The Abnegation. The hero whofinds histaue path

В глазах рыцарей – тот же безумный огонь, что и у сержанта. Они кричат о предательстве, о скверне Рубона, о необходимости очищения. Но все, что я вижу – это беспричинная жестокость, это хладнокровное убийство невинных людей.

Я смотрю на этот ужас, и меня охватывает отчаяние. Неужели все, во что я верил, было ложью? Неужели честь и справедливость, долг и милосердие – лишь пустые слова?

Боль пронзает череп, и мир вокруг меня меркнет. Я падаю на колени, не в силах удержаться на ногах. В глазах темнеет, и последнее, что я вижу – это сапоги рыцаря, стоящего надо мной. Он заносит меч для удара, но я уже не чувствую страха. Только усталость и разочарование.

«Предатель…» – слышу я сквозь шум в ушах. Это голос одного из тех, с кем я только что сражался плечом к плечу. Кто-то, кого я считал своим товарищем.

Затем наступает тьма.

Я не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я прихожу в себя. Голова раскалывается, словно ее разбили на тысячу осколков. Я лежу на земле, лицом вниз, и чувствую вкус крови во рту. Вокруг – тишина. Только потрескивание догорающих зданий нарушает мертвую тишину.

С трудом переворачиваюсь на спину и пытаюсь сесть. Все тело болит, словно меня долго и жестоко избивали. Поднимаю руку и ощупываю затылок. Нащупываю большую шишку и засохшую кровь.

Смотрю вокруг. Я один. Рыцарей нигде не видно. Деревня

превратилась в руины. Дома догорают, поднимая в небо клубы черного дыма. На земле лежат тела. Жителей деревни. Женщин, детей, стариков. Всех, кого я пытался защитить.

От этой картины меня охватывает тошнота. Я с трудом поднимаюсь на ноги, опираясь на свой меч. Шатаясь, иду по пепелищу, стараясь не смотреть на мертвые тела.

Куда идти? Что делать?

Я смотрю на восток, в сторону Рубона. Может быть, там я найду ответы. Может быть, там я узнаю правду.

Одиночество давит на плечи, словно еще один слой доспехов.

Ощущение такое, будто я единственный живой человек во всем мире. Молчание вокруг оглушает, и только потрескивание догорающих бревен напоминает о том, что здесь когда-то кипела жизнь. Но жизни больше нет. Есть только пепел и боль.

Я иду. Иду, спотыкаясь, через руины, стараясь не смотреть под ноги. Кажется, будто каждый шаг отзывается болью в сердце. Видеть мертвые тела… Видеть то, во что превратилась деревня… Это невыносимо. Но я должен идти. Должен найти ответы. Должен узнать, почему все так произошло.

Рубон… Граница с Рубоном маячит где-то впереди, за горизонтом. Туда я и направляюсь. Не знаю, что меня там ждет. Не знаю, найду ли я там правду. Но я должен попытаться. Должен разобраться в этом кошмаре.

Солнце медленно поднимается над горизонтом, окрашивая небо в багряные тона. Красиво. Но красоты этой я не вижу.

Я иду дальше, сжимая в руке меч. Он – единственное, что у меня осталось.

Знойное солнце безжалостно хлещет по лицу. Каждый шаг отзывается болью в истерзанных ногах. Пыль въедается в кожу, смешиваясь с засохшей кровью. Вокруг лишь выжженная земля и редкие корявые кусты. Кажется, будто я бреду по дну высохшего моря, где вместо воды – лишь песок и отчаяние.

Вдруг, словно мираж, впереди появляется колодец. Сердце на мгновение замирает в надежде. Подхожу ближе, и вижу – да, это настоящий колодец. Деревянный сруб покосился от времени, но ведро на цепи все еще висит. С жадностью опускаю ведро в темную глубину. Слышу, как оно с плеском касается воды. Поднимаю, и прохладная влага обжигает пересохшее горло. Пью долго, не отрываясь, пока боль в животе не заставляет остановиться. Наполняю бурдюк, привязанный к поясу. Вода – это жизнь. И сейчас эта жизнь мне крайне необходима.

Только я отхожу от колодца, как из-за ближайших скал выскакивают две твари. Мерзкие, склизкие, с горящими злобой глазами. Маг звери, низшие, но все равно опасные в своей дикости. Они скалят клыки и шипят, готовясь к нападению.

Времени на размышления нет. Хватаюсь за меч, вытаскивая его из ножен. Лезвие тускло блестит на солнце. Маг звери бросаются вперед одновременно. Пытаюсь уклониться, но одна из тварей царапает меня когтем по руке. Боль пронзает тело, но я терплю. Нельзя показывать слабость. Замахиваюсь мечом и бью по ближайшему зверю. Клинок скользит по его толстой шкуре, не причиняя серьезного вреда. Тварь огрызается и пытается укусить меня за ногу. Отскакиваю назад, уклоняясь от ее челюстей. Вторая тварь нападает сбоку, пытаясь сбить меня с ног. Еле успеваю подставить меч, принимая удар на клинок.

Руки сводит от напряжения. Я понимаю, что если не разделаюсь с ними быстро, то они меня просто загрызут. Эти твари хоть и низко ранговые, но их двое, а я ослаблен и ранен. Собравшись с силами, я делаю выпад, целясь в горло ближайшего зверя.

Клинок вонзается в горло одной из тварей, и она с хрипом падает на землю, дергаясь в предсмертных судорогах. Вторая тварь, видя гибель сородича, на мгновение отступает, злобно шипя. Я использую эту передышку, чтобы перевести дух. Рана на руке горит огнем, но я стараюсь не обращать на нее внимания. Нужно добить эту тварь. Вдруг, словно молния, в голове проносится мысль: "А зачем?". Зачем я сражаюсь? Зачем убиваю? Раньше все было просто: есть враг – его нужно уничтожить.

Защитить невинных, покарать злодеев. Но теперь… Теперь я не знаю, где правда, а где ложь. Сержант, убивший тех крестьян, был уверен в своей правоте. Он верил, что действует во благо, защищая королевство от скверны Рубона. А те крестьяне? Были ли они действительно виновны? Или стали жертвами паранойи обезумевшего воина? Вопросы роятся в голове, не давая сосредоточиться. Я смотрю на оставшуюся тварь. Она все еще скалит зубы, готовая к нападению.

Но в ее глазах нет ненависти. Только голод и инстинкт выживания. Такая же тварь, как и я. Только более дикая. И кто из нас больший зверь? Тот, кто убивает, чтобы выжить? Или тот, кто убивает, следуя приказам и убеждениям, которые, возможно, лживы? Мои пальцы ослабляют хватку на мече. Лезвие опускается вниз.

Тварь, видя мою нерешительность, делает шаг вперед. Ее глаза загораются предвкушением. Она чует слабость.

Это была уловка. Как только тварь бросилась на меня, я, превозмогая боль, ловко увернулся и, собрав последние силы, обрушил меч на ее шею. Голова маг зверя отлетает в сторону, тело оседает на землю.

Тяжело дыша, с трудом поднимаюсь. Рана на руке пульсирует, каждый шаг отзывается болью во всем теле. Но я должен идти.

Путь кажется бесконечным. Выжженная земля, словно насмехаясь, не дает ни тени, ни прохлады. Солнце уже клонится к горизонту, но облегчения это не приносит.

Ближе к полуночи, вдали, замечаю разбитый лагерь с палатками. Возможно, это группа рыцарей, отделившаяся от основных сил генерала и разбившая здесь лагерь, думаю я. Но кто знает наверняка? В нынешней ситуации доверять нельзя никому.

Несмотря на усталость и боль, во мне просыпается осторожность. Подхожу ближе, стараясь не шуметь.

Останавливаюсь в тени скалы, рассматривая лагерь. Костры почти погасли, лишь редкие язычки пламени пляшут в ночи. Слышен приглушенный говор. Нужно понять, кто там, прежде чем решаться на сближение.

Тишина ночи сгущается вокруг меня, пока я наблюдаю за лагерем. И вот, словно тень из преисподней, из одной палатки выходит генерал. Он направляется к краю обрыва, всматриваясь в даль, словно выискивая там что то. Мысль о том, чтобы рассказать ему о бойне в деревне, вспыхивает в моей голове. Возможно, это мой шанс донести правду, очистить свою совесть.

Решительно выхожу из тени и направляюсь к нему. Генерал оборачивается, и на его лице отражается удивление. Видеть меня, израненного и одинокого.

– Визард? Что случилось? Где остальные?

В его голосе звучит неподдельный интерес. Я начинаю свой доклад, не упуская ни единой детали: о нападении на деревню, о безумстве сержанта, о зверствах рыцарей. Рассказываю о том, как они убивали невинных, как предали свой долг.

Генерал слушает внимательно, не перебивая. Его лицо остается невозмутимым, словно он выслушивает доклад о погоде. Я почти начинаю верить, что он не знал об этом, что моя правда сможет что-то изменить.

Но внезапно, во время рассказа, меня пронзает острая боль в спине. Я вздрагиваю и оборачиваюсь. Арно стоит позади меня, в руке его – окровавленный нож, воткнутый мне между лопаток.

Смотрю на Арно, потом на генерала. Их лица искажены злобными, торжествующими улыбками. Предательство. Оно смотрит на меня из их глаз.

– Ты славно послужил рыцарям Солнца, Визард, – говорит генерал, и в его голосе нет ни капли сожаления. – Но, к сожалению, ты будешь нам мешать.

Арно, не говоря ни слова, толкает меня к краю обрыва. В последний момент ловлю взгляд генерала, полный презрения и ненависти. А затем я лечу вниз.

Неожиданность

Боль пронзает все тело. Кажется, сломано все, что только могло сломаться. Ветер свистит в ушах, пока я лечу вниз, в непроглядную тьму. Не чувствую страха, только смирение. Так вот чем все закончится.

Предательство, боль, смерть.

Удар.

Темнота.

Но тьма эта не абсолютна. В ней начинают проступать размытые образы, как будто из далекого сна. Я вижу себя маленьким мальчиком, бегущим по зеленому полю. Слышу смех матери, вижу ее доброе лицо. Отец стоит рядом, сильный и уверенный, учит меня держать меч. В этом мире нет места печали и разочарованию. Только любовь и свет.

Картинка меняется. Я стою перед высоким замком, в одиночестве. Мать умерла, отец ушел на войну и не вернулся. Я один в этом огромном, холодном мире. Голод и отчаяние ведут меня вперед. Я стучу в ворота замка, прося о помощи.

Вновь вспышка, и я на тренировочном поле. Меня высмеивают, унижают. Я слаб, неуклюж, ни на что не гожусь. Но я продолжаю тренироваться, не смотря ни на что. Во мне горит искра надежды, вера в то, что я смогу стать лучше.

Последний образ: Лиза. Ее улыбка, ее слова поддержки. Ее вера в меня. Предательство генерала и Арно становится еще более болезненным, когда вспоминаю о ней. Я подвел ее. Подвел Тибо, который верил в меня.

Воспоминания растворяются, оставляя после себя лишь горечь и пустоту. Чувствую, как жизнь медленно покидает меня. Может быть, так и должно быть. Может быть, я действительно был слишком наивен, чтобы стать рыцарем.

Но что-то внутри меня не дает мне сдаться. Слабая, едва уловимая искра. Воспоминание о матери, об отце, о Лизе. И о тех невинных жителях деревни, которых я не смог защитить.

Сознание возвращается ко мне мучительно медленно, сквозь пелену боли. Открываю глаза. Уже светло. Надо мной – кусок неба, нестерпимо яркий. Рядом – каменистая земля, жесткая и холодная. Пытаюсь пошевелиться, но тело пронзает острая боль. Кажется, каждая кость сломана.

Боковым зрением замечаю движение. Две огромные птицы с грязными перьями и зловещими клювами сидят неподалеку. Стервятники. Ждут, когда я испущу последний вздох. Смотреть на них противно, но сил отвернуться нет. Я – падаль, добыча.

Внезапно, птицы взмывают в воздух, срываясь с места с хриплым клекотом. Что-то их спугнуло. Пытаюсь приподняться, увидеть, что происходит. Но в глазах темнеет, голова кружится.

Вместо неба вижу чьи-то ноги. Кто это?? Или еще одна смерть? Пытаюсь сфокусировать взгляд, но все расплывается. Лицо человека надвигается, но я не могу его рассмотреть.

В голове – лишь гулкая пустота. Теряю сознание.

Сознание возвращается ко мне не сразу. Кажется, будто я выныриваю из глубокого колодца, где царит лишь темнота и забвение. Открываю глаза и вижу не кусок неба, а бревенчатый потолок. Слабый свет проникает сквозь небольшое окно, освещая комнату. Я лежу на чем-то мягком, похожем на кровать. Все тело словно горит, пронзенное тысячами игл. Ощущаю тугие повязки, стягивающие ребра и конечности.

Поворачиваю голову. Я в небольшой комнате, обставленной довольно скромно, но чисто. Стены сложены из грубого камня. В углу стоит небольшой столик, на котором разложены какие-то склянки и травы. В камине весело потрескивает огонь, наполняя комнату теплом и приятным ароматом каких-то трав, горящих в подсвечниках. Пахнет успокаивающе. Где я?

Пытаюсь приподняться, но резкая боль пронзает все тело, заставляя меня замереть. Бессильно откидываюсь обратно на подушку. Чувствую, как от напряжения начинает кружиться голова.

Вдруг до моего слуха доносятся приглушенные голоса. Они звучат из-за двери.

Зачем ты его сюда привела? – слышу сердитый шепот.

А как я могла иначе? Он еще дышал… – отвечает другой голос, более тихий и мягкий.

Замираю, прислушиваясь. Кто эти люди? И чего они хотят от меня?

Дверь резко распахивается. Внутрь заходят два человека. Крупный молодой парень, по виду чуть старше меня, с белоснежными волосами и красными как рубин зрачками. На нём были чёрные доспехи, без каких-либо знаков различия. За ним стояла стройная молодая девушка с алыми волосами, одетая вся в чёрное. На её глазах была чёрная повязка.

Оба смотрят на меня с каким-то странным выражением. В их взглядах читается смесь любопытства и настороженности.

Очнулся, – говорит парень, его голос звучит немного грубо, но без злобы.

Девушка молчит, лишь слегка склоняет голову набок, словно изучает меня. Чувствую себя словно бабочка под стеклом.

Где я? – спрашиваю я, мой голос звучит слабо и хрипло.

И кто вы?

Ты в безопасном месте, – отвечает парень, делая шаг вперед. – А мы… мы те, кто тебя нашли. Меня зовут Радан, а это – Лейла.

Я пытаюсь приподняться, но боль снова пронзает мое тело. – Я помню только… падение.

Радан хмурится.

Тебя сбросили в каньон, – говорит он.

Мы нашли тебя у подножия. Ты был на волосок от смерти.

Зачем вы меня спасли? – спрашиваю я, глядя им в глаза. – Я никому не нужен.

Лейла делает шаг вперед. Она двигается плавно и бесшумно, словно кошка.

Не говори так, – говорит она, её голос звучит тихо и мягко, но в нем чувствуется сталь.

В этом мире всегда есть за что бороться.

Радан хмурится и с недовольством отворачивает голову.

Я оглядываюсь вокруг. Комната небольшая, но уютная. Стены сложены из грубого камня, но это скрадывается развешанными повсюду тканями с вышивкой. В углу потрескивает огонь в камине, отбрасывая теплые блики на стены. В комнате стоит деревянная кровать, на которой я лежу, небольшой столик у изголовья с какими-то пузырьками и травами, и пара стульев. Окно небольшое, за ним виднеется кусочек неба. Ничего особенного, но чувствуется какая-то… забота.

Радан и Лейла наблюдают за мной, не вмешиваясь. Их взгляды трудно расшифровать. Радан выглядит скептически, словно ждет, что я в любую минуту начну буянить. Лейла же, несмотря на повязку, кажется, видит меня насквозь.

"Кто они? Чего хотят?" – эти вопросы крутятся в голове. Предательство генерала и Арно все еще жжет в груди. Я не доверяю никому. Особенно после того, как самые близкие люди вонзили нож в спину.

И все же, – говорю я, стараясь говорить уверенно,

зачем вы меня спасли? Просто из милосердия? В этом мире мало кто делает что-то просто так.

Радан переглядывается с Лейлой. Она слегка кивает, словно давая ему какой-то знак.

Мы не спасаем кого попало, – говорит Радан, его голос становится серьёзнее. – В тебе что-то есть. Что-то… особенное. Лейла это почувствовала. И мы решили дать тебе шанс. Шанс доказать, что мы не ошиблись.

Особенное? – усмехаюсь я.

Меня предали, бросили умирать. Где же здесь особенное?

Это тебе решать, – отвечает Лейла.

Что ты будешь делать с тем, что тебе дали. Будешь ли ты и дальше оплакивать прошлое, или найдешь в себе силы двигаться дальше. Выбор за тобой.

Радан хмурится, словно его прервали на самом интересном месте.

Мне нужно отлучиться, – говорит он, бросая на меня быстрый взгляд.

Дела.

Он не вдается в подробности, и я не настаиваю. Его тон не терпит возражений. Радан направляется к двери, и, прежде чем выйти, коротко кивает Лейле.

Буду поздно, – бросает он через плечо и исчезает за дверью.

Я остаюсь наедине с Лейлой. В комнате повисает тишина, нарушаемая лишь потрескиванием дров в камине. Она стоит неподвижно, ее слепая повязка скрывает глаза, но я чувствую, что она смотрит… или, скорее, видит, меня насквозь. Становится не по себе.

Радан не любит долгих разговоров, – произносит она, нарушая молчание. Ее голос тихий, но в нем чувствуется сила. – Но он хороший человек. Просто… своеобразный.

Я не знаю, что ответить. "Хороший человек"? Он спас мне жизнь, это правда. Но что им нужно взамен?

И что теперь? – спрашиваю я, чувствуя себя неуютно под ее незрячим взглядом.

Я просто буду лежать здесь и ждать, пока вы не решите, что со мной делать?

Лейла слегка улыбается.

Ты можешь лежать, – отвечает она.

Можешь попытаться встать. Можешь даже попробовать убежать. Выбор за тобой. Но помни, – ее голос становится чуть серьезнее, – у каждого действия есть последствия. И не всегда приятные. Она умолкает, позволяя мне обдумать ее слова.

В голове роятся мысли. Убежать? Куда? Я слаб, ранен, и совершенно не знаю, где нахожусь. Остаться? Тогда я полностью завишу от этих двоих. Тех, о ком я ничего не знаю.

Неловкая пауза затягивается. И тут, предательски, у меня в животе громко урчит. Краска заливает щеки. Не самое героическое завершение напряженного момента.

Лейла тихонько смеется. В ее смехе нет злорадства, лишь легкое веселье. Кажется, мое смущение ее забавляет.

Прости, – бормочу я, стараясь отвернуться. – Просто… давно не ел.

Это естественно, – отвечает Лейла.

– Ты долго был без сознания. Тебе нужна еда и отдых.

Она замолкает на мгновение, словно прислушиваясь к чему-то.

Подожди немного, я принесу тебе что-нибудь.

Лейла поворачивается и уверенно , направляется к двери. Она открывает ее и выходит, оставляя меня одного в комнате.

Я остаюсь лежать, разглядывая потолок. В голове все еще крутятся вопросы, но теперь к ним добавляется еще и голод. Насколько долго я был без сознания? Что Радан подразумевал под "особенным"? И почему Лейла, кажется такой… проницательной?

Вскоре Лейла возвращается с деревянным подносом. На нем стоит глиняная миска с горячей похлебкой и кусок черного хлеба. Запах будит во мне еще больший голод.

Это не пир, – говорит Лейла, ставя поднос на столик возле кровати. – Но это поможет тебе набраться сил.

Спасибо, – говорю я искренне.

Лейла садится на стул у камина, снова погружаясь в тишину. Я принимаюсь за еду. Похлебка оказывается простой, но вкусной.

Горячий бульон согревает меня изнутри, а грубый хлеб приятно жуется. С каждым глотком я чувствую, как силы возвращаются ко мне.

Лейла наблюдает за мной, не говоря ни слова. Я чувствую ее взгляд, даже не видя ее глаз. Это немного нервирует, но я стараюсь не обращать на это внимания. Сейчас главное – поесть и немного прийти в себя.

Я сосредоточенно ем, стараясь не думать о прожигающем взгляде Лейлы. Похлебка действительно придает сил, но ощущение неловкости никуда не девается. Тишина в комнате становится почти осязаемой.

Неожиданно, я решаюсь прервать молчание.

– Лейла, – говорю я, стараясь, чтобы голос звучал как можно более непринужденно,

– если это уместный вопрос… почему ты носишь повязку?

Лейла слегка вздрагивает, словно вопрос застал ее врасплох. На ее лице появляется тень, но она тут же исчезает.

– Это… вынужденная мера, – отвечает она, помолчав.

– Мои глаза… они обладают определенной силой. Которую я пока не научилась контролировать. Повязка помогает мне сдерживать ее.

Я киваю, хотя на самом деле мало что понимаю.

Доев похлебку, я отставляю миску в сторону. Чувствую себя немного лучше, но вопросы в голове не дают покоя.

– И все же, – говорю я,

– где мы находимся? Что это за место?

Лейла молчит какое-то время, словно обдумывает, стоит ли отвечать. Наконец, она произносит:

– Мы в Рубоне.

Я даю поспешный глоток воды, и тут же захлебываюсь. Вода попадает не в то горло, и я начинаю кашлять, пытаясь отдышаться. Рубон? В самом сердце вражеского королевства? Не может быть!

Как только приступ кашля проходит, я смотрю на Лейлу, в глазах – смесь недоверия и тревоги.

Рубон? – переспрашиваю я, все еще не веря своим ушам.– Но… как? Почему?

Лейла спокойно наблюдает за моей реакцией.

Мы нашли тебя у подножия каньона, – объясняет она.

Ты был без сознания и очень тяжело ранен. Здесь, в Рубоне, у нас есть возможность оказать тебе помощь, которую ты бы не получил нигде больше.

Но… разве Рубон не враг? – Я чувствую, как во мне нарастает смятение.

Разве мы не воюем?

Война – это сложно, – отвечает Лейла уклончиво. – Не все так просто, как кажется.

Я хмурюсь, пытаясь понять ее слова. Что она имеет в виду? Неужели все, во что я верил, – ложь?

Кто вы такие? – спрашиваю я, чувствуя, как во мне поднимается волна подозрения.

Зачем вам помогать мне, рыцарю из Марфы?

Лейла слегка улыбается, но в этой улыбке нет веселья.

Мы те, кто мы есть, – отвечает она.

И мы видим в тебе потенциал. Потенциал изменить этот мир.

Изменить мир? – Я усмехаюсь.

Я всего лишь преданный рыцарь, которого предали собственные товарищи.

Возможно, – соглашается Лейла.

Но даже из пепла можно возродиться.

Я молчу, обдумывая ее слова. Рубон… вражеская территория… люди, которые меня спасли… все это слишком странно, слишком невероятно. Я чувствую, что мне нужно больше информации, больше ответов.

Где Радан? – спрашиваю я.

Мне нужно поговорить с ним.

Радан занят, – отвечает Лейла.

Он вернется позже. А пока… тебе нужно отдохнуть и набраться сил.

Я чувствую, что спорить бесполезно. Мое тело все еще слабое, а голова полна вопросов. Может быть, Лейла права, и мне действительно нужно немного отдохнуть.

Хорошо, – соглашаюсь я. – Но я хочу знать всю правду. Всё.

Лейла кивает.

Правда придет, – говорит она. – Но всему свое время.

Она поднимает поднос и направляется к двери.

Отдыхай, Визард, – говорит она на прощание. – Тебе предстоит долгая работа.

И она уходит, оставляя меня наедине со своими мыслями в тихой комнат.

Коварный заговор

"От лица генерала"

Я сижу в своем кабинете, склонившись над картой пограничных территорий. Свет от свечи пляшет на пергаменте, отбрасывая причудливые тени. Захват территорий Рубона… операция, которую я планирую уже несколько месяцев. Это не просто война, это тонкая игра, где ставки – власть и влияние.

Рубон, с их таинственными магами и жестокими порядками, кажется неприступной крепостью. Но у каждой крепости есть слабые места. И я их нашел.

Мой план прост, как удар мечом: спровоцировать конфликт на границе, обвинить Рубон в агрессии и начать наступление. Но простота обманчива. Самое сложное – это устранить тех, кто может помешать.

Визард… молодой, энергичный, наивный. В нем есть искра, сила, которую он еще не осознает. Но его преданность и непоколебимая вера в идеалы могут стать препятствием. Он слишком прямолинеен, слишком честен. Такие люди опасны, особенно когда у власти оказываются те, кто готов поступиться моралью ради достижения цели.

Я вызываю Арно. Этот юноша – моя правая рука, исполнитель, который не задает лишних вопросов. Его зависть к Визарду – отличный рычаг. Я расскажу ему о своих подозрениях, посею сомнения, дам ему возможность доказать свою преданность. А уж он позаботится о том, чтобы Визард случайно оказался в нужном месте в нужное время.

Мы должны действовать быстро и решительно. Рубон – опасный противник, и любая ошибка может стоить нам победы. Но мне нечего бояться. Я готов рискнуть всем, чтобы увидеть Марфу во главе нового мира.

Осталось лишь несколько штрихов, несколько небольших изменений в диспозиции войск. И тогда начнется игра, в которой выживет сильнейший. А те, кто не готов к этой игре, будут устранены. Без лишних сожалений.

Генерал отрывается от карты и окидывает взглядом свой кабинет. В углах мерцают свечи, отбрасывая длинные тени на стены, увешанные оружием и доспехами. Он доволен. План почти готов, осталось лишь предусмотреть несколько мелочей.

"Стража!" – рявкает он, и в ту же секунду в кабинет входит молодой рыцарь.

"Пришлите ко мне Арно". Рыцарь кивает и исчезает за дверью.

Генерал снова садится за стол и берет в руки перо. Нужно продумать все возможные сценарии. Визард может выжить. Несмотря на все предосторожности, у этого юнца удивительная живучесть. И если он выживет, он вернется. Вопрос в том, что он будет делать, когда вернется. Он может рассказать правду о том, что видел. А правда, как известно, оружие пострашнее меча.

Нет, этого нельзя допустить. Если Визард вернется, он должен быть дискредитирован, уничтожен морально и физически. Арно должен знать, что делать. Он достаточно амбициозен и завистлив, чтобы выполнить любой приказ, лишь бы возвыситься. Дверь открывается, и в кабинет входит Арно.