Наложница. Тайная одержимость повелителя

–Радхары захватили ордой человеческие королевства.

+ Но не все. Вопрос только, как там живётся?

–-Шаман этот меня почуял, и чует мое сердце, что если идентифицирует в чьем теле я обитаю— плохо мне будет. Почему? Что я ему сделала?

+ Благодаря похищению озабоченного он меня не обнаружил в бараке.

– Штат девиц во дворце меняют раз в какое-то количество месяцев. Поэтому решать вопросы надо быстро.

Что еще?

Пока все. Про ошейник понять надо. Про человеческие государства. И про шаманов, которые чуют мое сердце не последние в здешней иерархии.

Да, и что там про Колыбель их главный говорил? Как там его? Керрг.

Что это такое вообще? Самое смешное, что у такой расы завоевателей много книг. Я вспомнила библиотеку. Не совмещается как-то это в уме. Вроде дикари, а с книгой в руках и во очечках. А может, это людские трофеи? Значит, план:

–Надо дворец хорошо изучить. Каждую комнату. Обязательно попасть на урок по радхарской письменности. Ну и все. Больше ничего. Слушать еще, конечно, всех и вся и на ус наматывать.

Вот только бы тело моё никто не изнасиловал, пока я там круги налетываю. А то все будет зря. Меня передернуло от этих мыслей.

Решила глянуть сверху, что вокруг творится. Пролетев насквозь крышу, взвилась в черное небо. Темно. Только по периметру комплекса горели костры, и искры, завиваясь, улетали к неизвестным звездам. Местная луна выкатилась из облаков. Голубая, с огромным синим кратером, она уставилась на меня им, как огромным глазом. Шаманским. Мне прямо летать под ней расхотелось. Мертвенно-бледный свет подсветил здания и парк.

Дворец лучше посмотрю.

А он спал. Даже стражники-радхары, привалившись к стенам, дремали стоя. И я полетела, планомерно заглядывая во все комнаты. Выбрала, правда, направление, противоположное покоям шамана. Честно, через какое-то время у меня стало рябить от однообразия.

Двух- трехкомнатные отсеки с набором одинаковой красивой мебели. Коврами, статуями. Только картин не было. Стены были украшены фресками или тканью с мелким рисунком: птичками смешными и цветочками. Все было конечно красиво, но помпезно.

Некоторые покои пустовали, в некоторых спали, развалившись, радхары. Все мужчины. Где же их женщины?

Заглянула я к их главе. Единственный из всех он был не один. Керрг раздвинул коленями, практически в шпагат, ноги пышной блондинки и, упершись руками в её распростертые руки, вколачивал девушку в огромную кровать.

Та, раскинув руки и ноги как розовая морская звезда, стонала типа от наслаждения. Подсвеченное десятком свечей тело колыхалось как желейная масса. Огромные арбузные груди подпрыгивали от толчков. Длинные светлые волосы разметались по белой шелковой простыне.

Ну надо же какие колоритные наложницы у него в гареме. На всякий вкус. Чувствуется, право на секс во дворце было только у местного повелителя. Может, еще и у шамана, похоже все таки, хоть власти у него было чуть поменьше, чем у главы, но покои отдельные имелись.

Татуировка поползла по повелителю от ног вверх по мускулистой заднице через спину к шее. Скоро кончит. Ну их, этих озабоченных. И я полетела в сторону двери, буркнув:

– Бурного тебе оргазма, жеребец ты мой бронзовый.

В этот миг краем невидимого глаза я заметила, что он вздрогнул и застыл. Чего? Я повернулась и уставилась на него. Не поняла, он что, меня услышал? Но в следующий момент его тело начало сотрясаться в сладостных конвульсиях.

Показалось. И я вылетела в коридор.

Глава 9

Ткнулась в соседнюю комнату. Пустая. Гостевая, наверное. Ну сколько времени у меня заняло на её изучение? Минуты три. И когда я опять вернулась в коридор, практически сразу наткнулась на толстую усладу глаз повелителя радхаров в сопровождении двух охранников.

Ей даже одеться не дали. Выставили практически в чем мама родила.

Она так и шла, завернутая в покрывало, и таща в охапке свои шелковые одеяния. Красная помада криво размазалась, что придавало ее красивому лицу неприлично шлюховатый вид. Она постоянно спотыкалась и подтягивала сползающее покрывало, прижимая его к груди. В какой-то момент оно всё-таки сползло сзади, оголив большую розовую задницу, как срисованную с Рубенсовских красавиц.

Это зрелище, видимо, очень радовало глаза сопровождающих и они буквально пожирали ее глазами, но дотронуться не позволяли. Я пристроилась за осчастливленной вниманием красоткой. Наконец-то увижу покои местных гурий.

Хорошо, что увязалась за ними. Я бы этот гарем искала день. Какие-то переходы. Мы перешли по длинной стеклянной галерее в новое здание-отросток. Оно было двухэтажным. На первом этаже огромное помещение с диванами и многочисленными столами. Гостиная, типа? Заодно и

столовая? На втором этаже по периметру, огороженному перилами, виднелись двери. Много дверей.

Стражники довели её до входа и ушли. А блондинка, виляя голым задом и ругаясь себе под нос на покрывало, стала подниматься на второй этаж. На середине пролета она плюнула и, потащив покрывало за собой и, абсолютно голая, дошагала до своей комнаты. Стукнула ногой, и дверь открыла заспанная девушка, вероятно служанка.

Блондинка скинула ей на руки кипу одежды, оставив себе только маленький мешочек. Я подлетела полюбопытствовать. Двумя пальцами, осторожно, наложница вытащила голубой камень и поднесла его к своему ошейнику. Он, как железяка к магниту, вырвался из пальцев и приклеился к рабскому украшению. Голубые, значит. Посчитала в голове считалочку про охотника и фазана и задалась резонным вопросом:

–А кто ж одаривается фиолетовыми камнями?

Что-то похожее мелькнуло на ошейнике. А вот и он. Одинокий фиолетовый камешек прилепился сбоку.

Блондинка, вся светясь от радости, подошла к огромному в пол зеркалу. Покрутилась перед ним. Приподняла руками свои арбузные сиси и повернулась боком:

–Кормилицы мои. Любит наш повелитель большие груди. Уже третий раз выбрал. Айка, зараза, завтра удавится от зависти.

–И не только Айка, госпожа. Опасаться вам надо теперь многих. Гадостей могут сделать разных, в пищу добавить что попало.

Блондинка резко прекратила улыбаться и вопросительно уставилась на служанку.

–Я видела, как две наложницы шушукались о чем-то со слугой и передали ему голубой камень. Убить вас, конечно, не убьют, но сонным порошком напоить могут. Или слабительным перед свиданием с повелителем.

Блондинка оторопела:

–Вот этого не хватало еще. И что теперь делать?

–Давайте вы теперь кушать у себя будете, и после меня. Я попробую еду, часок похожу , потом вы.

–Ты мне холодное прикажешь есть?

Служанка виновато пожала плечами, потом, видимо, чтобы как-то отвлечь её от этой темы, завела разговор про наши заморские персоны, спящие в бараке:

–Девушек новых закупили. Из-за моря привезли. Только болезнь на них навели сонную. Часть уже померла.

Блондинка поморщилась:

–Кто навел?

Служанка пожала плечами:

–-Может кто из них сами на себя, чтоб в рабство к радхарам не идти.. Дед мой моряком был в давние времена, еще до того как нас завоевали, так рассказывал, что очень сильные колдуны да колдуньи за морем встречались. Потом поубивали их потихоньку. Свои же правители, чтоб корону не отобрали ихнюю.

И из девушек новеньких немало кто поумирал после заклятья.

–-Туда им и дорога. Наших что ли мало? Из-за моря притащили соперниц. Хотя нас через месяц отправят уже отсюда.—и она тяжело вздохнула.

–Ох, госпожа,– поговаривают, сама слышала, что и непокоренные человеческие королевства, и наши людские города не могут уже такое количество рабов поставлять. Девушкам-то еще ничего, а парней в горные шахты отправляют. Столько гибнет из-за подземных тварей. Ужасть! Поэтому может и оставят еще на один срок наложниц.

Блондинка еще раз крутанулась перед зеркалом и, оставшись довольная своим видом, сказала:

–Не оставят. Нельзя почему-то. Распорядитель говорил.—зевнула– Не в купальню завтра схожу – устала я. Готовь постель.—потом задумчиво добавила—но хорошо бы если оставили конечно.

Служанка послушно стала снимать и складывать покрывало с кровати.

–А что там добывают? В шахтах этих?—сонно спросила сисиарбузоподобная солнцеликая.

–Так камни, госпожа,—служанка даже повернулась к блондинке.—Драгоценные камни. – и она показала на свой ошейник.

–А откуда ты столько знаешь, Риса? – прищурилась наложница.

–Так слушать умею.

Служанка расстелила постель, и утомленная повелителем наложница прыгнула голышом на белые простыни.

–Спокойной ночи, госпожа. Завтра в восемь я буду у вашей двери,—прошептала девушка, прикрывая за собой дверь, но ей в ответ донеслось уже мерное сопение.

Я, повисев над заснувшей блондинкой, полетела за её служанкой. Та уже спускалась по лестнице. Выйдя из этого лепестка, она прошла по основному коридору дворца, кивнула нескольким таким же запоздавшим служанкам и свернула в зеркальную копию отсека наложниц. Внизу только было поскромнее: никаких тебе мягких стульев, только длинные столы и лавки. А наверху комнаты, рассчитанные на десять человек.

Фильм я смотрела давно по телевизору про СССР, в прошлой жизни. Комнаты эти были похожи на корпуса в пионерских лагерях. Кто готов? Я готов? Долго? Всегда?

Даже тумбочки похожие стояли рядом с кроватями. Девушка переоделась в ночнушку, аккуратно сложила форменное серое платье на полочку и, громко зевая, завалилась в постель. Лежащая на соседней койке служанка зашевелилась и повернула к ней заспанное лицо:

–Риса, ты чего так долго?

–Корову мою глава забирал.

–Да ладно? Третий раз?

–Угу, она как сиськами своими помашет в такт барабанам, так у него на нее сразу слюна течет.

Девушка рассмеялась тихонько:

–Завтра тогда сцену ревности опять смотреть будем.

–Да мне все равно,—сонно пожала плечами служанка коровы,—такой дуррой оказалась, хоть и предприимчивой.

–Ты о чем?

–Да подкупила она тогда слугу, и у неё экзамен по радхарской письменности зачли. Я сама камни ему относила. А мне даже жёлтого за все время не дала. Жадюга. Два месяца для неё стараюсь. Поэтому хоть волосы ей повыдергивают—мне все равно.

И она засопела, сразу же провалившись в объятия Морфея..

А я вылетела во внутренний парк. Завтра с утра рвану сюда. Очень мне хочется посмотреть на этот театр боевых действий.

Непоняток было еще вагон и маленькая тележка.

Хорошо душой быть. Летай себе, пить-есть-спать не хочется. Сгоняю-ка я по казармам да рабским отсекам. У костра с радхарами посижу. Мало ли что полезное поведают.

А потом, хочешь не хочешь, а к шаману заглянуть надо будет, хотя бы одним глазком. За этим мужчиной седовласой наружности, чувствую я, несётся грузовой вагон, нагруженный неприятностями для меня любимой. А угрозу надо знать в лицо.

Глава 10

Так и сделала. Покрутилась около костров, но радхары молчали, либо уставясь на огонь, либо прикрыв глаза, дремали, просыпаясь от любого шороха.

Рабы тоже спали. На цепи, как я и предположила. Сколько сейчас времени? Часа три-четыре. Ну что, выдохнем и на мягких кошачьих лапках к шаману. Осторожно, маленькими шажками. Страшно конечно—аж жуть. Как взгляд его вспомню—так вздрогну.

Шаман жил в лепестке, и, как Керрг, занимал целый отсек. Дремлющая стража стояла около входа. Тоже радхары, но с татуировками не исчезающими . Не те ли это ученики шамана, про которых я слышала?

Я аккуратно подлетела к ним поближе. Ноль внимания. Еще ближе. Вот это порадовало. Они, в отличие от своего учителя, на меня не реагировали. Это приятная новость, кидаем её в копилочку.

Так, а теперь что? Через дверь залетать? Нет—поберегусь. Я вылетела наружу , облетела на расстоянии шаманское жилье. Окна? Нет. Стены? Надо аккуратно туда заглядывать, чуть ли не на уровне пола. Пометавшись и попробовав хоть что-то разглядеть через плотно зашторенные окна, осторожно заглянула через низ стены в центральную комнату. Мама дорогая!

Дело в том, что для меня, как для души, не существовало тьмы. В непроглядной ночи у меня было чувство, что я в приборе ночного видения. И когда я заглянула внутрь, реально опешила. Комната была как будто увита светящейся паутиной. Самая плотная сетка висела на окнах и двери. Заходите, люди добрые, называется.

А к моему визиту тут подготовились, однако. Также осторожно заглянула и в другие комнаты. Основными помещениями они напоминали покои повелителя, только меньше были чуть-чуть. В этом же лепестке размещались комнаты для гостей и учеников. Здесь паутина висела только на дверях и окнах.

Я набралась духа и решила залететь в спальню старика. Вначале аккуратно, чуть подалась из стены и огляделась. Шаман сидел за столом и читала какую-то толстую книгу, в коричневом переплете. Чем же он так увлечен? Надо глянуть. Вроде вот в этом месте сетей нет и я влетела в комнату. И тут паутина как собака, почуявшая неладное, издала предварительный нутряной рык.

Я резко дала заднюю скорость, но было поздно.. Покои шамана окутались мерцающим коконом. Я оказавшись в светящейся клетке заметалась как уж на горячей сковородке, но везде утыкалась в начавшую быстро сжиматься искрящую голубым светом решетку.

Шаман вскочил, захлопнул книгу, сделал шаг назад и оказался вне клетки. Панический ужас обуял меня. Я уже ничего не соображала, лишь кидалась на сжимающиеся стены , опускающийся потолок и поднимающийся пол . Как мне выбраться? Везде светящаяся решетка. Когда пол моей ловушки поравнялся со столом, я внезапно увидела, что та книга, со сморщенной коричневой обложкой, которую читал шаман, как будто поглотила часть попадающий на нее ловушки.И на обложке загорелся череп. Это был мой шанс . И я махом как в нору нырнула через нее под стол. Затем пулей рванула наружу. Все это заняло мгновения.

За шторами замелькали светлые пятна свечей. Стремительно отлетев на какое-то расстояние, я с ужасом наблюдала, как в центральной комнате открылась балконная дверь, и на террасу вышел абсолютно голый шаман. Сложная татуировка покрывала сплошь его тело, по-моему, даже на детородном органе виднелась вязь. Но приближаться и присматриваться я не решилась. Луна периодически, прятавшаяся в тучах, выглянула, и татуировки старика замерцали голубым цветом. Шаман стоял долго, раздувая ноздри, как будто принюхиваясь. Медленно осматривая внутренний парк своими глазами, отражающими синий свет луны.

Я даже боялась дернуться куда-нибудь в сторону и зависла в ветвях раскидистого дерева, сглатывая несуществующую слюну.

Старик прищурился. Какая-то злобная усмешка тронула его губы. Потом он медленно проговорил несколько фраз. И если бы у меня были волосы—вот точно бы они встали дыбом. Говорил он, с одной стороны, тихо, да и далеко до него довольно было, но каждое слово отчетливо впечатывалось в мои невидимые уши:

– Проявилась, получается. Один раз сбежала, но теперь от меня не скроешься. На цепь посажу, девочка моя.

Я висела, не двигаясь, пока он не ушел, и не погасли огни свечей. Мне стало страшно. Так, что хотелось спрятаться в какой-нибудь уголочек, чтобы меня никто не нашел. В барак к своему телу? Я поежилась—не хочу. Как вспомню эти беспомощные спящие тела на топчанах —дурно становится. Очень тягостное зрелище.

Даже то, что там и моё валяется, не внушало мне чувство защищенности. Может, здесь повисеть? Но эта долбанная луна, периодически вываливающаяся из-за облаков, словно лучом прожектора водит по парку. Будто это т не парк совсем, а зона строгого заключения, огороженная колючей проволокой.

Надолго изображать сову в ветвях меня хватило, и я юркнула во дворец. Уныло потащилась по комнатам, естественно, подальше от шаманских покоев. Выдохнула. Успокоилась чуть. Выкинула пока шамана из головы. Думать стала.

Залетела в покои повелителя местного. В библиотеке меж книг полетала. Обложки поглазела. Отметила, что нет ни пылинки. Значит, здесь убирают. В голове начал складываться план.

Из того, что я услышала, стать служанкой – для меня самый лучший вариант. И ни в коем случае не лезть в наложницы. Почему?

За наложницами глаз да глаз. По дворцу они, судя по провожатым коровы, двигаются со стражниками. По парку только одни гуляют. Но мне этот парк, вообще, что шёл, что ехал. Мне по дворцу надо, а здесь все двери открыты кому? Правильно—уборщицам. Тенями незримыми, прям как я летают они с тряпкой и шваброй по дворцу.

Если не попадаться на глаза Керргу, или серой мышкой стать– с сексом пронесет.

Служанкой можно будет подслушивать разговоры. А что вы тут делаете? –Пыль протираю.

Есть некто из слуг, кто берет взятку камнями. Значит договорившись со взяточником, можно проситься на уборку в конкретные покои. А интересует меня библиотека.

Судя по всему, местный гарем – тот еще гадюшник, а тратить время на выяснение отношений с местными обитательницами серпентария, ни желания, ни времени у меня не будет. Еще с моим взбалмошным характером—это мне вообще противопоказано. Наговорю лишнего—потом жалеть буду. А может и сотворю, а потом подумаю. Вон как я тогда на Лешку разозлилась и по дороге зимой на ночь глядя с чемоданом потащилась.

Поэтому решено! Читать, писать научусь, только никому это не покажу. Сижу в служанках и, потом, узнав всё, что нужно, убегаю в человеческие королевства. Главное, чтоб там хуже чем, здесь не было. Но, с другой стороны, там шаманов нет, а вот этих персон я почему-то больше всех стала опасаться. Особенно после того, как чуть не попалась в его жуткую клетку.

Покрутившись еще около книг, повздыхав, что “видит око да зуб неймет”, полетела в спальню к Керргу. У меня где-то в глубине моей души возникло тайное чувство, что это самое безопасное для меня место во всём радхаровском королевстве.

Повелитель лежал на животе по диагонали, причем заняв все три подушки. Одну засунул под ногу, одну обнял рукой, а на третью изволил улечься головой. Я полетала, полетала, потом зависнув над той, что под рукой, недовольно пробурчала:

– Двигайся Керрг! Одну подушку хоть отдай.

Конечно мне до этой подушки ехало болело, но я же девочка! И у меня должен быть комфорт, хоть и неощутимый.

Самое смешное , что он меня послушался и, подвинувшись, освободил мне место зависания. Случайность, наверное. Я с чувством глубокого удовлетворения зависла над подушкой и наконец успокоившись обдумывала до утра свой план действий.

Глава 11

Только первый луч заглянул в окно спальни, я рванула в барак проведать свою тушку. Удостоверившись, что все нормально, полетела в гаремную. Девушки еще спали и, я с чувством, с толком, с расстановкой, заглянула в каждую комнату. Интересно же на наложниц поглазеть. Как в « Великолепный век» попала. Какой цветник здесь собрался, однако. И светленькие, и темненькие, даже рыжие были. Разнились они не только по цвету волос, но и по цвету кожи. бронзовокожих только не было. А так, всё как в моём мире. Объединяло наложниц только одно. Грудь. Не маленькая, от слова “совсем”.

Приглядывалась я и к ошейникам. Все сплошь с голубыми камешками, у кого-то больше , у кого-то меньше, но на каждом был маленький фиолетовый. Голубой – за секс, а фиолетовый за статус наложницы показывает, что ли?

Туалетные комнаты у каждой были свои, с унитазом, больше похожим на табуретку с дырой. Умывальник. К унитазу, кстати, была подведена вода, чтобы подмыться после процесса.

А вот купальня, типа римских бань, была общая, с бассейном, парными. Около дальней стены что-то похожее на душевые отсеки. Все в белом мраморе. Большущая. Имелась здесь, как я поняла, и сушильня. Поняла я её предназначение после того, как одна девушка—видимо, ранняя пташка или просто привыкшая одна мыться – прошла в эту комнату и, раскинув руки, встала на середину.

Со всех сторон из щелей на нее подул теплый ветер, за минут пять высушив её волосы и тело. Даже вытираться не пришлось полотенцем. Надо же, как у них тут. Магия настоящая. Даже у повелителя такого нет—мокрый на собрание пришел.

Некоторые наложницы еще спали, некоторые встали и слонялись по своему отсеку в безделье.

Слетаю-ка я к служанкам. Завтрак, видимо, у гаремных еще через час-два, поэтому ничего не пропущу.

А вот низший наложницкий состав уже завтракал. Две трети девушек, судя по разговорам, были из тех, кто обучались радхаровскойй грамоте.

Так, стоп. Что получается? «Корова» здесь восемь месяцев. Через месяц её должны были убрать из дворца. Как и служанку ее, Рису. А вот эти обучающиеся два месяца, через месяц у них экзамен и отбор. То есть два потока рабынь всегда пересекаются. Тут еще мы, рабыни заморские, добавились. Плотненько здесь, однако, будет. Может, и хорошо, когда здесь толчея начнется— трудно будет за всеми уследить. Я довольно хмыкнула.

А служанки из старожилок вовсю перемывали кости наложницам. Странно, что тем не икается, видимо, привыкли.

– Моя-то Корова вчера во время танца перед повелителем в первые ряды пролезла и давай прыгать под барабаны. Перед его носом так сиськами затрясла, что я думала, сейчас вывалятся.

Соседка по столу подтвердила:

– Ага, тоже это видела. Задом Айку так двинула, что та была готова на нее броситься. Ну, сегодня она твоей задаст с утреца. Ешь быстрей , посмотреть хочется.

Потом Риса обратилась к вчерашней служанке в купальне.

–Лайя, признавайся, сколько камней нашему распорядителю отвалила, чтоб он тебя в купальню к повелителю отправил?

Ага, вот кто у нас тут взяточник. Понятненько.

Желтокожая Лайя, та самая, что мыла голову Керргу, сидящая за другим столом, улыбнулась кончиком рта и прищурила черные глаза:

– Риска, чего глупые вопросы задаешь? Сама знаешь, сколько он берет. Десять синих. И не факт, что повелитель решит развлечься. Повезло мне вчера.

Риса задумчиво покивала:

–Это да. Что есть, то есть. Может, и не выгореть, а можешь и голубой получить. Поздравляю. Может, попроситься сегодня ему обед подать?

Её соседка, допивая свой напиток, стала её отговаривать:

–Не, у нас шаман гостит, а он любит после обеда обсуждать с ним всяко разное. Пропадут твои синие камни.

Риса согласилась:

–Не буду рисковать. Доела? Побежали.

И девушки отправились в гаремную. Кухонные слуги вовсю накрывали столы. А служанки разбежались по комнатам наложниц. Все больше девушек выходили из своих комнат, но за стол не садились , а предпочитали вставать стайками около стены, оставляя центр свободный. А вот и две главные героини показались на горизонте театральных подмостков.

Попкорну бы с кока-колой. Русоволосая Корова в чем-то розовом, больше похожем на пеньюар, величаво спустилась по лестнице. Она специально задрала подбородок, демонстрируя всем голубые камни на ошейнике. Но завистливые шепотки быстро смолкли, стоило появиться новому персонажу этой драмы.

В спину Коровы полетело сдавленное ругательство:

–Ты, свинья розовая! Как ты посмела оттолкнуть меня на вечерних танцах?

Корова обернулась. Приземистая девушка с очень тонкой талией, но очень крупными бедрами, выпятив вперед немаленькие груди, сбежала по лестнице вниз и, набычившись, пошла на соперницу. А вот, судя по всему, и вредная Айка явилась. Голубых камней у неё было по более всех на ошейнике.

Я оценила взглядом любимую наложницу Керрга. Ну, про грудь я поняла. Фетиш у него. А так… Шатенка, большие круглые глаза, картошечкой нос. Губы сердечком. В целом симпатичная особа, только чуть подбородок тяжеловат. И неслась эта Айка на свою соперницу, как белое облако в шелках.

Корова расставила пошире ноги и встретила нападающую грудью в лицо. Да, Айка оказалась ниже блондинки почти на голову. Но темноволосая не растерялась, и, подняв вверх руки, вцепилась в волосы обидчицы и согнула ее в три погибели.

–АААА,—донесся до нас возмущенный таким подлым трюком вопль Коровы. Она тщетно пыталась отодрать от себя соперницу, но та висела на ней как клещ с криком:

–Будешь еще раз меня на танцах отпинывать? Будешь?

–Сволочь,—неслось снизу,—убью гадину.