Мир ведьмаков

Пройдя несколько комнат, Ларион остановился и покачал головой.

Следовало заглянуть еще на второй этаж, но и так было ясно, что он ошибся. Ничего тут подходящего не обнаружишь. Разве что в подвале? Только там охотится Шестилап, и мешать ему не стоит. Может, уйти в другой дом? А вдруг коту понадобится помощь?

Он прислушался.

Чем бы там не занимался Шестилап в подвале, из него не долетало ни звука. Еще на втором этаже что-то тихо скрипело. Наверняка в одном из окон сохранился обломок рамы. Больше издавать подобный звук вроде бы нечему. А не проверить ли?

Ларион поднялся на второй этаж и убедился, что его догадка насчет обломка рамы оказалась верной. Ну и конечно, здесь тоже было пусто. Взглядом зацепиться не за что.

Он прошелся по коридору, заглянул во все комнаты и вдруг подумал, что, возможно, сыграл отбой преждевременно. Не попробовать ли напрячься хотя бы ради тренировки? Как он делал некогда ради выживания. Сейчас у него работы выше крыши и в этом нет нужды. Однако кто запретит убивать время именно так?

Начинать следовало с первого этажа, но он решил ограничиться лишь вторым. Тот явно был более перспективен. Ну и, конечно, совершенно неважно, с какой комнаты начинать. Можно и с той, в которой он сейчас находится.

– Гм, приступим… – пробормотал Ларион.

Он вышел в центр комнаты и внимательно огляделся.

Потолок, стены, пол. Пустота и безнадежность. Медленное умирание бывшего жилища. И где-то тут – осколки прежней жизни, так никем и не найденные. Будет ли жестокостью их забрать? Нет, ибо мертвым – мертвое, живым – живое. Возможно, сейчас в этом доме может храниться нечто ему жизненно необходимое. А он ни одного шанса выжить не упустит, инстинкт самосохранения не позволит.

Начал Ларион с потолка. Вместо плафона торчал лишь черный обрывок провода, на котором он когда-то висел.

Гардины? Лепнина? Нет? Хорошо, идем дальше.

Мебели нет. Стены. Вот тут сложнее, поскольку тайники чаще всего делают именно в них. Прятать удобнее, да и не надо сильно напрягаться, доставая. Причем, чаще всего тайники стараются закрыть мебелью. Убери ее, и многие секреты проявятся, как на ладони. Здесь вскрытого тайника тоже не видать. Это обнадеживает.

Попробовать простучать по крайней мере некоторые стены? Нет, наверняка это уже кто-то делал. И стук может помешать Шестилапу охотиться, спугнет дичь. Придется обойтись без него.

Проемы, дверные и оконные.

У одного окна даже сохранился подоконник. Кто-то, пытаясь его выломать, оторвал кусок, но большая часть так и осталась. Дом не отпустил. К чему бы это?

Осмотр остатков подоконника не занял много времени. Тщательно ощупав их, Ларион признал, что тайника под ними наверняка нет. Хотя, почему бы не проверить? Крепко уцепившись за подоконник, он попытался его пошатать. Получилось, как ни странно. Стекол уже не было, и дожди, попадавшие в комнату, сделали свое дело. Кусок доски, которым подоконник некогда был, подгнил, стал мягче. Теперь извлечь его из стены стало легче.

Федоров принялся за работу. Минут через пять осторожного расшатывания, обломок подоконника освободился настолько, что его стало возможно одним резким и сильным рывком извлечь. В воздух взлетела пыль.

Чихнув пару раз, Ларион осмотрел открывшийся ему кусок кладки и испытал разочарование. Ничего там не было. Ни тайника, ни хотя бы бритвенного лезвия или монетки, некогда завалившихся между подоконником и стеной. Сейчас и они имеют ценность.

Вдруг дом был построен незадолго до нашествия? Может, в нем и не жили? В таком случае он просто ничего не найдет. Так ли это страшно? Впрочем, поиск еще только начинается. Пока он осмотрел одну комнату, да и ту не до конца. Что осталось, кстати? Пол?

Он пошарил в углах, еще раз внимательно осмотрел места, в которые могла закатиться какая-нибудь мелочевка, двинулся на выход, но вдруг остановился.

Косяк. Самой двери уже не было и в помине, а вот косяк остался. Его надлежало осмотреть.

Внимание Лариона привлек крупный сучок на косяке, почерневший от времени и даже слегка съежившийся, усохший. Чужеродным он теперь выглядел. И раз так, то почему бы его не проверить?

Вытащив из кармана перочинный нож, Федоров открыл его и попытался подцепить острием сучок. Гнилое дерево крошилось, лезвие соскальзывало, деревяшка шевелилась, но покидать гнездо не собиралась.

Хотя, нет… вот сучок подался, провернулся вокруг оси, словно шуруп. Собственно, большим деревянным шурупом он и был. Вывернув, Ларион внимательно его осмотрел и покачал головой.

Велика людская изобретательность. Особенно в попытках обмануть ближних. Что же там, что? Вроде какой-то сверток…

Да, так и есть. Вытащив из открывшегося тайника рулончик толщиной с два пальца, Ларион снял с него обертку из плотной, черной бумаги. Кажется, в подобную до нашествия заворачивали фотопленку. Внутри оказались очень плотно скрученные доллары. Никому теперь не нужные, ни что не годные бумажки. А только ли они?

Он еще раз исследовал тайник, поколупал в нем ножом и вытащил небольшую, золотую брошь, усеянную камешками. Бриллианты, кажется. Правда, не очень крупные.

Выходит время зря не потрачено. И скакуна подкормил и слегка обогатился.

Ларион задумчиво подкинул брошь на ладони.

Этой штучки вполне хватит оплатить проживание в гостинице на неделю. Ну и стол, на все это время, конечно. Больше за нее не получишь. Людей стало мало, а золота осталось в прежнем количестве. Оно обесценилось и получило статус универсальной валюты, лишь поскольку доверия ни к каким бумажкам не осталось ни грамма.

Кстати, а где там верный Шестилап? Пока еще в подвале. Значит, есть время продолжить поиски.

Искушение.

Федоров хитро улыбнулся.

Если есть время и желание, почему бы не сделать еще попытку?

Он сунул брошь в карман и снова прислушался.

Нет, показалось. Тишина и покой. Веселье можно продолжить, и да сбудутся мечты Били Бонса!

Окружающий мир вдруг слегка затуманился, и Ларион увидел себя со стороны. Жалкий человечишка, копающийся в руинах, в надежде отыскать еще одну дешевую побрякушку. Ее можно обменять на еду, продолжить на несколько дней абсолютно никчемную жизнь. А цивилизация рухнула, в одну ночь уничтоженная совершенно чуждым людям разумом, и ее не вернуть. Вероятно, они даже не злые, эти ведьмы. Просто полностью уверены в своем праве распоряжаться жизнями людей. Считают их зверями неразумными и очень опасными, от которых следует очистить планету. И очищают.

С точки зрения природы ничего необычного не произошло, холодно думал Федоров. Просто на планете появился еще один вид разумных существ. И почему бы ему не уничтожить путающихся под ногами конкурентов? Кстати, почему бы не изменить саму планету? Постепенно, поскольку подобные вещи быстро не делаются. И не в результате ли подобных изменений появились новые видов растений, птиц, животных, да тот же Шестилап, наконец? А если ведьмы постепенно перестраивают Землю под себя, то каких сюрпризов следует ждать в будущем? Как следует выживать людям? Чем нужно для этого пожертвовать?

Он очнулся, отделался от этих мыслей, сразу, словно от наваждения.

В доме по-прежнему было тихо. Вот только, откуда возникло ощущение близкой опасности, всегда в прошлом оправдывавшееся? Или это старая, добрая, обострившаяся паранойя бывалого путешественника, не раз попадавшего в передряги?

Неподалеку что-то звякнуло, тихо, словно нехотя.

Коровье ботало, что ли? Да ладно, откуда оно здесь?

Ларион выглянул в коридор. Убедившись, что в нем никого нет, он быстро и бесшумно метнулся к лестнице на первый этаж. До нее оставалось совсем немного, когда справа от него снова брякнул колокольчик, резко, коротко.

Тело отреагировало само. Падая на бетон, вскидывая обрез для того, чтобы садануть из обоих стволов в случае опасности, Федоров увидел противника… и не выстрелил. Так и остался лежать, тараща глаза от изумления.

Он ожидал увидеть бандита, сумевшего забраться в дом беззвучно, а это оказалась корова, обычная буренка. Она стояла на задних ногах, выпрямившись во весь рост, практически доставая головой потолок. А еще у коровы передние ноги заканчивались не копытами, а ладонями, как у человека. И ими она держала алебарду. Большую, старинную, хорошо наточенную алебарду.

– Ух ты! – вырвалось у Лариона.

– Му-у-у! – ответила корова.

Рывком, словно кто дернул за привязанные к ее конечностям невидимые веревочки, она шагнула к Федорову и рубанула сплеча. Широкое, остро наточенное лезвие прошло чуть ли не в волоске от лица успевшего резко податься назад Лариона.

– Му!

Корова сделала шаг и снова замахнулась.

Вот пакость какая!

К этому моменту Федоров уже догадался, с чем столкнулся. Даже учитывая, что десять лет назад мир сошел с ума, таких созданий быть не могло. Значит перед ним фантом, наведенная иллюзия. И она не безопасна. Вся штука в том, что его подсознание воспринимает ее как нечто реальное. Даже если он сто раз скажет себе, что никакого вреда корова принести не может, от удара призрачной алебардой появится реальная рана. А посему…

Он сделал перекат назад, вскочил, попятился от рогатой воительницы.

Стрелять было – только зря патроны тратить. Иллюзию убить невозможно. Прыгать со второго этажа? Не очень высоко, но ногу можно подвернуть. Что остается?

– Му-у-у-у!

Блин, а прыгать-то придется.

Пятясь по коридору и уклоняясь от ударов алебардой, Ларион не удержался, ухмыльнулся.

Бред. Кто мог подумать…

– Му-у-у-у!

Он метнулся в самую дальнюю комнату, пересек ее и запрыгнул в оконный проем. Глянул вниз.

Да, не близко. Вот она, любовь к высоким потолкам.

Тем временем проклятая корова вместо того, чтобы топать за ним по коридору, просто прошла сквозь стену. Иллюзия, что с нее взять? При этом вооруженная буренка оказалась от преследуемого всего шагах в трех. Алебарда вновь пошла на замах…

Пора!

Ларион прыгнул из окна и ловко приземлился на потрескавшийся асфальт. Удар по ногам был сильным, но боли от перелома или растяжения он не ощутил.

Слава богу! Обошлось!

Федоров кинулся прочь от дома, добежал до окружавшего его кирпичной стены, зиявшей такими проломами, словно сквозь нее несколько раз проехал танк.

Почему бы и нет, кстати?

Оглянулся он вовремя. Увидел, как из стены дома высунулась алебарда. Мгновением позже показалась и вооруженная ею рогатая тварь.

–Му-у-у-у! – страстно возопила она.

Ларион покачал головой и вполголоса выругался.

Теперь от этой пожирательницы сена придется бегать долго. А не лучше ли определить, кто такими иллюзиями балуется? Он должен быть где-то рядом. Где? За углом? На первом этаже дома? В подвале?

Глядя на корову, топающую к нему с неутомимостью терминатора, Федоров подумал, что Шестилапу наверняка требуется помощь. И значит, не надо устраивать игру в догонялки с призрачной буренкой, а следует проведать подвал. Там его обрез почти наверняка пригодится.

Он бросился вдоль стены, то и дело посматривая под ноги, стараясь не запнуться. Сзади мычала корова, но он даже не оглянулся. Не до нее было. Надлежало поспешить на помощь коту. Тому почти наверняка сейчас приходилось туго.

Поворот, еще раз – поворот, черный зев входа в подвал, ведущие вниз ступеньки.

Дверь была прикрыта, и Федоров резко рванул ее на себя. Теперь следовало метнуться внутрь, уйти из освещенного прямоугольника входа. Он сейчас виден в нем как на ладони. Взять на мушку – самое то.

Только Ларион остановился, ибо прямо перед собой увидел морду Шестилапа. Тот как раз собирался выйти. Живой и здоровый. Хотя нет, вон на боку виднеется кровь.

Облегченно вздохнув, Федоров привалился к стене. Опустив ствол обреза, он поинтересовался:

– Серьезно ранен?

– Ну вот, – проворчал Шестилап, – прибежал, все-таки. Значит, они взялись за тебя тоже?

– Хозяева иллюзий?

– Да нет, какие там хозяева? Понты одни. Крысы, не без странных свойств, конечно, но вкусные… даже очень вкусные, упитанные. А поскольку они наглые, то ловить их легче.

– Крысы?

– Они самые. Мы славно повоевали. Теперь можно уходить.

Огромный кот прошел рядом с Ларионом, слегка задев его мягким, покрытым густой шерстью боком.

– А кровь на боку?

– Кусаются. Слабо, правда. На мгновение я подумал, что придется драться всерьез, но нет – обошлось. Так и будешь стоять? Пойдем наверх.

Они выбрались из подвала. Ларион вдохнул полной грудью свежий воздух, невольно огляделся.

Услышать мерзкое «му-у-у-у-у» можно было не бояться, но мало ли опасностей вокруг? Разумные хищники, странные растения, загадочные явления природы. Причем все время доходили слухи о появлении новых.

А если, подумал он, это следы воздействия ведьм? Вдруг они потихоньку приспосабливают Земли под себя?

– Их было три штуки, – сообщил Шестилап. – Две окучивали меня, а один мерзкий крысюк занялся тобой. Что привиделось?

– Не скажу ни за какие коврижки, – буркнул Федоров.

– Настолько все было серьезно?

В голосе кота слышалось участие. Любой просто обязан был на него купиться. Ларион выстоял.

– Скорее – нелепо. Ты сыт?

– А подробнее?

Федорову вспомнились оскаленные зубы коровы, белые, ничего не видящие глаза, надсадный вопль.

– Как-нибудь потом… потом. Если ты сыт, пора возвращаться в город. Я там обещал после обеда кое-что подремонтировать.

– Не скажешь?

– Нет. Может когда-нибудь …

Так и не решившись спрятаться дробовик под куртку, он двинулся прочь от дома, оглядываясь, машинально отмечая возможные места для засады.

–Так не откроешь своей тайны?

– Вот заладил, – пробурчал Ларион. – Далось тебе это?

– Я обязан знать самый большой страх моего хозяина.

Шестилап следовал за ним по пятам.

– А зачем?

– Чем мне заниматься, пока я лежу в этом проклятом сарае при гостинице, словно тупая, бессловесная тварь? Только вспоминать, да ломать голову над загадками. Можно еще думать о тех, с кем идешь одной тропой. Разве плохо, если я пытаюсь узнать о тебе больше?

– Вот и гадай, – ухмыльнулся Федоров. – Наелся, нагулялся? Теперь будешь отдыхать и думать суток двое.

– А все—таки…

– Нет.

– Хотя бы намек кинь, – сказал Шестилап. – Нет, лучше два. Осчастливь двумя намеками.

– Два?

– Ага. Только честно, без обмана.

– Хорошо, – согласился Федоров, – получишь два намека. И пусть придет к тебе спасение от скуки.

– Колись. Я слушаю.

– Поначалу я посчитал, что нарвался на стража клада. Видишь ли, наверху я нашел тайник с золотой брошью. Невольно вспомнились легенды о призрачных охранниках, оставляемых владельцами сокровищ.