Тень почтового отделения

Эмили улыбнулась, легла рядом и потянулась к выключателю.

Щёлк.

Тьма.

Дом ответил едва слышным потрескиванием дерева – как будто тяжело вздохнул.

А где-то за окном, под самым крыльцом, тихо качнулся почтовый ящик.

Глава 3. Собеседование

Утро встретило Эмили лёгким стуком дождя по крыше.

Он был совсем не сильный, тот самый местный дождь, который будто не льётся, а просто постоянно живёт в воздухе.

В окна дома заглядывал мягкий свет, заставляя дом казаться чуть теплее, чем ночью.

Мармелад, как обычно, первым нарушил привычную тишину, запрыгнул на кровать и ткнулся носом ей в плечо, требовательно мяукнув.

Эмили улыбнулась, приоткрыла глаза, потянулась и села на кровати, поставив ноги на холодный пол, тапочек как обычно не оказалось на привычном месте, видимо Мармелад ночью решил запрятать их от хозяйки.

–Доброе утро, напарник, – зевнула она. – Похоже, сегодня у нас ожидается собеседование.

На кухне пахло тостами и растворимым кофе – не идеально, но на большее пока не было ни сил, ни вдохновения.

Она смотрела в окно, держа чашку обеими руками. Ветер гнал туман вдоль улицы, и откуда-то с леса доносился приглушённый стук – будто кто-то неспешно рубил дрова.

Дом, казалось, слушал вместе с ней.

После завтрака Эмили достала из чемодана аккуратно сложенную одежду – всё ещё пахнущую дорогой и запахом прежнего дома.

Она долго перебирала свои вещи, будто от выбора рубашки и джемпера зависело не просто первое впечатление, а весь новый этап её жизни. Хотелось выглядеть аккуратно, но не стараясь слишком сильно.

В итоге она остановилась на простом: светлая рубашка, любимые светлые джинсы и мягкий джемпер, который всегда будто чуть обнимал её плечи. Погода держалась около восемнадцати градусов – ясная, прохладная, но ещё не требующая плотной куртки, поэтому утепляться не было нужды.

Перед зеркалом она чуть наклонилась ближе, оценивая отражение. Лёгкие тени под глазами всё ещё выдавали недосып, но она быстро исправила это тонким слоем лёгкой, почти невидимой тоналки. Кожа заиграла ровнее, взгляд стал яснее. Эмили провела кистью по скулам, добавляя едва заметный контур, а затем аккуратно прокрасила ресницы, чтобы подчеркнуть свои глаза -глубокие, холодно-серые, с едва уловимой синеватой искрой, которая появлялась, когда она волновалась.

Нос она слегка припудрила – прямой, аккуратный, будто нарисованный тонкой линией, он всегда придавал её лицу спокойный, собранный вид, даже когда внутри царил хаос.

Волосы она собрала в небрежный хвост, позволяя нескольким прядям мягко упасть к лицу так она выглядела ближе к себе настоящей.

Она посмотрела на своё отражение ещё раз.

В зеркале отражалась усталость, но и что-то новое -лёгкая решимость.

– Ну что, – сказала она своему отражению. -Пора работать над «новой версией себя» .

Мармелад проводил её до двери, свернувшись на подоконнике, как сторож.

Почтовый ящик у дороги стоял всё в том же положении – чуть перекошенный, упрямый.

Когда Эмили подошла, крышка слегка качнулась от ветра, и на секунду ей показалось, будто изнутри что-то шевельнулось.

Она остановилась, прищурилась. Пусто.

– Нервы, – пробормотала она, закрывая крышку.

Дорога до старого почтового отделения заняла не более пятнадцати минут.

Мокрый асфальт отражал деревья, по обочинам валялись оранжевые листья, а город выглядел так, словно был вырезанным из старой открытки.

Когда Эмили свернула за поворот, здание почты появилось из тумана так же, как и вчера – внезапно, будто само выросло из земли.

Красный кирпич потемнел от влаги, деревянная дверь покосилась, но в окнах отражался свет.

Значит, внутри кто-то есть.

Эмили припарковалась, выдохнула, морально собралась с силами и вышла из машины.

Дождь редкими каплями бил по капоту, по волосам и куртке.

На крыльце она остановилась, глубоко вдохнула запах сырости и старого дерева и с силой толкнула дверь.

Колокольчик над входом звякнул – низко, глухо.

–Секунду! – раздался голос где -то в глубине стойки.

Эмили замерла, рассматривая помещение.

Внутри пахло пылью, бумагой и чем-то пряным, как в библиотеке, где окна не открывали уже много лет. На стенах висели старые почтовые плакаты, а вдоль зала тянулись ряды деревянных ячеек, некоторые с наклеенными именами, почти стёртыми временем.

Справа, за небольшим столиком, сидела девушка лет двадцати восьми, может чуть больше, с тёплыми каштановыми волосами, собранными в небрежный пучок. Несколько прядей выбились и мягко обрамляли лицо. Она сосредоточенно разбирала письма, но делала это как-то легко, почти играючи, будто у каждой открытки был характер, который она хорошо знала.

Перед ней стоял большой бумажный стакан с кофе и от него тянулся тонкий аромат ванили. Девушка что-то тихо напевала себе под нос, время от времени постукивая ногтем по краю конверта – ритмично, будто бы отбивая знакомый мотив.

Она на секунду подняла взгляд на Эмили тёплый и внимательный, но без любопытного давления, – легонько улыбнулась краешком губ и снова вернулась к работе. Будто отметила её присутствие и решила: «Ну что ж, пусть привыкает».

Чуть дальше, у окна, молодой парень в вязаном свитере сортировал коробки, работая так быстро, как будто только что выпил двойной эспрессо.

В воздухе стояла особая тишина – плотная, мягкая, как воздух перед дождём.

И на фоне этой тишины лёгкое напевание девушки за столом казалось почти неуместно уютным.

Из-за двери вскоре вышел мужчина.

Она узнала его сразу.

Бен Харпер – тот самый сосед с прошлой ночи.

На нём была серая рубашка с закатанными рукавами, волосы были взъерошены, а под глазами виднелись темные круги, видимо сосед страдал недосыпом подумала она.

Он удивлённо поднял брови.

– Эмили?

– Она самая, да – неловко улыбнулась она. – Я… по поводу объявления.

Бен усмехнулся, положил на стойку пачку писем и чуть наклонил голову:

– Мир тесен. Хотя в Флоренс всё примерно так. Заходите.

Он обошёл стойку, открыл для неё калитку, пропуская внутрь.

Запах старой бумаги стал сильнее, где-то в глубине щёлкнули часы.

– Ну что ж, – сказал Бен, доставая пару бланков. – Раз уж вы пришли, давайте начнём.

Эмили кивнула, чувствуя, как странное волнение сменяется любопытством.

Она села на стул, скользнув взглядом по рядам ячеек.

В самой дальней, почти у пола, виднелся одинокий конверт.

Без марки. Без адреса.

Лишь имя, выведенное чётко, будто нарочно: Эмили Картер.

Эмили почувствовала, как что-то внутри сильно сжалось.

Пальцы машинально сжали край стула, будто в этом была необходимость удержаться за реальность.

– Всё в порядке? – спросил Бен, заметив, как её взгляд задержался на дальнем ящике.

– Да… просто показалось, – быстро ответила она, заставляя себя улыбнуться.

Он пожал плечами и начал искать какой-то документ.

Эмили же не могла отвести глаз от того конверта.

Свет лампы падал под таким углом, что белая бумага казалась чуть влажной, словно её недавно кто-то держал в руках.

А чернила как будто бы свежими.

– Вот, – Бен разложил перед ней несколько листов. – Стандартная форма: имя, адрес, контактный номер. Хотя в Флоренс телефоны редко кто проверяет.

Она взяла ручку, машинально заполняя графы. Писала аккуратно, стараясь не смотреть в ту сторону, но периферийное зрение всё равно ловило тот белый прямоугольник.

Каждая линия, каждая буква «Э» в её имени казалась отражением того, что уже написано на том письме.

–Работы немного, – продолжал Бен, присев напротив. – Разбирать корреспонденцию, регистрировать, сортировать по ячейкам. Иногда принимать посылки от местных. Старики всё ещё предпочитают бумагу вместо интернета.

Его голос звучал спокойно, буднично, но Эмили почувствовала странный холодок вдоль позвоночника.

Бен между тем достал ключ.

– Это от подсобки, иногда приходится доставать старые реестры, вдруг пригодятся. Только не пугайтесь, там темно и пахнет сыростью.

Она взяла ключ, и их пальцы на мгновение соприкоснулись – просто случайность, но почему-то в этот момент где-то в зале щёлкнуло.

Как будто кто-то тихо закрыл ячейку.

Бен обернулся.

– Сквозняки, – спокойно сказал он. – Здесь без них никак.

Эмили кивнула, но взгляд снова вернулся к дальнему ряду.

–Всё хорошо? – снова спросил Бен.

–Просто…ячейки, они кажется совсем заброшенными, но там виднеется письмо.

Он спокойно ответил:

– Эти ячейки уже лет десять как не используются. С тех пор, как часть здания закрыли.

Эмили посмотрела на него.

–А почему там письма?

– Почтовый архив раньше их использовал, возможно осталось что-то – ответил он после паузы. – Иногда туда приходят письма без адреса. Или слишком старые, чтобы их доставить. Мы их просто откладываем.

– Так о чем это я…Думаю, вы справитесь, – сказал Бен, возвращаясь к документам. – Завтра приходите к девяти. Я покажу, как работает сортировка.

Эмили кивнула, стараясь выглядеть спокойно.

Но внутри всё дрожало, как тонкая плёнка над водой.

Когда она вышла на улицу, дождь уже закончился.

Воздух был густой, влажный. Из-за туч пробивалось солнце, окрашивая мокрый асфальт в янтарный цвет.

Эмили стояла у машины, держа в руках папку с бумагами и чувствуя, что не может просто так уехать.

Она обернулась.

Здание почты выглядело мирно – старое, чуть перекошенное, но безобидное.

Только в одном из окон, на мгновение, будто промелькнуло движение. Тень.

Она замерла. Нет, никого не было видно.

Эмили медленно вдохнула, выдохнула и села в машину.

На пассажирском сиденье лежала та самая листовка, что она сорвала вчера.

Только теперь на нижнем крае -тонкая полоса чернил, словно кто-то написал что-то, а потом стёр.

Едва заметные буквы проступали под углом:

«Добро пожаловать домой, Эмили.»

Она замерла, держа бумагу на коленях.

Туман снова начал стелиться по дороге, и где-то вдали громко прокричала ворона.

Эмили медленно обернулась – и в зеркале заднего вида, на обочине, всё ещё виднелось здание почты.

Старое, красное, упрямое.

А у входа, где звякал колокольчик, дверь была чуть приоткрыта.

Словно кто-то снова её ждал обратно.

Дорога обратно казалась длиннее, чем утром.

Солнце уже пробивалось сквозь низкие тучи, и Флоренс в этом свете выглядел по-другому – чище, почти безмятежно.

В воздухе пахло сосновой смолой, влажной землёй и чем-то сладким, будто где-то рядом пекли пироги.

Эмили ехала медленно, стараясь не думать.

О письме, о странной надписи на листовке. Всё это звучало слишком нелепо, если произнести вслух.

«Новый город, новые страхи, – сказала она себе. – Просто усталость и воображение. Всё это можно объяснить».

Когда она свернула на Сидар стрит, небо окончательно прояснилось.

Кроны сосен блестели от капель, дорога переливалась мокрым серебром.

Дом стоял, как и прежде – немного перекошенный, но сдержанный, словно старый страж у лесной опушки.

Эмили заглушила двигатель и осталась сидеть в машине ещё минуту.

Руки всё ещё дрожали, хотя она не хотела себе в этом признаваться.

«Ты просто перенервничала. Первая неделя. Новый дом. Это нормальное состояние» – подумала она и заставила себя улыбнуться.

Она вышла из машины, вдохнула прохладный воздух, и этот запах – сырости, дерева, костра – вернул ощущение реальности.

Мир был слишком обыкновенным, чтобы пугать.

На крыльце она заметила, что почтовый ящик всё так же стоит перекошенный, но крышка теперь была закрыта.

Совсем. Плотно.

Эмили подошла ближе, дотронулась до холодного металла – просто, чтобы убедиться, что не придумывает.

Никаких звуков, никаких записок, ничего.

Она тихо рассмеялась – скорее от неловкости.

– Всё в порядке. Всё под контролем, –сказала она сама себе и зашла в дом.

Солнце уже пробивалось сквозь шторы, окрашивая гостиную в мягкий янтарный цвет.

Эмили сняла джемпер, поставила чайник и прошлась по комнатам – просто так, без цели.

Хотела убедиться, что дом всё ещё пустой и безопасный.

Каждый угол теперь казался менее угрюмым.

Она открыла окна, впустив воздух. Ветер трепал занавески, где-то в лесу перекликались птицы.

Дом оживал.

–Так-то лучше, – сказала она, наливая себе чай.

Она села у окна, поджав ноги, и смотрела, как Мармелад прыгает по подоконнику, следя за пролетающими листьями.

Тревога постепенно отступала.

Странное чувство, оставшееся после почты, стало казаться почти смешным.

«Ну правда, – думала она, – письмо с моим именем? Просто разыгралось воображение не более.

Она долго сидела, грея ладони о керамическую кружку.

В такие минуты ей казалось, что тишина этого города не страшная – она как густой тёплый плед, под которым можно спрятаться.

Без телефонов, без вопросов, без чужих историй.

Когда чай закончился, она вышла на крыльцо.

Солнце клонилось к закату и воздух стал золотым, плотным, пахнущим солью и смолой.

На горизонте тянулся лёгкий дым, видимо кто-то сжигал листья.

Эмили спустилась к дороге, просто чтобы пройтись.

Каждый шаг по гравию отзывался тихим шорохом, и этот звук был странно приятным.

Соседи где-то разговаривали, издалека доносился лай собаки, звякали ворота.

Обычная жизнь. Спокойная. Настоящая.

Ветер донёс запах дождя и леса.

Мир снова был обычным.

Эмили поднялась по ступенькам, оглянулась на улицу на тихую, безлюдную, спокойную и почувствовала запах свободы и спокойствия.

Когда солнце окончательно скрылось, она включила свет, накормила Мармелада и села писать список дел на завтра: купить краску, лампочку в коридор, и…

На последней строчке рука сама вывела:

«Почта..»

Она посмотрела на слово и чуть улыбнулась.

Пусть будет просто работа.

Просто новый город.

Просто новая жизнь.

Глава 4. Первый рабочий день

Эмили резко проснулась от того, что солнце било прямо в глаза.

Бросив взгляд на часы, она с ужасом поняла: проспала.

– Отлично – пробормотала она, вскакивая с кровати.– Четвертый день в новом городе и я уже опаздываю на работу, которой у меня даже официально ещё нет.

Мармелад, который мирно спал на подоконнике, лениво повернул голову и выразительно зевнул – мол, вот тебе и новая жизнь, хозяйка.

Эмили торопливо надела черные джинсы, бордовую водолазку , запрыгала на одной ноге, натягивая носки, и поймала своё отражение в зеркале.

Волосы торчали во все стороны, глаза – сонные, но с каким-то азартом.

– Ничего – сказала она, быстро собирая волосы в пучок. – Главное прийти вовремя. Всё остальное можно исправить потом.

Мармелад недовольно мяукнул, требуя завтрак и Эмили, уже одной рукой застёгивая куртку, другой высыпала корм в миску.

– Ешь, герой. Кто-то из нас должен быть сыт, – сказала она, торопливо сунув в сумку ключи, телефон и блокнот.

На улице утро было прохладным, но ясным. Воздух -прозрачным и пахнущим смолой и мокрой травой.

Она села в машину, завела двигатель, включила радио не слишком громко, так чтобы просто не ехать в тишине.

На одной из местных станций играла старомодная кантри-песня и от этого Флоренс вдруг казался совсем не мрачным, как можно было подумать с первого взгляда, а уютным, почти домашним.

Дорога до почты пролетела легко и быстро.

Туман уже рассеялся, на горах лежал солнечный блеск, и город выглядел как живая открытка: деревянные фасады, вывески с облупившейся краской, люди, выгуливающие собак и запах свежего хлеба из пекарни.

Когда она свернула к знакомому кирпичному зданию, ее сердце забилось чуть быстрее, а при входе знакомый колокольчик на двери звякнул точно так же, как вчера.

– Доброе утро, – сказал знакомый голос.

Бен Харпер стоял у стойки, сортируя письма.

На нём была та же серая рубашка, только рукава закатаны выше.

Он поднял взгляд и усмехнулся:

– Вы пришли. Даже почти вовремя.

– Почти – это уже победа, – ответила Эмили, ставя сумку на стул.

– Верное отношение, – кивнул он. – Давайте покажу, как тут всё устроено.

Он провёл её вдоль стойки – старые стеллажи, деревянные ячейки, пыльные реестры в потрёпанных папках.

Старомодный телефон с диском, стопка телеграммных бланков, даже весы для писем с латунными гирями – всё казалось будто из другого века.

– Мы живём в прошлом, но доставляем в настоящее, – пошутил Бен.

Эмили улыбнулась.

– Это даже приятно. Всё настоящее теперь такое цифровое и шумное. А тут – время совсем не спешит.

– Да, – сказал он тихо, будто про себя. – Здесь время действительно не спешит.

Она не придала этому значения.

Пока Бен показывал ей, как отмечать поступившую почту, как регистрировать посылки, Эмили начала ощущать странное спокойствие.

Руки запомнили ритм: бумага, чернила, штамп, дата.

Почтовая жизнь оказалась удивительно размеренной.

Только одна деталь не давала покоя – в дальнем конце зала, где начинались старые ячейки, воздух был чуть прохладнее.

И тише.

Как будто звук шагов глох там, не доходя до стены.

– А что это за дверь в конце? – спросила Эмили, кивнув в ту сторону.

Бен поднял взгляд, потом пожал плечами:

– Архив. Там старые письма, которые так и не дошли. Никто туда особо не заходит, пыльно.

– Поняла, – сказала она. – Значит, лучше туда не ходить?

– Лучше не нужно, – спокойно ответил он. – Разве что я попрошу достать что-то конкретное.

Эмили кивнула, но взгляд невольно задержался на той двери.

Дерево на ней было темнее, чем на других – будто от частых прикосновений или, наоборот, от долгого одиночества.

Ручка – старая, латунная, чуть потёртая.

Бен между тем продолжал говорить, но её мысли уплывали куда-то в иную, явно не рабочую сторону.

В голове всплыла вчерашняя надпись на листовке: “Добро пожаловать домой, Эмили.»

Она вздрогнула, когда Бен хлопнул ладонью по столу.

– Эй. Вы с нами?

–Простите, я задумалась.

– Бывает. Здесь это частое побочное явление – улыбнулся он. – Почта у нас особая, не как у всех…

Эмили непонимающе посмотрела на него, но он уже отвёл взгляд, складывая бумаги.

Снаружи послышался гудок машины, и он сказал:

– Это доставка. Придётся разгрузить пару коробок. Справитесь пару минут одна?

– Конечно – ответила она.

Он вышел, оставив дверь приоткрытой.

Эмили осталась одна.

В помещении стало как-то… плотнее.

Воздух чуть сгустился, запах бумаги стал сильнее.

И где-то – совсем тихо, будто изнутри стены -послышался лёгкий шорох.

Не ветер. Не крыса.

Будто кто-то медленно проводил пальцами по стопке писем.

Эмили подняла взгляд.

Все ячейки – закрыты, на своих местах.

Только одна – та самая, «102» , в самом углу – была приоткрыта.

Тишина после хлопка двери разлилась по залу, как вода по стеклу – ровная, прозрачная, с едва слышным эхом.

Она ещё стояла за стойкой, держа руки на столешнице, но взгляд снова сам собой метнулся к тому самому дальнему углу.

Ячейка «102» .

Тёмная, скромная, будто старая шкатулка, которую никто давно не открывал.

И вот теперь… крышка чуть приоткрыта. Совсем немного – ровно настолько, чтобы заметить белый край с темными чернилами конверта внутри.

Эмили выдохнула.

«Нет. Не может быть.»

С каждым шагом воздух становился прохладнее.

Тень от окон легла на пол ровной полосой, и Эмили словно вошла в другой пласт времени – туда, где запах пыли и бумаги казался древнее, чем сам дом.

Она остановилась перед ячейкой.

Крышка действительно приоткрыта, и внутри виднелся конверт – чуть помятый, но чистый..

Эмили вытащила письмо, держа его осторожно, будто чужую память.

На лицевой стороне было написано имя:

«Эмили Кларкс.»

Она замерла, потом коротко рассмеялась – облегчённо, с выдохом.

Несколько секунд она боролась с собой – ведь это было нелепо, подходить туда только потому, что вчера ей показалось что-то странное.

Но любопытство, как всегда, победило осторожность.

– Вот оно что… Кларкс, – произнесла она вслух, всё ещё улыбаясь. – Господи, Эмили, вот до чего доходит фантазия.

Сердце оттаивало.

Да, очень похоже. Почерк твердый, чернила выцвели, но ведь всё логично – ей просто показалось.

Никакой тайны. Никакой мистики.

Просто имя, похожее на её.

Она повертела конверт в руках – бумага шершавая, плотная, с лёгким запахом лаванды и старого клея.

На обороте не было ни марки, ни печати, ни даты.

Только аккуратно выведенные инициалы: Э..К.

Эмили снова усмехнулась.

– Уж не у всех ли здесь имена начинаются на «Э»

Она вернула письмо на место, осторожно закрыв крышку ячейки.

Секунду постояла, глядя на ряды деревянных ячеек, и почти почувствовала, как напряжение, накапливающееся со вчерашнего вечера, растворяется.

Домашний уют старого здания снова возвращался – запах чернил, тихое жужжание лампы, равномерное тиканье настенных часов.

Когда Бен вернулся, отряхивая с куртки капли дождя, Эмили уже стояла у стойки, будто ничего не случилось.

– Всё спокойно? – спросил он, заглядывая внутрь.

–Абсолютно, – улыбнулась она. – Даже немного скучно.

– Отлично, -сказал Бен, ставя коробку на пол. -Поверьте, скука – это роскошь, особенно в Флоренс.

Она усмехнулась, приняла у него нож для упаковки и вернулась к работе.

Но когда чуть позже поднимала глаза на ячейки, взгляд всё равно снова скользнул к тому самому углу.

Ячейка «102» теперь была закрыта.

Плотно.

Как будто и не открывалась вовсе.

Эмили попыталась сосредоточиться на делах.

Она разложила по ящикам свежие каталоги, аккуратно переписала график дежурств, пару раз ответила на звонок.

К часу дня здание уже наполнилось тихим движением, звякал дверной колокольчик, где-то хлопала дверь, в коридоре звучали шаги и приглушённые голоса.

Первой вошла пожилая женщина с плетёной корзиной, из которой выглядывали письма и небольшие свёртки.

–Доброе утро, – сказала она, ставя корзину на стойку.

– Доброе, – улыбнулась Эмили. – Хотите, я помогу?

–Нет-нет, милая, справлюсь, -отмахнулась женщина. Она видимо была из тех, кто всю жизнь всё носит сам и не жалуется. – Я миссис Роуз. Живу на Сайпресс-авеню, недалеко от вас.