домой и спущусь за тобой.

Опустив котёнка на землю, я забежала в подъезд. Решила, если вернусь за ним, и он никуда не исчезнет, возьму к нам жить. Всё равно, Андрей обещал мне зверушку. А такому рыжему, я думаю, любимый не откажет.

Быстро забросив пакет в квартиру, я спустилась на улицу. Котенок сидел на том самом месте, где я его оставила несколькими минутами ранее. Схватив маленького на руки, я сказала ему:

– Что ж, судя по всему, ты будешь жить с нами.

В ответ малыш удовлетворенно замурлыкал.

5

23 апреля 2019, 13: 00

Андрей

Конечно, общение с супругами Пархоменко пришлось отложить. Как и визит к ним домой. Пётр пытался всё объяснить супругам как можно мягче, однако Людмила всё—таки потеряла сознание, а Василий перестал реагировать на внешний мир. «Скорая» забрала обоих в больницу. Чудо—судебно—медицинский областной эксперт не звонил, и я не представлял, что делать дальше. Хотя… у меня же есть визитная карточка этого Франкенштейна! Хорошо пошарив по карманам, я наконец нашёл то, что искал. На обороте должен быть номер… Ага, есть! Быстро набрав комбинацию цифр, я приложил смартфон к уху и ждал ответа.

– Слушаю! – своим противным голосом ответил эксперт.

– Здравствуйте! Это старший лейтенант Андрей Заброда из Бердянска. Мы сегодня познакомились. Хотел узнать, есть ли какие—то новости по делу Пархоменко?

– Наконец—то вы позвонили! – обрадовался Серый. А я всё думал, чего вы не напоминаете о себе, не интересуетесь делом. Надеялись, что я буду обо всем вам сообщать?

– Вообще эксперты звонят следователям, а не наоборот, – как можно сдержаннее ответил я.

Александр Серый пропустил мою реплику мимо ушей. Он начал рассказывать:

– Во—первых, хочу сказать о времени смерти. Вероятнее всего, девушка была убита ближе к одиннадцати вечера. Хорошо осмотрев тело, я сделал вывод, что его перемещали. Девушку убили в другом месте.

Эта информация меня удивила: после осмотра места преступления о перемещении тела никто из криминалистов не говорил. Да и я не заметил ничего, что указывало бы на это. Поэтому спросил:

– Вы уверены?

– Вполне. Хотя убийца или его сообщники пытались это скрыть. Они даже кровь разбрызгали вокруг тела. Но на очень незначительном расстоянии. Вы вообще представляете, что значит обескровить тело? И сколько крови после этого должно быть вокруг? Даже, если собирать в резервуар, всё равно…

– Достаточно, я верю вам, – сегодня я был не настроен выслушивать такие подробности. – Только отсутствие нужного количества крови на месте преступления указывает на перемещение?

– Нет, конечно! Вы своими комментариями не даёте мне возможности высказаться! – после этих слов гнев во мне почти достиг критической точки, однако я сдержался и смолчал. – Хорошо осмотрев волосы, я сделал вывод, что их тщательно вымыли. И я почти уверен, что сделали это после смерти.

– Вы серьёзно? Зачем кому—то мыть голову мёртвой девушке?

– Вот и я подумал: зачем это делать. Единственное логичное предположение – на волосах осталось что—то такое, что сразу привело бы нас на место преступления.

Я молчал. Конечно, надо всё проверить, но выводы этого Серого вполне логичны.

– Как насчет отпечатков? – спросил я.

– Нет. Никаких. И это странно. Будто кто—то их умышленно отмыл или стёр. Я бы не удивился куче смазанных, неполных отпечатков, но их отсутствие – это что—то новенькое. Не могла же эта бедняжка жить в вакуумной капсуле.

– Конечно, нет. Это всё?

– Не—а. Ещё одна интересная деталь. Под одеждой девушки был купальник.

– Купальник?

– Странно, не так ли? Ведь на месте преступления мы и не заподозрили, что на девушке есть мокрая одежда. А почему? Потому что купальник не был мокрым. Едва—едва влажным – да, но не мокрым. Сейчас этот купальник почти сухой. Получается, девушка купалась в нём перед смертью.

Александр Серый высказывал свои мысли как—то путано, однако, припомнив его внешний вид, я не удивился этому. Пытаясь проследить ход мыслей этого чудаковатого эксперта, спросил:

– Это значит, что девушка поплавала, несколько часов ходила в мокром, и лишь потом её убили?

– Похоже на то. Или же убийца подсушил ей купальник. Но это вообще какой—то идиотизм. И ещё мне интересно: где она купалась?

– Я не думаю, что в море. Погода не позволяет пока ещё.

– Вот и я о том. А если в бассейне, тогда почему она не сняла мокрый купальник перед тем, как идти домой?

Действительно, вопросов было гораздо больше, чем ответов.

– У вас всё? – это «вас» больно ударило по моим ушам.

– Почти. Результаты анализов будут утром?

– Да, как и вскрытия. Тогда же я и сообщу причину смерти. Основную. Потому что кровь из тела спустили уже после убийства девушки. Пробы волос я, кстати, тоже взял. Очень интересно, что же убийца стремился смыть с них.

На этом мы с Серым попрощались. А моё расследование почти не сдвинулось с мёртвой точки. Множество вопросов оставалось без ответа, а я даже не знал, с чего начинать.

6

23 апреля 2019, 18:40

Андрей

Аппетитный запах начал преследовать меня, как только я зашёл в подъезд. Неужели Лили решила побаловать нас вкусненьким? Нет, это вряд ли. Возлюбленная особо не готовит.

Вообще странная она у меня. Жениться не хочет. Уже несколько раз ей предлагал. А Лили постоянно повторяет: «Я сильная и независимая женщина!». Сегодня вообще: дождалась, пока я уйду, предварительно подслушав, куда поеду, села на велосипед и помчалась за мной. А я же неоднократно просил её не появляться на местах преступлений.

Приблизившись к двери собственной квартиры, я хотел нажать кнопку звонка, но не успел. На пороге появилась Лиля и с улыбкой затараторила:

– Дрюшка, наконец—то ты пришел! Привет! – девушка крепко обняла меня.

– Я же говорил тебе, что ненавижу это прозвище! – захлопнув за собой дверь, я мрачно взглянул на любимую.

– Я помню. Но ведь и я не Лили, а Лиля, – оставаясь серьезной на вид, ответила возлюбленная.

В гостиной что—то зашелестело.

– Что это? – напрягся я, а рука непроизвольно потянулась к оружию.

Заметив моё бессознательное влечение, Лиля проговорила:

– Прекрати, пожалуйста. Это всего лишь малыш Анд.

– Кто? – мне начало казаться, что кто—то из нас сошёл с ума.

Лиля улыбнулась и крикнула:

– Кис—кис—кис… Андик, где ты?

И тут я увидел его. На меня летело маленькое рыжее существо с огромными желтыми глазами. Не успев затормозить, пушистый врезался в мои ноги.

Я вопросительно взглянул на любимую.

– Правда, он крутой? Как такие маленькие пушистики могут жить на улице сами? – невинно заморгала девушка.

Я поднял глаза к небу и пошёл мыть руки. Готов поспорить, в это время Лили подмигнула котёнку.

– Вкусно у нас пахнет, не так ли? – спросила у меня девушка, подавая полотенце.

– А, это у нас? Я и не заметил сразу, – не моргнув глазом, соврал любимой я.

Лиля выглядела недовольно, поэтому пришлось добавить:

– Расслабься, я шучу.

– Я приготовила нам пюре и твой любимый салат с крабовыми палочками.

– Тебе что—то от меня надо? – подозрительно спросил я.

– Ага. Открой, пожалуйста, консервированную кукурузу. И бутылку вина нужно откупорить нам к столу.

– Серьёзно? Ты же сильная и независимая женщина! – я улыбнулся уголками губ.

– Ха—ха—ха. Очень смешно! – Лиля протянула мне банку кукурузы.

Когда все приготовления наконец закончились и мы сели к столу, Лиля спросила:

– Ну, что там об убийстве известно?

И тут я всё понял. Наш сегодняшний вкусный ужин имеет повод: Лили нужны новости об убийстве.

Конечно, я понимал, что мои слова станут основой для статьи Лилии Витинской, и уже завтра с готовым материалом можно будет ознакомиться на одном из Бердянских сайтов. Но спорить не было сил, как не было и желания снова ссориться с девушкой. Так что я честно рассказал всё, что произошло сегодня в участке, и как можно подробнее пересказал разговор с Серым.

– Ты же понимаешь, что не всю эту информацию можно обнародовать? – в конце добавил я.

Девушка едва заметно кивнула. Мыслями она была где—то очень далеко.

– Вы с Петром не рассматриваете версию ритуального убийства?

– Ритуального? – она сказала это так внезапно, что я едва не подавился.

– Да, обескровливание трупа да ещё и кладбище…

Возможно, это не просто так.

– Возможно. А может, убийца – просто психически больной человек.

– Знаешь, по—моему, все убийцы психически больны. Но выглядят они, обычно, как полноценные, здоровые люди. И это страшно.

Лиля всегда воспринимала убийство как личную трагедию. Она когда—то обмолвилась, что имеет какой—то негативный опыт, связанный со смертью близкого человека.

Впервые девушка заговорила об этом через несколько месяцев после нашего знакомства. Тогда мы оба еще были студентами, учились в разных городах и ездили друг к другу в гости на выходные. Сначала я не придавал большое значение словам девушки, но она частенько вспоминала ту историю, поэтому однажды я осмелился расспросить.