И были схватки боевые…

Так что же реально стоит за сюжетами множества вариантов этой популярной песни? В 1561 году Иван Грозный справлял свою очередную свадьбу. На этот раз его невестой стала дочь черкесского князя Темгрюка – юная княжна Кученей, получившая после крещения на Руси имя Мария. Историки не слишком одобрительно оценивают роль Кученей-Марии в русской истории. Есть даже мнение, что злосчастная опричнина возникла не без ее влияния. Вместе с Кученей в составе ее свиты в Москву прибыли два ее брата Мастрюк и Михаил. Песни хотя иногда и искажают имя Мастрюка, превращая его в Кост-рюка, Севрюка и даже в Стрюка, но борцовское состязание связывают именно с ним, и не с кем другим. Некоторые исследователи склонны считать, что боролся не Мастрюк, а его брат, получивший уже на Руси имя Михаил. К тому же боролся не в Москве, а уже в Александровой слободе, которую Грозный впоследствии сделал своей фактической столицей. И все-таки я склонен в данном случае более верить народной памяти. И это несмотря на то, что Мастрюк довольно скоро вернулся в свои родные края, а его брат пробыл при дворе целых десять лет и имел больше возможностей наблюдать схватки русских борцов и состязаться с ними. Правда, в конце концов, хотя он и стал видным опричником, но все-таки сложил голову на плахе по монаршей воле своего беспощадного родственника…

Но все это будет потом, а пока шумит в царских палатах невиданно богатый, веселый свадебный пир. Поют, заливаются лучшие на Москве песенники. Шуты и неутомимые развеселые скоморохи потешают царских гостей.

Звенят гусли, музыканты старательно дуют в свои рожки и сопели, наяривают смычками по струнам гудков. Слуги сбились с ног, обнося гостей обильным угощением: шутка ли, целых шестьдесят пять перемен блюд! Здесь и любимые царем – приносящие здоровье печеные перепелиные яйца; осетрина и севрюга, живьем привезенная в кадке с низовьев Волги; особо приготовленные цельные лебеди на колотых блюдах. Виночерпий щедро разливает изысканно дорогие фряжские вина, подносит по царскому знаку почетному гостю чеканные золотые ковшики, до краев полные янтарным вином.

Но вот среди этого бесшабашного хмельного веселья царского пира один человек сидит грустный, сумрачный.

«А един не пьет да не ест.

Царской гость дорогой

Мастрюк Темрюкович,

Молодой черкешенки.

И зачем хлеба-соли не ест,