Поле Сознания. Ошибка 404

Артём Аэр

Поле Сознания. Ошибка 404

«Свобода – это не сила менять реальность, а право видеть её правду и не вмешиваться»

Глава 0

«Самые темные места в аду оставлены для тех, кто сохраняет нейтралитет во времена морального кризиса» – Данте Алигьери

Мой день начинался с цифр. Не с кофе, не с завтрака, а с цифр. В 07:15 будильник отображал температуру за окном: +18°C. В 07:20 чайник показывал, что вода достигла 98°C. В 07:35 навигатор рассчитывал время до офиса: 24 минуты с вероятностью 87%.

Я – Андрей Петров, тестировщик в «ТехноЛабе». Мне 30 лет, и моя жизнь была такой же предсказуемой, как код, который я проверял. Каждый день один и тот же маршрут: дом-метро-офис-метро-дом. Каждый понедельник – совещание в 10:00. Каждую среду – пицца с командой. Каждую пятницу – попытки начальства создать «корпоративный дух».

Моя квартира в панельной девятиэтажке была стерильной: белые стены, минималистичная мебель, никаких лишних вещей. Как интерфейс без багов. Родители жили в другом городе, мы созванивались раз в неделю по воскресеньям в 19:00. Сестра вышла замуж и переехала в Германию. Моя социальная жизнь сводилась к редким встречам с парой друзей из университета, которые, как и я, постепенно превращались в винтики системы.

Работа была моим убежищем. Я находил баги, ошибки, несоответствия – и исправлял их. Приводил хаотичный мир к порядку. Мне нравилось, когда всё работало по правилам. Когда каждая переменная знала свое место, каждая функция выполняла свою задачу.

Но иногда, поздно вечером, когда я оставался один перед монитором, на меня накатывало странное чувство. Как будто я сам стал частью программы. Как будто моя жизнь – это бесконечный цикл, в котором я выполняю одни и те же операции, ожидая какого-то внешнего вмешательства, патча, который всё изменит.

Я проверял почту. Письмо от матери: «Андрюша, как дела? Не забывай есть горячее». Письмо от начальника: «Петров, к утру нужен отчет по тестированию нового модуля». Письмо от банка: «Напоминаем о ежемесячном платеже».

Всё как обычно. Всё предсказуемо. Всё стабильно.

Я закрыл ноутбук и посмотрел в окно. Город мерцал огнями, каждый из которых был частью какой-то системы. Светофоры, рекламные щиты, окна в домах – всё работало по своим алгоритмам.

«Завтра будет такой же день», – подумал я. И почему-то это осознание вызвало не облегчение, а легкую тошноту.

Я не знал, что это мой последний вечер обычной жизни. Что завтра всё изменится. Что система, которую я так любил за её предсказуемость, покажет мне своё настоящее лицо.

А пока я пошел готовить ужин, сверяясь с рецептом в приложении, которое точно рассчитывало время и температуру для идеальной пасты.

Глава 1

«Есть разница между жить и просто не умирать» – Чак Паланик

– Андрей, ты с нами на митап в пятницу? Там тимбилдинг, квизы…

Голос Марины прозвучал как заезженная пластинка. Я оторвался от монитора, где строчки кода давно слились в одно серое пятно, и посмотрел на ее улыбку – идеальную, отработанную, как у стюардессы в авиасимуляторе.

– Квизы? – я намеренно сделал паузу, наслаждаясь секундой недоумения на ее лице. – Марин, давайте я лучше баг найду, который заставляет нас думать, что это весело. Это будет полезнее для проекта.

Она фальшиво рассмеялась, уже отходя.

– Всегда шутишь!

«Не шучу», – мысленно парировал я, провожая ее взгляд. Я мог с закрытыми глазами описать этот диалог. Я был частью бесконечного цикла: понедельник – кофе, среда – пицца, пятница – попытки начальства создать «корпоративный дух». Я мог предсказать, кто что закажет на обед, и какой мем бросит в чат Артем из тестирования. Моя жизнь была программой, написанной на языке скуки, и я был в ней всего лишь функцией, которая молча несла свой баг – тягу к чему-то настоящему.

Дорога домой была таким же ритуалом. Один и тот же турникет в метро, один и тот же запах жареных каштанов у выхода, один и тот же парк. Я шел, почти не глядя по сторонам, погруженный в внутреннюю тишину. Воздух был той самой температуры, которую я ожидал. Асфальт под ногами был твердым и надежным, каким и должен быть асфальт.

Я уже почти дошел до скамейки, где всегда сидел один и тот же старик с газетой, когда ритм дал сбой.

Старик, до этого абсолютно нормальный, вдруг расплылся.

Это было не похоже на проблемы со зрением. Его контуры поплыли, как картинка с битым пикселем. На секунду он стал полупрозрачным, и мне показалось, что я вижу сквозь него спинку скамейки и кусты. Потом старик снова обрел плотность, но… сместился. Теперь он сидел на полметра левее, и газета в его руках была сложена иначе. И самое жуткое – выражение его лица. Оно было абсолютно пустым, бессмысленным, как у сброшенной на заводские настройки андроида.

Я застыл, чувствуя, как по спине бегут мурашки. Логика, мой главный инструмент, беспомощно заскрипела на холостом ходу. «Что за черт?» – прошептал я, и это прозвучало как молитва.

Старик медленно, с легким щелкающим звуком, словно старый телевизор, повернул голову и посмотрел на меня. Глаза были стеклянными, неживыми. И в этот миг мир, который только что был таким предсказуемым, взорвался.

Прямо перед глазами, перекрывая обзор, всплыли строки. Десятки, сотни строк. Они накладывались друг на друга, мерцали. Я инстинктивно отшатнулся, но интерфейс плыл за моим взглядом. Я видел его поверх лица старика.

[СУБЪЕКТ: ЧЕЛОВЕК]

├── Статус: Корректировка/Стабилизация

│   ├── Процесс: Восстановление целостности после сбоя позиционирования

│   └── Время до завершения: 00:00:03

├── Физиологические показатели

│   ├── Сердцебиение: 0 уд/мин

│   ├── Дыхание: 0 вдохов/мин

│   ├── Активность мозга: 0.8% (Фоновая)

│   └── [ЕЩЕ 15 ПОКАЗАТЕЛЕЙ…]

└── [ДОСТУП К ПОЛНОМУ ПРОТОКОЛУ ЗАБЛОКИРОВАН]

Я зажмурился, но текст теперь горел на моих веках. Я повернул голову – и тот же водопад данных обрушился на меня с дерева, с асфальта, с каждого объекта вокруг. Я увидел интерфейс обычного булыжника, и он был в десятки раз подробнее и безумнее, чем у этого… человека. Исторические данные, химический состав, поэтические ассоциации…

Паника. Холодная, тошнотворная. Сердце забилось где-то в горле. Кислорода не хватало. Я почувствовал, как мой рассудок, такой четкий и логичный еще минуту назад, начал трещать по швам под натиском этой нефильтрованной информации. Мир превратился в оглушительный, безумный справочник.

Я услышал собственный стон. Ноги подкосились. Асфальт, чьи свойства я теперь знал до миллионных долей, неумолимо приближался к моему лицу.

Последнее, что я увидел перед тем, как погрузиться в темноту, был интерфейс своего собственного падающего тела и, краем глаза, старика, который снова взял в руки газету, как ни в чем не бывало.

[Субъект: Андрей Петров. Состояние: Острый когнитивный диссонанс. Целостность сознания: 43% и падает…]

Глава 2

«Безумие – это точное повторение одного и того же действия. Раз за разом, в надежде на изменение. Это есть безумие» – Вальтер (Far Cry 3)

Первым пришло обоняние. Резкий, химический запах хлорки и чего-то сладковатого, лекарственного. Потом слух – приглушенные шаги за стеной, ровное гудение какого-то прибора. И только потом – зрение.

Белый потолок. Матовый, с мелкими трещинками. Я лежал неподвижно, пытаясь собрать в кучу расползающиеся мысли. Парк. Старик. Тот… интерфейс. Я сглотнул. Горло было сухим, как наждачная бумага.

Я медленно повернул голову. Обычная больничная палата на двоих. Вторая кровать пуста. На тумбочке – пластиковый стаканчик с водой.

И тогда я это увидел. Сначала краем глаза – мерцающую надпись на стене. Потом еще одну – на капельнице, стоявшей рядом. Я зажмурился, но было поздно. Лавина уже сходила.

[ОБЪЕКТ: МЕДИЦИНСКАЯ СИСТЕМА ДЛЯ ИНФУЗИЙ]

├── Производитель: «МедТех», г. Дубна

├── Объем: 500 мл

├── Скорость подачи: 30 мл/ч

├── Состав раствора: Декстроза 5%, Хлорид Натрия 0.9%

└── [СВЕРНУТО: 8 свойств]

[СУБЪЕКТ: ЧЕЛОВЕК (ПАЦИЕНТ)]

├── Имя: Андрей Петров

├── Состояние: Посттравматический шок, дегидратация

├── Уровень стресса: 89%

├── Когнитивная функция: Нестабильна

└── [СВЕРНУТО: 24 показателя]

Я застонал, пытаясь отгородиться от этого руками. Данные лезли со всех сторон. Я видел состав краски на стенах, износ линолеума на полу, даже марку и год выпуска пластикового стаканчика. Мир снова превращался в безумный каталог.

«Нет… только не снова…» – мой собственный голос прозвучал хрипло и испуганно.

Я сжал веки, пытаясь найти в памяти то, что всегда помогало мне успокоиться – код. Четкие, логичные строки. Если это интерфейс, у него должна быть команда закрытия. Как в программе. Крестик в углу.

«Закройся. Исчезни. СТОП», – мысленно кричал я, вглядываясь в мельтешащие перед глазами строки.

И вдруг – я заметил. В углу моего собственного интерфейса, почти прозрачная, была маленькая пиктограмма: глаз с перечеркнутой линией.

Я не знал, как это сработает, но мысленно ухватился за нее, как утопающий за соломинку.

«Нажми!»

Интерфейс исчез.

Я осторожно приоткрыл глаза. Мир был… обычным. Просто комната. Просто капельница. Просто стаканчик. Тишина. Не физическая, а ментальная. Я судорожно вздохнул, чувствуя, как дрожь медленно отступает. Это сработало. Я смог.

Дверь открылась, и в палату вошел мужчина в белом халате. Невысокий, с аккуратной седой бородкой и спокойными, проницательными глазами.

– Андрей, я рад, что вы пришли в себя, – голос у врача был бархатным, успокаивающим. Он сел на стул рядом с кроватью. – Я Леонид Аркадьевич. Как вы себя чувствуете?

– Где я? – выдавил я, стараясь, чтобы голос не дрогнул. Я с ужасом ждал, что интерфейс вернется, но пиктограмма «скрыть» все еще работала.

– В клинике неврозов. Вас нашли в парке без сознания. – Леонид Аркадьевич внимательно изучал мое лицо. – Скажите, вы помните, что произошло? Что вы видели?

Вопрос был задан слишком мягко, слишком обтекаемо. Как заученная фраза.

– Я… не помню, – солгал я. – Голова кружилась, и все.

– Понимаю. Иногда наша психика, пытаясь защититься от стресса, блокирует травмирующие воспоминания. Это нормально. – Он сделал паузу. – Иногда людям кажется, что они видят что-то… странное. Сны наяву. Голоса. Знаки.

Я молчал, чувствуя, как по телу разливается ледяной ужас. Знаки.

– Важно не цепляться за эти образы, Андрей. Позвольте им уйти. Мы вам поможем.

– Поможете… забыть? – тихо спросил я.

– Поможем обрести покой, – поправил он меня, и его улыбка стала чуть более жесткой. – Скажите, а перед тем как вам стало плохо… вы не замечали ничего необычного в окружающем мире? Может, какие-то сбои? Ошибки?

Мое сердце упало. Это был не вопрос врача. Это был вопрос охотника.

– Нет, – быстро ответил я. – Все было как всегда.

Леонид Аркадьевич внимательно посмотрел на меня, и в его глазах что-то изменилось. Спокойствие сменилось холодной, профессиональной оценкой.

– Очень жаль, – сказал он, и в его голосе впервые прозвучала металлическая нотка. – Видите ли, Андрей, наша реальность – сложная, но очень хрупкая система. И иногда в ней появляются… баги. Ошибки восприятия. Их нужно находить и исправлять. Чтобы система продолжала стабильно работать. Для всеобщего блага.

Он встал и подошел к двери.

– Отдохните. Завтра мы продолжим нашу беседу. Уверен, вы нам поможете.

Дверь закрылась. Я лежал, вжавшись в подушку, и слушал, как стучит мое сердце. Я не был сумасшедшим. Я был багом. И меня нашли.

Я снова вызвал интерфейс, и теперь, зная, что искать, сразу нашел строку, которая подсвечивалась красным в поле зрения Леонида Аркадьевича.

[Субъект: Андрей Петров. Статус: Аномалия. Рекомендация: Обнуление.]

Я был ошибкой, которую собирались исправить. И моим единственным спасением было это самое безумие, которое теперь стало моим единственным оружием.

Глава 3

«Иногда единственный выход – пройти сквозь» – К.С. Льюис

Следующие несколько часов я провел в странном промежуточном состоянии. Лежал с закрытыми глазами, но не спал. Мое сознание разрывалось между животным страхом и холодной, программистской логикой.

Они называют это «Обнулением». Система. Админы. Слова врача жгли мозг. Это не была паранойя. Это была диагностика. Я, Андрей Петров, программист-разработчик, был классифицирован как вредоносный код.

Я мысленно прогонял в голове сцену в парке. Старик. Сбой. Интерфейс. Если я – баг, то мое появление было реакцией на что-то. На этот самый сбой. Значит, система не идеальна. В ней есть уязвимости.

Осторожно, как сапер, проверяющий мину, я снова вызвал интерфейс. Лавины не последовало. Передо мной висел тот же структурированный список моих собственных показателей. Я мысленно сфокусировался на пиктограмме «скрыть». Рядом с ней были другие, едва заметные иконки. Одна из них напоминала шестеренку. Настройки?

Я «нажал» на нее.

Меню не появилось. Вместо этого в углу зрения всплыла короткая строка:

[Уровень доступа: 0 (Базовый). Требуется активация.]

Активация? Какая активация? Я почти физически ощущал, как в голове щелкают шестеренки. Любая система требует инициализации. Первого запуска. Принятия лицензионного соглашения. Может, я его уже принял, просто не заметил? Когда? В парке, в момент шока?

Я попробовал мысленно скомандовать: «Активировать». Ничего. «Войти». «Пуск». «Старт». Бесполезно.

Раздражение начало брать верх над страхом. Я застрял в руководстве к собственной жизни, а злодей-админ уже на подходе.

Мой взгляд упал на пластиковый стаканчик с водой на тумбочке. Его интерфейс был простым: материал, объем, температура. И среди свойств была строка:

[Координаты в пространстве: X: 154.887, Y: -203.441, Z: 98.112]

Идея, дикая и очевидная одновременно, ударила меня с силой тока. Я не мог изменить свойства… пока что. Но что, если я могу их использовать?

Я снова посмотрел на капельницу.

[Скорость подачи: 30 мл/ч]

Я сфокусировался на цифре. Ничего. Ни ползунка, ни поля для ввода. Только для чтения.

Отчаяние снова начало подбираться к горлу. Я был слепым в библиотеке, где все книги написаны на языке, который я едва начинал понимать.

Внезапно дверь палаты открылась без стука. Вошла медсестра – дородная женщина с безразличным лицом. В ее интерфейсе, который я тут же вызвал, светилось:

[Субъект: Медперсонал. Статус: Выполнение процедуры.]

– Доктор велел сделать укол, – буркнула она, не глядя на меня, и достала из кармана шприц.

Леонид Аркадьевич не терял времени. Это был не укол витаминов. Я почувствовал, как все внутри меня сжалось. Я не мог позволить этому случиться. Я не знал, что будет после «обнуления», но инстинкт кричал, что ничего хорошего.

Медсестра приблизилась к кровати.

Дверь – пронеслось в моей голове. Я рванул взгляд к двери, все еще открытой. Ее интерфейс был передо мной:

[Объект: Дверь деревянная. Состояние: Открыта. Прочность: 82%]

Я изо всех сил сфокусировался на слове «Открыта». Я представлял, как хватаю его мышью и перетаскиваю. Я мысленно кричал: ЗАКРОЙ!

Ничего.

Медсестра взяла мою руку и протерла ваткой с спиртом. Холодок прикосновения был отвратительно реальным.

Паника. Чистая, неконтролируемая паника. Я выдернул руку.

– Не дергайтесь! – рявкнула медсестра, ее безразличие сменилось раздражением.

Я отчаянно оглядел комнату. Мой взгляд скользнул по капельнице, по стаканчику, по тумбочке… и остановился на ее ноге. Она стояла в непромокаемых тапочках. И я увидел.

[Коэффициент трения подошвы: 0.4]

Это было числовое значение. Не статус «открыто/закрыто». Цифра. И в моем отчаянном, перегруженном сознании что-то щелкнуло. Я не мог изменить состояние, но, может быть… может быть, я мог изменить число?

У меня не было времени думать. Я впился взглядом в цифру 0.4 и представил, как стираю ее и вписываю новую. Самую большую, какую мог придумать. Единицу. 1.0.

В висках тут же застучало, будто кто-то просверливал череп изнутри. Перед глазами поплыли черные точки. Это стоило мне энергии. Но в интерфейсе тапочка цифра 0.4 мигнула и сменилась на 1.0.

Медсестра сделала шаг, чтобы снова схватить мою руку. И ее нога, вместо того чтобы скользнуть по линолеуму, как обычно, будто прилипла к полу. Она не ожидала этого. С громким «Ой!» она потеряла равновесие и тяжело рухнула на пол. Шприц вылетел у нее из рук и подкатился под кровать.

Адреналин ударил в голову, заглушая боль. У меня получилось.

Лежащая и ругающаяся медсестра, крики из коридора – это был хаос. Идеальная возможность.

С дрожащими руками я сорвал катетер с руки, игла болезненно дернулась, оставляя тонкую струйку крови. Я спрыгнул с кровати, мое тело было ватным от слабости, но ясность в голове была абсолютной.

Я был больше не пациентом. Я был нестабильным процессом, и я собирался выйти из-под контроля.

Последнее, что я увидел, выскакивая в коридор, – это интерфейс медсестры, где ее статус сменился на

[Состояние: Дезориентация. Статус: Сбой выполнения процедуры.]

Я не просто сбегал. Я оставлял за собой первый, крошечный, но реальный след своего бага.

Глава 4

«Дайте мне точку опоры, и я переверну мир» – Архимед

Холодный ночной воздух обжег легкие. Я, прижавшись спиной к шершавой стене какого-то гаража, судорожно ловил ртом воздух. Больничные штаны и легкая рубашка моментально промокли от моросящего дождя. Я дрожал – и от холода, и от остатков адреналина.

Я сбежал. Это был факт. Но что теперь? У меня не было денег, телефона, куртки. Я был бледным парнем в больничной одежде, за которым, без сомнения, уже объявили розыск. Обычный розыск… или что-то похуже.

Я рискнул выглянуть из-за угла. Улица была пустынна, освещена тусклыми желтыми фонарями. И каждый фонарь, каждое окно, каждый мусорный бак – все было усыпано плавающими надписями. Я силой воли удерживал интерфейс в «скрытом» режиме, но знал, что стоит мне ослабить контроль, и мир снова превратится в информационный ад.

«Спокойно, – говорил я себе, закусывая губу. – Это не проклятие. Это… программа. Просто очень странная программа к реальности».

Мне нужна была еда. Теплая одежда. Укрытие. И я не мог просто пойти и купить или украсть. Любая камера, любой свидетель. Система меня найдет. Админы найдут.

Мой взгляд упал на запертую дверь гаража.

[Объект: Дверь гаражная. Состояние: Заперта. Прочность: 78%.]

Я снова вызвал интерфейс, на этот раз целенаправленно. Я сфокусировался на слове «Заперта». Никакой реакции. Я попробовал представить, как щелкаю по нему, как по гиперссылке. Ничего. Я мысленно произнес: OPEN, UNLOCK. Бесполезно.

Разочарование грозило перерасти в отчаяние. Я мог изменить коэффициент трения, но не мог открыть простую дверь. Моя сила была смехотворной.

Внезапно мой взгляд зацепился за ржавый навесной замок. У него тоже был свой интерфейс, простой до безобразия:

[Объект: Замок висячий. Состояние: Исправен. Материал дужки: Сталь углеродистая. Предел прочности на разрыв: 450 МПа.]

Предел прочности. Снова число. Не статус, а физическое свойство. Идея, возникшая в больнице, оформилась в четкий, пусть и безумный план.

Я огляделся, нашел на земле обломок кирпича. Его интерфейс показывал твердость, массу, плотность. Я отбросил кирпич. Мне не нужен был инструмент. Инструментом был мой разум.

Я снова сфокусировался на значении 450 МПа. На этот раз я попытался не просто заменить его, а уменьшить. Я представил, как сталь становится хрупкой, рыхлой, как сырая глина. Я визуализировал цифру 45. Десятикратное уменьшение.

Головная боль накатила сразу, острая и тошнотворная. В висках застучало. Я почувствовал, как из носа потекла теплая струйка. Я провел рукой – кровь. Цена. Использование силы имело цену.

Но в интерфейсе замка цифра 450 мигнула и сменилась на 45.

Я поднял с земли тот самый кирпич и с силой ударил по дужке замка. Раздался негромкий, сухой лязг. Не звон металла, а скорее хруст. Дужка, которая должна была выдержать удар ломом, сломалась пополам, как сухая ветка.

Мое сердце бешено заколотилось. Не от страха, а от восторга. У меня получилось! Я не просто менял абстрактные цифры. Я менял саму реальность на фундаментальном уровне.

Я отодвинул сломанный замок и заскользил внутрь гаража. Воздух пах пылью, бензином и старым железом. Я запер дверь изнутри, прислонив к ней какой-то лом. Укрытие.

В углу гаража, накрытый брезентом, стоял старенький мотоцикл. На стене висела промасленная куртка. Это был клад.

Я подошел к мотоциклу и снял брезент. И почти сразу же мой интерфейс снова взорвался данными, но на этот раз не хаотичными. Я видел не просто объект, я видел состояние системы.

[Объект: Мотоцикл «ИЖ-Юпитер». Состояние: Неисправен. Дефекты:…]

И тут я его увидел. Не просто свойство, а целый раздел. Дефекты. И под ним список:

– Свеча зажигания: Нагар, зазор 2.5 мм.

– Аккумулятор: Заряд 12%.

– Топливный шланг: Микротрещина.

Это был не справочник. Это была инструкция по ремонту. Более того, это был инвентарь. Я посмотрел на верстак, заваленный хламом. Среди всего этого я видел нужные мне вещи, подсвеченные в моем интерфейсе, как квестовые предметы в игре:

[Предмет: Ключ рожковый на 10]

[Предмет: Набор щупов]

[Предмет: Запасная свеча]

Я не был механиком. Но я был тестировщиком. А сейчас вся реальность была моим полигоном.

Следующие два часа пролетели в странном, почти медитативном трансе. Я не чинил мотоцикл. Я исправлял баги. Я находил дефект в интерфейсе и физически устранял его в реальности. Я заменил свечу, почистил контакты, с помощью тряпки и изоленты замотал треснувший шланг. Когда я подключил найденное зарядное устройство к аккумулятору, я увидел, как в интерфейсе цифра 12% начала медленно, но верно ползти вверх.

Когда я закончил, интерфейс мотоцикла показывал:

[Состояние: Работоспособен. Уровень топлива: 50%].

Я надел найденную куртку. Она была грубой, пахла машинным маслом, но она была теплой. Я сел на мотоцикл, нашел ключ в замке зажигания.

Я был голоден, загнан в угол, за мной охотились силы, природу которых я лишь смутно понимал. Но впервые за много лет, возможно, за всю свою жизнь, я не чувствовал скуки.

Я повернул ключ. Двигатель, с хрипом и кашлем, но завелся.

У меня не было карты, но я знал, куда ехать. Прочь из города. Туда, где меньше камер, меньше людей. Меньше Админов.

Я выкатил мотоцикл из гаража и вдохнул холодный ночной воздух. Я больше не был строкой кода в чужой программе.

Я был вирусом, который только что научился писать собственный код.

Глава 5

«Выживает не самый сильный и не самый умный, а тот, кто лучше всех откликается на изменения» – Чарльз Дарвин

Город за спиной таял в предрассветной мгле, растворяясь в гудении мотора и свисте ветра в ушах. Я мчался по пустынному шоссе, вцепившись в руль мотоцикла, и пытался не думать ни о чем, кроме дороги. Но мысли лезли в голову, навязчивые и тревожные.

Я свернул с главной трассы на проселочную дорогу, петляющую между спящими дачами и черными квадратами полей. Здесь было безопаснее. Меньше глаз. Меньше систем наблюдения. Я заглушил мотор и откатил мотоцикл в кусты у обочины. Тишина, наступившая после воя двигателя, была оглушительной.

Голод напоминал о себе тупой болью в желудке. Я полез в карманы куртки с тупой надеждой и нашел смятые пятнадцать рублей и старую конфету «Взлетную». Это был пир. Пока я разворачивал обертку, мой взгляд автоматически скользнул по ней.

[ОБЪЕКТ: ОБЕРТКА КОНФЕТНАЯ. МАТЕРИАЛ: ГОФРИРОВАННАЯ БУМАГА. СРОК ГОДНОСТИ: ИСТЕК 9 МЕСЯЦЕВ НАЗАД.]

Я фыркнул. Даже в апокалипсисе меня преследовали просроченные продукты. Я все равно съел конфету. Она была липкой и отдавала старой бумагой, но сахар дал призрачное ощущение энергии.

Мне нужно было найти еду. Настоящую еду. И воду. Я вызвал интерфейс и окинул взглядом окрестности. Мир отозвался безмолвным криком данных.

[ДЕРЕВО БЕРЕЗА. ВОЗРАСТ: 27 ЛЕТ.]

[АСФАЛЬТОВОЕ ПОКРЫТИЕ. ИЗНОС: 45%.]

[МЕТАЛЛИЧЕСКИЙ СТОЛБ. СОДЕРЖАНИЕ ЖЕЛЕЗА: 98%.]

Бесполезно. Я не мог съесть данные. Мне нужно было что-то, что можно было бы использовать. Я вспомнил про «Дефекты» мотоцикла. Может, у мира тоже есть список «дефектов»? Что-то, что я мог бы использовать?