Мир ведьмаков

– Видел и понял, – сказал Ларион.

Так оно и было. Менее всего ему хотелось неприятностей. Вот выпить немного, да уснуть на кровати и в безопасности, очень сильно.

– Умница, – сообщил охранник.

Из-за баррикады вышли еще двое, годами постарше. Один из них вернул товарищу автомат. Тот повесил его на плечо и махнул рукой. Заходи, мол, гостем будешь.

Федоров взял Шестилапа под уздцы и двинулся к проходу в баррикаде. До него оставалось не боле пары шагов, когда обыскивавший его сказал:

– Кстати, за вход в город положена плата. Вклад в общее благосостояние.

– Что именно? – спросил Ларион.

Остановившись, он почувствовал, как кот ткнулся ему в спину носом. Дескать, не бойся. Если что, я тоже наготове.

– Обычно мы берем нечто ценное, но судя по тому, что я видел, все твое имущество – инструмент для починки. А какой настоящий мастер отдаст хотя бы одну железяку?

– Значит, есть иной вариант?

– Отсюда отправишься к мэру Жукову, сообщишь о желании что-нибудь починить в виде платы за возможность у нас остановится. Там найдется работа. Учти, финтить смысла нет. Народа здесь немного и все махом становится известно всем.

– Это понятно, – сказал Ларион. – Не совсем ясно с платой.

– Да? А что тебе не нравится?

Ему это показалось или в голосе собеседника проклюнулись агрессивные нотки? Не очень это хорошо, конечно.

– Я еще не вошел в ваш город, значит, взимать ее пока не за что?

– Ну да.

– Хотелось бы узнать подробнее. Сколько времени нужно отработать примерно. Какая работа требуется?

– Не боись, солдат ребенка не обидит.

– А все—таки… – гнул свое Ларион.

На самом деле плата его интересовала не сильно. Хорошего мастера загонять в угол никто не станет. Себе дороже. Не ровен час, пройдет слух, и чини потом всю технику сам, руками. Много начинишь, если они растут не из того места? Склады, оставшиеся после нашествия, они ведь не бездонные. Да, людей стало значительно меньше и запасов на десять лет хватило. Однако все более в цену входят люди знающие, умеющие чинить и переделывать. И любой мэр это понимает. Значит, насчет платы его не надуют. Конечно, попытаются припахать по полной, но если он твердо скажет «нет», давить не станут. Да и оружие при нем оставили.

Заартачился Ларион по другой причине. Не понравилось ему как тот, с кем он сейчас беседовал, смотрит на Шестилапа. Словно знает, что кот говорящий. Или только подозревает? И вообще, не слишком ли уверенно держится для обычного охранника баррикады его собеседник? Кто он, вообще?

– Все будет тип-топ, – заявил мужичок, – не волнуйся.

– А с кем я разговариваю?

– Быстро сообразил, быстро. Не слишком ли, для простого ремонтника?

– Нет. Нарвешься разок на город рабовладельцев, ума-разума приобретешь выше крыши.

– Логично, вообще-то… Только рабовладельцы, они разговаривать не приучены. В отличие от нас, берут сходу на мушку, заставляет лечь носом в пыль, забирают оружие… ну, дальше ты знаешь.

– Знаю.

– Какого хрена тогда занимаешься мозгоклюйством? Заходи, ты нам нужен, у нас водяной насос барахлит. Большой, который на весь город из скважины качает. Посмотришь его, подшаманишь и гуляй, казак. По рукам?

– А ты, значит…

– Нет, я всего лишь помощник мэра Анатолий Щербак.

– Почему сразу не объявился, зачем к главному посылал?

– Не слишком ли ты любопытен, паря? Передумал заходить в город, мотай на все четыре стороны. Держать не будем. Однако гарантирую, дня три придется ночевать в чистом поле. Если не надумаешь сунуться прямиком в столицу, конечно. Только там сейчас мрачно. Три орды сразу гуляют, весело, на полную катушку.

– Понятно.

– Выбирай, у меня мало времени.

А действительно, зачем разговор затягивать?

– Насос, говоришь? – переспросил Федоров.

– Он самый. И на этом – все. Обещаю. Дальше будешь работать свободно, за плату. Да, и к мэру теперь можешь не заходить.

– Добро.

Он прошел через баррикаду и, чувствуя спиной изучающий взгляд помощника мэра, двинулся по улице. Сзади, почти бесшумно двигался Шестилап.

Итак, сценарий прояснился. Впереди ждет работа, а к вечеру – отдых. Еще здесь должны варить пиво. И если воду качают из скважины, оно может оказаться неплохим. Так ли все скверно? Дурные предчувствия, они сбываются не всегда.

Только, все—таки, с каких это фиников его на входе в город встретил не обычный охранник, а второй по значению в нем человек? Совпадение? Возможно, вполне возможно. Почему он тогда сразу не представился? Зачем хитрил? Впрочем, время все расставит на свои места. Оно, как говорят ирландцы, самый честный парень.

3.

Насос действительно работал плохо. А еще в нем обнаружилась закавыка. Стоило заглянуть внутрь и сразу становилось ясно, что его кто-то уже пытался чинить. Причем назвать неведомого ремонтника неумехой язык не поворачивался. Он и разобрал, где надо, без зубила и кувалды, а новые детали изготовил качественно, на уровне. На первый взгляд соединены они были как попало, но при этом двигались, работали. Плохо, но насос качал.

Ларион в очередной раз запустил его и стал смотреть, как детали сопрягаются, двигаются, пытался понять, как эта штука работает. Не мог он отделаться от ощущения, что механизм собран по какому-то нечеловеческому принципу. Обычный насос, вроде бы. И зачем в нем все сделано именно так?

Он выключил мотор, вернул крышку на место и прикрутил ее болтами. Нажал кнопку. Мотор заработал. Качает. Медленно, но качает, зараза. Вот загадка…

Почесав в затылке, Федоров слегка отодвинулся от механизма и пробормотал:

– И кто тебя ремонтировал? Поглядеть бы на этого умельца хоть глазком.

– Интересно, да?

Спросил это мальчонка лет девяти, типичный «Нахаленок», якобы для помощи приставленный к нему ушлым Щербаком. Инструмент подать, подержать деталюшку. На самом деле, конечно, пацан исполнял еще и роль соглядатая. Обижаться на это не стоило. Мало ли кто и с какими намерениями бродит от города к городу? Известная осторожность тут просто необходима.

– Очень, – с чувством сказал Федоров. – Задать пару вопросов.

– Неприятных?

– Почему? – удивился Ларион. – Любопытно мне поглядеть на того, кто так думает.

Тут он, наконец, встретился с мальчишкой взглядом и смущенно кашлянул.

Ну да, конечно. Почему сразу не догадался? Где были его глаза?

Они помолчали. Потом Федоров спросил:

– Как зовут?

– Солон, – с достоинством ответил юный мастер. – Солон Кононов.

Ларион откашлялся снова. На этот раз, чтобы скрыть улыбку.

– Отец давал имя?

– Мама. Отца нет. Его ведьмы съели, давно уже, лет пять назад.

– Солон… гм. Умная она у тебя, стало быть, мать твоя?

– До пришествия была учительницей истории.

– Понятно. А чинить, кто научил?

– Сам. Мне мама пару книжек выменяла у торговцев, дорогих книжек. «Как устроены механизмы», а другая, более ценная – «Справочник юного выдумщика». Я хотел «Учебник слесаря – ремотника», да слишком дорого стоит. У одного торговца он был, и я предложил за него два автомата, да ведро патронов. Тот только посмеялся. Унес книгу, продал в другом городе.

– Давно это было? – спросил Ларион, вспомнив о руке, торчавшей из воды.

За такую ценность сейчас запросто могли и убить. Это не приключенческие и фантастические романы, которых набирай возами – никому не нужны. Это полезная книга. Вещь редкая.

– Да с год уже, – сообщил Солон. – Он ее точно продал. Так что искать нет смысла. Наш мэр потом локти кусал, когда я сказал, зачем она мне была нужна. Да поздно. Вылетела птичка, не поймаешь.

– И ты, раз книгу от тебя ускользнула, стал придумывать все сам?

– Типа того.

Солон шмыгнул носом и провел под ним пальцем. А поскольку палец был в машинном масле, мальчик обзавелся усами, не хуже гренадерских. Ларион тяжело вздохнул. Добыв из кармана чистую тряпицу, вытер ему лицо и сказал:

– Ладно, раз ты такой весь из себя умный, показывай и объясняй, что там у тебя и как действует. К примеру, вот этот спиральный поводок зачем? Мне кажется, он лишний.

– Не-е-е… – протянул Солон. – Не лишний он. Тут все схвачено. И вот каким образом…

Через полчаса наводящих вопросов и объяснений Федоров сумел уяснить принцип действия удивительного механизма. Еще полчаса ушли на раздумья. Можно было вернуть в насос родные детали. Юный мастер оказался еще и хозяйственным, не выкинул их, припрятал до времени. А можно было попытаться улучшить необычную конструкцию, довести до ума. Второе – труднее, но зато и интереснее.

– Рискнем здоровьем? – наконец приняв решение, спросил Ларион.

– А ты готов? – отозвался Солон.

Они уже чувствовали некую общность, теперь у них было дело.

– Куда я денусь?

– Тогда, с чего начнем?

– Как обычно. С того, с чего начинается все на свете. Подай—ка мне ключ на семнадцать…

К вечеру насос заработал как надо. Вода шла полной струей, с напором, холодная и вкусная.

Они сняли пробу, потом умылись. Когда вытирали руки стареньким полотенцем, Ларион спросил:

– Стало быть, школа-то у вас есть?

– Есть, – подтвердил Солон.

Он преисполнился самоуважения, отвечал степенно, старательно выдерживая паузы между фразами.

– Хорошая?

– Ага. Мама и еще другие люди учат многим вещам. По учебникам, между прочим.

– По учебникам, это правильно.

Ему через разные города проезжать приходилось. Он видел, чему порой учат детей поверившие в окончательный крах цивилизации. Тут, слава богу, не так.

– Правильно, – подтвердил мальчик. – Особенно мне нравится география. Вырасту, буду путешествовать.

– Ты хочешь стать механиком?

– Да, буду путешествовать и чинить. Много чего увижу и многому научусь.

Неплохая мечта, подумал Федоров. Повзрослев, он запросто может передумать. Только имеет ли это сейчас значение?

– Мне кажется, твоей маме это не понравится, – сообщил он.

– Ну, дык, я потом вернусь и устрою здесь все по уму. Я недолго буду путешествовать. Мне лет пяти хватит. Ну, может, десяти.

– Десять лет – большой срок, – сказал Ларион.

Он наконец-то накинул полотенце, которое держал в руках, на вбитый в стену гвоздик.

– Не очень, – ответил мальчик. – Мне, вон, скоро десять будет, а чему я научился? Болван болваном.

– Ты самокритичен.

Федоров повесил на плечо сумку с инструментом, еще раз взглянул на насос, причем, не без гордости.

Работает как надо. А мальчишка – голова. Если подучится, станет мастером на загляденье. И еще он необычно думает. Невольно приходит в голову слово «ведьмачество». Да нет, будь в нем что-нибудь подобное, оно бы уже как-то дало себя знать. Малец просто чертовски талантлив, но не более. Самый лучший для него вариант.

Они вышли на улицу. Стоя возле водокачки, Ларион вдруг осознал, что сегодня у него во рту еще и маковой росинки не было. Почему бы не перекусить? А завтра надо приниматься за работу. Всего лишь прогулявшись по городу, он мог указать дома, в которых ее много. На глаз, недели на две он тут задержится.

– Где вещички кинул? – спросил Солон.

– В гостинице, у хозяина оставил, когда Шестилапа на конюшню пристраивал.

– Там и жить будешь?

– Конечно.

– А может, к нам? Мама будет не против, почти наверняка.

Ларион ответил:

– Пожалуй, я лучше в гостинице.

– Жаль, ты подумай.

– Подумаю, но не сейчас.

У такого славного мальчугана, думал он, наверняка очень хорошая, добрая, хозяйственная мама. Из нее получится замечательная жена. Вот только не мог Ларион долго сидеть на одном месте. А приучать к кочевой жизни еще двух человек – преступление. Не сумеет он за ними как нужно доглядеть. Погибнут они.

Получается, следует рассчитывать лишь на мимолетный роман. А для него мама – учительница славного и очень умного мальчугана не очень подходит. Вот служанка из гостиницы или торговка на базаре будут в самый раз. А лучший вариант – просто шлюха. Так честнее. Не придется давать неисполнимых обещаний.

– Тогда, – сказал Солон. – Давай я тебя хотя бы до гостиницы провожу.

– Почему бы двум славно поработавшим донам не пройтись до гостиницы? – промолвил Ларион. – Лимонад, надеюсь, там делают?

– Еще бы, – с жаром подтвердил мальчишка. – Сам видел, как хозяин три дня назад выменял у торговца целую пачку сухого концентрата. Большую. Ее надолго должно хватить.

– Пошли, угощу, – сказал Федоров. – Есть вещи, без которых маленькие мальчики ни за что не станут великими ремонтниками. Лимонад в их списке чуть ли не на первом месте.

– Я не маленький мальчик, – возмутился Солон, – а главный мужчина в доме.

– Извини, тут я хватил. Просто так лимонаду выпьешь?

– Конечно.

Глаза мальчишки блестели от удовольствия.

– Вот и отлично.

Они двинулись по улице, в это время почти пустынной.

Федоров подумал, что после нашествия ведьм праздные зеваки перевелись как класс. Все заняты делом. Мужчины, если не охраняют баррикады, отыскивают склады и охотятся. А женщины занимаются хозяйством и работы у них непочатый край. Особенно если учесть, что они лишились электрических плиток, кухонных комбайнов, пылесосов и прочих вещей, облегчавших жизнь. Не стоит забывать и об огородничестве. Жители города использовали малейшую возможность вырастить что-то съедобное.

Шагая за своим юным помощником, Ларион видел, что в крошечные садики превратились даже балконы многих квартир. Пространство в пределах огороженного баррикадами и завалами района использовалось весьма рационально. Снаружи осталось много домов, но жить в них никто не решался. И не только из боязни мародеров и диких зверей. Ведьмы, вот кого следовало опасаться больше всего. Защита от них была только здесь.

На одном из балконов, кажется, даже росла капуста.

Федоров хмыкнул.

Наверняка, прикинул он, воды городу требуется много. На дождевые такие посадки не вытянешь. Получается, починив насос, они с мальцом сделали большое дело. Есть повод отдохнуть, а заодно и оглядеться не помешает.

Они прошли через базарчик, на котором десятка полтора женщин торговали продуктами и найденными их мужьями вещами. Проходя мимо самодельных прилавков, разглядывая выставленные на них товары, Федоров прикинул, что бедным его назвать нельзя. А учитывая ухоженные садики на балконах и в бывших сквериках, можно уверенно сказать, что город не захирел.

Это радовало. Предыдущие три поселения на его пути производили удручающее впечатление. А вот город Пушкино явно вознамерился выжить. Здесь даже позаботились о том, чтобы дети не выросли дикарями. Школа у них.

Базарчик остался за спиной, и Ларион облегченно вздохнул. Как и положено, любопытные торговки разглядывали и обсуждали его бесцеремонно, а в предположениях и прогнозах заходили весьма далеко. И ничего с ними поделать было нельзя. Покажешь недовольство – греха не оберешься.

– Они не злые, – сказал Солон. – А пытаются обратить на себя внимание, поскольку чужих видят не часто. Разве что заезжих торговцев. Да и они в последнее время заглядывают редко.

Его бы познакомить с Шестилапом, подумал Федоров. Тот тоже мудрец. Найдут о чем поговорить.

– Отчего гостей у вас мало? Город вроде не бедный, для торговли выгодный.

– Не знаю, – ответил мальчик. – Раньше было больше. Мэр говорит, что отморозки из Москвы стали чаще нападать, зашевелились.

– Понятно.

Они миновали еще одну улицу. Здесь, неподалеку от здания мэрии, прохожих было больше. Они тоже пялились на Лариона, но не так бесцеремонно, как торговки с базара.

Ничего, подумал он, дня через три ко мне привыкнут и можно будет вздохнуть свободно.

Впереди показалась летающая тарелка. Размером с пару автобусов, как и положено – круглая, почти плоская штуковина из металла, который почему-то все время казался мокрым или запотевшим. Его в народе так и прозвали «мокрый металл». Из него были сделаны все летающие корабли ведьм.

Наверное, следовало пройти мимо, но Ларион и Солон, не сговариваясь, двинулись к разбитому аппарату. Ни один настоящий ремонтник не способен пройти мимо такой штуки, не попытавшись ее хотя бы рассмотреть.

Они остановились в нескольких шагах от тарелки, там, где край наполовину ушедшей в землю громадины нависал словно козырек.

Минут через пять Ларион спросил:

– Она тут с самого начала?

– Ага, – ответил Солон. – Мама говорит, что с первого дня нашествия. Здесь и упала с неба. В других городах бают, осколки лежат, чтобы ведьмы к людям не приходили, а у нас – целая. Мы богатые, да?

– Богатые и есть.

– Ты видел их?

– Осколки?

– Да. Они большие?

– Не очень, – ответил Ларион. – Дело не в величине, а в том, чтобы на мокрый металл попала кровь ведьмы. Если ее нет, то толку от него никакого, пусть он будет даже размером со стол. А вот если кровь была, то хватит и размера с кулак.

– Ух, ты. Вот как, значит?

– Да.

– А знаешь, – доверительно сообщил Солон. – Получается, что внутри тарелки лежит мертвая ведьма. И не одна, может. Если удастся вскрыть…

– Ты ходил с этой идеей к мэру?

– Вот выросту, сам все сделаю. Никого не спрошу, открою, все-все о ведьмах узнаю и научусь их убивать. А если повезет, то и летать на этой штуке. Починив ее сначала, конечно. Только прежде научусь убивать. Это – главное.

– Ты знаешь, что за все время нашествия людям удалось убить совсем немного ведьм?

– Да? А откуда тогда это, – мальчик ткнул пальцем в сторону тарелки. – И обломки в других городах? Если их сложить, готов поспорить, получится не одна тарелка.

– Люди защищались и ракетами сумели уничтожить лишь пару штук. Гораздо больше их пало, сражаясь друг с другом. Они почти очистили планету от людей, а потом что-то не поделили. Крепко, до драки. И пока ведьмы убивали друг друга, оставшиеся в живых люди научились использовать для защиты обломки инопланетных летательных аппаратов.

– А что они не поделили?

Ларион пожал плечами.

– Загадка. Может, нашу планету? Или еще что-то? Потом, они ведь и мыслят как-то по—другому. Вдруг, согласно их понятиям, за захват планеты надо заплатить определенную дань собственными жизнями? Если угодно, можно придумать еще кучу объяснений.

– А что, ведьмы очень умные? – с тревогой спросил Солон.

– Скорее всего.

– Вот открою тарелку и все их тайны узнаю. Лишь бы они не слишком противно пахли.

– Нет там их трупов, – сообщил Ларион. – Я слышал, убитые ведьмы исчезают, истаивают, словно снег по весне. Испаряется даже пролитая кровь. И все-таки место, где лежит мокрый металл, на который она попала, пришельцы обходят стороной. Словно вокруг него барьер в несколько сот метров.

– Почему? Еще одна загадка?

– Она самая.

– А как найти ответ?

– Не знаю. Подрастешь и сам узнаешь.

Улыбнувшись, Ларион протянул руку и погладил Солона по голове.

Очень хотелось мальчишку ободрить хоть так.

Правильные у него были мечты. Вот только, насколько выполнимые? От человечества остались крохи. Уничтожены технологии, на которых держалась цивилизация. Что в будущем? Варварство и окончательное исчезновение? Если повезет, то медленный подъем и возрождение на протяжении столетий. С ведьмами под боком. Как им понравятся попытки людей вернуться на прежний уровень? Наверняка – не очень.

– Пошли, – поторопил Солон. – Вдруг как раз сейчас допивают последнюю порцию лимонада?

Впрочем, мысли его все еще были заняты тарелкой. Даже уходя, мальчик не удержался и пару раз обернулся.

Хозяин бара при гостинице заверил, что лимонада – хоть залейся. Ларион сказал, чтобы Солону навели большую кружку, а себе заказал пива. Ему для начала хотелось просто посидеть, расспросить помощника о местных делах. Он был не против даже угостить его и настоящим обедом. Если, конечно, мальчишка согласится. Вдруг тот всегда обедает дома? До него наверняка рукой подать.

Солон заявил, что сам в состоянии купить себе пойло и даже вытащил из кармана тощий кошелек, в котором лежала золотая сережка и коробок спичек. Впрочем, услышав, что угощение ему положено, как помощнику, упорствовать не стал.

Пухленькая, миловидная служанка принесла заказанное и поспешила в другой конец зала. Там уже кто-то кричал, что просто жаждет хмельного. Ларион отхлебнул из кружки. Пиво оказалось сносным. Он взглянул на служанку, спешившую к стойке. Отрицательных эмоций та не вызывала. И значит, имело смысл придерживаться намеченного плана. Федоров посмотрел на Солона, который буквально присосался к кружке. Выражение лица у мальчишки было такое, словно он смаковал амброзию.

Следовало начинать разговор по душам, однако за спиной у Лариона послышался приятный, но и весьма строгий голос:

– Солон, почему ты якшаешься с незнакомцами? Я тебе говорила не раз, что это опасно.

Вздрогнув и едва не пролив лимонад, мальчик взглянул на обладательницу этого голоса и объяснил:

– Он не незнакомец, он самый настоящий ремонтник. Мы с ним насос починили. Теперь воды будет вдоволь.

– Вот как? И все равно…

– Нет, я буду сидеть рядом с ним и пить лимонад. А уроки у меня на сегодня сделаны.

– Ну, хорошо, тогда мне придется с ним познакомиться. Учти, если ты меня обманул…

Придвинувшись к Федорову поближе, Солон доверительно сообщил:

– Моя мама хочет с тобой поговорить. Поздоровайся.

Парень умеет гнуть свое, подумал Ларион. Кстати, это было понятно и раньше. Главное, теперь знакомство с его мамой неизбежно. Стандартное начало, надо сказать. Значит так же стандартно придется ей намекнуть, что на роль любящего мужа я не гожусь. Может. и обойдется. А вот если она решит, что я объект, достойный охоты… ну, тут придется хитрить, юлить и изворачиваться на пределе сил. Между прочим, не пора ли посмотреть опасности в глаза?

Он оглянулся и лишился дара речи.

4.

– Значит, ты влип? – сказал Шестилап.

Федоров взглянул на него испытующе.

Черт знает, как определить, в самом ли деле улыбается эта кошачья морда? Мимики человеческой нет. Хвост? С хвостом вроде все в порядке. Никаких лишних движений. Уши? Тоже в норме.

– Ну, не сказал бы… – наконец признался Ларион. – Не до конца, точнее.

– Слова тут не нужны, – посоветовал Шестилап – Действовать надо, лезть буром. Главное первым запрыгнуть ей на спину и схватить зубами за шкирку, а там уже само пойдет. Сделал дело и можно уходить. Все остальное тебя не касается.

– Стратег, – буркнул Федоров.

– Еще какой! Главное, ты слушай, что друзья говорят. Я плохого не посоветую.

– Я – тоже. Займись охотой и не забивай голову чужими проблемами. Вникаешь?

– А я чем занимаюсь? – буркнул Шестилап.

Фыркнув, кот исчез в полузасыпанном подвале ближайшего дома. Выбрался он из него минут через десять, весь покрытый паутиной, но явно довольный.

Отрапортовал:

– Есть. Крысюк, вкусный и прежирный, зараза.

– Очень вкусный? – улыбаясь, спросил Ларион.

– Очень.

Шестилап сладко выгнулся, так, как это умеют делать только кошки, всем телом. Лишня пара лап ничуть этому не мешала. Да и как она могла помешать?

– И тебе его мало, конечно?

– Мало.

– Тогда поищем еще. Кажется, за два дома отсюда был перспективный подвал. Наверняка в нем кто-то живет.

– Нет, я знаю, о каком доме ты говоришь. Из него вкусняшкой совсем не пахнет. Пойдем лучше в другую сторону. Там что-то есть. Чувствую.

– Ну, тебе виднее, – признал Федоров.

Они прошли по улице в нужном направлении, Дом, в подвале которого Шестилап собирался поохотится, и в самом деле выглядел заманчиво. Чувствовалось, никто в него уже давно не заглядывал.

– Я пошел, – сообщил кот.

– Будь осторожен.

– Кому ты говоришь?

Шестилап крадучись подошел ко входу в подвал, принюхался, а потом скользнул внутрь.

Федоров взглянул на небо.

Время к обеду, и пока напарник насыщается, почему бы не осмотреть дом? Сомнительно, конечно, но вдруг собиратели из города Пушкино Что-то просмотрели? Чем черт не шутит, когда бог спит? Да и солнце уже ощутимо припекает, и надо от него укрыться.

Он еще прошелся взглядом по пустым проемам окон, вытащил из-под куртки обрез, взвел курки. Внимательно огляделся и, убедившись, что опасного поблизости нет, не спеша двинулся к дому.

К ногам слегка лип старый асфальт, каким-то чудом здесь еще сохранившийся. Очевидно, некогда владелец дома приплатил рабочим и те именно здесь поработали не спустя рукава, а как надо.

Здорово это помогло его выживанию? С другой стороны, откуда он мог знать, что в один не очень хороший день на нашу планету обрушится из космоса флот инопланетных захватчиков? Кто такое мог предвидеть?

В доме было прохладно, пахло пылью и еще чем-то душным, сухим и сладким, словно на старом, сельском кладбище. Комнаты зияли пустотой. Со стен во многих местах отвалилась штукатурка. Половое покрытие исчезло без следа. Осталась лишь бетонная основа.