Резонанс Некрозоя

– Кристаллические структуры за пределами зоны эмиттера демонстрируют повышенную активность, – Амара докладывала, её голос напряжённый. – Частота растёт. Тридцать килогерц. Тридцать пять. Они реагируют на эмиттер. И реакция… агрессивная.

На тактическом дисплее Зары начали появляться предупреждения. Движение, обнаруженное на расстоянии десяти километров. Затем восьми. Шести. Что-то приближалось. Быстро.

– Все в челнок! – крикнула она. – Немедленно! Эвакуация, сейчас!

Команда бросилась к рампе. Профессионалы двигались быстро, но организованно, без паники. Группа Альфа прикрывала отступление, их оружие направлено на источник движения. Группа Браво втаскивала оборудование внутрь челнока. Амара и Томас бежали к рампе, их более лёгкие научные экзоскелеты были быстрее боевых.

Зара оставалась снаружи дольше всех, сканируя приближающуюся угрозу. Тактический дисплей прояснялся, камеры фокусировались на движущихся объектах.

Кристаллы. Сотни кристаллов. Нет, тысячи. Они двигались по поверхности с немыслимой скоростью, перекатываясь, вибрируя, используя резонанс для создания направленного движения. Каждый был размером с человека, формы варьировались от вытянутых игл до компактных сфероидов. И все они двигались к одной цели – к эмиттеру. К людям.

– Охотники, – прошептала Амара по связи, наблюдая изображения с камер, уже находясь внутри челнока. – Мобильные кристаллические структуры. Они эволюционировали для защиты территории. Боже мой, они охотятся на нас.

– Скорость приближения? – Зара запросила данные.

– Шестьдесят километров в час, – ЭГИДА, подключённая к системам челнока, ответила спокойно. – Расчётное время контакта: пять минут.

Пять минут. Этого хватило бы на взлёт, если бы они начали сейчас. Но группа Альфа всё ещё была снаружи, прикрывая погрузку.

– Альфа, немедленно в челнок! – Зара побежала к рампе сама. – Оставляем эмиттер. Взлетаем!

Сержант Кросс и его огневая группа начали отход, двигаясь назад к челноку, оружие всё ещё направлено на приближающихся охотников. Они были в пятидесяти метрах от рампы, когда первая волна достигла их.

Охотники атаковали без предупреждения, без колебаний. Они просто врезались в людей на полной скорости, их кристаллические тела вращались и вибрировали с резонансной частотой, настроенной на разрушение.

Первым пал рядовой Джеймс Коллинз. Охотник размером с человека, вытянутый как копьё, пробил его экзоскелет насквозь. Не физической силой – удар не был достаточно мощным для пробития титановой брони. Резонансом. Частота сорок два килогерца – точная резонансная частота для титана. Броня экзоскелета начала вибрировать, трескаться, распадаться на молекулярном уровне.

Коллинз кричал по связи – короткий, отчаянный крик, – затем его тело начало разрушаться вместе с экзоскелетом. Резонанс не делал различий между металлом и плотью. Молекулярные связи в белках, липидах, нуклеиновых кислотах рвались так же легко, как в титане. Через десять секунд от Коллинза осталась только вязкая масса на земле, и охотник, светящийся ярче от поглощённой материи, уже двигался к следующей цели.

– Огонь! – ревел Кросс, его штурмовая винтовка выплёвывала лазерные лучи и кинетические снаряды. – Всё оружие, свободный огонь!

Группа Альфа открыла огонь в полную силу. Лазеры резали кристаллы, испаряя участки структуры. Кинетические снаряды пробивали их насквозь, оставляя дыры. Но охотников было слишком много, и они двигались слишком быстро. На каждого уничтоженного приходило десять новых.

Рядовая Элена Васкес попыталась использовать плазменный резак в ближнем бою. Струя сверхгорячей плазмы коснулась охотника, и кристалл взорвался от температурного шока – резкое расширение материала разорвало структуру изнутри. Но прежде чем Васкес успела отступить, три других охотника окружили её. Резонанс ударил одновременно с трёх сторон, создавая интерференционный паттерн, усиливающий эффект. Её экзоскелет разлетелся на куски за секунды, тело распалось следом.

– Термическое оружие работает! – кричал Кросс. – Переключайтесь на плазму и огнемёты!

Но было слишком поздно для остальных трёх членов группы Альфа. Охотники достигли их почти одновременно, окружая, атакуя с хирургической точностью. Резонансные частоты находили слабые места в броне, эксплуатировали их, разрушали. Тела распадались, экзоскелеты превращались в груды осколков.

Пять человек. Пять смертей за тридцать секунд.

Зара и Кросс – единственные выжившие из группы Альфа – бежали к челноку, стреляя через плечо. Плазменные заряды вырывались из их оружия, каждый попадающий создавал маленький взрыв при контакте с охотником. Температурный шок работал – кристаллы не могли выдержать резких изменений температуры, их структура трескалась и рассыпалась.

Но охотников была тысяча. Десять тысяч. Они продолжали прибывать, волна за волной минерального безумия.

– Рампа закрывается! – кричала лейтенант Санчес изнутри челнока. – Двадцать секунд!

Зара и Кросс достигли рампы, прыгнули внутрь. Гидравлика уже поднимала её, запечатывая челнок. Несколько охотников попытались проскользнуть внутрь, но были раздавлены закрывающейся рампой, их тела разбились на осколки.

– Взлёт, немедленно! – Зара уже бежала к пилотской кабине.

Двигатели челнока зажглись, поднимая облако красной пыли, смешанной с кристаллическими осколками. Аппарат начал подниматься, медленно сначала – гравитация и масса тянули вниз, – затем быстрее.

Снаружи охотники не сдавались. Они начали карабкаться друг на друга, формируя пирамиды, башни из кристаллических тел, пытаясь достичь поднимающегося челнока. Некоторые достигли шасси, зацепились, начали резонировать, пытаясь разрушить металл.

– Сбросьте шасси! – приказала Зара.

– Но тогда мы не сможем приземлиться обратно на «Персеиде»! – запротестовал пилот.

– Лучше аварийная посадка, чем смерть здесь! Сбрасывай!

Пилот ввёл аварийную команду. Болты взорвались, шасси отделилось, падая обратно на поверхность вместе с охотниками, что зацепились за него. Челнок стал легче, ускорился.

Сто метров над поверхностью. Двести. Пятьсот.

Охотники больше не могли достать их. Волна кристаллов внизу продолжала двигаться, окружая эмиттер, атакуя его. Но устройство было спроектировано для долговечности. Резонансное подавление продолжало работать, создавая мёртвую зону вокруг себя. Охотники не могли войти в эту зону – их собственная природа требовала резонанса для движения, координации. Без него они становились инертными.

Стоять на границе зоны подавления, неспособные ни войти, ни отступить.

Зара наблюдала через камеры заднего обзора, как кристаллическая армия окружает эмиттер в импотентной ярости. Если кристаллы могли чувствовать фрустрацию, они чувствовали её сейчас.

– Один километр высоты, – доложил пилот. – Мы вне досягаемости. Курс на «Персеиду».

Зара позволила себе выдохнуть. Миссия выполнена – эмиттер установлен и функционирует. Но цена… пять жизней. Пять хороших солдат, которые доверились ей, следовали её приказам, и умерли на этой чужой земле.

Она активировала внутреннюю связь, обращаясь к оставшимся семи членам команды.

– Отчёт о статусе. Все раненые – в медотсек. Остальные – проверьте экзоскелеты на повреждения. Я не хочу, чтобы кто-то принёс кристаллические осколки на корабль.

Голоса откликнулись один за другим, подтверждая статус. Амара была в шоке, её голос дрожал, но она была цела. Томас молчал, вероятно, перерабатывая то, что видел. Остальные были профессионалами – они видели смерть раньше, знали, как справляться.

В медотсеке челнока Зара обнаружила Кросса, сидящего на скамье, его экзоскелет наполовину снят. Левая рука была повреждена – резонанс успел коснуться её, прежде чем он вырвался из атаки. Кожа была красной, вздутой, покрытой волдырями, как от ожога. Но он был жив.

– Пять человек, – сказал он тихо, глядя в пространство. – Пять хороших солдат. Коллинз, Васкес, Райнер, Томпсон, Ли. Все мертвы за минуту.

– Я знаю, – Зара села рядом с ним, её собственный экзоскелет издавал механические звуки. – Я видела.

– Мы недооценили их. Думали, что броня защитит. Думали, что резонансные демпферы сработают. Были уверены, что у нас будет время на эвакуацию, – он покачал головой. – Всё пошло к чёрту так быстро.

– В космосе всё всегда идёт к чёрту быстро, – Зара сказала устало. – Мы знали риски.

– Знать и пережить – разные вещи.

Они сидели молча несколько минут, пока челнок набирал высоту, покидая атмосферу TRAPPIST-1g. Снаружи планета уменьшалась, становясь снова просто шаром кристаллов и красной земли. Красивым. Смертоносным.

– Эмиттер работает, – Зара сказала наконец. – Зона подавления устойчива. Это даст нам плацдарм. Когда придёт время возвращаться, у нас будет безопасная зона для высадки.

– Если мы вернёмся, – Кросс добавил мрачно.

– Мы вернёмся. Потому что альтернатива – умереть от голода на орбите. И я предпочитаю умереть, сражаясь.

Кросс посмотрел на неё, его глаза были усталыми, но твёрдыми.

– Вы хороший командир, капитан Охоро. Даже когда всё идёт к дьяволу, вы остаётесь твёрдой. Это редкость.

– Это не твёрдость, – Зара призналась. – Это страх показать слабость. Если я сломаюсь, все сломаются. Так что я держусь, даже когда хочу кричать.

– Тогда мы одинаковы, – Кросс слабо улыбнулся. – Притворяемся сильными, пока притворство не станет реальностью.

Челнок вышел из атмосферы, переходя в орбиту. Чёрнота космоса окружила их, усыпанная звёздами. Впереди, на расстоянии нескольких сотен километров, висела «Персеида» – дом, убежище, последний остров человечества в мёртвой Вселенной.

– Челнок «Валькирия-3» для «Персеиды», – Зара связалась с кораблём. – Запрашиваем разрешение на стыковку. Миссия завершена. Эмиттер установлен и функционирует. Потери: пять человек КИА.

– «Персеида» подтверждает, – голос Киры Танаки был напряжённым, контролируемым. – Разрешение на стыковку предоставлено. Ангар три, срочная стыковка. Медицинская команда на готове.

Челнок приближался к массивному цилиндру корабля. Ангар три открылся, его внутренность освещена синими огнями. Пилот направил челнок внутрь, маневрируя осторожно без шасси. Посадка была грубой – аппарат врезался в пол ангара с металлическим грохотом, скользя несколько метров, прежде чем остановиться. Но они были внутри. Они были в безопасности.

Рампа открылась, впуская атмосферу корабля. Медицинская команда уже ждала с носилками, хотя раненых было немного – кроме Кросса, все остальные были либо целы, либо мертвы. Середины не существовало при столкновении с резонансным оружием.

Кира встречала их лично. Она стояла у выхода из ангара, её лицо было напряжённым, глаза усталыми. Когда Зара вышла, сняв шлем экзоскелета, командор подошла, изучая её взглядом.

– Доклад, – коротко.

– Эмиттер установлен и работает. Зона подавления два километра радиус, как планировалось. Кристаллы в зоне инертны. Но за пределами зоны… они отреагировали агрессивно. Мобильные структуры, мы называем их охотниками. Тысячи. Движутся на скорости шестьдесят километров в час, используя резонанс как оружие ближнего боя. Титановая броня экзоскелетов не обеспечивает защиты – резонанс разрушает её на молекулярном уровне. Пять человек КИА: Коллинз, Васкес, Райнер, Томпсон, Ли. Все погибли быстро.

Кира слушала без выражения, обрабатывая информацию.

– Демпферы не сработали?

– Они работали частично. Защищали от дальних резонансных атак, фонового шума планеты. Но при прямом контакте, когда охотник буквально касается экзоскелета и концентрирует резонанс в одной точке… демпферы были перегружены. Недостаточно мощности для поглощения такой интенсивности.

– Что работало?

– Термическое оружие. Плазма, огнемёты. Кристаллы не выдерживают резких температурных изменений – их структура трескается от теплового шока. Это единственное, что эффективно остановило охотников.

Кира кивнула, уже планируя изменения в тактике.

– Хорошо. Мы перевооружим следующую миссию полностью термическим оружием. Никаких кинетических или лазерных систем, только плазма и огонь.

– Следующую миссию? – Зара посмотрела на неё удивлённо. – Командор, мы только что потеряли пять человек. Экипаж будет морально сломлен. Мы не готовы…

– Мы будем готовы, – Кира прервала. – Потому что у нас нет выбора. Эмиттер даёт нам плацдарм, но одного недостаточно. Нам нужно расширить зону контроля, установить дополнительные эмиттеры, создать сеть безопасных зон по всей планете. Это займёт месяцы работы, десятки миссий. И да, будут жертвы. Но альтернатива – умереть от голода на орбите.

Зара хотела возразить, но слова застряли в горле. Кира была права. Жестоко, безжалостно права. У них не было времени на траур, на восстановление морального духа, на переоценку стратегии. Они могли только двигаться вперёд, принимая потери как цену выживания.

– Понятно, командор, – Зара наконец сказала, её голос был ровным. – Когда следующая миссия?

– Через три дня. Это даст время на похороны, на модификацию оборудования, на подготовку новой команды. Я хочу, чтобы ты возглавила её снова.

– Я?

– Ты единственный офицер безопасности, кто вернулся живым с поверхности. Ты знаешь, как охотники атакуют, как защищаться, что работает. Этот опыт бесценен.

Зара закрыла глаза на мгновение, собираясь с силами. Затем кивнула.

– Я поведу следующую миссию. Но мне нужны изменения. Больше огневой мощи. Тяжёлые плазменные орудия, огнемёты увеличенного радиуса. И защита – не только демпферы, но и физические барьеры, что кристаллы не смогут пробить быстро.

– Ты получишь всё, что запросишь, – Кира заверила. – Маркус уже начал работать над улучшенными экзоскелетами. Мы учтём все уроки этой миссии.

Они вышли из ангара вместе, идя по коридорам «Персеиды». Корабль гудел активностью – люди работали, разговаривали, жили. Они не знали ещё о потерях, не знали, что пять их товарищей мертвы. Но узнают скоро. Новости такого рода распространялись быстро в замкнутом сообществе.

В медицинском отсеке Амара Диоп уже разбирала образцы, собранные на поверхности. Она работала с лихорадочной энергией, явно пытаясь отвлечься от травмы того, что видела. Кира и Зара подошли к её рабочему столу.

– Что ты нашла? – спросила Кира.

Амара подняла взгляд, её глаза были красными, но сфокусированными.

– Охотники – это не случайное образование, – сказала она без преамбулы. – Это специализированная форма. Посмотрите на эти образцы, – она показала осколки кристаллов под микроскопом. – Структура отличается от статичных башен и лесов на планете. Охотники имеют более плотную кристаллическую решётку, оптимизированную для быстрого движения и концентрированного резонанса. Это как… как разница между деревом и хищником. Оба живые, но с совершенно разными функциями.

– Ты говоришь, что планета создала специализированные военные единицы? – Зара прищурилась.

– Не обязательно сознательно. Но эволюционно – да. Миллионы лет, и естественный отбор оптимизировал некоторые кристаллические формы для защиты территории. Охотники – результат этого отбора. Они, вероятно, не думают в человеческом смысле. Они просто реагируют на стимулы, запрограммированные в их структуру: обнаружить угрозу, двигаться к ней, уничтожить резонансом.

– Это значит, что мы воюем не с планетой, – Кира сказала медленно. – Мы воюем с результатом восьмисот сорока семи миллионов лет эволюции хищничества. С кристаллическим эквивалентом армии.

– По сути, да, – Амара кивнула. – И это делает ситуацию ещё хуже. Потому что эволюционированные хищники очень эффективны. Они не делают ошибок, не испытывают страха, не сдаются. Они просто охотятся, пока не уничтожат цель или не будут уничтожены сами.

Тишина повисла между ними, тяжёлая от осознания. Они столкнулись не просто с минералами, не просто с планетой. Они столкнулись с эволюцией, оттачивавшей своё оружие сотни миллионов лет, создавшей идеального убийцу из кремния и резонанса.

– Есть какие-то слабости? – спросила Зара. – Что-то, что мы можем эксплуатировать?

– Температурная чувствительность, – Амара указала на данные. – Кристаллы расширяются при нагревании, сжимаются при охлаждении. Резкие изменения создают напряжение в структуре, которое приводит к трещинам. Если мы можем быстро нагреть охотника, затем быстро охладить, или наоборот, структурная целостность разрушится.

– Термобарическое оружие, – Зара сказала задумчиво. – Взрывы создают мгновенное повышение температуры и давления, затем быстрое падение. Это должно разрушать кристаллы эффективно.

– Теоретически да, – Амара согласилась. – Но нужно тестирование.

– Тогда начинай тесты, – Кира приказала. – У тебя три дня до следующей миссии. Я хочу знать точно, какие температуры и скорости изменения наиболее эффективны. Маркус создаст оружие на основе твоих данных.

Амара кивнула и вернулась к работе. Кира и Зара покинули медотсек, продолжая обсуждать планы.

– Мне нужно встретиться с командным составом, – Кира сказала. – Объявить о потерях, объяснить следующие шаги. Ты будешь там?

– Я буду, – Зара ответила. – Но сначала мне нужно поговорить с семьями погибших. Коллинз был женат, у Васкес была сестра на борту… они заслуживают услышать новости лично, не через объявление.

Кира посмотрела на неё с чем-то похожим на уважение.

– Ты хороший офицер, Зара. Лучший, чем я. Я бы просто сделала объявление.

– Вы командир всего корабля. Я командир безопасности. У нас разные обязанности, – Зара пожала плечами. – Вы обеспечиваете стратегическое руководство. Я забочусь о людях на земле. Или на планете, в данном случае.

Они разошлись, каждая к своим задачам. Зара направилась в жилые секции, где семьи погибших ждали новостей. Это было самой трудной частью её работы – стучать в двери, видеть надежду в глазах, которая умирает, когда она произносит слова: «Мне очень жаль…»

Кира пошла на командную палубу, где уже собирались офицеры. Новости о потерях распространились быстро – внутренняя связь, слухи, космическое сообщество было маленьким, все знали всех. Атмосфера была мрачной, когда она вошла.

– Отчёт о миссии, – Кира начала без преамбулы, активируя голографическую проекцию TRAPPIST-1g. – Эмиттер установлен успешно. Резонансное подавление работает в радиусе двух километров. Это наш первый плацдарм на планете. Цена: пять жизней. Рядовые Коллинз, Васкес, Райнер, Томпсон, лейтенант Ли. Все погибли в бою с мобильными кристаллическими структурами, которые мы классифицируем как охотники.

На проекции появились изображения с камер экзоскелетов – момент атаки, волна кристаллов, быстрая смерть. Некоторые офицеры отвернулись, не в силах смотреть. Другие наблюдали с мрачной решимостью.

– Охотники демонстрируют высокоспециализированное поведение. Они быстрые, координированные, используют резонансное оружие ближнего боя. Стандартная броня не обеспечивает адекватной защиты. Резонансные демпферы эффективны только против дальних атак. При контакте охотники перегружают демпферы и разрушают броню.

– Эффективная контрмера: термическое оружие. Плазма, огнемёты, термобарические заряды. Кристаллы чувствительны к температурным шокам. Это будет основой нашей новой тактики.

Она переключила проекцию, показывая карту планеты с отмеченным расположением эмиттера.

– Один эмиттер недостаточен для колонизации. Нам нужна сеть. Минимум десять эмиттеров, стратегически расположенных для создания связанных зон безопасности. Следующая миссия через три дня: установка второго эмиттера в пятистах километрах от первого. Затем третий, четвёртый, и так далее, пока у нас не будет достаточно покрытия для постоянного поселения.

– Каждая миссия несёт риск. Будут потери. Но это необходимо. Альтернатива – медленная смерть на орбите.

Она посмотрела на собравшихся офицеров.

– Вопросы?

Маркус поднял руку.

– Улучшенные экзоскелеты будут готовы через два дня. Я интегрирую более мощные резонансные демпферы, дополнительную термическую изоляцию, и заменю стандартное вооружение на плазменные системы. Но есть проблема: плазменное оружие потребляет огромное количество энергии. Батареи экзоскелетов хватит на два часа активного огня максимум.

– Тогда мы будем работать быстро, – Кира ответила. – Миссии будут короткими, хирургически точными. Высадка, установка, эвакуация. Никаких затяжных боёв.

Доктор Вентура встал, его лицо было напряжённым.

– Мы даже не пытались диалог. Просто ворвались, установили устройство, которое стерилизует кристаллы, и удивились, что они атаковали? Это провокация, не исследование.

– Это выживание, – Кира холодно ответила. – У нас нет времени на годы дипломатических попыток, Вентура. Ресурсы истощаются. Мы действуем сейчас или умираем.

– Действуем, убивая потенциально разумные существа, – Вентура не отступал. – Это геноцид.

– Это война, – Кира поправила. – Война, которую мы не начинали. Гамма-всплеск уничтожил человечество. Мы просто пытаемся вернуть место, которое когда-то принадлежало органической жизни. Если кристаллы сопротивляются, мы будем сражаться. Это не геноцид. Это самозащита.

– Самозащита подразумевает, что нас атаковали первыми. Мы пришли на их планету, их территорию…

– Достаточно, – Кира прервала его резко. – Ваше несогласие отмечено, доктор. Но решение принято. Мы продолжим установку эмиттеров. Если вы не хотите участвовать, можете остаться в своей лаборатории и продолжать бесполезные эксперименты по коммуникации. Но не мешайте тем, кто делает реальную работу для выживания экипажа.

Вентура побледнел от гнева, но промолчал. Кира видела ненависть в его глазах, но её это не волновало. Она не искала любви, не искала одобрения. Она искала результаты.

Собрание закончилось. Офицеры разошлись, каждый к своим обязанностям. Кира осталась на командной палубе одна, глядя на проекцию планеты. Маленькая красная точка на карте отмечала эмиттер – первую человеческую победу на враждебной территории.

Но цена… пять жизней за один эмиттер. Если им нужно десять эмиттеров, и каждый стоит пять жизней… пятьдесят человек мертвых. Шесть процентов всего экипажа. Это было приемлемо? Оправданно?

Кира не знала. Она знала только, что альтернатива – смерть всех четырёх тысяч – была неприемлемой. Так что она продолжала двигаться вперёд, принимая решения, которые стоили жизней, надеясь, что в конце концов эти жертвы будут иметь смысл.

Надеясь, что история не судит её как убийцу тех, кого она пыталась спасти.

В следующие три дня «Персеида» превратилась в военную базу. Ангары гудели работой, инженеры модифицировали экзоскелеты, оружейники создавали термическое вооружение, медики готовились к массовым потерям. Зара тренировала новую команду – пятнадцать человек вместо двенадцати, все добровольцы, все знали, что предыдущая миссия стоила пяти жизней.

Похороны были короткими, военными. Тела не могли быть захоронены – слишком мало материи осталось после резонансного разрушения. Вместо этого их имена были добавлены в мемориальную стену в главном коридоре, где выгравированы имена всех, кто погиб в миссии «Персеиды» за восемьсот сорок семь миллионов лет.

Пять новых имён среди сотен. Может, через год будут тысячи.

Маркус работал без сна, создавая улучшенные экзоскелеты. Новая броня была толще, специально спроектирована для сопротивления резонансу – многослойный композит с демпфирующими прослойками между слоями. Резонансные демпферы были утроены в мощности, питаясь от отдельных энергетических блоков. Вооружение полностью заменено на плазменные пушки, огнемёты, термобарические гранатомёты.

Каждый экзоскелет стал передвижной крепостью, способной выдержать минуты резонансной атаки вместо секунд. Теоретически.

Амара проводила тесты на захваченных кристаллических образцах. Она нагревала их плазмой, охлаждала жидким азотом, подвергала быстрым температурным циклам. Результаты подтверждали гипотезу: кристаллы трескались и разрушались при термическом шоке. Оптимальная температура для разрушения была около тысячи двухсот градусов Цельсия – достаточно высокая для плазмы, достаточно низкая для достижения стандартным вооружением.

Вентура продолжал свои эксперименты в изоляции, игнорируемый большинством. Он транслировал различные резонансные паттерны к планете, наблюдая реакции. Иногда кристаллы отвечали изменением своих частот. Иногда игнорировали. Он интерпретировал каждую реакцию как потенциальную коммуникацию, строя сложные теории о кристаллическом языке.

Никто другой не верил в его работу. Но он продолжал, упрямо, убеждённо.

На третий день новая миссия была готова к запуску. Челнок «Валькирия-4», модифицированный и перевооружённый, ждал в ангаре. Пятнадцать человек в новых экзоскелетах, каждый весящий теперь семьсот килограммов от добавленной брони и оружия. Зара возглавляла снова, несмотря на возражения медика о том, что ей нужен отдых после предыдущей миссии.