Белая ворона

Анастасия Салверис

Белая ворона

Пролог.

Была одна старая сказка, которую я очень любила в детстве. «Легенда о Белой Птице» – чудесная, трагичная песня о принцессе, так не похожей на своих сестер. О ее счастливой и светлой любви, и о том, как эта любовь растоптала ее своим предательством:

«И сердце девицы обуглилось вмиг,Из горла пронзительный взмыл птичий крик,От боли и горя она умерла,Чтоб переродиться в два белых крыла».

Это лишь легенда, которую менестрели любят петь на усладу господ. Сказка, которую матери рассказывают своим дочерям не то в назидание, не то тоскуя о чем-то. Но если верить, что все в жизни циклично и идет по спирали, могла ли сказка появиться раньше, чем стала явью?

Часть I. Южное небо

Глава 1. Магнетта. Рассвет

Золотой диск солнца лениво пополз вверх по небу. Первым, как всегда, засиял шпиль большого замка, потом крыша из красной черепицы, а следом – главная башня. Она взирала на двор и город гордо и величественно – так, как я никогда не умела, хотя и прожила здесь большую часть своей жизни. Петух на большом птичьем дворе радостным воплем известил всех о том, что солнце поднялось над королевством. Я откровенно не понимала его бурного восторга.

– Хватит! – сотая, наверное, мольба вырвалась из моих сдавленных корсетом легких.

– Еще, деточка?

– Хватит! – постаралась громче донести я до глуховатой нянюшки свою просьбу, но коварное изобретение упорно не давало мне этого сделать.

– Еще? – с небольшим злорадством в голосе (впрочем, я могу и ошибаться) переспросила та и, не дожидаясь ответа, дернула шнурки еще разок.

Я сипло пискнула, и мучения прекратились.

Когда платье было надето, мы приступили к утренней пытке номер два. Волосы. Любой человек, не живущий в замке, но волею судеб решивший пройтись мимо моей комнаты, верно бы подумал, что принцессу как минимум убивают. Возможно, отец неспроста поселил меня в верхнюю башню. Больше всех, конечно, радовалась моя нянюшка, ведь этот ежедневный марафет лишь она и могла вытерпеть. Во-первых, она к этому просто привыкла, а во-вторых (и что немаловажно) была глуховата и не слышала и половины всей мощи моего голоса. Каштановые волосы, что по длине не уступали моей старшей сестре Сильвии, были еще и вьющимися, что значительно усложняло процесс расчесывания.

Пока я спускаюсь со своей башни во двор, расскажу немного о себе. Мое полное имя – Магнетта де Элуэт фон Грандор, пятая дочь короля Сильвиуса Грандора. В планах должна была быть принцем, но, как это часто бывает с подобными планами, что-то пошло не так. Передо мной было четверо прекрасных сестер. Истинных дочерей своего отца. Все златовласые, высокие, с глазами цвета неба и с добрым нравом. По крайней мере, они умело делают вид. Я же их точная противоположность. Низкий рост, каштановые волосы и карие глаза делали меня похожей на маму. Тоже красиво, но не столь величественно, как у остальных. Да и нрав… Все и каждый в королевстве и за его пределами были уверены в моем скверном характере. А на самом деле я просто всегда была борцом за правду. За что и поплатилась немилостью отца и почти ненавистью старших сестер. Что касается женихов (неизменно важная тема в представлении молодой принцессы), у меня почти не было приданого, а стало быть, не было и их самих.

Когда я спустилась на первые этажи, меня, как обычно, встретила утренняя суета дворни. Я всегда просыпалась раньше сестер. И всегда первым делом навещала могилу матери. Две белые лилии, которые выращивали в саду специально для меня, аккуратно легли на холодный могильный камень. Лилии – это ее, а впоследствии и мои любимые цветы. Мать умерла год назад, и она, пожалуй, была единственным человеком в королевстве, который меня по-настоящему любил. Искренне, честно, несмотря на мой упрямый характер и абсолютное неумение держать язык за зубами. Так, как может любить только мать. Печаль по человеку не проходит быстро, как бы мы этого ни желали. А мне, к тому же, еще и не хотелось переставать по ней скорбеть. Мне казалось, что если я ее забуду, то ее забудут вообще все в этом королевстве.

Быстро утерев слезу рукавом, я поднялась в трапезную на завтрак. В большом светлом зале, вкусно пахнущем свежей выпечкой, уже сидел отец и две старшие сестры: Сильвия и Джина.

– Доброе утро! – поприветствовали меня сестры одна за другой, одинаково холодно и отстраненно.

Ответив им с такой же интонацией, я села за стол.

– Где ты была в столь ранний час? – спросил отец, заметив листву на платье.

– У мамы, – коротко ответила я.

– Тебе следует отпустить ее, – тоном, не терпящим пререкательств, сказал отец.

– Каждый день обновляя лилии, ты ее не вернешь, – поучающе вторила Джина. Сильвия предпочла промолчать.

– Я прекрасно это понимаю, – сказала я, обращаясь к обоим сразу. – Но я не собираюсь ее забывать. Даже если вы все так и поступили.

На мгновение в комнате воцарилась тишина. Даже вилки перестали стучать по фарфору.

– Я не забыл свою жену, – отчеканил отец. – Просто я не ставлю скорбь превыше всего остального.

– Да вы просто никогда…

– Магнетта! – перебила меня Сильвия.

Бросив на нее взгляд, я заметила, что в комнату входят слуги. Что ж, скандалить при слугах – это моветон, но никто не запрещает мне выразить все глазами. Жаль только, что отец больше так и не встретился со мной взглядом.

Вместе со слугами в комнату прошмыгнула еще одна моя сестра – Юнара. Она сделала быстрый извиняющийся книксен и села возле меня.

– Ты закончила вышивку? – едва слышным шепотом спросила меня сестра, как только все вернулись к еде.

– Нет, – постаралась так же тихо ответить я. – Зато я дописала сонет.

– Мадам будет тобой недовольна, – покачала головой Юнара.

– Она всегда мной недовольна, – чуть громче, чем следовало, возразила я.

Джина посмотрела на нас своим фирменным скучающе-презрительным взглядом. Элегантно отпивая чай, сестра сделала замечание так, словно говорила о погоде или о разводе собак на псарне. Отстраненно и как бы между делом.

– Что-то наши младшие сестры совсем разучились вести себя в обществе, – красивый голос так и сочился ядом. – Может, стоит заняться их воспитанием?

– Займись лучше своим, Джинария, – тут же среагировала я. – Например, перестань вертеть хвостом перед младшим герцогом.

Идеальное лицо исказила совсем не идеальная гримаса удивления пополам со страхом. Синие глаза метнулись к отцу, пытаясь оценить ситуацию, и снова вернулись ко мне.

– Хватит, – спокойный и холодный голос старшей сестры резко заставил нас замолчать.

Властной и сильной Сильвии совсем не нужно было кому-то что-то доказывать. И так с первого взгляда было понятно, кто в будущем займет трон. Джина, конечно, может быть с этим не согласна, но не она носитель родового имени Грандоров. А это что-то да значит.

После завтрака нас с Юнарой, как самых юных из принцесс, ожидали скучные и до одури бессмысленные занятия, которые я называла не иначе как «Ледьная муштра». Танцы, словесность, этикет, вышивка, музыка – такие скучные, что от них сводило зубы. Но, увы, происхождение обязывало соответствовать.

Мадам Блефор, наша гувернантка, перехватила нас у выхода из трапезной и повела в бальный зал. Ее мягкая улыбка, почти нежные касания и легкая шаль на плечах производили благоприятнейшее впечатление. Вот только оно рассыпалось, стоило лишь рассмотреть эту идеальную осанку, этот иней в глазах и острые пальцы, острее которых был только ее колючий язык.

– Принцесса Магнетта, поторапливайтесь. На балу не станут ждать, когда вы закончите шнуровать туфли.

Вздохнув, я быстро выпрямилась и вошла в зал к мэтру Николя. Я давно перестала спорить с мадам, толку от этого все равно не было, так что делала это редко и только из-за соревновательного духа. Танцы мне нравились, но сегодня мэтр решил поработать над нашей осанкой и шагом. И нет ничего скучнее, чем в течение двух часов ходить с книгами на голове, кланяться с книгами на голове, улыбаться с книгами на голове. Кто-нибудь, скажите мэтру, что книги читают, а не таскают как шляпу!

После танцев должен был состояться урок словесности с господином Эсшоном, но он заболел, и сегодня мой сонет остался без должного внимания. Если, конечно, не считать таковым внимание мадам Блефор.

– «И помнить надо всем, что тьма любовная / Рождает гнев в пылающих сердцах. / Подобное не тянется к подобному. / Увы и ах!». Вы не изменяете своему стилю, принцесса. Как всегда, текст сквозит иронией и злобой, – сказала мадам, дочитав мой сонет «О любви», что было задано сочинить. Я же была им почти горда.

– Ну, если вы так называете правду…

– Вы должны писать не правду, а изящный слог, – прервала мое замечание гувернантка. – Такова суть занятий по словесности. Берите пример с ваших старших сестер. Сонет принцессы Джинарии «Об учении» до сих пор занимает особое место в моем сердце.

Женщина с нежностью посмотрела на старшую сестру, с царственной осанкой вышивающую чуть поодаль от нас. Джину мадам Блефор любила особой, трепетной любовью. И никогда не упускала момента сравнить меня с ней. Естественно, не в мою пользу.

– Пусть о сонете судит учитель, – сказала я, забирая бумаги и тоже садясь за вышивку. Господину Эсшону мой слог и острота, в отличие от мадам, обычно нравились.

– Я закончила, – тихо проговорила Юнара, и мадам, перестав сверлить меня колючим взглядом, отправилась к ней, чтобы оценить уже готовую работу.

Растянув начатый рисунок на пяльцах, я принялась за узор. «Солнечное плетение» – особый вид южной национальной вышивки – был крайне символичен. Каждый цветок и листик что-то означал. Важно было все: количество, направление, оттенки. И составлять эти узоры было даже интересно. Узор был честен в своей завуалированности. Но вот дальше… процесс методичного протыкания иглой ткани утомлял меня уже минуте на десятой. Поэтому я начинала торопиться, чтобы поскорее закончить, отчего стежки выходили кривыми, и приходилось переделывать. Увы, это только увеличивало время работы.

– Отчего же ты так торопишься, сестренка? – сладким тоном проговорила Джина, подошедшая ко мне из-за спины. – Неужели держать иголку тебе так же трудно, как язык за зубами?

– Судя по тебе, Джина, это не взаимосвязанные вещи, – ответила я, не отрываясь от работы. – Ты же умеешь держать иголку.

– Но ваша сестра права, – поддержала свою любимицу наш надзиратель в шали. – Вы слишком затягиваете нить, и на ткани остаются волны. Вам бы прислушаться к совету старших.

Я, стиснув зубы до скрипа, по-прежнему не отрывалась от вышивки.

– Зато у Магнетты всегда необычные и вдумчивые сюжеты, – подала голос Сильвия, сидящая за столом у окна.

Все вокруг нее было завалено книгами, и сама она что-то писала не отрываясь. Я знала, что она изучает законодательство – мельком видела названия книг, когда проходила мимо, – но то, с каким усердием она это делала, вызывало уважение.

– Мастерство приходит с опытом, и если сестрица того пожелает, она добьется успеха.

Я коротко кивнула Сильвии, благодаря за заступничество, но она, как оказалось, даже не поднимала головы от книг. Джина на миг дернула верхней губой, как всегда делала, когда была сильно раздражена, и отправилась обратно вышивать свое приданое. Мадам Блефор предпочла отойти к ней и, присев рядом на оттоманку, иногда удовлетворенно цокала языком, становясь мягкой и нежной.

По комнате разлилось нежное пение арфы. За инструмент села Юнара, и ее ловкие пальцы, вновь, были выше всяких похвал. Она играла лучше всех из нас. Она буквально чувствовала каждую струну и позволяла ей звучать именно тогда и столько, сколько было нужно. Так, за приятной музыкой, мы проработали еще какое-то время, как вдруг я поняла, что мелодия изменилась, став очень знакомой. Я подняла глаза и встретилась с улыбающимся взглядом сестры именно тогда, когда она запела.

– В одном королевстве, не знавшембеды,—

начала она «Легенду о Белой Птице». Я улыбнулась. Эта сказка напоминала мне о маме, о том, как она пела ее для нас с Юнарой, и сразу возвращала в детство.

– Сияли принцессы прекраснейзвезды, —

арфа прозвенела изящным переливом, и сестра вновь посмотрела на меня, приглашая вступить.

– И песни слагали об их красоте,Об их добром нраве и чистоте, —

я усмехнулась ее настойчивости и, сдавшись, вступила вторым голосом.

– Но младшей девице не так повезло,На всех не похожа она, как назло.И нрав ее кротким никто б не назвал,Но от ее песни весь мир замирал…

Арфа и Юнара продолжили петь несчастную сказку о любви и предательстве, а я, поклонившись, вышла из зала. Мне необходимо было проветриться. Что-то щемящее коснулось души, и я не хотела этого показывать.

Я хотела проехаться верхом до тополя, или, может, даже до озера, но нужно было попросить кого-нибудь, чтобы подготовили коня. Сделать это оказалось сложнее, чем обычно. Слуги суетились, как пчелы в зной, и вскоре я узнала причину, случайно подслушав разговор двух служанок.

– Я слышала, молодой князь хорош собой, – полушепотом говорила одна из девушек. – Он честен и прямолинеен, а еще никогда не чурался простой работы.

– Как думаешь, какая из наших принцесс ему приглянется? – голосом, полным любопытства, вторила другая.

Я уже хотела пройти, но, услышав собственное имя, замерла, прислушиваясь.

– Я думаю, любая из леди подойдет, но уж точно не Магнетта, – категорично заявила первая служанка. Какая наглость…

– Отчего ж? Ей-то как раз его правдивость точно будет по душе.

– Ага, но только оценит ли он ее характер? – ее голос показался мне знакомым, кажется, эта служанка часто оказывается рядом с Джиной. – Говорю тебе, она вздорная и взбалмошная девица, которая совершенно не умеет вести себя в обществе, – почти слово в слово повторяя слова сестры, сказала девица.

Нахалка! Я, конечно, привыкла к сплетням за спиной, но приятнее они от этого не становились. Тем более, не собираюсь терпеть подобного отношения от дворни. Я уже собиралась вмешаться, но вдруг вторая девушка встала на мою сторону.

– Ну, не знаю. Лично мне леди Магнетта не сделала ничего плохого. Она всегда вежлива, спокойна. Никогда не видела, чтобы леди ругалась на слуг.

Еще мгновение назад эта девушка могла бы стать свидетелем такой ругани. Выдохнув, я пошла дальше, решив, что найду кого-нибудь еще для своей тривиальной задачи. В конце концов, не хочу, чтобы эта сплетница получила повод думать, что я их подслушивала.

Служанка нашлась, и конь для меня был оседлан. Удобный костюм для верховой езды был не так изящен, как платье, зато и надевать его можно было самой, а к тому же в нем были предусмотрены ножны для моих метательных ножей. Мое увлечение с детских лет, которое совсем не соответствовало леди, но пока мне не запретили метать ножи, я не могла отказать себе в этой маленькой радости.

Вонзая в тополь один за другим, я размышляла о сцене, свидетелем которой стала. То, что к нам собирался приехать Северный наследный князь, я знала, не знала только, что уже завтра. Ну да мне до этого дела не было. По красоте я никогда не выйду вперед Сильвии или Джины. А из приданого… В общем, впечатлять наследника мне было нечем. К тому же я уверена, что он наслышан о моем дурном характере. А даже если и каким-то чудом слухи обошли его, наши служанки, как я сегодня успела убедиться, обязательно об этом позаботятся.

Однако, красив собой, честен, не чурается труда – звучит как сказка. Даже немного любопытно. Хотя я почти уверена, что все это лишь сплетни. Придуманный образ о прекрасном принце. И все же какая-то часть меня сгорала от любопытства, думаю, та самая часть, которая просто начиталась романов.

Утро приезда князя было суетливым и сумбурным. Все куда-то бегают, что-то подготавливают. Самой активной, конечно же, была Джина. Она несколько раз уходила к себе, чтобы что-то поправить во время завтрака. А ее служанка буквально сбивалась с ног, принося и унося варианты украшений, аксессуаров и прочих мелочей, которые, по мнению сестры, должны были помочь ей быть неотразимой.

Сильвия тоже нервничала, но выдавали ее только руки. Она бесконечно что-то теребила в руках: то платок, то столовые приборы, то просто сжимала пальцы. Даже Юнара заразилась общими настроениями, но ей это удивительно шло. Она мило переживала, заливаясь румянцем, что делало ее красивое личико еще прелестнее и невиннее. И я подумала, что если слухи о князе правдивы, было бы здорово, выбери он именно ее. Юнара заслужила хорошего мужа.

После завтрака девушки изящной стайкой упорхнули из трапезной встречать высокого гостя, а я же спокойно завернула в библиотеку, понимая, что меня точно никто не будет искать. Даже если отец и вспомнит про меня, мне там все равно делать нечего. Кто в здравом уме выберет принцессу с такой репутацией, как у меня?

Прикрыв за собой дверь, я уселась в свое любимое кресло и уплыла в мир удивительного приключенческого романа, который я читала. Я даже толком и не знаю, сколько прошло времени с того момента, как я нырнула в эту выдуманную историю, до того, как в комнату вошел красивый молодой человек.

– Вы кого-то ищете? – дочитывая последние строки в абзаце, поинтересовалась я.

– Наверное, я ошибся, – поспешил уйти парень.

– Вам помочь? – еще раз спросила я, захлопывая книгу и поднимаясь из кресла.

– Да, пожалуй. Джордж, – парень щелкнул каблуками и коротко склонил голову. Движения четкие, резкие, по-военному отточенные до идеала. – Единственный сын князя Карлоса и наследный князь Великого Северного княжества. А могу я узнать, с кем имею честь?

– Магнетта де Элуэт фон Грандор, пятая дочь короля Сильвиуса, к вашим услугам, – я сделала реверанс, глядя прямо в холодные серые глаза собеседника. – Но к чему эта официальность?

– Принцесса Магнетта… Наверное, я к вам.

– Что? – смутилась я, судорожно перебирая в голове, в какой момент и где я умудрилась назначить встречу с этим человеком. – Ах да! – наконец вспомнила я. – Смотрины! Так вам в соседнюю залу. Сестры уже, верно, вас заждались, – направила я заплутавшего и с чувством выполненного долга отправилась к своему креслу.

– Странно, ваш слуга направил меня сюда, – растерянно проговорил парень, он явно не привык оказываться в подобных ситуациях.

– Вероятно, ошибся или не понял вас, – пожала я плечами.

– А вы не пойдете? – растерянно спросил князь.

– Нет. Зачем?

– Ну как же… – совсем уж растерялся от такого пренебрежения князь. – Смотрины… вы… должны произвести впечатление, – торопливо нашелся с ответом Джордж.

– На вас или на сестер? – в шутку поинтересовалась я.

– На меня, – скромно промямлил князь.

Его брови на миг сдвинулись к переносице, придавая ему вид не то удивленный, не то раздраженный. Как будто он сам сомневался в том, что говорил. Но тряхнув головой, будто собираясь с мыслями, князь набрал силу в голос и сказал:

– Ах! Вы, наверное, замужем?

– Нет.

– Помолвлены?

– Нет.

– Влюблены?

– Да нет же! – вспылила я. – Какое вам вообще до этого дело? Идите уже, вас заждались.

– Я не уйду, пока не узнаю, почему столь прекрасная дева не желает попытать счастья стать моей женой, – сказал князь.

И это звучало так странно, так плохо вязалось с его выражением лица, что стало даже немного жутковато.

– Сомнительное счастье, – пробурчала я и уже громче ответила: – Вы еще не посмотрели на остальных сестер, а уже делаете какие-то выводы.

– Я всего лишь хочу узнать, – делая шаг ко мне, чуть ли не шепотом проговорил князь.

– Узнаете и сами не захотите, чтобы я была вашей женой, – выпалила я.

– Расскажите, почем…

– Потому что! Идите! – перебила я его.

Мгновение промолчав, он оглядел меня еще раз и, наконец, ушел.

– До свидания.

– Прощайте, – тихо шепнула я.

Еще немного посидев в попытках вернуться в книгу, я бросила это занятие. Всякий раз, как голова немного отвлекалась, передо мной появлялись серые глаза князя. Вот негодяй, все мысли мне спутал! Раз почитать не получалось, я решила немного проветриться и отправилась на конную прогулку. Это всегда помогало мне успокоиться и подумать. Слуга подвел мне черного коня под уздцы, и я запрыгнула на спину моему четвероногому красавцу.

Глава 2. Магнетта. Стоит ли остаться?

Дни шли своим чередом, и все было бы как обычно, если бы не наш гость. В первый же ужин он сел рядом со мной, несмотря на то, что ему было подготовлено другое место. В коридорах он постоянно пытается завести разговор. Даже в библиотеке, своем убежище, где я всегда могла скрыться от дворцовой суеты, я все чаще натыкалась на Джорджа.

– У меня паранойя или князь все время оказывается рядом? – спросила я через несколько дней у Юнары после занятий танцами.

Наш неугомонный гость и здесь решил поучаствовать, став нашим с сестрой временным партнером. Нет, не спорю, двигался он хорошо, да и вообще никогда не переходил границ. Но иногда я ловила у него такое выражение лица, словно он сам не понимал, что он тут делает.

– А по-моему, ты ему просто нравишься, – мягко улыбаясь, ответила мне сестра. – И своим избеганием ты лишь подогреваешь его интерес еще больше.

– Предлагаешь мне вести себя как Джина? – усмехнулась я, вспоминая старшую сестру, чьи наряды с каждым днем становились все откровеннее и откровеннее. Разумеется, все в рамках приличия, но, боюсь, еще пара дней ее соблазнения, и рамкам придется потесниться.

– Чтобы бедного северянина удар хватил? – засмеялась Юнара.

Тут она была права: мода на севере и юге сильно отличалась количеством открытых участков тела. И пусть князь был весьма тактичен, чтобы не высказывать свои мысли вслух, он слишком часто отводил глаза в сторону, едва столкнувшись взглядом с Джиной во всеоружии.

– Ладно, пощадим его пока, – поддержала я шутку и тут же столкнулась с предметом обсуждения в коридоре.

Князь, было, хотел меня поймать, решив, что я могу потерять равновесие от удара, но я оказалась ловчее, чем он предполагал.

– Прошу прощения, вы не ушиблись? – мягко спросил он.

– Нет, благодарю, все в порядке, – ответила я.

Краем глаза я заметила, что сестра, сделав короткий книксен, ретировалась, оставляя нас одних. Ладно, не в первый раз за эти дни мы вот так натыкаемся друг на друга. Может, стоит уже…

– Вы заметили, как часто мы с вами сталкиваемся? – словно прочитав мои мысли, немного задумчиво спросил князь.

– Да.

– Вы же не думаете, что я это подстраиваю, правда? – вот именно так я и думала буквально пару мгновений назад, но сейчас как будто нет.

– Конечно, нет, – уверенно ответила я и медленно пошла вдоль коридора, точно приглашая его присоединиться. – Однако интересно, чем я могла вас заинтересовать. Неужели я произвела на вас такое неизгладимое впечатление при первой встрече? – с легкой ухмылкой спросила я.

Джордж тоже улыбнулся. Коротко и сдержанно, но очень искренне. Как будто при наших предыдущих встречах он носил какую-то маску, а вот сейчас ее немного снял.

– Я и сам с трудом понимаю, почему меня к вам так тянет. Вы необычная, – сказал он, смотря прямо и не прячась. Здесь, во дворце, редко смотрят прямо в глаза, но мне это нравилось. – Вы словно редкая птица, запертая в золотой клетке.

И снова книжная фраза, будто совершенно чуждая князю. Но при этом взгляд прямой, честный. Какое пугающее несоответствие.

– А вы хорошо разбираетесь в птицах? – дерзко спросила я, лишь бы стереть этот непонятно откуда взявшийся дискомфорт.

– Я хорошо разбираюсь в клетках, – ответил он, и странное чувство испарилось, точно и не было его секунду назад. – Моя из стали и воинских дисциплин, ваша – из золота, кружева и изящных танцев. Но я слышал, вы любите конные прогулки? – уточнил князь.

– Вы, вероятно, думаете, что я кисейная барышня, разгуливающая исключительно на белоснежном коне в дамском седле? – ехидно уточнила я и снова поймала его короткую честную улыбку.

– Это последний образ, который я бы с вами связывал. Скорее, я уверен, что вы носитесь как амазонка и даже имеете при себе оружие.

Меня позабавило столь точное описание.

– И все же вы не верите, что женщина может ездить наравне с мужчиной, – заметила я скепсис в его тоне. – Имейте в виду: моего Вихря вам ни за что не обогнать.

– Вы предлагаете пари? – удивился князь.

– Только если гость не боится проиграть птичке в клетке, – ответила я и протянула руку для рукопожатия. – Но учтите: если проиграете, должны будете ответить на любой мой вопрос честно и без утайки.

– Я никогда не лгу, – ответил он мягко, но на этот раз голос звучал уверенно. Он взял мою ладонь в свою и вместо того, чтобы пожать ее, мягко коснулся губами, поклонившись. – Тем более не стал бы лгать вам.