Бульдог

Нет. Я попробую. Просто зайду, поговорю с этим швейцаром, охранником, портье, поваром – с кем угодно. Я должна разгадать тайну клуба Бульдог. Попытка – не пытка. Может, я зря накручиваю?

Со всеми этими колебаниями я взяла ручку двери, и открыла её. Меня окутала атмосфера богемы. Здесь особенная аура в этом гостевом доме "Сливовица". Сначала я оказалась в предбаннике, глупо там останавливаться между дверьми, и я пошла дальше. Сейчас наверняка будет охранник…

Но нет, охранника не было. Не было и ресепшиониста. Ко мне подскочил вежливый, услужливый и очень молодой портье, наверное, мой ровесник.

– Ваше пальто, мадам?

Я почти автоматически вручила ему куртку, накинутую сверху пиджака и костюм Мирты. Он деловито ушёл вешать её. Я сочла, что расспрашивать его о событиях 15-летней давности в этом доме не имеет смысла – ему самому недавно исполнилось 15 лет. Вот если бы найти какого-нибудь взрослого и пожилого человека, из прислуги, разумеется…

Я пошла вперёд и оказалась в полутёмном зале, похожем на зал бара или клуба. Народу здесь много. На меня сразу обратилось несколько взглядов. Я изо всех сил старалась вести себя раскованно, но, наверное, со стороны это смотрелось фальшиво и неуклюже. Здесь царил полумрак, играла тихая инструментальная музыка, слышался вежливый гул благородных голосов. Я увидела барную стойку, за ней хозяйничал бармен. Который выглядел ещё моложе, чем портье. Где они таких набрали? Я думала, тут респектабельное заведение и работают пожилые люди, к которым доверия больше. Или все эти бармены и портье – дети этих богачей, пристроенные на работу, чтоб у них были карманные деньги? Я решительно пока ничего не понимала. Чтобы выглядеть естественно, я подошла к стойке и машинально заказала виски.

Зачем я это сделала? Я же не пью виски, да и по закону мне нельзя, я несовершеннолетняя! Но я в тот момент времени сочла, что если я закажу воду, сок или тем более чай – я привлеку этим внимание нескольких почтенных, импозантных и харизматично выглядящих мужчин. Которые с большим любопытством стали меня разглядывать, и даже чуть прервали свой разговор, когда я подошла. В итоге я заказала виски. Так и хотелось заявить этим глазастым господам – "Ну, чего уставились?!". Да язык не повернулся. Я притворно равнодушно скользнула по ним взглядом – на самом деле я перетрухнула в тот момент жутко. И принялась разглядывать сцену, украдкой бросая глаза на публику.

Мне подали виски, я расплатилась. Недостатка в деньгах у меня не было: меня накануне снабдили солидной суммой, которой я могла распоряжаться по своему усмотрению, и в первую очередь на тот случай, если что-то потребуется детям Дориданов или мне. Например, заказать им в подарок игрушку или вкусняшку. После того, как я стала рассматривать сцену, с удовлетворением подметила, что на меня почти никто не смотрит, и группа мужчин у стойки – тоже. Вдобавок, к ним подошли две шикарно одетые женщины (их жёны или партнёрши), от которых так разило духами, что воздух вокруг меня мигом стал плотным, хотя нас разделяло около трёх метров.

На сцене тем временем что-то происходило. Музыка притихла, часть софитов из зала повернулись на место перед микрофоном. Из-за кулис – красной изысканной ткани вышла прекраснейшая молодая женщина, в красном дорогом платье. В ушах, на шее, на руках у неё всё сверкало от обилия бриллиантов. Идеально уложенные обворожительные тёмные локоны благородной гривой ниспадали примерно до талии. У этой женщины был самый изящный, изумительный и превосходный макияж, который я когда-либо видела: даже у моделей из журналов мод, макияж дурнушек по сравнению с ней!

От этой женщины веяло таким несокрушимым магнетизмом, что все в зале – мужчины, их дамы – мигом перестали говорить. Все с придыханием обратили всё существо на неё, внимая как богине. Женщина обворожительно улыбнулась и обвела публику таким взглядом, что я почувствовала, что она подарила своё внимание каждому – и мне в частности.

– О, это Орнелла Платтер, она неподражаема! – услышала я чей-то шёпоток позади себя, оказалось, это был бармен. Который решил приблизиться ко мне и поделиться своими эмоциями – наверное, ввиду того что я стояла ближе и была одна.

Орнелла Платтер. Где-то я уже слышала это имя, или видела, или читала… В моих мыслях наступил сумбур. Я пригубила виски. Горячее крепкое пойло обожгло мне горло, глотку, носоглотку и пищевод, а потом желудок – несмотря на то что я сделала лишь маленький глоточек, почти лизнула как котёнок молоко. В этот момент неотразимая богиня со сцены начала говорить.

Дальше было как в тумане. Мне показалось, я мгновенно опьянела. Я принялась рассматривать зал, стулья и столы заплясали передо мной, а вся публика вдруг представилась мне бульдогами. Самцами и самками, и повсюду были эти собаки, и они внимали Орнелле. А Орнелла вся светилась. Софиты так выгодно подчёркивали её, так выделяли на фоне благородного полумрака, что она казалась ангелом, сошедшим с неба. Или демоном, пришедшим из пекла преисподней. Она что-то говорила, недолго – я не слышала, я только смотрела на неё. А потом весь зал ей рукоплескал. Ей рукоплескали все столы и стулья.

Я снова пригубила виски – на этот раз не просто пригубила, а опрокинула в себя всё содержимое маленькой стопочки. По залу снова полилась нежнейшая музыка, к Орнелле подходили люди, выстраиваясь в очередь. Женщина подошла к краю сцены, чтобы спуститься, и тут к ней подошёл один человек, мужчина, протянул руку. Софиты, управляемые сотрудником-осветителем этого зала, явно её фанатом, продолжали преследовать её, и их свет ясно высветил для всех – и для меня лицо того человека, на чью руку она оперлась.

Меня прошибла молния и холодный пот.

Нет, такого быть не может! Я же этого человека видела вчера утром, вернее днём. Я его запомнила. Он должен был улететь в Эмерк.

Это Вальтер Ликер, жених Мирты Доридан и будущий отчим Карла и Линн.

Или же я ошиблась?! Может, просто очень сильно похожий на него человек? Может, его брат?!

Между тем, Орнелла, опершись на него, слегка к нему прижалась, они поцеловались. Казалось бы – дежурный, светский поцелуй, но тут они в какое-то мгновение посмотрели друг на друга страстно. Далее человек, похожий на Вальтера, мечтательно улыбаясь, взял её за руку, и подвёл к другой группе людей, которые ждали аудиенции. Их окружили, с Орнеллой принялись общаться, беседовать. Рядом толпились другие люди, желающие перекинуться с этой богиней словами.

Я была сильно пьяна – и одновременно с этим мой ум работал слаженно, как шестерёнки в самом совершенном часовом механизме.

15. Полезное знакомство с барменом

Тут я обнаружила, что бармен мне что-то говорит. Видимо, он пребывал под таким впечатлением об Орнелле, что потоком своих слов не управлял.

–… трагически погиб муж, и она так страдала, так страдала, ах… мне тоже было её очень жаль, хоть я и не знал её мужа… но она так рыдала, она была в таком трауре, только лишь недавно стала приходить в себя, выходит в свет… как она держится, просто молодцом! Отлично держится, учитывая такую трагедию… весь Танрес плакал вместе с ней… Мне так нравится её последний фильм, он называется "Дикие Мечты", он о любви, считается бабским, но мне всё равно нравится – только из-за Орнеллы… Какая она молодец, меня так восхищает, что она всё успевает! Вот бы мне бы так… У неё и своя фирма, бизнес, и плюс ещё шоу-бизнес… Я так мечтаю побывать в её "Дворце Грёз"!

Я прислушалась к бармену. Он мне напомнил о том, где я видела имя Орнеллы. В отчёте. Это же вдова Принса Эйбери-Платтера, того самого, кого загрыз бульдог полтора месяца назад!

– Вы видели этот фильм, "Дикие Мечты"? Вам должно понравиться. Женский такой фильм, и Орнелла играет божественно. Пик её карьеры. Хотя, как знать, возможно, пик её карьеры ещё будет… Она так молода. Только кажется, что она успешна – она глубоко несчастна. Она так любила своего последнего мужа, они только недавно поженились, и он почти сразу погиб.

– Я не видела фильм "Дикие Мечты", предпочитаю кровавые боевики с драками, мордобоем и кишками, разлетающимися по экрану, – обрубила я грубовато, поскольку была пьяна. – Как тебя зовут?

– Гесиод Альварес, госпожа, – с гордым достоинством представился бармен.

Тут его отвлекла подошедшая публика. Он принялся всем наливать алкоголь. Я же снова пригляделась к Орнелле и её спутнику. Они, кстати, проходили довольно близко ко мне. Я услышала обрывок разговора, как кто-то обратился к мужчине, назвав его господином Ликером… Как такое возможно? Тут к Ликеру подошёл мужчина в деловом костюме, они принялись разговаривать. Орнеллу окружили тут же толпы поклонников и поклонниц. Ликер пожал тому мужчине руку. Сам Ликер тоже был в костюме. Из чего я заключила, что он тут, скорее всего, на деловых переговорах, что его поездка в Эмерк отменилась в последний момент. Нужно аккуратно узнать об этом у Элджи или Лонды.

– Выпейте ещё виски, госпожа. За счёт заведения, – услышала я Гесиода Альвареса. Он пододвинул мне стакан.

– С чего такая щедрость, Гесиод? Кстати, меня зовут Сорвиголова, – представилась я.

– О… – тут бармен поднял на меня глаза и внимательно меня рассмотрел. Я его. Не похож он на бармена. Какой-то у него хитрый взгляд, прямой и с затаённым умом. Косит под дурачка, а на деле как двойной агент какой-то! Знавала я таких. – Какое интересное имя. Или всё-таки прозвище? Если прозвище, то я – Обыкновенный. И да, я щедр. У меня есть привычка, такой челлендж – за вечер угощать бесплатно виски одного человека, иногда двух.

– Милая привычка. Ты здесь живёшь? Кстати, давай и меня на "ты".

– Я живу тут с самого рождения! И всё и всех знаю! Сливовица – моя юрисдикция. А ты туристка, видимо? Или просто любопытствующая?

– Допустим. Я интересуюсь этим местом, – поскольку я была на тот момент совсем пьяная, а Гесиод мне показался прожжённым типом, я рискнула: – Ты знаешь что-нибудь о клубе Бульдог? – в лоб спросила я то, за чем пришла.

– О… Бульдог? Клуб собаководов? – спросил он бесхитростно. Либо притворился. Я совершенно не поняла, играет он или правда не знает. Мимо. Не у того надо спрашивать.

– Наверное. Я о нём услышала от знакомых, что какой-то есть или был в Танресе клуб Бульдог. Вот я и просто спросила. А какой бизнес у Орнеллы?

– Орнелла кроме кино увлекается техникой, электроникой, роботами. Она спонсирует изобретения своего первого мужа. Давид Платтер – прекрасный человек, гений, но он шизоид, то есть совершенно неприспособлен к супружеской жизни. Однако, Орнелла и Давид остались добрыми друзьями, именно они основали Платтерс Корпорэйшн.

– Давид? Э… а Ральф? – мой пьяный мозг выхватил из трезвого куска воспоминаний то, что я тщательно изучала днём.

– Ральф – её третий муж, вернее, третий бывший муж. Они пробыли замужем совсем недолго, разошлись тоже в очень хороших дружеских отношениях. Ральф Платтер много времени проводит в командировках, бизнес-поездках, сделках, он не может уделять всё время жене. Орнелле такое не подходит.

– Третий муж? Получается, есть ещё второй, раз Давид – первый?

– О да, второй муж – это Даймон. Есть ещё четвёртый – Геральд. Вот он жутко ревнив. Я так и не понял, почему Орнелла разошлась с Геральдом. Видимо, наоборот он уделял ей слишком много внимания, не давал ни вздохнуть, ни продохнуть, и она разошлась с ним только для того, чтобы держаться на расстоянии. Пятый муж был идеален по всем статьям. О нём говорили, что он был отличный малый. Ах, бедный Принс, бедная Орнелла.

– И что, все эти её мужи… мужья – её друзья?

– И партнёры, и компаньоны, у всех доля акций в Платтерс Корпорэйшн! – улыбнулся белозубо Гесиод.

Тут бармена Альвареса снова позвали исполнить свой долг. Я размышляла над всем, что он мне рассказал, попивала виски и думала – правда ли всё это, или он заливает. На завтра будет у меня работа покопаться в досье. Изучить всю подноготную Орнеллы, и этих её мужьёв… мужов… мужей! Ведь если Принс Эйбери-Платтер был в Бульдоге – вдруг все эти мужи тоже были в Бульдоге, и убийца угрожает им? Сама Орнелла была ли в Бульдоге? Она выглядит так молодо.

В этот момент к Орнелле снова подошёл Ликер, они мило о чём-то ворковали. К ним то и дело подходили другие люди. Я вдруг обратила внимание на необычную деталь: здесь практически не было фотографов. То есть Орнеллу никто не фотографировал.

Да и вообще, необычная тут тусовка. Как будто под видом презентации некоего продукта Платтерс Корпорэйшн тут собрался шабаш ведьм и ведьмаков. Нет, никто не жёг костры, не пел песнопения, но обстановка была таинственной, богемной. Тут встречались и общались меж собой явно давно знакомые друг с другом люди. Мужчины в деловых костюмах, дамы в элитных вечерних платьях. Как хорошо, что я надела красивый брючный бархатный костюм Мирты! На меня иногда падали любопытствующие взгляды, но ненадолго: я смешалась с толпой. Ещё меня, кроме моей одежды, "спасло" от излишнего внимания и неловкости общение с Гесиодом.

Он часто отвлекался, обслуживал публику. Пока он бегал и рассчитывался с клиентами, я этих клиентов разглядывала. Пару раз замечала, что кто-то у кого-то спрашивал явно обо мне, косясь в мою сторону. Когда Гесиод подбегал ко мне, наша увлекательная беседа продолжалась. Я старалась выжать из юноши всё, что можно: про это место, про Орнеллу, её бизнес, её мужей, её продукт, который она презентовала. Где-то Гесиод то ли плавал, то ли врал по непонятным причинам, где-то откровенно мало чего знал, а где-то был словоохотлив.

– О, я работаю здесь с лета! Козырное местечко, раньше я работал на автозаправке, той, что на пересечении улицы Слив с Северным шоссе, на Лэдис-Мэдис. Господин Овашип – владелец этого заведения – задолжал деньги моему работодателю, и теперь я работаю здесь.

– То есть ты выбиваешь долги из господина Овашипа? – удивлённо переспросила я.

– Почти так, ты недалека от истины, – улыбнулся хитро Гесиод.

Об Орнелле он говорил только восторженно – какая это талантливая замечательная актриса, и что он тайно влюблён в неё, что хочет однажды стать её мужем, когда подрастёт – ему сейчас девятнадцать, а Орнелле двадцать пять. Он перечислил все её фильмы, рассказал вкратце о сюжете любимых. Быстро перескакивал с темы на тему, производил впечатление, что у него язык без костей или что он хвастается, бахвалится собой. В то же время некоторых щекотливых, конфиденциальных тем быстро избегал. В целом он мне понравился, этот Гес: при всей своей мутности и скользкости он производил впечатление доброго малого.

– Скажи, вот у Орнеллы была презентация сегодня, и все эти люди, которые с ней общаются – её поклонники. Почему никто не фотографирует?

– Запрещено, – покачал головой Гес. – Это правило самой Орнеллы. Она может себе позволить диктовать условия.

– Вот как, – удивлённо пробормотала я. – Интересно.

– В обычное время здесь можно фотографироваться. Но сегодня здесь правила устанавливает Орнелла, она же богиня, – улыбнулся Гес, мечтательно наблюдая за предметом своего обожания поверх всех голов.

Этот предмет плавно прохаживался рядом со сценой, под руку с Вальтером Ликером, и общался с некоей белокурой пожилой мадам. Остальные люди тоже общались между собой.

– Кстати, – Гес вежливо кашлянул. – Господин Будвайзер уже второй раз спрашивает о тебе. Я ему сказал, что ты скоро уйдёшь. Извини.

– Э… – тут я подвисла. И посмотрела на Гесиода удивлённо. – Как это… кто это – Будвайзер?

– О, ты, видимо, прошла сюда, когда господин Будвайзер ходил курить. Будвайзер – правая рука господина Овашипа, начальник службы безопасности. Он тщательно просматривает всех, кто сюда входит. Но ты не переживай – я ему сказал, что ты моя старинная знакомая. А я тут что-то вроде левой руки господина Овашипа. Или его левой головы. То есть он меня слушается.

Весьма непрозрачный намёк! Тут мне стало не то чтобы неловко – наоборот, меня посетило чувство замешательства, смешанного с обидой и злобой. Я же пришла сюда по объявлению, увидев его в открытом доступе в Сети! И меня выгоняют! Но тут же я сочла это закономерным. То, что я сюда проникла, умело обойдя фейс-контроль, означало, что мне чертовски повезло.

– Э… послушай, Гес, а… да, я понимаю, я уйду. Ты верно подметил, что я тут неспроста, то есть что я чересчур любопытна. Но позволь тебя спросить, почему ты на моей стороне? Ты же меня совсем не знаешь. Может быть, ты что-то хочешь получить от меня? Скажи мне, я заплачу. Деньги у меня есть.

Гес обаятельно улыбнулся. Ну совсем не бармен, а вылитый мафиози. Он по-джентльменски окинул меня особенным, деловым и одновременно дружеским взглядом, и произнёс глубокомысленную фразу:

– Те, кого я определил, что угощаю их виски за счёт заведения, по-любому попадают в категорию моих друзей. Я хорошо умею разбираться в людях, я барменствую с четырнадцати лет. Ты мне глубоко симпатична. Не сочти это за комплимент, пикап-подкат и прочую ерунду. Мне импонирует твоя смелость. Чтобы прийти сюда, где тусуется сама богиня Орнелла – нужно быть чертовски смелым парнем, о да.

– Благодарю тебя, Гес. Я не забуду твоей услуги, и готова при случае оказать ответную.

– Уж как-нибудь точно сочтёмся! – улыбнулся он. Словно знал, что мы ещё встретимся! Хотя я вряд ли сюда ещё приду.

Когда я уходила, я поняла, кто такой этот Будвайзер.

Так получилось, что я умудрилась находиться здесь около полутора часов, ещё и виски два раза выпила бесплатно! А оказывается, надо было всё-таки проходить фейс-контроль. И как я не заметила Будвайзера раньше? Это абсолютно квадратный по габаритам человек, примерно два на два метра. Ну, конечно, я наверное преувеличиваю, от виски в глазах двоится и всё такое. Но то, что Будвайзер – начальник службы безопасности, полностью оправдывало его эти габариты.

Он мне ничего не сказал. А лишь стоял у стеночки, сложив руки на животе и свирепо на меня поглядывал. Я вспомнила психологию, этот жест означал, что человек еле сдерживает себя в руках, чтобы не ринуться в драку. При одном взгляде на него я поняла, что если бы не "заступничество" Гесиода Альвареса, хитренького бармена, Будвайзер бы вышвырнул меня за шкирку. Как удачно я подружилась с барменом! Ведь у меня был выбор не отвечать ему, отвернуться, отойти. Возможно, моя отзывчивость и возбуждённое виски любопытство послужили тому, что я здесь что-то успела узнать – что-то, что поможет моему расследованию.

Например то, что эта Орнелла и другие её мужья – ключ к случившимся убийствам. Вдруг она или кто-то из её мужей – следующая жертва! А также меня беспокоило поведение Вальтера Ликера. Он прямо миндальничал с Орнеллой! Да, он тут по бизнесу, но как же Мирта, его невеста? Я вспомнила слова о нём Карла и Линн. Дети видят всё, дети прозорливые, устами младенцев глаголет истина. Вальтер и мне не совсем понравился. Как хорошо, что вчера, когда он заходил в дом Дориданов, чтобы отвезти Мирту в аэропорт, он даже не посмотрел на меня! Значит, сегодня он меня тоже скорее всего не узнал. Да и я по большей части сидела к нему спиной, а когда смотрела на него и Орнеллу, они меня точно не видели.

Вальтера нужно "взять на мушку", разузнать о нём подробнее. Размышляя обо всём этом, я была несколько рассеянной, взяла куртку, надела её поверх костюма не застёгивая, стала выходить. Снова увидела Будвайзера – он вышел из основного зала, встал в дверях и продолжал смотреть на меня. Это плохо: он меня запомнил. Я не понаслышке знала, какая отменная память у безопасников. Его можно понять: он выполняет свою работу. Я здесь чужая, меня никто не знает. И у меня на лице написано, что я никакая не богачка или кинозвезда, какие красивые брючные костюмы я бы ни надевала.

16. Фестиваль Упырей

Я вышла на улицу. До дома Дориданов примерно сорок-пятьдесят минут ходу. Как раз проветрюсь за это время. Ну и виски! Оно развязало мне язык в плане того, что я активно расспрашивала Гесиода. У меня сложилось впечатление, что Гес относится к одной из местных мафиозных группировок, о которых говорили сегодня днём Поль и Элджи. Гес весьма понятно, хоть и между строк, пояснил, что он или некий его "работодатель" крышует директора "Сливовицы", Пада Овашипа. Вот про этого Пада тоже неплохо бы разузнать.

Интересно, как там дети? Всё ещё играют? Время позднее, около десяти вечера. Темно. Думаю, что моя сегодняшняя вылазка была продуктивной.

Я отошла от "Сливовицы" на несколько метров, подумывая обратную дорогу совершить по тротуару вдоль проезжей части. Там светлее, удобнее идти, потому что в парке в некоторых местах нет фонарей и из-за этого можно упасть или врезаться в дерево. Едва я повернула на улицу Слив, чтобы пойти в сторону её пересечения с улицей Булочников, а затем по ней повернуть налево, как мигом протрезвела.

Да, от буянства виски в моей голове не осталось и следа. Потому что я увидела надвигающегося в мою сторону Конди Тьюбальта. Я никогда не была параноиком, но в самую пору им стать. Он шёл и пока меня не видел, потому что говорил по мобильному телефону и смотрел чуть в сторону, рассеянным взглядом. Обычно, когда говоришь по телефону, сосредотачиваешься на разговоре, поэтому не замечаешь, что творится вокруг. Это меня спасло. Я ринулась в проулок между домами и решила там затаиться, дождавшись, пока он пройдёт.

Но Конди… пошёл в этот же проулок! Всё ещё не видя меня. Словно сама Судьба-злодейка хотела нас столкнуть. У меня выбор – быть отзывчивой и поздороваться с ним, но тогда от него не отвяжешься. Или идти домой, вернее, бежать домой. Я выбрала второе. Побежала со всех ног в парк. Вернее, не так: я не стала дожидаться, пока Конди со мной поравняется, а быстро устремилась в соседний проулок, а из него – на аллею, ведущую в тот самый парк, которым я сюда шла. Мне пришлось буквально прятаться за деревом – благо, тут рос очень толстый дуб-патриарх, и из-за него я наблюдала Конди. Конди дошёл до одного из домов, того самого, в тени которого я от него пряталась, убрал телефон, достал ключи от парадной… В общем, он, как оказалось, жил тут, судя по всему.

Это Танрес, детка. Тесный городок, где все друг друга знают. Где маньяк совершает кровожадные убийства, натравливая бульдога. Где обычный бармен крышует владельца гостевого дома "Сливовица" – того самого дома, где располагался 15 лет назад клуб Бульдог. Где чрезмерно влюбчивый секретный агент ТДВГ живёт на той же улице, где Сливовица.

Я вздохнула и пошла по парковой аллее. Мне чудилось, что Конди меня преследует. Пару раз меня обгоняли редкие прохожие, и мне каждый раз казалось, что это Конди. Я укорила себя за излишнюю нервозность и свернула на более тёмную дорожку, параллельную ухоженной аллее. Эта дорожка проходила между сосен. Свет фонарей сюда практически не проникал. Ещё она петляла мимо небольших холмиков и являла собой путь более долгий. Я поняла, что не заблужусь, когда увидела первый ориентир – дом соседей Дориданов, ближе всех расположенный к улице Слив со стороны парка.

Когда я обогнула этот дом, я услышала странную музыку.

Музыка эта разносилась чуть в стороне от тропинки, и была пока отдалённой. То есть если бы я пошла по аллее или тем более по тротуару улицы Булочников – я бы не услышала этой музыки и не узнала, что последует за моим любопытством. А не возбудить моё любопытство эта музыка не могла.

Я услышала звуки, которые будоражат подсознание: удары в барабан, песнопения, а ещё ноты свирелей или блокфлейт, гитары, бубны. Мелодия-песня была без слов: кто-то безупречным голосом выводил древний напев, в котором я уловила прославление самой Жизни. Я не разбиралась в ритуальных песнопениях, но поняла, что это были явно они. До моего воспалённого изрядным количеством впечатлений сознания дошло: в Танресе в ближайшем лесу справляют какой-то обряд.

Конечно же, я пошла туда. И чем ближе я туда приближалась, тем больше меня захватывала, завораживала эта музыка. Скоро я увидела отсветы костров, за ними различила силуэты людей. Кто-то танцевал. Кто-то бил в эти барабаны. Кто-то пел, выводил ритм, колдовал и заколдовывал голосом. Я подходила и ощущала, как в меня проникает древняя песнь. Что это за празднество?

Это явно празднество. Скоро я увидела этих людей. Преимущественно здесь собрались женщины, вернее, совсем молодые девушки, мои ровесницы. Были они одеты в красочные костюмы, будто пришли на шоу или карнавал. У многих расцветки этих костюмов были как цвет кожи змеи. Часть девушек танцевала, извиваясь в такт песне, будто змеи.

Были здесь и мужчины, молодые люди, но их меньше, чем девушек. Почти все музыканты – молодые люди: один бил в барабан, второй в бубен, третий выводил ритм на гитаре, четвёртый на блокфлейте. Ещё была девушка среди музыкантов, она тоже играла на гитаре. Музыканты получали кайф от своей игры, от музыки, от происходящего действа – тоже покачивались в такт, глаза полуприкрыты. Среди зрителей, собравшихся вокруг костров, рядом с которым танцевали змеи-девушки, стояли тоже молодые люди. Но всё же девушек было больше.