Стекло и бензин

Я кивнула,глотая воздух, который казался густым от смеси духов, пота и алкоголя. Пахло дорогим парфюмом, но под ним угадывался знакомый, тошнотворный шлейф – старый виски и мужской пот. Тот самый запах, что витал в нашем доме по вечерам. Мое горло сжалось.

Я пробиралась за ними, чувствуя себя невидимкой в чужом сне. Повсюду пары, прижатые друг к другу так тесно, что казалось, они вот-вот сольются в одно целое. Внезапно чья-то рука скользнула по моей спине – случайно, но от прикосновения по коже побежали мурашки, а в груди что-то холодное и тяжелое сжалось в комок. Смех, поцелуи, блуждающие руки. Каждое прикосновение, которое я видела, каждый подавленный стон отзывались внутри меня ледяными иглами. На секунду мир поплыл, и я снова увидела ту самую треснувшую дверь, за которой… Нет. Я с силой тряхнула головой. Мое дыхание сбилось. Пространство между стен начало сужаться. Слишком много людей. Слишком много мужчин.

Мне нужно было выбраться. Сейчас же.

Я резко развернулась и, отталкиваясь от незнакомых плеч, поплыла против течения толпы. Мое зрение затуманилось. Где-то был выход. Я увидела дверь, отмеченную тусклым аварийным знаком, и рванула к ней.

Выбравшись на прохладный ночной воздух, я прислонилась к грубой кирпичной стене, жадно вдыхая. Это был задний двор – уродливое, неприглядное место, скрытое от гламурного фасада клуба. Пара человек курила в углу, их лица были скрыты тенью. Дальше, в нише, у другой стены, я смутно разглядела две слившиеся фигуры, слышались приглушенные стоны. Третий, сидя на корточках, что-то сосредоточенно готовил. Атмосфера была густой, отчужденной и опасной.

Я закрыла глаза. Годы терапии, и все равно… эти места. Эта близость. Эта потенциальная угроза, исходящая от каждого незнакомого мужчины. Я привыкла защищаться. Всегда. Даже с теми, кто, казалось бы, не представлял угрозы. Это был инстинкт, вшитый в подкорку.

Достав телефон, я набрала Мию. Она не отвечала. Конечно. Она сейчас с Джейком. Я решила, что зайду внутрь, найду ее, скажу, что ухожу, и уеду. Я развернулась, чтобы идти обратно, и резко наткнулась на кого-то твердого.

Подняв голову, я застыла.

Передо мной стоял он. Его руки были засунуты в карманы кожаной куртки, а на лице играла ухмылка – помесь злорадства и неподдельного интереса.

«Ну надо же, – произнес он, и его голос прозвучал как медленный, ядовитый сироп. – Какая неожиданная встреча. И в таком… интересном месте».

Я попыталась пройти мимо, но он легко преградил мне путь.

«Что, Катастрофа? Не понравилось внутри? Или ты из тех, кто предпочитает более… уединенные развлечения?» – его взгляд скользнул по фигурам в глубине двора. – «Судя по твоему поведению на днях – несешься, не видя ничего перед собой, – можно подумать, что ты под чем-то. Или всегда такая?»

В голове у меня щелкнуло. Фигура, на которую я наткнулась в клубе, выбегая… высокая, в куртке… Это был он. Наверное, он что-то кричал мне вдогонку, но в панике я не расслышала.

Я промолчала, стиснув зубы. Игнорировать. Просто пройти.

«Знаешь, о чем я подумал?» – он окинул меня насмешливым взглядом с ног до головы, задерживаясь на открытых плечах. – «Раз уж с деньгами у тебя туго… Может, просто отсосешь мне? И мы в расчете. Быстро, практично, никаких лишних движений».

Его слова впились в меня не как звук, а как лезвие. Горло сжалось спазмом, в висках застучало, а в ушах поднялся такой оглушительный звон, что я почти не слышала собственных мыслей. Я физически почувствовала привкус той ночи – вкус страха и беспомощности. На секунду я снова стала той восьмилетней девочкой в темном коридоре. Тело онемело, лишь сердце колотилось где-то в горле, вышибая из груди остатки воздуха.

«А ты, как я погляжу, привык расплачиваться своим членом? – мой голос прозвучал тихо и звеняще, пробиваясь сквозь шум в голове. – Это твоя стандартная валюта? Или только для тех, кто случайно поцарапал твоего железного идола?»

Его ухмылка сползла. Он явно не ожидал такой грубости в ответ.

«Черт… – он сдержанно свистнул, окидывая меня насмешливым взглядом. – А ты чистюля. И в платьице-то… Напускная невинность. Только вот на понты, я смотрю, нашлись, а за байк по-прежнему платить нечем? Или думаешь, внешностью долг отработаешь?»

«На таких, как ты, – выпалила я, дрожа от ярости, – работает только отражение в зеркале, чтобы любоваться собственной значимостью. Ты думаешь, ты первый, кто пытается купить меня? Кто смотрит на меня и видит вещь? Ты просто самый дешевый из них, потому что твоя цена – твой же собственный член. Твое право что-то мне предлагать закончилось ровно в тот момент, когда ты начал торговать своим достоинством. Ты думаешь, предложение «отсосать» делает тебя крутым? Оно делает тебя обычным убогим нищебродом, который не может по-человечески решить вопрос с ремонтом своей колымаги! И да, – я сделала шаг вперед, глядя ему прямо в глаза, – это платье стоит больше, чем твое сомнительное предложение. Запомни это».

Он смотрел на меня, и я видела, как в его голове крутятся шестеренки, пытаясь найти хоть какую-то опору в этой словесной битве, которую он сам же и проигрывал.

«Эй, послушай… – он пробормотал и сделал шаг ко мне, его рука потянулась, чтобы схватить меня за локоть. – Я не это имел в виду… Я просто…»

«Не трогай меня!» – я резко дернула руку, как от прикосновения раскаленного металла. – «Никогда не трогай меня. Ты перешел черту. Ты мне не кто. Ты – никто. И мой долг тебе – ноль. Понял? Ноль!»

Я отступила на шаг, все еще трясясь от гнева и отвращения.

«Передай своему байку, что ему не повезло с хозяином. Мудаком».

Развернувшись, я бросилась назад в клуб, оставив его одного в грязном переулке. На этот раз его смех не последовал за мной.

Я пробилась через танцпол, нашла Мию, которая, наконец, оторвалась от Джейка.

«Я ухожу,»– выдохнула я, не вдаваясь в подробности.

«Что?Почему? Лили, подожди…»

Но я уже шла к выходу.На этот раз к главному.

Выбравшись на улицу, я зашагала по тротуару, не оглядываясь. Воздух больше не казался таким свежим. Он пах бензином, туманом и горьким послевкусием его слов. Но вместе с гневом внутри меня шевелилось что-то новое – горькое, колючее удовлетворение. Я чувствовала себя как осколок стекла, который наконец-то не просто больно режет, а стал оружием в своих руках. Впервые за долгое время я не просто огрызнулась. Я дала отпор. Настоящий. И он это почувствовал.

И, черт возьми, это было лучше, чем любой коктейль в этом проклятом клубе.

Глава 4: Трещины и Отражения

АЙЗЕК.

Она исчезла за дверью, оставив меня в этом проклятом переулке с привкусом собственной глупости во рту. «Мудак». Да, именно им я и был. Я с силой пнул мусорный бак, который звякнул с тем же пронзительным звуком, что и ее голос.

«Отсосешь мне». Что, черт возьми, за дурацкая шутка вырвалась наружу? Я не из тех ушлепков, которые предлагают подобное. Обычно. Но эта девчонка… Катастрофа. С ее взглядом, прожигающим насквозь, и язвительностью, острой как бритва. Она каким-то образом вывела меня из себя, заставила потерять контроль. И самое мерзкое – я видел, как дрогнуло ее лицо, прежде чем в глазах вспыхнул гнев. Не просто обида, а что-то глубже, больнее. И этот взгляд преследовал меня всю ночь.

Утром, за кофе, я понял – так просто я это не оставлю. Не из-за байка, черт побери. Из-за принципа. Я должен был… что? Извиниться? Потребовать нормальных извинений за мотоцикл? Сам не знал. Но первым делом – узнать, с кем имею дело. Катастрофа. Кто ты?

Клуб «Электро» вел страницу с фотографиями с вечеринок. Я пролистал альбом за ту пятницу. И нашел. Групповое фото: та самая рыжая подруга – Миа, если я правильно расслышал, – смеется, обняв какого-то татуированного типа. А рядом… Лилия.

Она стояла чуть в стороне, в том самом бордовом платье. Уголки губ были подняты в натянутой улыбке, но до глаз она не доходила. Взгляд был пустым, отстраненным, будто она мысленно находилась за тысячу миль от этого гремящего ада. На фоне веселящихся людей она выглядела потерянной и чужой. Совсем не той фурией, что раздела меня под овации мусорных баков.

Я сохранил фото и загрузил его в поиск по лицам. Через несколько минут алгоритм выдал мне результат: Лилия Мэтьюз. Профиль был закрыт, но аватарка и скудная информация в превью были доступны. Студентка Художественного колледжа Сан-Франциско, факультет «Современной визуализации».

Современная визуализация. Цифровое искусство. В голове промелькнуло давнее воспоминание – отец, разглядывающий мои первые, корявые цифровые наброски с тем же выражением, с каким смотрел на разбитый мной в десять лет мотоцикл. «Детские забавы, – сказал он тогда, и его голос был холоден, как сталь. – Настоящий мужчина строит бизнес, а не рисует картинки в компьютере и не возится с железным хламом». Для него, успешного бизнесмена, мое увлечение механикой и цифровым искусством было одинаковым позором – недостойным занятием для его наследника. Может, и она прошла через подобное? Нет, не похоже. Та боль, что мелькнула в ее глазах, была другого рода – не от неприятия, а от чего-то более личного, более жестокого.

Информация была, но теперь нужен был доступ. И тут я вспомнил про брата. Лео. Идеалист и мечтатель, полная моя противоположность. Он учился там же, на «Исторической живописи». Если у них есть общие пары – это мой законный пропуск в ее крепость.

Я набрал его номер.

–Брат, – сказал я, стараясь, чтобы голос звучал максимально нейтрально. – Скажи, у вас на потоке «Исторической живописи» есть общие пары с «Современной визуализацией»?

–Привет, брат, – послышался его удивленный голос. – С тобой все в порядке? Ты никогда не интересовался моим расписанием.

–Так есть общие пары или нет? – буркнул я, чувствуя, как это звучит подозрительно.

–Ну… да, – Лео замялся. – У нас «Анатомия для художников» и «Композиция». А что?

«Анатомия». Отлично.

–Ничего. Просто подумываю заказать один проект, нужно понять, кто чем занимается. Спасибо.

Я бросил трубку, не вдаваясь в подробности. Лео остался в легком недоумении, но задавать лишние вопросы не стал – он знал мой характер.

В день, когда по расписанию Лео должна была быть «Анатомия», я заявился в колледж. Воздух здесь был другим – пахло краской, старой бумагой, кофе и бесконечными идеями. Я, привыкший к запаху бензина и металла, чувствовал себя чужим. Студенты смотрели на мою кожаную куртку и поношенные джинсы с легким любопытством. Я был зверем не в той клетке.

Мой план был прост до идиотизма: стоять в коридоре в перерыве между парами, делая вид, что жду брата. Предлог? Сказать, что привез ему пару книг по мототехнике, которые он якобы просил. Лео, вечный гуманитарий, никогда не просил у меня ничего подобного, но проверить не догадается.

Я прислонился к стене напротив аудитории, где, по моим расчетам, должна была вот-вот закончиться пара. В руках – увесистая книга о ремонте японских мотоциклов, купленная по пути для правдоподобия. По стенам висели студенческие работы – смелые мазки, непонятные инсталляции. Одна картина привлекла внимание: темный силуэт в центре, окруженный осколками стекла. Напоминало мне ее. Стекло и бензин.

Студенты начали высыпать в коридор, заполняя пространство гомоном. Я старался выглядеть расслабленно, но каждый нерв был напряжен. И тут я увидел его. Лео вышел из аудитории, разговаривая с кем-то, и его взгляд сразу же нашел меня. Его лицо расплылось в удивленной улыбке.

–Айзек? Что ты здесь делаешь?

Я поднял книгу, как щит.

–Привез тебе. Ты же просил разобраться с тем шумом в двигателе, – я произнес это максимально естественно, но внутри все сжалось.

Лео нахмурился.

–Я?.. А, да! – он, всегда плохо ориентировавшийся во лжи, предпочел кивнуть. – Спасибо, брат. Не ожидал, что ты прямо…

И в этот момент из той же аудитории вышла она.

Лилия. С графическим планшетом под мышкой и пустым, отстраненным взглядом человека, мысленно все еще находящегося на паре. Она шла, не глядя по сторонам, и почти поравнялась с нами.

Лео, окрыленный моим «вниманием», радостно окликнул ее:

–Лилия! Смотри, мой брат заехал!

Ее голова резко повернулась. Взгляд скользнул по Лео, потом по мне. Я сделал вид, что только сейчас ее заметил, и мои брови удивленно поползли вверх, изображая легкое, наигранное недоумение. «О, снова встреча? Какие совпадения».

Но ее лицо не выразило ни удивления, ни злости. Оно просто… закрылось. Стало каменным, непроницаемым. Она кивнула Лео, абсолютно игнорируя мое присутствие, и прошла мимо, как будто я был частью стены, воздухом, пустым местом.

Это было хуже, чем любая ее язвительность. Хуже, чем угрозы вызвать полицию. Это было полное, тотальное игнорирование. Отрицание моего существования. И это пробудило во мне что-то знакомое, давно забытое – то самое чувство, когда в детстве я пытался привлечь внимание отца, а он смотрел сквозь меня, как сквозь пустое место. Та же жгучая беспомощность, та же ярость от собственной незначительности.

Лео, ничего не понявший, улыбался.

–Она классная, правда? Говорят, у нее невероятные работы по цифровому искусству. Жаль, что она всегда такая закрытая.

Я не отвечал, сжимая корешок книги так, что пальцы побелели. Я продумал этот дурацкий спектакль, придумал предлог, высчитал время… и все, чего добился – стал для нее невидимкой. Призраком. И я понял – стать для кого-то пустым местом больнее, чем услышать любые оскорбления. Оскорбления хотя бы подтверждают твое существование. А это… это стирает тебя.

«Катастрофа», – подумал я, глядя ей вслед. Но в этот раз в мыслях не было злости. Было странное, щемящее чувство досады и… уважения. Она нашла способ ударить больнее, чем любыми словами. Она просто вычеркнула меня из своего мира.

И черт побери, я не мог с этим смириться. Потому что если ты для кого-то пустое место, то и сам постепенно начинаешь в это верить. А я слишком много боролся в этой жизни, чтобы позволить кому-то стереть себя в ноль.

Глава 5: Молот и Холст

АЙЗЕК.

Несколько дней спустя после того фиаско в колледже я вгрызался в поршневую группу старого «Харлея», пытаясь выжечь из памяти ее пустой взгляд. Звонок Лео вырвал меня из механического транса.

– Брат, привет! Выручи!

–Опять с двигателем? – буркнул я, откладывая ключ.

–Хуже! – в его голосе звенела паника. – Межфакультетский проект. «Конфликт и гармония». Мне нужен технарь, иначе я провалюсь!

Внутри все сжалось. «Конфликт». Словно сама судьба надо мной издевалась.

–Лео, я не нянька. Найди кого-нибудь из своих.

–Да они все гуманитарии! Ты же знаешь! – он перешел на виноватый щенячий тон. – Пожалуйста? Я тебе пиццей отблагодарю. Десятью пиццами!

Я зажмурился. Этот парень умел давить на больные кнопки. Он был единственным, перед кем я чувствовал эту дурацкую ответственность.

–Ладно, черт с тобой, – сдался я, чувствуя, как сам себе рою яму. – Где и когда?

Он прислал адрес какого-то заброшенного цеха на окраине. Приехал первым. Запах ржавого металла и пыли был мне роднее, чем духи каких-нибудь арт-критиков. Жду. Наверняка, парочка восторженных юнцов, от которых пахнет акварелью и наивностью.

Скрип тормозов. Из такси вышла она.

Мир рухнул. Все встало на свои места. Межфакультетский. Ее факультет. Этот идиотский проект. Лео, в своем счастливом неведении, даже не подумал, что это важная информация. Что он свел нас, как двух зверей в одной клетке.

Я видел, как по ее лицу пронеслась буря. Шок, а потом – знакомая леденящая ярость. Она поняла. Поняла, что я здесь не случайно.

Из-за угла, насвистывая, появился Лео.

–Отлично! Вся команда в сборе! – он сиял, совершенно слепой к тому адскому напряжению, что витало в воздухе. – Лилия, смотри, я привел своего брата, Айзека. Он нам с техникой поможет!

– Итак, концепция! – Лео, не замечая ледяной стены между нами, размахивал руками. – Противостояние двух сил, которые в итоге находят хрупкий баланс!

Лилия молча развернула свой планшет. На экране – абстракция: темные, маслянистые волны, а над ними – хрупкие геометрические фигуры из света.

–Гармония в сосуществовании, – произнесла она, глядя в никуда. – Без подавления. Без агрессивного вторжения на чужую территорию.

Мое раздражение взорвалось колкой ухмылкой.

–О, как трогательно. Прямо притча о всепрощении. А я думал, мы искусством занимаемся, а не групповой терапией. – Я пнул ногой ржавую балку. – Настоящий конфликт пахнет железом и бензином. Он оставляет вмятины. А не парит в облаках, делая вид, что ничего не случилось.

– Удивительно, – парировала она, не глядя на меня. – А я и не знала, что вандализм и грубая сила теперь приравниваются к искусству. Надо будет учебники переписать.

– Детка, иногда чтобы построить что-то новое, нужно сначала разобрать нахрен старое. Но тебе, я смотрю, милее пыльные замки из песка. Главное – чтобы никто не подошел и не наступил, да?

Лео попытался вставить слово:

–Ребята, может…

– Лео, молчи, – мы сказали это в унисон, не отрывая взглядов друг от друга.

– Знаешь, в чем разница между твоим железным хламом и моими «замками из песка»? – ее голос стал сладким, как яд. – Мои хоть кто-то захочет рассмотреть. А на твое творение даже собака в переулке помочиться не соблазнится.

О, она перешла на личности. Отлично.

–Ага, а еще мои работы не разваливаются от первого же дуновения ветра. В отличие от чьей-то показной неуязвимости. Стоило только задеть – и сразу включается режим «скорой помощи»: срочно требуется откапывание морального превосходства и срочный выезд с места происшествия. Очень эффективно. Особенно для тех, кто любит заявлять о своей силе.

Уголок моего рта непроизвольно дернулся в сторону, когда я увидел, как она побледнела. Ее пальцы так вцепились в планшет, что казалось, вот-вот хрустнет стекло. Попала. Пуля нашла свою цель. Эта мысль вызвала во мне короткую, ядовитую вспышку ликования. Наконец-то я пробил эту ледяную броню, заставил ее отреагировать по-настоящему.

– Да, некоторые из нас предпочитают не тратить время на безнадежные случаи. Это как пытаться объяснять таблицу умножения тому, кто привык считать удары кулаком по стене. Бесполезно и глупо.

– Лучше бить кулаком по стене, чем строить из себя жертву обстоятельств! – я сделал шаг вперед, чувствуя, как нарастает волна сарказма. – Так и вижу табличку: «Осторожно, хрупкая! Не трогать, не дышать, не смотреть косо!» Ску-у-учно!

– Лучше скучно, чем опасно! – ее голос сорвался. – Некоторые из нас ценят свою жизнь и личное пространство! А не считают, что весь мир – это их личная песочница, где можно ломать чужие игрушки!

– Может, хватит?! – взорвался наконец Лео, вставая между нами. – Что вообще происходит? Вы знаете друг друга? О чем вы вообще?!

Мы оба замолчали, тяжело дыша. Воздух был наэлектризован ненавистью.

– Мы? – я фыркнул, отходя к своей куче железа. – Мы – ходячее пособие по тому, как не надо знакомиться.

– Ошибаешься, – ледяным тоном возразила Лилия. – Мы – наглядный пример того, почему некоторым людям следует выдавать сопровождающих. Или намордники.

Лео смотрел на нас, будто мы внезапно заговорили на клингонском.

–Я… я вообще ничего не понимаю.

– И не надо, – резко сказала она, хватая свою сумку. – На сегодня все. Я не могу работать в такой… токсичной атмосфере. – Она бросила на меня уничтожающий взгляд. – У некоторых из нас аллергия на ядовитые выбросы.

– Беги, беги, – я махнул ей рукой, будто отмахиваясь от мухи. – Как обычно. Сначала наскакала, а потом – «ах, атмосфера!». Знакомый почерк.

Она вышла, хлопнув дверью так, что с потолка посыпалась штукатурка.

Лео медленно опустился на стул.

–Боже… Айзек, что это было? Вы убили кого-то вместе, что ли?

Я с силой швырнул гаечный ключ в угол.

–Хуже, брат. Гораздо хуже. Я поцарапал ее драгоценное самолюбие. А она – мой байк. И, кажется, мы еще не в расчете.

– Что?! – Лео вскочил. – Это та самая… Катастрофа?

–В точку.

Он замер, переваривая информацию. Я подошел к нему вплотную, глядя прямо в глаза.

–Ладно, слушай. У тебя же есть ее номер для проекта. Адрес, наверное, тоже. Давай.

– Что?! Нет! – Лео отшатнулся, как от огня. – Айзек, она меня убьет! Ты же видел, какая она! Я даже не друг ей, просто одногруппник! Она мне голову оторвет!

– А знаешь, что будет, если ты не дашь? – я наклонился чуть ближе, и на моем лице появилась ухмылка, не сулящая ничего хорошего. – Тогда я тебя придушу. Медленно. Со скуки. Выбирай: быстрая и вероятная смерть от нее когда-нибудь потом, или медленная и гарантированная – от меня прямо сейчас.

Лео замер, его взгляд метался между моим абсолютно серьезным, налитым холодной яростью лицом и дверью, за которой скрылась его потенциальная убийца. Весы качнулись.

– Ладно… ладно! – он сдавленно выдохнул, судорожно доставая телефон. – Но если она спросит, откуда…

–Она не спросит, – я перебил его, протягивая руку. – Потому что у нас с ней свои счеты. Тебе она уже не интересна.

Лео, бормоча что-то несвязное о самоубийстве и ненадежных братьях, сгребал контакты. Через секунду на моем телефоне появился номер и адрес Лилит Мэтьюз.

Война вышла на новый уровень. Теперь у меня были координаты врага.

Глава 6: Огонь и Провода

ЛИЛИТ

Дверь захлопнулась с таким грохотом, что, казалось, с потолка посыпалась штукатурка. Я не помнила, как дошла до дома. В ушах стоял оглушительный гул, в котором смешались его саркастичные ухмылки, лязг металла и собственное бешеное сердцебиение. Я заперла дверь на все замки, задвинула цепочку, прислонилась лбом к холодному дереву и попыталась отдышаться.

Он снова это сделал. Снова ворвался в мое пространство, растоптал все границы. Этот наглый, самодовольный ублюдок. А Лео… Этот безнадежный идиот. Я схватила телефон, пальцы дрожали так, что я три раза промахнулась по его номеру.

– Лео! – прошипела я, едва он взял трубку. – Ты совсем рехнулся? Ты привел его?

– Лилия, я не знал! – его голос звучал испуганно и растерянно. – Я правда не знал, что вы знакомы! Он просто сказал, что поможет с техникой…

– ОБМАНУЛ! – крикнула я, чувствуя, как подступают слезы бессилия. – Он тебя обманул, дурак! И ты повелся!

– Но как я мог знать? – пытался он оправдаться. – Вы же мне ничего не сказали! Если бы я знал, что между вами есть какие-то проблемы…

– МЕЖДУ НАМИ НЕТ ПРОБЛЕМ! – перебила я его. – Есть он – маньяк, и есть ты – его помощник! И ты вручил ему меня на блюдечке!

Я бросила трубку, не дав ему договорить. Руки тряслись. Он не знал. Этот наивный идиот действительно не знал. Но от этого не становилось легче. Факт оставался фактом – из-за его глупости мое безопасное пространство было нарушено.

Тело покрылось ледяным потом. Я подошла к окну, отодвинула край шторы. Напротив – обычный спальный район, никого. Но это ничего не значило.

В этот момент телефон завибрировал. Неизвестный номер. Холодная волна страха прокатилась по спине. Я открыла сообщение.

«Ремонт байка оценили в 800. Начинаем с этого. Катастрофа.»

Кровь отхлынула от лица. Он достал мой номер. Лео. Этот доверчивый простак сдал меня без боя. Я удалила сообщение, заблокировала номер. Действовала на автомате, как робот. Но внутри все кричало. Мое святилище было осквернено.

Когда зазвонил домофон, я вздрогнула так, что чуть не уронила телефон.

Это был уже не страх. Это была ярость. Горячая, слепая, всепоглощающая. Он думал, что может дергать меня за ниточки? Запугать? Загнать в угол?

«Хочешь войну, ублюдок? – подумала я, и губы сами растянулись в холодной улыбке. – Получишь ее.»

Я открыла ноутбук. Дрожь в руках прошла, сменившись леденящей сосредоточенностью. Соцсети. Его имя – Айзек Мерсер. Профили скудные, в основном фото мотоциклов и мастерской. Но кое-что было. Упоминания в старых постах друзей. Поздравления… с окончанием Экономического колледжа? Странно. Я копнула глубже.

И нашла. Выпускные фото. Тот же Айзек, но… другой. Идеально уложенные волосы, дорогой костюм, уверенная улыбка успешного молодого бизнесмена. Тот самый тип, которых я ненавидела – лощеные, самодовольные, с пустыми глазами. На одном из фото он стоял рядом с пожилым мужчиной в таком же дорогом костюме – его отцом, как подписано под фото. Оба улыбались одинаковыми, фальшивыми улыбками.