«Три кашалота». Следы децимации. Детектив-фэнтези. Книга 11

– И психоаналитики! – вставила Виноградова.

Ее тут же одернула ее коллега, недавно уступившая ей место начальника отдела, Нинель Михайловна Винокурова:

– Алевтина Егоровна, не усложняйте! Наша задача – довести до всех суть самым элементарным и, я бы посоветовала вам, наиболее примитивным способом!

Генерал с усмешкой покачал головой.

– Ну, вы уж так низко не ставьте нашу подготовку в области психологии, – сказал он. – Мы знаем, что психоанализ – это та же психология, только представляющая собой, если вы имеете в виду Фрейда, инстинктивистскую и генетическую психологию. Или я не прав, товарищ старший лейтенант?.. Ну, что ж, если вы согласны, определитесь между собой, кто начнет первой?

– Я и начну! – сказала Винокурова, стоя у стола, но из-за низкого роста бывшая теперь вровень с сидящими сотрудниками. – Особенности фигурантов мы должны рассматривать как возникающие вследствие их жизнедеятельности прямые повторения детских влечений или реакций. Поэтому, внося свой вклад в решение проблемы с системой «Сапфир», укажу, что для того, чтобы наша операционная система вместе с подсистемой «Скиф» смогли более объективно характеризовать мотивы, поведение и результаты деятельности наших исторических персонажей, она, на самом деле, должна работать, так сказать, по Фрейду.

Бреев удовлетворительно кивнул. Все, что касалось его детища «Сапфира», он мог обсуждать сколь угодно долго.

– Машина должна ожидать, – продолжала Винокурова – что у человека могут исчезнуть его более поздние расстройства, если будут выяснены лежащие в их основе детские и подростковые переживания.

– Конечно! Если бы такое стало возможным, многие задачи решались бы оперативней! – поддержал Халтурин, ставший с недавних пор ярым сторонником психологических дебатов.

– Это возможно. Ведь нам важно заложить основу идеи, а дальше программа может ее переработать сама. Ведь и рассматриваемый нами философ и психоаналитик смотрел на мир слишком односторонне. Но, отыскивая причины поступков человека в расстройствах его личных свойств, а последнее объясняя инстинктами и генетикой, он заложил те важные основы, которые и позволили обратить на них пристальное внимание. На самом деле, – громче сказала она, постаравшись вытянуться сильнее и выпрямив большую тяжелую грудь, все поведение наших убитых великовозрастных руководителей детских учреждений, следствием чего явилась необходимость обратиться в адвокатскую контору Антона Павловича Брюсилова, можно объяснить лишь той психической травмой, которую они получили со всем народом в период революций, гражданских междоусобиц и мировых войн.

– Мы ознакомились с их проблемами. Все они, на самом деле, имели работу в золотодобывающей промышленности, все имели небольшие запасы золота. И причинами их убийств могло стать то, что они либо имели карты месторождений, либо являлись свидетелями преступлений, – напомнил Халтурин.

– При этом, мы должны держать в голове факт децимации, – сказал Куртяхин. – А это и есть тот самый акт. Все убитые несут на себе следы этой казни: одни забиты камнями, другие дубинкой или плетьми, как было принято издавна, третьи застрелены. Но поскольку должна быть убита ровно десятая часть от семидесяти человек, то оставшемуся седьмому от кого-то и во имя чего-то грозит участь быть принесенной в жертву либо так же, либо путем отсечения головы.

– Да, да! – сказал Халтурин, – вы прислали мне сведения, что наказание осуществлялось постоянно действующими исполнителями, которые били плетьми, а затем отрубали голову.

– Так точно! Другие виды децимации мне лично не известны. И я бы хотел получить ответ: что еще объединяет убитых, кроме полученных «Сапфиром» статистических рядов, позволивших ему указать на убийство как на фактор децимации?

– Во-первых, «Сапфир» мог сделать ошибочный вывод, и седьмого случая убийства не будет. Но, отвечая вам, скажу, что всех убитых пенсионеров объединяет осознание их цивилизационного советского величия! При этом – их простодушие, излишняя доверчивость, легковерие перед врагами России! Вместе с тем – взращенный уже на современной почве такой порок, как вольное и невольное попрание нынешних национальных интересов, ибо в современной реальности каждый взял на себя задачу выполнения того, что пока часто не в состоянии сделать для всех детей правительство – охватить вниманием все категории физически и морально нездоровых детей. Прежнее величие, принесенное в жертву новой реальности, привело их к столь серьезным переживаниям, что только они и могли вызвать их особое поведение в наступившей реальности: нетерпимость, протест, нежелание встать в строй, бегство с поля боя, бунт. Все это кому-то не понравилось, и их убрали!

– Вы правы! Но здесь явно не сходится одно: убрать их должны были их же товарищи по оружию. Это правило децимации.

– Правда? Я не знала!.. Но, если это так, я не сильно удивлюсь, если жертвы пали от рук своих же коллег или сослуживцев. Народ в системе социализма жил с правом социальной защиты, вплоть до показательных судов, а в революцию – и расстрелов, даже децимаций, хотя они и являлись незаконными.

– При этом каждый знал, что под раздачу мог попасть сам, – уточнил Куртяхин. – Ну, пусть не каждый десятый децимизированный или двадцатый, попавший под жеребьевку вицезимации, но каждый сотый, кому не повезло, положил жизнь на алтарь всеобщего счастья по центезимации.

– Правда? Это надо учесть! – подхватил Халтурин.

– Но главное, – вступила в дискуссию Виноградова, – нам бы не забыть, что перед нами стоит выбор: либо считать мотивом убийств шестерых пенсионеров их личную вину, и тогда все внимание сконцентрировать на этом, либо, что они ни в чем не виновны, а просто вытянули несчастливый жребий, некогда будучи солдатами одной роты или одного батальона из семидесяти человек. Мы же сейчас хотим спасти неизвестного седьмого, который может буквально положить голову на плаху.

– Выходит, правосудие должно быть более адвокатом, чем аппаратом исполнения наказаний? – спросил Сбарский. – Все эти, так называемые, старички подбивают молодежь на новое взятие Зимнего, на выстрел из Авроры, на восстания и погромы, а мы им в ответ: мы вас понимаем, это все ваши тараканы, «старики-разбойники» и прочее, засевшее с детства в ваших старых мозгах. И ладно бы, если бы они подбивали на подрыв строя подростков спортивных обществ, так ведь нет, всех с патологическими отклонениями!

– Не забудем, что в этом нарушении закона участвовали дети всех шести групп учреждений, даже прибывавшие на акции протеста в инвалидных креслах!

– Ничего не поделаешь, – стояла на своем Винокурова. – В формировании структуры характера преступника принимает участие вся совокупность его детских переживаний, в том числе от игр в «стариков-разбойников» до «взятия Берлина». Разумеется, мы не можем отрицать, что все новые черты характера, привычки, поступки людей с рождением советской власти были причиной их переживаний, бед и глобальных несчастий и являлись детерминированными, то есть обусловленными самими явлениями жизни. Так было семь десятилетий советской власти! Резкие изменения в жизни и конфликты между всеми пластами общества как сословиями, моральное и физическое подавление одними других, порождали свои особые факторы обитания в окружающей среде.

– Мы говорим о людях, как о зверях в их ареалах в дикой природе!

– Вот именно! Вот именно! И эта среда обитания, говоря языком психоаналитика, становилась ответственной за возникновение в обществе особых невротических конфликтов. Мы имеем в виду наших жертв как советских людей, ломавших представления об окружающем мире, словно бы, на корню. Мы имеем в виду и конфликт «верхов» и «низов», видевших несовершенства друг друга, но и необходимость взаимной поддержки для сохранности своей безопасности и условий воспроизводства будущих поколений.