Выродки

Татьяна Тарасова

Выродки

Глава 1

Сознание начинало постепенно возвращаться. Сначала послышался еле различимый гул, как будто где-то далеко шёл поток воды. Гул нарастал, и вот её чуткий слух уловил глухое ритмичное постукивание, словно кто-то равномерно ударял камнем о землю. Потом всё стихло, и на неё снова навалилась оглушительная тишина.

Айза с трудом пошевелилась. Затекшие мышцы отозвались болью. Что ж, значит, ей ничего не приснилось. Она осторожно приоткрыла глаза, но ничего не увидела. Ровным счётом ничего. Айза моргнула, чтобы убедиться, что веки всё же удалось разомкнуть, но то ли вокруг была абсолютная тьма, то ли зрение по какой-то причине оставалось ей недоступным.

Айза почувствовала, как откуда-то из живота медленно поднимается густой ужас. Паника – это последнее, что ей сейчас нужно. Она резко вдохнула спёртый воздух и, медленно выдыхая его, сосчитала от пятнадцати до нуля, потом обратно, пропуская по одному счёту. Что ж, как минимум, она не утратила слух. Это уже кое-что. В крайнем случае оставалась возможность использовать эндозрение.

В воздухе пахло сыростью и какой-то затхлостью – так пахнут прелые листья и сырая земля – недостаточно, чтобы понять, где же она оказалась. Айза снова закрыла глаза и начала осторожно вдыхать воздух. Еле различимые запахи врывались в сознание, рисуя знакомые понятные образы. Большинство запахов были ей хорошо известны: лес, земля, вода, корни деревьев и сгнившая листва – так всегда пахла дорога; запах собственной крови – так пахла боль, которую она сейчас ощущала всем телом – наверное, поранилась, когда падала. Металл – вероятно, где-то поблизости есть металлический предмет, который принадлежит явно не ей, и это вызывало беспокойство. Но было в спертом воздухе что-то ещё, что заставляло сжаться от напряжения всё внутри, и что вселяло даже не беспокойство, а самый настоящий страх – резкий запах мокрой шерсти, запах чужого…

Айза напряглась и снова приоткрыла глаза, давая им привыкнуть к темноте. Стараясь не привлекать к себе внимания, она осторожно шевельнула хвостом и вытянула лапы. Лязнула цепь – правая задняя была закована. Ну, собственно, вот и металлический предмет… Она всё же попалась! Вот только кому?

Последнее, что она помнила, была погоня. Айза практически летела по едва проходимым зарослям Форсанта, легко перепрыгивая через поваленные стволы, сети из переплетённых лиан, овражки и многочисленные ручьи. Она всегда была отличной бегуньей, даже среди хитеров, и сейчас испытывала не столько страх, сколько азарт. Когда удавалось увеличить расстояние между собой и преследователями, она с интересом оборачивалась, пытаясь их рассмотреть, но видела только рослые тёмные силуэты. Они были крупнее её, покрыты тёмно-коричневой или тёмно-серой короткой шерстью, и, что пугало больше всего, абсолютно бесшумны. Конечно, Айза была на порядок ловчее и быстрее, но на этом преимущества заканчивались – преследователи были практически невидимы. Она, скорее, догадывалась, где они, чем могла их разглядеть в темноте. Возможно, они были не только позади, и тогда одной скорости будет мало, чтобы уйти. Её же собственная белая шерсть была для них как маяк.

Хорты? Айза только слышала о них, но видеть их не доводилось. В последние годы хортов вообще мало кто видел. Говорили, у них тёмно-коричневая жёсткая шерсть и полная неспособность чувствовать хоть какие-то эмоции. Если верить рассказам стариков, то хорты не были хитерам врагами. Впрочем, друзьями они тоже не были. Нелюдимые охотники, живущие в непроходимых чащах диких лесов Форсанта и защищающие свои норы. Издавна Форсант был территорией хортов, но это вымирающее племя было малочисленным и слабым, и ему не хватит сил сохранить Форсант, если на него посягнут другие.

Вирты? Вирты были врагами всем… Темно-серые, рослые воины-вирты были очень агрессивны и злы на весь мир, жестоки даже по отношению к своим. Ещё никто из тех, кто хоть раз попадался виртам, не возвращался назад. Так говорили старики. Хотя Айза никогда не относилась серьёзно к рассказам и воспоминаниям стариков. Виртов не встречал никто из знакомых ей хитеров. Вернее так: те, кто встречался с виртами, уже ничего никому не могли рассказать. Могли ли вирты хозяйничать в Форсанте? Вирты могли быть где угодно.

А, может быть, это был кто-то ещё? Племя, о котором хитеры ничего не слышали? Всё же после столкновения всё в мире перемешалось, перепуталось…

Кем бы ни были летящие позади призраки, эта встреча добром не закончится, надо удирать. Айза уже пожалела о своём решении срезать путь и пробираться через этот чёртов лес ночью!

Она совершила изящный прыжок, увеличив разрыв ещё на несколько корпусов. Возбуждение от погони захлестнуло её, и она практически не замечала ни хлещущих по белоснежным бокам веток, ни стёртых в кровь лап. Её внимание было сосредоточено на блеснувшем впереди просвете между плотными зарослями – территория Форсанта заканчивалась, а на равнине её преимущество в скорости будет ещё более убедительным. Чуткое ухо не улавливало за спиной ни малейшего шороха, вероятно, преследователи сдались или просто отстали.

Вот и край леса. Впереди последнее препятствие в виде поваленного дерева, а за ним – простор и безопасность. Там огромная равнина, которая отделяет её от родного племени, детей и Айзека. Ещё несколько дней скоростного перехода, и она снова уткнётся носом в знакомое плечо и прижмёт к себе пять пушистых комочков. Хотя, за время отсутствия дети, конечно, перестали быть детьми, и превратились в молодых хитеров – в их мире детство было лишь мимолётным этапом недолгой жизни. Айза взвилась над широким стволом…

Когда её передние лапы не ощутили привычного сопротивления поверхности, её охватил ужас. Охотничья яма. За ней не гнались, её загоняли… Айза пролетела несколько метров вниз, с размаху ударилась всем телом о твёрдое дно ямы и отключилась.

Глава 2

Песчаная волна неуклюже, но крепко обняла лодыжки и рассыпалась. Тизер опустил голову и постарался рассмотреть свои лапы. Глаза нещадно резало от попавшего в них песка, и затянувшая слёзная пелена мешала смотреть, но он всё же заметил, что лапы, которых он уже не чувствовал, занесены песком практически до колен.

Сколько времени он простоял накрепко привязанный к столбу в Серой пустыне? По ощущениям уже очень долго. Оставшейся воды хватило бы ещё на несколько дней, но вот приближающийся шторм уже не оставлял шансов. Шторм в Серой пустыне – однозначно его последнее приключение.

Тизер так и не смог понять, как работает эта ловушка, в которую он угодил. И по-прежнему не имел понятия, кем она была поставлена. Задние лапы были намертво прикручены к столбу проволокой, и он их уже не чувствовал, передние – крепко связаны впереди так, чтобы у него была возможность придвинуть к себе бутыль с водой, но при этом не дотянуться до верёвок зубами. Очевидно, что ни один механизм неспособен на такую точность, и здесь поработали живые существа, которых он не мог видеть, находясь в бессознательном состоянии.

Тяжёлые тёплые волны раскалённого песка уже хлестали по груди, и он судорожно работал лапами в оставленном ему диапазоне движений, пытаясь не стать похороненным заживо в песчаной могиле, но песок уверенно побеждал его нелепые усилия. Некоторые волны уже касались его лица, и в этот момент Тизер инстинктивно задерживал дыхание, чтобы не вдохнуть серую пыль. Скоро он задохнётся…

Внезапный резкий звук горна прозвучал где-то совсем рядом. Тизер резко подскочил и ошалело огляделся – он был дома. Опять этот сон! Рядом с его лежаком сидел на корточках Такер, его младший брат, и насмешливо смотрел на него.

– Как же ты задолбал! – воскликнул Тизер, замахнувшись на младшего лапой.

Такер увернулся от предназначавшейся ему затрещины и помахал горном перед лицом Тизера.

– Выспался? – с доброй усмешкой парировал он. – Это же какой самоуверенной скотиной надо быть, чтобы спать перед охотой? Мы выходим через несколько минут.

– Справлюсь, – недовольно пробурчал Тизер, поднимаясь с лежака и потягиваясь.

– Ну да, ну да, – насмешливо протянул Такер, и уже серьёзно добавил – опять ходил в пески? Ты мазохист что ли?

Тизер не ответил, но это было и не нужно. Такер и так всё понял.

Все ханты умели выбирать реальность, в которую погружались во сне – это как выбрать фильм, в котором ты можешь сыграть главную роль. Можно даже впустить в свой сон друга, брата или соплеменника, с которым удаётся синхронизироваться, и играть в этом фильме вдвоём, втроём или даже целой группой. Единственным ограничением была фантазия. В детстве Тизер и Такер часто охотились во сне на драгов или совершали набеги на богатые земли хитеров или спасались от виртов… и всегда это было весёлым приключением. Такие сны были энергозатратны, какое-то время после пробуждения ханты были небоеспособны, но выбираемые сны того стоили.

И только Серая пустыня выбирала Тизера сама. Этот кошмар он не мог контролировать.

Братья вышли из пещеры. Соплеменники уже выстраивались для выхода на охоту. Стараясь не спалиться на заторможенных движениях, Тизер сделал несколько резких скачков и выпадов, чтобы сбросить остатки сна и лёгкой рысью побежал к складу. Его пояс одиноко чернел на гвозде – Тизер пришёл за оружием последним.

Оружейный пояс – вещь очень личная, под каждого ханта изготавливается индивидуально. Пояс должен сразу бросаться в глаза, когда висит на складе или лежит на земле, но при этом быть максимально не заметным, когда он надет на хозяина. Все ханты имеют разный окрас – белые, чёрные, рыжие, серые, бурые, многоцветные. И все как один пятнисты. И только шерсть Тизера была чисто чёрной без единой отметины.

Хант защёлкнул на талии свой пояс, проверил оружие и огляделся. День обещал быть прекрасным. Солнце было уже довольно высоко, прошедший ночью лёгкий дождь освежил зелень на окрестных холмах и гравитовые валуны возле пещер. Соплеменники дружелюбно перекрикивались, предвкушая охоту и делая ставки. Тизер нашёл взглядом рыже-чёрный силуэт Такера и направился к другому концу строящегося отряда. Они с братом оба были загонщиками, поэтому рядом не охотились никогда. Тизер встал с краю, обменялся дружескими тычками с Торном, сыном вождя, осмотрел себя на предмет готовности и замер…

Чёрные лапы были покрыты слоем серой пыли.

Глава 3

Когда она открыла глаза, уже было светло. Ну как светло… настолько, насколько светло может быть в подземелье. Пробивающийся из слухового отверстия где-то в потолке солнечный свет скупо освещал нору. Айза огляделась. Она была одна.

Чем это могло быть? Нора, подземелье, яма? Стена, к которой она была прикована стальной цепью, была из мокрого цинтрита, пол тоже. Откуда здесь цинтрит? Единственное месторождение цинтрита – суперпрочного камня, который менял цвет и рисунок при любом воздействии на него – было далеко на востоке, на территории, заселённой и охраняемой драгами, но эти чудовища слишком высоко ценили доставшийся им ценный материал и не разбрасывались им. А здесь, похоже, целый склад этого редкого и такого дорогого камня. Скудного освещения не хватало, чтобы охватить весь периметр её тюрьмы, но чутьё подсказывало, что помещение огромно. Значит, всё же хорты. Хорты отпустят её сразу же, как только узнают, кто она. Нарочито громко звякнув цепью, Айза поднялась.

Цепь… зачем её заковали? Для выяснения обстоятельств её появления на их территории достаточно было оставить в охотничьей яме и дождаться прихода в себя, задать необходимые вопросы, пригрозить и вывести за пределы Форсанта. Айза снова почувствовала, как страх заливает её изнутри. Цепь – атрибут пленника. Она осторожно покрутила металлическое кольцо, обхватившее лодыжку. Вероятно, эти оковы были выкованы для несколько более крупных пленников, поэтому на её тонких лапах висели относительно свободно. Наверное, она даже смогла бы вытащить из стальных объятий свою лапу, если бы у неё был жир или масло, которым можно было бы её смазать. Но ни того, ни другого не было. Айза постаралась как можно удобнее улечься на твёрдый камень и стала ждать.

Так, нужно перестать паниковать, и тогда ей может удастся активировать эндослух – сверхспособность хитеров и её единственное преимущество над своими тюремщиками, кем бы они ни были. Айза закрыла глаза и начала глубоко и размеренно дышать, успокаивая бешеное сердцебиение. Вдох, выдох, пауза… вдоооох, выыыыдох, пауза… ещё раз. Краем сознания она чувствовала, как напряжение нехотя покидает её. Уже стал сначала едва различим и постепенно нарастал стук собственного сердца, лёгкий свист, с которым воздух вырывался из лёгких, бег крови по венам. Ещё несколько минут и, возможно, она услышит мысли тех, кто был в этой норе до неё.

– Чистопородный хитер на территории Форсанта? И всё же чудеса случаются, – услышала вдруг Айза скрипучий вкрадчивый и довольно противный голос. – Вот только я в них не верю.

– Здесь никто в них не верит, и, это далеко не чудо, – жестко ответил кто-то.

– Вопрос зачем? Она же не представляла угрозы. Какой умник решил захватить её?

Этот голос принадлежал молодому самцу – в этом Айза была уверена. Грудной, глубокий, с лёгкой хрипотцой, он звучал уверенно и спокойно. Его собеседники – старик с нервными нотками в голосе и другой самец были не то возбуждены, не то раздражены.

– Этот умник – я, – уверенно ответил второй, – и твоего мнения я не спрашивал, Берг.

– Хитеры нам не враги, по крайней мере, до этого дня ими не были, – спокойно возразил тот, кого назвали Бергом.

– Берг, не разочаровывай меня, – раздражённо проскрипел старик. – Это не просто какая-то самка, это единственная самка хитера, не утратившая эндозрение.

– Я уже говорил, что ваш план – это прямая дорога в тупик или чуть менее прямая – в ад, – глубокий голос Берга звучал равнодушно.

Повисло молчание. Айза поняла, что теряет контакт и отчаянно напрягла все свои силы. Вдооох, выыыыыдох…

– Тогда пока ты не предложил лучшей дороги, – голос старика стал приглушённым и далёким, – держи своё мнение при себе.

Контакт забрал больше сил, чем у неё сейчас было. Айза снова отключилась.

Глава 4

Самое долгое собрание старейшин на его памяти, и вряд ли это означало что-то хорошее. Ханты всегда всё делали быстро, без долгих колебаний – быстро взрослели, быстро принимали решения, быстро реагировали, быстро охотились. Жили они тоже как-то стремительно, и редко доживали до глубокой старости. Они верили, что умирают не от болезней или ран, а от скуки и однообразия, когда жизнь становилась размеренной и стабильной. Когда хант терял азарт охотника, он часто незаметно для себя становился жертвой, потому что его чувства больше не были обострены до предела. Собственная жизнь вообще не входила в круг приоритетов хантов. Если хант погибал на охоте или на войне, соплеменники просто снимали с него шкуру и отдавали семье. Шкуру можно было потом продать хитерам – они были большими поклонниками пятнистых ковров, которые получались из этих шкур. Или, как вариант, пустить на создание охотничьих поясов для соплеменников. Считалось хорошим тоном, если сын носит пояс, изготовленный из шкуры отца. Единственными непреложными ценностями всегда были и оставались территория племени и безопасность самок и потомства. Всем остальным ханты всегда с удовольствием были готовы рискнуть.

Для того, чтобы стать старейшиной, достаточно было дожить до появления первого внука, что было для ханта большой редкостью. Статус старейшины не предполагал ровным счётом никаких привилегий, это была работа. Раз не можешь охотиться и воевать – думай за всё племя. Но думать ханты не особо любили, они предпочитали действовать. Именно поэтому собрание старейшин собиралось так редко. И сегодня они собрались по его душу.

Тизер шумно выдохнул, поднялся и поводил плечами, разминая затекшее от долгой неподвижности тело. Потом подпрыгнул, присел, помахал лапами, разгоняя кровь. Дремавший в углу пещеры Такер приоткрыл глаза и молча проследил за ним взглядом.

– Сколько они уже там?

– А сколько идёт дождь? Вот и считай

– С ума сойти…

– Сойти, – согласился Тизер. – По ходу, старики реально не знают, что со мной делать.

Такер покачал головой.

– Уверен, что старый мудак Трант уже давным-давно всё решил, просто забавляется и делает ставки.

Он подошёл к выходу из пещеры и равнодушно уставился наружу. Снаружи бушевал штормовой ливень – обычное дело в их краях. В течение почти суток с чёрного неба будет идти прямой поток воды, превращая всё вокруг сначала в грязь, а потом в болото, а потом – в такой же поток, но уже несущийся по земле. Выходить в такое время из пещеры – опаснее, чем столкнуться на равнине со стаей виртов. От виртов всегда оставался хотя бы микрошанс сбежать. В слепой же тьме, когда сверху по тебе бьёт под напором ледяная вода, а под ногами – только жидкая грязь, воронки и несущий вникуда поток мутной воды, сопротивляться которому смог бы только драг, такого шанса для обычного ханта не было – рискнуть могли только сверхподготовленные воины, а таких были единицы на всю популяцию. Потом несколько дней уйдут на обратный процесс: сойдёт вода, высохнет грязь и вернётся на небо солнце. И жизнь снова войдёт в своё русло. Ханты любили такие дожди. Сама стихия защищала их пещеры от чужаков, давая им самим возможность погрузиться в свои волшебные сны. Главное, чтобы в пещерах хватило запасов, но жизнь уже давно научила хантов быть начеку.

Практически все пещеры были одинаковыми и различались только размерами и формой. Гравитовая гряда, по которой проходила граница земель хантов, была практически монолитом, но несколько поколений назад хорты продолбили в ней сеть пещер, соединённых между собой коридорами – по примеру своих нор. Хорты не скрывали своих целей, им был нужен буфер между Форсантом и землями виртов, а хантам было нужно жильё, достаточно защищённое от тех же виртов. Пещеры располагались достаточно высоко от земли, чтобы туда легко смог вскочить хант и не смог более мощный, но менее прыгучий вирт. Впоследствии ханты, нуждавшиеся в уединении больше, чем хорты, закрыли коридоры, изолировав свои пещеры, оставив в каждой одну комнату под сон, и ещё одну – под запасы. Доходили невнятные слухи, что хортов уже давно не беспокоила проблема своих свирепых соседей – виртов, но ханты не видели причин покидать обжитые пещеры.

– Принести тебе выпить?

Тизер покачал головой:

– Не надо. Я хочу быть трезвым, когда меня позовут.

– А смысл? – насмешливо спросил Такер, пожимая плечами.

Смысла и правда не было, поэтому Тизер не ответил. Он опустился на лежак и неподвижным взглядом уставился в гравитовую плиту потолка. Невероятная усталость вдруг навалилась на него всей тяжестью. Он не спал уже несколько дней.

Они оба знали почти наверняка, каким будет решение совета.

Совет старейшин собрался, чтобы решить проблему Серой пустыни в кошмарах Тизера. Хант, не управляющий своим сном, был, конечно, феноменом, генетической ошибкой, но всё же приемлемой ошибкой. Но вот сон, вырывающийся через ханта в материальный мир, уже был реальной угрозой.

– Ты же понимаешь, что они не оставят в племени ханта, из которого сыплется песок? – в голосе Такера слышалась грустная усмешка.

– Это не худшее, что может сыпаться из ханта, – прозвучал насмешливый звонкий голос.

Братья подскочили и инстинктивно оскалились. У входа стояла невысокая тёмная фигура в плаще. Они не ждали гостей в такую погоду. Преодолеть ливень в этой фазе могли считанные единицы, и среди этих единиц своих было ничтожно мало.

Гость спокойно скинул мокрый плащ и шагнул в полосу света. На ощерившихся хантов насмешливо улыбаясь смотрела чёрно-рыжая пятнистая самка.

– Терра, – выдохнул Такер.

Она подошла вплотную к Такеру и обняла его. Потом протянула лапу Тизеру и после неуверенного пожатия лап ласково провела когтём по его чёрной щеке.

– Удивлена, что вы оба живы, засранцы, но рада этому.

Тизер обмяк и привлёк Терру к себе, они обнялись.

– Засранцы были осторожны, как и обещали, – с улыбкой выдохнул он.

– Итак, каким противоестественным ветром тебя сюда занесло, сестрица? – насмешливо произнёс Такер, протягивая кружку растянувшейся на ворохе одеял Терре. – Сбежала или всё же прогнали? – шутливо добавил он.

Оба варианта были одинаково невозможны.

Терра неторопливо сделала глоток тягучего смолянистого пэйля и негромко выдохнула. Такер и Тизер сидели напротив на своих лежаках и вопросительно смотрели на неё. Оглядев их, она криво усмехнулась.

– Сбежала. – ответила она наконец. – Чтобы не прогнали.

Тизер опустил голову на скрещенные лапы, на полноценное удивление его эмоциональных сил уже не хватало – в последние дни он практически не спал. Такер также задумчиво тянул пэйль и смотрел вникуда. Терра уверенным движением стянула с полки щётку – как будто бы вчера сама туда её положила – и начала медленными движениями приводить в порядок чёрно-рыжую, как у Такера, шерсть. Повисла напряжённая тишина.

Неожиданное появление Терры ненадолго отвлекло братьев от беспокойного ожидания решения совета старейшин, но сказанное ею ошеломило не меньше.

Терра была сестрой-близнецом Тизера, и год назад была выдана замуж по договору в племя хитеров, третьей женой принца Айзека. Это была удачная сделка для хантов, дающая слабые гарантии мира с самым сильным и богатым племенем. Терра предназначалась, скорее, как экзотичный подарок, красивый сувенир, нежели полноценная жена, потому что потомства межвидовой союз хитера и ханта дать не мог. Способность забеременеть от самца другого вида была только у самок хитеров, но и получившиеся в результате метисы были бесплодны – это знали все. И ненавидели метисов тоже все.

А уж сбежать от хитеров – вообще запредельно… Эти быстролапые черти не напрягаясь могли догнать любого ханта.

Тизер почувствовал, как снова проваливается в сон и встряхнулся.

– Добро пожаловать домой, сестрёнка. – наигранно весело сказал он. – Видимо, надо сказать совету старейшин, чтобы не расходились, у них на повестке теперь ещё один неформатный хант – самка, удравшая от хитеров и прошедшая сквозь ливень.

Терра недоумённо подняла бровь. Её пятнистая шерсть уже блестела, но она продолжала медленно водить по себе щёткой, словно лаская себя. Она была невероятно красива.

– Похоже, Тизера прогонят сразу после того, как закончится дождь. Или не дожидаясь конца, – пояснил Такер, – один из его снов вышел из-под контроля.

Терра улыбнулась, но промолчала. Такер разлил остатки пэйля по кружкам и протянул брату и сестре. Тизер покачал головой и потёр глаза. От напитка тянуло в сон ещё сильнее. Терра же с видимым удовольствием выпила свою кружку и уверенно придвинула к себе кружку Тизера.

– Поспи, – сказала она вдруг. От неожиданности братья дёрнулись, будто услышали что-то непристойное. – Без сна ты умрёшь наверняка, а вот во сне – только вероятно. Поспи, я буду рядом, – добавила она мягко. – и я не дам сну забрать тебя.

Когда Тизер провалился в сон, Терра пересела на его лежак, положила на колени его чёрную голову и ласково провела пятнистой лапой по лбу.

– Как ты думаешь, – задумчиво произнесла она, обращаясь к Такеру, – кто-то ещё помнит, как мы с ним родились?

Такер растянулся на своём лежаке и тоже уже начал погружаться в сон.

– Если только старейшины, – пробормотал он. – А с чего вдруг такой вопрос?

– С того, что мы с ним или мутанты или просто не ханты.

Сон как лапой сняло, Такер сел на лежаке и ошалело посмотрел на сестру.

Терра продолжала ласково гладить голову Тизера. Она была абсолютно спокойна. Уловив вопросительный взгляд брата, она слегка пожала плечами.

– Посмотри на него, разве он похож на ханта? И сны эти опять же.

– А ты? – с вызовом вскинул голову Такер. –Ты тоже мутант? Или, может, я?

Терра улыбнулась и ничего не ответила.

Глава 5

Когда сознание снова вернулось к ней, в нос снова ударил резкий запах мокрой шерсти. Айза поняла, что она не одна. Что ж, это и к лучшему, пора бы уже внести ясность в её положение.

Нарочито медленно она поднялась и, максимально расправив спину, села. В нескольких шагах от неё на деревянном табурете сидело существо, чем-то похожее на хорта. Или на вирта… Впрочем посетитель не проявлял ни агрессии, ни враждебности. Казалось, он спокойно рассматривал Айзу и просто ждал её пробуждения. Стараясь казаться уверенной, Айза молча встретила его изучающий взгляд.

Посетитель был крупнее её и, вероятно, сильнее, но его вид вызывал, скорее, недоумение и жалость, чем уважение и страх. Неопределённого тёмного цвета шерсть была тусклой и какой-то редкой, росла неровно и в целом казалось, что её носитель не то лысеет, не то болеет. Длинные лапы были жилистыми, но когтей на них не было, что невероятно само по себе. Удлинённое лицо не выражало ровным счётом ничего. Большие впалые глаза неопределённого цвета под тяжёлыми нависшими бровями смотрели равнодушно и спокойно, щёки были впалыми, губы большими, но обвисшими. Айза готова была поспорить, что клыков под ними тоже нет. Посетитель не был похож ни на кого, из известных ей видов.