Еще глубже

Решив так, Ольга в этот же вечер, встала по середине комнаты, так как угла с иконами у нее не было и взяв в руки нашедший в этой же квартире молитвослов начала читать вечерние молитвы.

Дочь, как обычно находилась в своей комнате, а муж играл в свои «танчики». Галицина стала букать, как первоклашка, будто она видела буквы второй раз в жизни. Она удивлялась сама себе, как тяжело ей дается читать текст, который написан обычными русскими буквами. И она, букая, почти совсем не понимала смысла. Ей был закрыт этот текст. Но, прочитав: «Но, Господ, или хощу, или не хощу, спаси мя», до нее дошел смысл этой фразы, только одной фразы и Ольга разрыдалась. Она стояла по середине комнаты и слезы текли ручьями с ее глаз. Она чувствовала, что стоит перед Господом, не так прямо отчетливо, или что-то типа просветления, нет. Скорее мозгом понимая, что есть только она и Бог. И только он выслушает ее и поймет, и примет ее вот такой – грязной. Она стояла и плакала. Понимание всего одной фразы из молитв дало ей так много осознания того, кто она, и Кто с ней.

Ольга стала каждый вечер, когда ложилась спать дома, читать вечерние молитвы. Она все еще букала, ничего не понимая, но почти каждый вечер открывалось ей по одной фразе, на которой Ольга останавливалась и начинала горько плакать, не понимая весь остальной текст. Но одной фразы за вечер ей было вполне достаточно, чтобы понять многое.

Следующая фраза, которая до нее дошла была: «… и соблюди нас от всякого мечтания, и темныя сласти кроме; устави стремление страстей, угаси разжжения востания телеснаго....» Ольга точно поняла, что это о мастурбации сказано в древних молитвах, а этим она грешила еще как, да еще и с десяти лет.

Галицина вдруг вспомнила, что ее развратили в десять лет. Иногда Ольга в последние годы думала о том, когда же она перешагнула ту грань, когда она была еще хорошей девушкой, а потом стала шлюхой, то грешила на мужа, который завел себе любовницу, потом на сутенёра Бориса, который увез ее в Питер и только после этой молитвы она подумала о том, что на этот греховный путь она шагнула задолго до мужа и сутенёра, что виноваты не они, а тот дед…

Глава 8. Грех.

В соседнем доме жил милый дядя Степа с тетей Таней. Они были уже седые, а детей так у них и не было. Из-за этого эту милую пару соседи жалели. Дядя Степа больше тянулся к детям, у него всегда для них были конфеты в кармане. Жили эти супруги не бедно, так как у них всегда были шоколадные конфеты, которые у всех остальных обычных людей появлялись только на Новый год. Стоял1985 год

Не известно, как так получилось, но дворовые девчонки стали прибегать к дяде Степе днем, когда его жена была на работе, так как тетя Таня была строгая женщина и даже грозная, и детей она явно не любила, во всяком случае девочек. Девчонки решили, что она злится, что у нее самой нет детей. А дядя Степа всем был рад.

Девочки прямо приходили к нему в гости. У него было всегда много вкусного. Они наедались у него всего до отвала, при этом смотрели большой цветной телевизор с несколькими программами. Такие телевизоры, тоже были мало у кого, во всяком случае в их станице. У Ольги и ее подруг, которые бегали за конфетами к дяде Степе, точно не было, хотя семьи ее подруг были богаче, чем Олина. У одной девочке папа был моряком дальнего плавания и каким-то в чинах. Он плавал по заграницам и всегда привозил дочке самые красивые платья, но их семья тоже не богатела так как пока отец находился дома, он пил. К большому сожалению пил со своей женой, так что родители этой подруги просто спивались. У второй подруги тоже был папа и он работал в военкомате, это тоже в станице считалось круто, но что-то особого богатства пока у них не наблюдалось. А вот третья подруга зачем с ними бегала за халявными конфетами, вообще было не понятно, так как ее родители работали в администрации и у нее у самой дома была полная чаша и к тому же она была даже не с их городка, а просто Олина одноклассница, так же, как и дочь моряка. Девочкам тогда было по десять и одиннадцать лет, Оле десять.

Как-то дядя Степа показал девочкам картинки, которые подружки даже не поняли, пока добрый дядя им все не показал и не рассказал. Там, на этих картинках трахались все со всеми, такая групповая оргия. Трахали все всех и даже животных. Девочки были поражены, они с большим интересом рассматривали эти нарисованные картинки, хихикали, но почувствовали возбуждение, самое настоящее, первый раз в жизни. Они еще не понимали, что это, но это чувство моментально завладело ими. Вот именно тогда все началось.

Потом дядя Степа, сказал, что это все картинки, нарисованные, тем более мелкие и что он может показать им настоящий мужской член. Девочки все хихикали как дурочки, опьяненные новыми ощущениями, не понимая, что происходит.

Тут дядя Степа снял перед ними штаны, стоя по середине гостиной комнаты. Девочки, увидели его большой, как им показалось, член только мельком, потому что все испугались и с визгом выбежали из квартиры, которая располагалась на первом этаже, прямиком на улицу. Все были ужасно возбуждены, но не сексуально, а психологически. Девочки испытали потрясение, но при этом хохотали – это был истерический смех.

Потом подружки несколько дней только и думали об этом члене, вспоминая в мельчайших подробностях, кто что успел рассмотреть. Получался какой-то монстр, когда каждая рассказала то, что успела мельком увидеть и девочки пытались составить «фоторобот». Но этот монстр манил их. Девочки, стали играть в гинеколога, собираясь после школы в квартире дочки служащих администрации района. Они внимательно рассматривали половые органы друг друга, замечая, что они вроде и одинаковые, но на самом деле разные.

Наконец, встретив дядю Степу, а они специально крутились возле его дома, они снова пришли к нему в гости. Девочки уже хотели не только конфет, они хотели посмотреть те картинки и картинки они хотели посмотреть гораздо больше, нежели поесть конфет.

Добрый дядя с удовольствием показывал карточки девочкам, те и еще другие, уже не нарисованные, а фото. Но девочкам больше нравились нарисованные, так как там было откровенное порно, а фото – просто красивая эротика, а точнее бабы, которые девочек не интересовали.

Через какое-то время дядя Степа стал играть с девочками в прятки… В общем не известно до чего это все бы дошло, но только какая-то бдительная соседка подняла других соседей, уверяя, что не просто так девочки ходят к Степану, пока его жена на работе. От куда она это взяла, но в дверь стали ломиться, девочки повыскакивали в окно, выходящее, на другую сторону дома и после этого уже не ходили. Боялись соседей и огласки. Девочек дома родители опрашивали, чем именно они занимались у дяди Степы. Подружки все, как одна, рассказывали о конфетах и цветном телевизоре и очень удивлялись на вопросы типа: "И все? " Девочки остались, конечно девочками, но развратить он успел их достаточно. Своим членом он водил по их промежностям и даже кончал на них. Так что одиннадцатилетние девочки трогали мужскую сперму.

С тех пор они все мастурбировали каждый день. Им это очень нравилось, им было уже не до уроков, они все вспоминали те картинки, где все со всеми занимались сексом.

Только теперь Ольга поняла, что такое совращение малолетних и почему это так опасно. Этот дядя не лишил их девственности в физиологическом смысле, не сделал им больно, не унизил никого из них морально. Более того, получилось так, что они сами этого захотели и сами приходили к нему. Но дело все в том, что до него это были чистые безгрешные души, а после него они стали рабами греха похоти и разврата, будучи в одиннадцатилетнем возрасте! Вот в чем ужас совращения малолетних – они полюбили грех гораздо раньше, чем узнали о Боге.

Глава 9. Изумруд.

Ольга сидела в китайском ресторане на Московском проспекте в компании мужчин. Мужчин было четверо, а их: Ольга и ее подружка – двое. Мужчинам было всем плюс, минус, сорок пять лет, Ольге тридцать три, а Кате тридцать.

Компания расположилась на втором этаже ресторана. Стол был низким, как журнальный, но большой, за ним одним разместилась вся компания. Возле этих странных низких, но длинных столах располагались не стулья и даже не кресла, а прямо диваны, кожаные диваны. Они не были очень широкими и глубокими, скорее узкими, но все же диваны. К ним прилагалось несколько маленьких подушечек из разноцветной ткани. Все удобно развалились.

Ольгу на эту встречу позвала ее подружка-однодневка, так, их называла Галицина. Живя такой "конторской" жизнью каждый день появляются новые подружки, а потом исчезают, потому, что, как и сегодня, их связывает, обычно, какое-то разовое событие, а потом жизнь разводит, потому, что ничего общего, кроме одной встречи с кем-то, их не связывает. Ольга даже научилась забывать этих подружек так же, как и клиентов. С памятью у Галициной все было очень хорошо. Ее психика специально забывала всех этих людей, потому, что они не нужны, ими не стоит заполнять свою память, а то потом не останется места для нужных вещей, которые надо будет запомнить, а файликов свободных уже не останется.

Вот такая подружка пригласила Олю на встречу с мужчинами:

– Слушай, я с такими мужиками познакомилась в клубе "Росси". Ну, сама же знаешь, туда только крутые мужчины ходят. Так мой мне сразу кольцо с изумрудом подарил. Глянь, – Катя выставила руку. На пальце было красивенькое колечко с маленьким зеленым камешком, похожим на изумруд.

– Красивое, – сказала Оля.

– Так вот, мы с ним встречаемся завтра, он сказал подружку взять, так как они там что-то праздновать будут, "чтобы их скромную компанию скрашивали девушки", – процитировала Катя своего нового мужчину.

За ними он заехал к Кате домой на большом черном Jeepе Cherokee и привез их в этот ресторан. Когда они подъехали, то вышли покурить в ожидании его друзей, которые через несколько минут прикатили на точно таких же машинах, только приехало две машины, один из них приехал не на своей, а вместе с другом. И того стояло три подряд абсолютно одинаковых черных Jeepа Cherokee.

За столом в ресторане мужчины стали делать (цензура), никого, не боясь и не стесняясь. Да, соседних столиков не было видно. Их стол с диванами располагался так, что с одной стороны находилось окно, со второй стена, с третьей тоже стена с выходом со второго этажа, а только с четвертой находился стол, но его не было видно за довольно высокой спинкой дивана. Но все-равно, они сидели у выхода со второго этажа, кто угодно мог зайти, а мужчин это не беспокоило. В итоге пришла официантка, когда на черном лаковом столе красовались три (цензура). Мужики даже не вздрогнули, а она старалась поставить на стол выпивку со стаканами так, чтобы не задеть ЗВ, при этом мило улыбалась своей рабочей улыбкой. "Что, нахрен, здесь происходит? – подумала Оля. – Кто они такие? " Ольга стала прислушиваться к мужскому разговору, чего никогда не делала. Ей всегда было плевать на мужиков и тем более на то, о чем они говорят. Она всегда пыталась провести такое время, когда она вынуждена была находиться в компании чужих людей, с пользой для себя, а именно вкусно покушать, выпить дорогих напитков, покурить, послушать хорошую музыку, которая всегда где-то шла фоном. В подобных местах помимо наслаждения кухней можно созерцать красивый интерьер, необычные картины на стенах, которые могли быть, очень даже не дурны, даже аквариумы с рыбками часто находились в различных дорогих местах, любование которыми, тоже, доставляло удовольствие. Но Ольга никогда не видела таких наглых людей. В саунах часто ставили даже глубокую тарелку (цензура), но сауну трудно назвать общественным местом, а тут…

Начав слушать разговор мужчин, Ольга поняла, что они празднуют то, что их друг и поставленник снова уже в какой-то раз стал председателем думы. Оля немного испугалась, «Той самой думы?», – подумала она.

И тут она услышала его имя, а потом еще и еще. Ольга хорошо знала это имя, ведь его часто показывают по телевизору и говорят о нем. Галицина понимала, что этот человек где-то в эшелонах государственной власти, но кто он именно? Вроде всегда представлял какую-то партию. А тут эти … называют его своим поставленником. Ольге снова стало страшно, но не за то, с какими большими людьми она сидит, а за свою страну.

– ЗВ будешь? – обратился к Оле тот, с которым она сидела рядом, протягивая перед ней маленькую пластиковую бутылочку "Spritе". Сам Спрайт так же, как и вода был бесцветным, так же, как и ЗВ. «Ну хоть здесь хватило ума налить ЗВ в бутылку из-под бесцветного напитка, а не из-под Пепси-Колы, хоть здесь какие-то рамки конспирации ради приличия соблюдены. Хотя может просто такая бутылка попалась. Была бы из-под Пепси-Колы – налили бы туда. Уверены в своей безнаказанности. Девяностые прошли, бандитов теперь нет, теперь, кто выжил уважаемые люди, в думе сидят. П…ец" – думала Оля.

– Нет, спасибо. Мне виски более чем достаточно.

К счастью, мужчина не стал настаивать и тут же включился в интереснейший разговор с друзьями о том, как они теперь законы в конституции под себя писать будут и даже главного прокурора своего поставят. Оле было страшно и гадко их слушать, и поэтому она решила перестать следить за ходом их мыслей и продолжить наслаждаться моментом, а именно кушать множество видов суши: с тунцом, креветками, угрем. Было очень вкусно.

Вдруг все тот же мужчина, который сидел рядом, наклонился к Оле и показал ей фигурку машины. – Смотри, каким-то заговорческим голосом начал он, – это копия моего джипа из чистого золота, у моих друзей тоже такие же брелоки к таким же машинам, правда здорово?

Ольга внимательней взглянула на желтую машинку. Да, это был джип и похоже из золота. Олю поразила эта вещь, но не самой идеей, что было бесспорно оригинально, а размером этого "брелока". Если бы эта машинка была размером 3*2 сантиметра, то ее можно было бы назвать брелоком к ключам, но это была машинка примерно 12*5 сантиметров! Возможно, такой кусок золота назвать брелоком? Потом Ольга подумала: «А ведь золото тяжелый металл, сколько же этот "брелок" весит?»

Галицина взяла машинку в руки и попробовала на вес. Она была немного тяжелая, но… Ольга, конечно, никогда не держала в руках такой кусок золота, но по ее представлениям, он должен быть гораздо тяжелее. И так она думала совсем не из-за завести, она вообще не восторгалась такими вещами, а считала их, скорее, глупыми. Просто подумала о весе, как о факте, но ничего говорить не стала. «Наверное, позолоченный, так как выглядит, как золотой. А золото я, вроде, вижу, не ошибаюсь», – продолжила рассуждать Оля.

– А вот в фары вставлены бриллианты, они у нас у всех вставлены, только я люблю больше изумруды. Вот мне тут достали немного камней… – продолжал мужчина заговорческим голосом.

Он полез в карман и достал беленький платочек, развязал несколько узелков и показал красивые зеленые камушки. Эти камушки произвели впечатление на Олю, они действительно были прекрасны. Камни немного блестели, но их прелесть была не в этом, а в том, что на камень, казалось, можно было смотреть бесконечно, вернее в него. В каждом из них находился, словно, целый мир или вселенная. Один из них, такой вытянутый, был похож на кусочек, отколотый от замерзшего океана, там не хватало замершей маленькой рыбки, как паучка в янтаре.

– Я хочу вместо бриллиантов вставить изумруды, как ты думаешь, какие тут камни лучше смотреться будут? Меня смущает, что все говорят, что с золотом больше смотрятся бриллианты, а изумруды хороши на белом металле: серебре или белом золоте, – мужчина замолчал, дожидаясь ответа.

– Мне очень нравятся изумруды. Если этот "брелок" так важен для вас, то… Хотя, а почему бы вам этот не оставить так как есть, а с изумрудами сделать другой из серебра и тогда их можно будет менять по настроению.

– Точно! – радостно воскликнул мужчина. – Ты гений. А я все мучаюсь. Хорошо, что я тебя встретил. Кокаина хочешь? – выдал любитель изумрудов.

– Нет, спасибо. Мне виски вполне хватает.

– А чего ты хочешь?!

Ольга задумалась. Первая мысль была – домой, вторая – денег, но не то, не другое в данной ситуации говорить нельзя было, ведь имелось ввиду поесть или попить.

– Фруктов хочу, – ответила Оля

– Окей, будут тебе сейчас фрукты. Пашка-балван, ребенка какого-то притащил. Фрукты?! – стал сам с собой разговаривать вслух мужчина. – Ты хоть с нами в сауну потом поедешь? – обратился он снова к Оле.

– Нет, спасибо. У меня, что-то голова разболелась. Я домой хочу, – наконец сказала Ольга свое настоящее желание.

– Ну я так и знал, – ответил мужчина.

Глава 10. Каскад.

Ольга нашла новую работу «девицей» недалеко от дома, она уже устала ездить далеко. "Какой смысл, если контора в каждом доме? "

Раньше Галицина рассуждала, что работать нужно совсем в другом районе города, тем более, когда дочка стала жить с ними. Потому, что она боялась на родительском собрании встретить отца – ее клиента. Но теперь, с высоты своего опыта, Ольга не видела смысла кататься в другой район города так как, если даже и случится эта мизерная вероятность подобной встречи, то мужик испугается не меньше и будет молчать как партизан.

Галицина подошла к указанному дому. Это был новый дом, очень длинный и буквой "П". Ольга зашла во внутрь «буквы» и не понимала куда ей идти дальше. Она позвонила администратору:

– Здравствуйте, я вчера звонила по поводу работы «девочкой». Вот я пришла, стою во дворе…

– Оля, кошечка моя, это ты? – услышала Галицина знакомый голос.

– А это кто?

– Ты не узнаешь меня? Это Таня!

Оля узнала свою старинную подругу. Татьяна была администратором всегда, «девочкой» она не работала. В этот бизнес она попала, будучи уже сорокалетней тетенькой, да и внешние данные ей не позволи ли бы работать проституткой, хотя по сути она могла бы. Не известно какая она была в двадцатилетнем возрасте, может быть даже очень хорошенькая, но в сорок она выглядела довольно полной, плюс у нее была какая-то беда с волосами, а точнее с головой.

Она носила накрученные из каких-то искусственных волос и ниток, так называемые, африканские косички – множество мелких косичек, но очень длинных, неприлично длинных, которые заканчивались в конце ее полной попы. Проблема с этими косами была не только в том, что сорокалетние женщины не носят таких причесок, а еще и в том, что этим косам не на чем было держаться. У самой Танечки волосики очень тоненькие и реденькие, а к ним были прикручены, огромные, по сравнению с тоненькими волосиками, тяжелые косы. Танины собственные волосики еле держались из последних сил, выдерживая на себе вес этих искусственных жгутов. Танечке казалось, что это красиво, что так она заимела волосы, о которых всегда мечтала. На деле же, это смотрелось смешно, по крайней мере, а то и можно было задуматься о психическом здоровье этой женщины.

Ольга работала с Татьяной у Нади Белоконовой. Танечка была ее постоянным администратором и тут Оля слышит ее в трубку той новой конторы, где собирается работать. Ольга обрадовалась. С Таней ей хорошо бы работалось, ведь они были как подружки, очень много времени проводили вместе, а главное за распитием шампанского и естественно разговорами, в основном на Танины темы. А у Татьяны была в основном одна тема – ее Женечка.

Жили они с Женечкой в комнате, в коммуналке, которую снимали. Это было немного странно, так как оба они петербуржцы, а значит у обоих имелись родители где-то в Питере с жильем. Странно в этой паре было абсолютно все. Женечка был младше Тани на пять лет, внешне стройный, даже, по-своему, красивый. Тем не менее, он уже четыре года жил с женщиной, которая расплывалась в жире с каждым годом все больше и больше, к тому же плела на своей бедной голове эти несуразные косы. А жил Женечка с ней потому, что никому он нахрен был не нужен даже со своей красотой, так как не работал. Не работал и все. Не любил он работать. Зато любил играть в покер и считал себя профессиональным игроком, хоть и жил за счет Танечки.

Ольга, тем не менее, по-своему, даже любила Таню за то, что та была доброй, не злобливой, не алчной женщиной. Порой она вела себя как наивный ребенок – верила во все хорошее и в хороших людей. Ольга по сравнению с ней была расчетливым прагматиком, во всем видя плохое и совершенно не веря людям. Оля считала Татьяну типичной представительницей "петербуржинок в седьмом поколении" – такая глупенькая, наивная, добрая дурочка, которую любой мог бы обмануть, а она бы и не заметила, поэтому Ольга и Надя Белоконова, которая была еще той акулой, называли Татьяну – Танечкой, хоть той и было уже за сорок лет.

– А почему ты здесь, ты же всегда на Надежду работала? – поинтересовалась Ольга, когда они уже пили кофе и курили на лоджии в салоне.

– Так это и есть Надин салон, вернее Сергея Ивановича, – издевательским голосом поправилась Танечка. – Ты же ничего не знаешь, я тебе сейчас все расскажу.

Танечка рассказала, что муж Надежды, а вернее водитель в салоне, за которого Надежда вышла замуж, со временем стал трахать одну за другой глупеньких девочек из Надиного салона, продолжая работать водителем.

– Но это же бабский коллектив. – продолжала Таня. – Одна обиделась, рассказала… Другая разозлилась – рассказала и так далее. В итоге Надежа знала, когда, кого и где Сергей Иванович трахал. Надя долго терпела, проводила с ним беседы, не хотела, как она говорила, терять отца дочерей, а на самом деле красивого мужа. Но в конце концов над ней смеялись уже все проститутки и она подала на развод. А Сергей Иванович, побоялся остаться на улице без штанов и стал ныть, что это все из-за того, что она хозяйка всего, а он ее муж, всего лишь водитель, что это очень обидно и унизительно… В итоге дура – Надежда отдала ему половину салонов, а точнее три, чтобы он стал там хозяином. Пообещала в его салоны совсем не лезть, а только помогать с рекламой если он захочет. В обмен он ей пообещал не трахать девочек с их, во всяком случае, салонов, чтобы над Надей не смеялись и вообще, он же теперь хозяин – не солидно.

– Хреново, что это Надин салон, я не хочу у нее работать, хоть и понимаю, что у нее всегда много работы, – сказала грустно Оля.

– Да нет, я же тебе это все для чего рассказываю? – Это салон Сергея Ивановича, Надя сюда не придет. Я тоже уже не хотела с ней работать, а тут Сережа позвал – я пошла, а Надя меня, с легкостью, отдала.

Стали звонить рабочие телефоны и подружки начали отвечать на звонки.

Поступил большой хороший заказ в загородный дом в Свердловское городское поселение Всеволожского района. Туда нужно было двоих девушек на всю ночь, а вернее на десять часов. Посадили в машину четверых на выбор, как обычно, Ольга тоже поехала. Ехали очень далеко, оказались в какой-то далекой деревне, в которой, правда, бедненьких домиков почти не осталось, повсюду стояли богатые особняки.

Взяли Ольгу и еще девушку, с которой Галицина не успела даже познакомиться. Второй девушке было двадцать восемь лет, но вела она себя как малолетняя дурочка. К счастью, мужчины оказались взрослыми, лет по сорок, адекватные, все было как обычно, долго сидели, пили, хозяин дома показывал свой дом – хвастался. А его друг хвастался командирскими наградными часами, в пухлом, брутальном корпусе:

– Они имеют водозащиту 200 метров. Вот здесь безель – подвижная кольцевая шкала вокруг циферблата для контроля по времени оставшегося кислородного запаса в акваланге. А вот «Стоп-секунда». При вытягивании заводной головки ход секундной стрелки прекращается, при обратном нажатии на неё – возобновляется, превращая часы в секундомер, который всегда под рукой. А вот красная звёздочка и надпись: «Чистополь» …

Утром, когда уже расцвело, хозяин вывел всех во двор, чтобы похвастаться тем, что он задумал сотворить. Это действительно впечатляло, тем более работы на половину уже были произведены. Так как его дом стоял прямо у Невы, то есть, можно сказать, что Нева протекала у него во дворе. И так удачно протекала, что его дом находился не в уровень с рекой, а на пригорке, то есть, примерно метров десять над уровнем реки.

– К тому же, – хвастался хозяин, – это самое широкое место Невы.

Как раз, к его презентации, очень удачно, поплыли кораблики по реке.

То, что этот человек устраивал в своем дворе, было грандиозно.

Он провел систему фонтанного водовода. Создал фонтанную систему для устройства «водных феерий». Попросту сказать, он сооружал мини копию петергофских каскадных фонтанов. Этот каскадный водопад начинается по середине его двора и уходит прямо в Неву. Сама система фонтанов уже работала, он включил ее, чтобы продемонстрировать друзьям. Водичка вырвалась струйками из отверстий и неспешна, накапливаясь в ванных каскада стекала вниз, в реку.

– Здесь тоже все будет в золотых статуях, как в Петергофе? – спросила Оля.

– Да, думаю, что да, – ответил хозяин.

Затем он показал отдельно стоящий домик во дворе и сказал, что в нем живут два узбека, которые у него работают, типа садовниками, в общем разнорабочими.