ТЬМА: НАСЛЕДИЕ

– Я раньше мечтала уехать, – сказала Ирина, глядя в небо. – Куда-нибудь, где никто не знает моё имя. Где я не «проводница Ирина», а просто… я.

– А теперь? – спросил он.

– Теперь… – она улыбнулась. – Теперь я поняла: не место меняет человека. А человек – место. Даже в поезде.

Он молчал. Потом сказал:

– Ты – хороший человек, Иришка.

– Не такой уж хороший, – вздохнула она. – Просто стараюсь не становиться хуже.

– Этого уже много, – ответил он.

Они стояли рядом, не касаясь, но чувствуя – между ними что-то растёт. Не страсть. Не влюблённость. А доверие. Редкое, как зимнее солнце на Дальнем Востоке.

Она не настаивала. Не выспрашивала. Не пыталась «вылечить» его молчание. Она просто была рядом – когда он сидел у окна, уставившись в темноту, когда он не ел целый день, когда он вдруг улыбался, услышав детскую песенку из соседнего купе.

А он начал возвращаться. Не к тому Олегу, что был до «Баляевки». А к новому. Тому, кто ещё не знал, как жить, но уже не хотел умирать.

Однажды она принесла бутылку вина – «нашла в буфете, просроченное, но пить можно». Они пили, говорили о книгах, о музыке, о том, как в детстве мечтали стать кем-то другим.

– А ты кем хотел быть? – спросила она.

– Может, моряком, – усмехнулся он. – Чтобы уплыть так далеко, что прошлое не догонит.

– А теперь?

– Теперь… – он посмотрел на неё. – Теперь я хочу просто остаться. Где-то. С кем-то. Хоть на время.

Она не ответила. Просто потянулась и поправила воротник его куртки – будто он был её. Будто у них было время.

Но времени не было.

Каждый день приближал их к Москве.

К разлуке. К новым ролям, которые им предстояло сыграть.

Он не рассказывал ей о «Пуховских». Не говорил о кафе, о крови, о пуле в спине. Только однажды, глухой ночью, когда она застала его сидящим в темноте, спросила:

– Ты бежишь от кого-то?

Он помолчал. Потом сказал:

– От того, кем я был.

– А кем ты хочешь быть?

– Не знаю. Но чувствую, что я уже не тот что раньше и стану кем то другим, не таким как сейчас.

Она кивнула и больше не спрашивала его об этом.

За день до прибытия в Москву она принесла ему чистую рубашку – «на встречу с другом, чтобы не выглядел как бродяга». Он поблагодарил её, не за саму рубашку, а за заботу, то чего он давно не видел.

Они сидели в купе в тишине. Последний чай. Последние минуты.

– Как думаешь, мы ещё когда нибудь увидимся? – спросила она, глядя в чашку.

– Не знаю, – честно ответил он –

Мне бы этого очень хотелось, остаётся надеяться и верить, ведь жизнь такая непредсказуемая штука.

Она улыбнулась и обняла его крепко, как родного, что то сильно сжалось у него в груди отдавая эхом в ее сердце.

А когда поезд въехал на Казанский вокзал, она не вышла провожать. Не обняла. Не сказала «до свидания». Просто стояла у окна купе, пока он шёл по перрону, не оглядываясь.

Глава 3. Тьма вечного города

Москва встретила его морозом и смогом.

Город, где законы пишут не в Думе, а в подворотнях.

Город, где сила – не в правде, а в чём-то молчании.

Город, который поглощает всё и всех без следа.

Город, который меняет людей.

Город, в котором он чувствовал себя тенью.

Но впервые за долгое время ,

в этой тени мерцало тёплое воспоминание. Не о боли, а о женщине, которая дала ему своё тепло, надежду, страсть, не спрашивая ничего взамен.

Москва встретила его не с распахнутыми объятиями, а с хриплым, промокшим ветром, который впивался в лицо, как песок из измельчённого бетона.

Небо – серое, как засохшая кровь на асфальте.

Дома – бетонные монолиты, облупившиеся, потемневшие, с окнами, за которыми не светилось ни одного настоящего тепла, только мерцающие экраны телевизоров и мигающие лампочки рекламы.

Люди шли – не бежали, не спешили, а перемещались, как автономные роботы, с опущенными головами, с глазами, в которых не было ни любопытства, ни боли, ни надежды. Только усталость. Усталость от вечного ожидания, от бесконечных очередей, от того, что никто не поможет, никто не заметит, никто не запомнит. Они не смотрели друг на друга. Они не смотрели на Олега. Он был не человеком. Он был ещё одним серым пятном на фоне серого города, который уже давно перестал замечать, кто живёт в нём, а кто просто проходит.

Он шёл по городу не спеша, в мыслях его уже не было того беспокойства, он думал лишь о встрече с другом, как же давно они не виделись. Он достал из кармана аккуратно сложенный конверт, чтобы ещё раз убедиться в правильности адреса. Олег понимал, что сам он навряд ли найдёт его в большом и чужом городе, поэтому принял решение ловить такси и добираться на нём.

И вот спустя пару часов он был у его дома, рассчитавшись с таксистом он вышел во двор, осмотрелся.

– Ммда, – произнёс Олег, – сам бы я явно неделю искал этот дом.

Закурив, подошёл он к скамейке во дворе дома напротив подъезда. Не потому что передумал подниматься к приятелю, а от того, что просто устал – от дороги, от суеты, от всего.

Отдыхал он не долго, погода оставляла желать лучшего, поэтому, отряхнувшись от снега, Олег направился в подъезд.

Собравшись с мыслями, он позвонил в дверной звонок, но никто не открывает.

Позвонив ещё несколько раз, он уже было собирался уходить, чтобы найти ночлег, как к подъезду подъехала серебристая «Вольво», а из неё вышел крепкого телосложения мужчина, одетый в кожаное пальто, перчатки и с норковой шапкой на голове, и направился в подъезд.

– «Звон»… Олег! Ты как здесь оказался? – удивлённо пробормотал здоровяк. – Как же я рад тебя видеть.

Да, это был его старый армейский друг.

– Не было возможности предупредить тебя о своём приезде, вот такой сюрприз получился, – не скрывая радости ответил он.

Они крепко обнялись, после чего проследовали в квартиру.

Сняв куртки, они прошли на кухню. Дима чувствовал, что-то не так, что его друг приехал к нему не просто поговорить о жизни, что ему нужна помощь.

Олег остался стоять у двери, рюкзак на плече, снег таял на куртке, стекая по полу.

В квартире пахло не домом.

Пахло кофе, табаком и чем-то металлическим, чем-то старым.

– Проходи, не стой, – сказал Дима, включая свет.

– Ты… изменился, – выдохнул Олег.

– А ты нет, – ответил Дима, глядя на него. – Ты всё ещё тот, кто не умеет просить.

Он подошёл, взял рюкзак, поставил у дивана.

Потом налил два стакана чая без сахара, как в армии, присел и ждал.

Олег остался стоять у окна, смотреть во двор , на снег, на фонари, на машину Димы у подъезда.

Серебристый «Вольво».

Не «копейка». Не «запорожец», а «Вольво», в 1992 году в Москве.

Где зарплату толком не платили, а давали продукцией, где царили рыночные отношения.

– Ты… как? – спросил Олег, не оборачиваясь.

– Работаю, – коротко ответил Дима.

– Чем?

– Консультирую.

– Кого?

– Бизнесменов.

– Каких бизнесменов?

– Тех, кто хочет, чтобы их бизнес остался их бизнесом.

Олег обернулся.

В глазах Димы не было того, что было в 1986-м, когда они вместе проходили срочную службу в армии.

Не было усталости от нарядов.

Не было мечты о гитаре.

Не было той тихой надежды, что после армии жизнь начнётся.

Было спокойствие.

То самое, что пугало больше крика.

– Ты в криминале? – спросил Олег прямо.

Дима не стал отрицать.

– А кто сейчас не в криминале?…

– А конкретнее?

– Я помогаю людям решать вопросы, обеспечиваю безопасность, отстаиваю их интересы за проценты.

Он встал, подошёл к шкафу и достал бутылку коньяка, налив по рюмке, он сказал:

– Ты приехал не просто так.

– Нет.

– Говори.

Олег замолчал, присев напротив, он вынул из кармана потрёпанное письмо – то самое, что писал в Уссурийске, но так и не успел отправить его.

– Прочитай.

Дима читал – медленно, без эмоций.

Только в конце – пальцы слегка дрогнули, он отложил лист и посмотрел на Олега.

– «Пуховские»…

– Да.

– Из Владивостока?

– Да.

– И они…

– Сожгли «Уголок». Убили бармена. Избили официантку. Она умерла через неделю, а менты сдали меня им. Я лежал в снегу с пулей в спине. Две недели в коме. А когда вышел – мир уже забыл, что я существовал.

Дима молча встал и подошёл к окну.

– Ты хочешь мести.

– Я хочу, чтобы они перестали существовать.

– Ты не сможешь.

– Почему?

– Потому что ты один. А они – часть чего-то большего.

– Ты можешь помочь.

– Могу. Но не так, как ты думаешь. Сейчас нам не нужна война с другими бригадами, да и вдвоём сейчас мало что сможем сделать.

Олег встал.

– Ты отказываешься?

– Нет.

– Тогда что?

– Для начала, тебе нужно отдохнуть.

Так что располагайся, еда и алкоголь в холодильнике, а мне надо съездить кое-куда по делам, приеду и обо всём поговорим подробнее. Меня не будет до завтра, так что квартира в твоём полном распоряжении, только двери никому не открывай и к телефону не подходи. Так будет лучше нам обоим.

Первые дни в квартире Димы прошли в тишине. Олег спал много – как будто пытался наверстать те две недели комы, когда его тело дышало, а душа блуждала между пламенем и льдом. Он много ел и тренировался, ведь физическая форма играла огромную роль в это время. Он много читал газеты, которые тот приносил с собой, изучал новостные и криминальные сводки. Смотрел в окно на серые дворы, где дети играли без смеха, а взрослые ходили так, будто они уже давно мертвы.

Но в его глазах появилось нечто новое – не ярость, не отчаяние.

А ожидание.

Он ждал – но не чуда, не справедливости.

Он ждал начала действий, направления, хотел понять суть того, что же будет дальше.

Дима вернулся на третий день поздно ночью. В квартиру вошёл с запахом сигаретного дыма, дорогого одеколона и чего-то металлического – того самого, что Олег почувствовал сразу, но не стал спрашивать. Дима снял пальто, бросил ключи на стол и сел напротив.

– Ты готов? – спросил он без предисловий.

– К чему?

– К тому, чтобы перестать быть жертвой и начать новую жизнь.

Олег не ответил. Просто кивнул.

Первый выезд был не боевой, даже не угрожающий.

Дима повёз его в район Чертаново, к одному из рынков, где торговали бытовой техникой. Там, среди контейнеров и торговых палаток, стоял мужик лет сорока – среднего роста, с перекошенным взглядом и дрожащими пальцами. Он должен был отдать долг, но своевременно не отдал. Говорил, что «время тяжёлое», «семья», «дети».

Дима подошёл к нему спокойно, без крика, без угроз. Просто сказал:

– Сегодня последний день. Завтра – не будет твоего ларька, ни ларька, ни здоровья. Так что выбирай, это крайний срок.

Мужик побледнел, начал что-то бормотать, но Дима уже отвернулся.

– Поехали, – сказал он Олегу, стоявшему в стороне, у машины.

В машине Олег спросил:

– Почему ты не ударил его?

– Потому что страх сильнее боли, – ответил Дима, не глядя на дорогу. – Боль забывается, а страх работает. Ведь мы не мясники, мы – система. И система требует порядка, а не хаоса.

Олег молчал. Но впервые за долгое время почувствовал… уважение. Не к жестокости, а к контролю.

Следующие недели Дима брал его с собой всё чаще.

Сначала – просто стоять рядом, наблюдать и запоминать, кто как ведёт себя, как нужно разговаривать с людьми, чтобы его тоже видели и знали.

Ведь потом ему самому придётся вести такие разговоры, включать в работу.

– Ты спокойный, – говорил Дима. – В тебе нет паники и страха. Люди это чувствуют. Им легче признать, что они проиграли, если им говорит уверенный в себе человек.

Олег начал понимать логику этой жизни.

Здесь не было закона – была иерархия, понятия.

Не было суда – был холодный расчёт и разборки.

Не было милосердия – была выгода.

Однажды Дима отправил его одного к владельцу небольшого автосервиса в Люберцах. Тот задолжал за «крышу» и пытался уйти от обязательств, ссылаясь на «новых партнёров».

– Просто скажи ему, что завтра вечером мы приедем, забей ему и новой «крыше» стрелку на 9 вечера, – сказал Дима. – И не повышай голос. Пусть услышит – не угрозу, а факт.

Олег сделал всё в точности, как и было сказано. Было немного не по себе оказаться по ту сторону, но он понимал, что это необходимо.

Вернувшись, Дима сказал ему, что теперь необходимо подготовиться к встрече, нужно съездить с ним в одно место и кое-что забрать.

– Сегодня ты поведёшь машину, – кинул он ключи Олегу с ухмылкой. – Не все же мне тебя возить.

Они вышли во двор, сели в его серебристый «Вольво» и направились в кафе «Восток», там уже ждала его братва.

Глава 4. Тень в сердце

Москва – город дорог и вечных пробок. Олегу не просто было освоиться в большом потоке куда-то спешащих машин и неизвестных улиц, но ему это даже начало нравиться.

На подъезде к кафе Дима попросил Олега остановиться.

– Сегодня ты познакомишься с братвой, они наслышаны о тебе, некоторых ты уже знаешь, так что не тушуйся – будь самим собой.

– Не переживай, я быстро учусь, – ответил Олег и продолжил движение.

Кафе «Восток» было их вотчиной, где они проводили всё свободное время, обсуждали дела, строили планы.

Оставив машину у входа, они поднялись по ступеням. Внутри их уже ждали.

Тусклый, жёлтый свет ламп достаточно освещал всё внутри. Зал кафе был наполнен сигаретным дымом и запахом жареного мяса. В углу за столом сидели они – те самые братки, с кем работал Дмитрий.

– Как добрались? – спросил один из них, по прозвищу Бес.

Он был одет в чёрную потрёпанную кожаную куртку с английским воротом, в обычных очках в металлической оправе и таким же холодным металлическим взглядом.

– Да пойдёт, всё спокойно, – ответил Дима. – Это Олег «Звон» мой старый армейский друг, некоторые из вас уже знают так как он работает со мной, а значит он с нами и в этой встрече разговаривать будет он, дадим ему шанс проявить себя.

– Я уже встречался с хозяином автосервиса, забил ему и его «новой крыше» стрелку, по его глазам было видно, что он явно не рад этому, так что думаю разговор навряд ли получится, – вступил Олег. – Надо быть готовым к тому, что никакого разговора не будет, что нас там постараются завалить, по этому предлагаю обсудить наши действия.

– Не удивительно, в этом ничего нового нет. Это хорошо, что ты сам это подметил, – ехидно улыбнулся Бес. – И что же ты хочешь предложить?

– Дима по дороге накидал мне информацию про них, так что я предлагаю встретиться, но оставить часть людей на въезде в кооператив, к автосервису. Так мы сможем перекрыть им возможность для отступления и подстраховаться. Я, когда ездил туда, приметил пару мест для засады.

– Это хорошо, что ты готов к риску, а готов ли ты сам нажать на курок, если потребуется?

– Тут без выбора, либо мы, либо они, – с едва уловимой грустью в голосе сказал Олег.

– Ну тогда надо выдвигаться, время у нас мало, надо расставить бойцов раньше их, – подытожил Дима.

Остальные молча наблюдали за их разговором и так же молчаливо встали и направились к выходу, они уже знали, как будут действовать.

На трёх машинах они выдвинулись на встречу. Дорога заняла не больше полутора часов. Ещё на подъезде к месту Олег почувствовал, что что-то в нём поменялось, как будто и не было того ужаса в его жизни, ни горящего кафе, ни отчаяния. Теперь он сам идёт туда, где прольётся чья-то кровь, туда – откуда не будет возврата.

Оставив четверых с автоматами на въезде, они на двух машинах двинулись к автосервису, где его хозяин уже ждал их на улице.

Выйдя из машины, Олег с Димой направились к нему, Бес с остальными остались на месте, они наблюдали за обстановкой.

– Ну и где твоя «новая крыша», с кем разговаривать будем? – уверенно начал Олег, даже сам не ожидая от себя такого.

– Подождите, мужики, они вот-вот должны подъехать, я говорил с ними, и они жаждут с вами встретиться.

– Полчаса. Время пошло, – сурово добавил Олег.

Но не успели они дойти до своих, как с крыши автосервиса раздался выстрел.

– Сука, – выдохнул Дима и упал на землю.

Бес с мужиками открыл ответный огонь по нападавшему. Олег рванул на помощь к другу, схватил его и потащил за машину, чтобы оказать помощь.

Пуля попала в лопатку, и, слава богу, не задела лёгкое. Олег посадил его на землю, забрал у него пистолет ,Тульский Токарев и начал палить из-за капота «Вольво» по противнику. Он оказался там не один: их было трое на крыше и ещё несколько за автосервисом. Ему удалось подстрелить одного из них.

В то же время сзади раздались автоматные очереди – это их бойцы накрыли плотным огнём «девятку», пытающуюся прорваться к автосервису. В ней было четверо бородачей с оружием – та самая подстава, про которую думал Олег, когда говорил о стрелке.

Через пару минут всё стихло…

Но его не отпускало. Выброс адреналина заставил его кровь закипать.

– Где эта сука? Выходи! – крикнул он, говоря про хозяина автосервиса. – Найду – хуже будет.

– Не стреляйте, прошу, я ничего не знал! – раздался трусливый голос из-за старых бочек из-под моторного масла. – Они мне сказали, что это уже не мои проблемы, что я должен вас встретить и попросить подождать их и только всего. Я не знал!

– Выходи, падла, я тебя не трону.

Он вышел, дрожа от страха, еле перебирая ноги, направился к Олегу.

– Теперь ты работаешь на нас, и половина твоего дохода будет уходить нам. Уяснил? В противном случае ты ляжешь рядом со своими спасителями, – сурово сказал Олег, озираясь на тела нападавших. – В качестве компенсации морального вреда мы забираем твою машину, и позже пригоним свои на ремонт. Из-за тебя ранили хорошего человека, и ты за это ответишь.

Он подошёл к Бесу, тот помогал встать Диме.

– Надо уезжать отсюда, пока менты не приехали.

– Это Москва, а не Дальний Восток, они побоятся сюда сунуться. Но ты прав, ему нужна срочная помощь.

Вместе они помогли Диме сесть в машину и рванули с места.

Снег хлестал по лобовому стеклу, дворники едва успевали сбрасывать его, оставляя за собой мутные полосы. Олег сидел за рулём, крепко сжимая руль, будто боялся, что машина вырвется из его рук и унесёт последнюю надежду. В салоне пахло кровью и потом. Дима молчал, только тяжело дышал, прижимая ладонь к плечу. Бес сидел сзади, держа его, чтобы тот не завалился на бок.

– Куда? – спросил Олег, не отрывая взгляда от дороги.

– На подставную, – коротко ответил Бес. – Там всё есть. Саня оставил.

Олег кивнул. Он уже знал, о какой квартире речь – ту самую, что Дима однажды упомянул мимоходом, когда говорил о «запасных вариантах». Там, где никто не приходит без причины. Где стены не слушают, но всё равно хранят секреты.

Машина мчалась по пустынным улицам юго-востока Москвы. Свет фонарей мелькал, как вспышки воспоминаний – Владивосток, снег, пламя «Уголка», лицо Ирины в окне поезда… Он отогнал всё это. Сейчас был только Дима. Только рана. Только долг.

Через двадцать минут они свернули в глухой двор на окраине Люблино. Подъезд без номера, вход в подвал, замаскированный под склад. Железная дверь с тремя замками. Бес открыл её ключами, которые всегда носил на цепочке под курткой.

Внутри полумрак, запах плесени и старого бетона. Но когда Олег включил свет, вспыхнула лампочка под потолком. Квартира оказалась двухкомнатной: в одной двухъярусные нары с матрасами и одеялами, в другой стол, стулья и металлические шкафы, похожие на аптечные.

– Саня тут бывает, – пояснил Бес, помогая Диме лечь на нижнюю койку. – Бывший военврач. Всё нужное оставляет.

Олег сразу подошёл к шкафу. Открыл его и обнаружил внутри все необходимое – иглы, нитки, бинты, спирт, антибиотики в ампулах, шприцы, хирургический инструмент . Он быстро продезинфицировал руки, залил спирт в рану , Дима стиснул зубы, но не вскрикнул. Пуля прошла вскользь, не задев кость и, слава богу, лёгкое. Но кожа вокруг уже покраснела, и тело горело – началось воспаление.

Олег аккуратно выковырял мелкие кусочки ткани и деформированную свинцовую пулю, промыл рану, наложил швы. Потом сделал укол антибиотика – цефазолин, тот, что был в наличии. Дима почти сразу провалился в сон, но лихорадка не отступала.

– Ты умеешь? – спросил Бес, прищурившись.

– В армии проходил медподготовку. Не хирург, но лучше, чем ничего.

Бес кивнул, закурил и вышел на лестничную клетку – дымить и думать. Олег остался один с раненым другом. Он сел на край койки, снял перчатки, посмотрел на свои руки. Они дрожали. Не от страха. От ответственности. Впервые за всё это время он не просто наблюдал за игрой – он стал её частью. И теперь от его решений зависела чужая жизнь.

Следующие дни прошли в напряжённой тишине. Олег не выходил. Он готовил еду, менял повязки, колол уколы каждые восемь часов. Бес и остальные наведывались раз в день – принести продукты, сигареты, новости. Но не вмешивались. Они видели: Олег справляется. И не просто справляется – он держит всё под контролем.

На третий день он сел в «Вольво» и поехал обратно к автосервису в Люберцах.

Хозяин, Игорь, всё ещё дрожал, когда увидел его. Олег не стал вести речь у ворот – зашёл внутрь, огляделся. Всё чисто. Никаких следов перестрелки. Только свежая краска на стене, где, видимо, пытались замазать следы пуль.

– Машина где? – спросил он спокойно.

– В гараже… – прошептал Игорь. – Я всё сделал, как вы сказали. Деньги за неделю – в конверте на столе. И каждый понедельник будет.

Олег кивнул, взял конверт, проверил – всё верно. Потом осмотрел белую «Ниву», которая стояла в углу. Чистая, без единой царапины, кенгурятник с туманками и запаска сзади на двери – чувствовалось, что хозяин старался сделать машину под себя.

– Ты умный, – сказал Олег. – Умные живут дольше.

Он вернулся на подставную квартиру с машиной и деньгами. Бес, увидев это, только хмыкнул:

– Ну ты даёшь, брат. Дима тебе не отец, а ты за него под пули полез, и порядок в его делах поддерживаешь.

– Это не за него, – ответил Олег. – Это за себя.

Братва начала смотреть на него иначе. Не как на «приблудного дальневосточника», а как на своего. Того, кто не ждёт указаний – действует. Кто не боится крови, но и не жаждет её без нужды. Кто умеет держать слово и заставлять других держать.

На седьмой день Дима впервые встал без помощи. Лицо ещё бледное, но глаза ясные. Он сел за стол, закурил и долго смотрел на Олега.

– Ты не просто выжил, – сказал он наконец. – Ты стал.

Олег молчал. Потом достал из-под матраса пистолет – ТТ, тот самый, что забрал у Димы в перестрелке. Протёр его тряпкой, проверил обойму и положил перед ним.

– Он твой.

Дима посмотрел на оружие, потом на Олега.

– Нет, – сказал он тихо. – Теперь он твой.

Олег нахмурился.

– Как это?

– Из него ты впервые убил человека. Впервые не убегал. Не прятался. Не ждал, пока кто-то решит за тебя. Ты взял и сделал. Это твой пистолет. Твоя кровь на нём. Твоя вина. Твоя сила.

Олег медленно поднял ТТ. Вес знакомый, но теперь другой. Не как инструмент. Как продолжение руки. Как голос.

– Ты влился, – добавил Дима. – Не в братву. В роль. В ту, что выбирают не все. И не все выдерживают.

За окном снова пошёл снег. Тихо. Как покаяние. Но Олег уже не верил в покаяние. Он верил в действие. В расчёт. В тьму, что теперь жила в нём – не как яд, а как щит.

Он вставил обойму, щёлкнул затвором, звук прозвучал чётко, как приговор.

– Что дальше? – спросил он.

Дима усмехнулся.

– Теперь ты сам решаешь.

Глава 5. Суета

Весна, снег ещё не сошёл полностью , лежал грязными островками у обочин, будто стыдился того, что не выдержал весеннего тепла. Воздух пах талым асфальтом, выхлопами и чем-то гнилым – будто город сам не знал, хочет ли он просыпаться или лучше остаться в зимнем сне.

Проснувшись ранним весенним , Олег , по своему обыкновению пил чай на кухне и просматривал криминальные сводки, день начался достаточно не плохо, солнце озаряла квартиру играя своими лучами по паркету, оставляя теплоту и чувство умиротворения. Вдруг из комнаты раздался звонок, он подошёл к телефонному аппарату, который стоял на массивном деревянном комоде и поднял трубку.

– Слушаю.

– Это Медик, здравствуй, мне нужна твоя помощь, сможешь сейчас добраться до меня?

– Без проблем, что у тебя случилось?

– Расскажу при встрече, это долгий разговор, я не смог дозвониться ни до Димана, ни до Беса.

– Не вопрос, через час – полтора буду у тебя, ты дома?