След Патагонии

Через два часа тряски Том остановил машину у неприметного съезда, где стоял одинокий, покосившийся деревянный указатель с полустертой надписью: «Национальный парк Лос-Гласьярес». Дальше дороги не было. Только узкая, едва заметная тропа, теряющаяся в зарослях колючего кустарника.

Они вышли из машины. Ветер тут же набросился на них, пронизывая до костей. Небо над головой было невероятно чистым, усыпанным миллиардами ярких, холодных звезд. Млечный путь протянулся через весь небосвод, как призрачная река. А прямо перед ними, в неверном свете луны, возвышались они. Горы. Огромные, молчаливые, равнодушные. Их вершины, покрытые вечными снегами, светились в темноте, как клыки гигантского зверя.

– Ну что, – сказал Том, закидывая на плечи тяжелый рюкзак. – Добро пожаловать на край света.

Он включил налобный фонарик, и его луч вырвал из темноты начало тропы.

Майя глубоко вздохнула, вдыхая ледяной, чистый воздух. Она поправила свой рюкзак, почувствовав его знакомую тяжесть. В кармане куртки лежал компас отца. На шее висела «Лейка». Это было все, что у нее было. Наследие и оружие.

Она сделала шаг вперед, ступив на тропу. Это был шаг в неизвестность. Шаг навстречу призракам Ледяного хребта. Она больше не была просто «дочерью Ортона». Она была здесь, на его последней карте, и собиралась дорисовать ее до конца. Или умереть, пытаясь.

Призраки Ледяного хребта

Первые два часа подъема были медитацией в аду. Существовал только ритм. Шаг, вдох. Шаг, выдох. Хруст гравия под ботинками. Тяжелое, рваное дыхание Майи и ровное, почти неслышное – Тома. Он шел впереди, тень, задающая темп. Не слишком быстрый, чтобы она выдохлась, но и не слишком медленный, чтобы они замерзли. Идеальный, выверенный, сводящий с ума темп.

Темнота была абсолютной. Лучи их налобных фонариков выхватывали лишь небольшой круг каменистой тропы и колючие, низкорослые кусты, цеплявшиеся за склон. Все остальное поглотила ночь. Горы не были величественными силуэтами, как из долины. Здесь, на их склонах, они были просто давящей, всепоглощающей массой тьмы, навалившейся со всех сторон. Майя чувствовала их вес каждой клеткой своего тела. Она не шла вверх; она продиралась сквозь толщу чего-то плотного и враждебного.

Ее плечи, не привыкшие к весу двадцатикилограммового рюкзака, горели. Мышцы ног гудели от напряжения. Холодный воздух обжигал легкие. Это было в тысячу раз хуже, чем она себе представляла. В ее мире, мире городских улиц и фотостудий, усталость была чем-то абстрактным, что лечилось чашкой кофе или горячим душем. Здесь усталость была физической величиной, врагом, который вцеплялся в тебя и тянул вниз, обратно в темноту.

– Пятиминутный привал, – голос Тома вырвал ее из оцепенения. Он остановился у большого валуна, похожего на сгорбленного зверя. – Пей воду. Маленькими глотками. Съешь орехов.

Майя без сил рухнула на землю, прислонившись спиной к рюкзаку. Руки дрожали, когда она откручивала крышку фляги. Вода была ледяной и безвкусной, но никогда еще она не казалась ей такой желанной.

– Как ты это делаешь? – спросила она, глядя на Тома. Он даже не присел. Стоял, осматривая склон над ними, сканируя темноту, словно хищник на своей территории. Он даже не запыхался. – Как ты можешь идти так, будто гуляешь по парку?

– Привычка, – коротко ответил он. – И правильное дыхание. Ты дышишь ртом, слишком часто. Вдыхай носом, выдыхай ртом. Медленно. Синхронизируй дыхание с шагами. Два шага на вдох, два на выдох.

Он говорил как робот-инструктор. Ни капли сочувствия. Только факты и команды.

– И еще, – добавил он, не глядя на нее. – Я не думаю о вершине. Я думаю только о следующем шаге. Вершина – это слишком далеко. Это деморализует. А вот следующий шаг… его всегда можно сделать.

Майя промолчала, пережевывая сухие, соленые орехи. Следующий шаг. В этом была своя жестокая логика. Всю жизнь она смотрела на своего отца, как на недостижимую вершину. И вот теперь она шла по его последнему маршруту, делая один маленький, мучительный шаг за другим. Возможно, именно так он и жил. Не думая о наследии или славе. Просто делая следующий шаг навстречу очередной тайне.

– Время вышло, – сказал Том. – Пошли.

И снова начался этот монотонный, изматывающий ритм. Шаг, вдох. Шаг, выдох. Но теперь Майя пыталась следовать его совету. Она сосредоточилась на дыхании, на маленьком круге света под ногами, на ощущении камня под подошвой ботинка. И, к ее удивлению, это сработало. Боль в мышцах никуда не делась, но паника, росшая внутри, отступила. Она нашла свой ритм. Медленный, неуклюжий, но свой.

Они шли уже около четырех часов, когда тьма вокруг них начала меняться. Она перестала быть чернильно-черной, приобретая глубокий, фиолетовый оттенок. На востоке, за стеной дальних гор, небо едва заметно посветлело. Рассвет в Патагонии был неспешным, почти неохотным, словно солнце боялось заглядывать в эти суровые края.

Именно в этот момент они услышали звук.

Сначала он был едва различим, сливаясь с шумом ветра. Низкий, рокочущий гул, который, казалось, шел не с какой-то определенной стороны, а отовсюду сразу, вибрируя в самой земле.

– Ложись! – рявкнул Том.

Его реакция была мгновенной. Он не искал источник звука. Он схватил Майю за лямку рюкзака и с силой рванул ее вниз, за тот самый валун, у которого они отдыхали несколько часов назад. Они упали на острые камни, и Майя больно ударилась коленом.

– Какого?.. – начала она, но Том зажал ей рот ладонью.

– Тихо! – прошипел он. Его глаза были прикованы к небу.

Гул нарастал, превращаясь в характерный прерывистый грохот вертолетных лопастей. И через несколько секунд он появился. Черный, хищный силуэт на фоне светлеющего неба. Без опознавательных знаков. Он летел низко, вдоль склона, методично прочесывая местность.

«Avis Aeris». «Lyra Dynamics».

Майя замерла, боясь дышать. Они были прямо под ним. Вертолет прошел в каких-то ста метрах над их головами. Она видела его гладкое, матовое брюхо, похожее на панцирь гигантского насекомого. На мгновение ей показалось, что пилот смотрит прямо на них. Но вертолет пролетел дальше, не меняя курса.

– Они нас не видели, – прошептала Майя, когда рокот стал удаляться.

– Еще как видели, – возразил Том шепотом, не ослабляя хватки. – Они нас не заметили. Это разные вещи. У них тепловизоры. Но мы за камнем, он пока холоднее нас. И мы не двигаемся.

Вертолет сделал круг над долиной внизу и начал подниматься выше, к тому самому перевалу, куда они направлялись. Внезапно его днище вспыхнуло ослепительным светом. Мощный прожектор ударил по склонам, превращая предрассветные сумерки в черно-белый, контрастный мир. Луч медленно пополз по камням, пожирая тени. Он двигался к ним.

Сердце Майи колотилось о ребра, как пойманная птица. Бежать было некуда. Вокруг – голый склон. Они были как на ладони. Луч приближался, он был уже в двадцати метрах, в десяти… Майя зажмурилась, ожидая, что их сейчас обнаружат, что из вертолета раздастся голос через мегафон или что-то похуже.

Том действовал беззвучно и стремительно. Он расстегнул пряжки на своем рюкзаке, вытащил оттуда что-то серебристое и одним движением накрыл их. Это было спасательное термоодеяло. Тонкая, шуршащая фольга, которая мгновенно отсекла их от мира. Стало темно и тихо, слышно было только их собственное сбивчивое дыхание и глухой, приглушенный рокот снаружи.

– Не двигайся, – прошептал Том ей прямо в ухо. Его дыхание было теплым на ее замерзшей щеке. – Оно блокирует тепловую сигнатуру. Если повезет, для них мы будем просто еще одним холодным камнем.

Луч прожектора прошел прямо над ними. Майя почувствовала, как на долю секунды фольга над головой стала ярче. Они лежали так близко, что она чувствовала напряжение каждого мускула в теле Тома. Он накрыл ее собой, готовый в любой момент принять удар. В его действиях не было паники. Только ледяной расчет. Он уже проигрывал этот сценарий в голове. Он был готов.

Они пролежали так целую вечность, которая на самом деле длилась не больше минуты. Грохот вертолета начал стихать. Он обследовал перевал и полетел дальше, вглубь хребта, к ледникам.

Том осторожно приподнял край одеяла. Небо было пустым.

– Ушел, – выдохнул он, отодвигаясь. – Пока что.

Майя села, чувствуя, как дрожат ноги. Адреналин отступал, оставляя после себя тошнотворную слабость.

– Они ищут, – прошептала она. – Они прочесывают каждый метр.

– Да, – Том быстро сворачивал одеяло. – И это значит, что Раф был прав. Они знают, что отец что-то здесь нашел. И они боятся, что кто-то еще придет за этим. Пошли. Пока светло, мы для них – легкая мишень. Нам нужно добраться до перевала. Там есть где укрыться.

Он помог ей встать. Его рука была твердой и уверенной. В этот момент она не чувствовала ни раздражения, ни обиды на его властность. Только благодарность. Он только что спас ей жизнь.

Они двинулись дальше, но теперь все изменилось. Иллюзия того, что они одни в этих диких горах, развеялась. Теперь за каждым камнем, за каждым выступом скалы Майе чудились наблюдатели. Небо перестало быть просто небом. Оно стало вражеской территорией. Они были не исследователями. Они были беглецами.

Чем выше они поднимались, тем сильнее становился ветер. Сначала он просто трепал капюшон, но вскоре превратился в мощные, яростные порывы, которые били в лицо ледяной крошкой и пытались сбить с ног. Тропа стала круче, превратившись в узкую осыпь из живых, подвижных камней. Каждый шаг приходилось выверять, чтобы не вызвать небольшой камнепад.

– Перевал Вьентос, – крикнул Том, перекрикивая вой ветра. Он указал на узкую седловину между двумя скалистыми пиками впереди. – Перевал Ветров. Сейчас поймешь, почему.

Именно там их ждали «ледяные призраки» Алана Кейна.

Когда они подошли к началу перевала, Майя поняла, что все, что было до этого, – лишь прелюдия. Ветер здесь не дул. Он рождался. Узкая горловина перевала работала как аэродинамическая труба. Потоки холодного воздуха, срывавшиеся с ледника на той стороне, сжимались в этом узком проходе и вырывались наружу с чудовищной силой. Ветер выл, как раненый зверь, в нем слышались стоны, свист и что-то похожее на злобный шепот.

– Держись за скалы! – проорал Том. – Иди за мной, шаг в шаг! Не останавливайся!

Он пошел первым. Его фигуру тут же облепил снежный вихрь. Он двигался медленно, пригнувшись, одной рукой опираясь на ледоруб, другой – цепляясь за выступы скал.

Майя шагнула за ним, и ее тут же ударил порыв ветра такой силы, что она пошатнулась. Воздух выбило из легких. Казалось, он был не газообразным, а твердым. Он давил, толкал, пытался оторвать от земли и сбросить вниз, в пропасть, которая зияла слева от узкой тропы. Ледяная крошка секла лицо, забивалась в глаза. Она ничего не видела, кроме спины Тома в нескольких метрах впереди. Он был ее единственным ориентиром в этом ревущем хаосе.

«Ледяные призраки». Кейн был прав. Это не было похоже на обычный ветер. Порывы были ритмичными, словно кто-то огромный и невидимый дышал им в лицо. Выдох – и тебя едва не срывает со склона. Пауза в несколько секунд, затишье. И снова выдох.

Они прошли уже половину перевала, когда очередной, особенно яростный порыв, застал Майю на открытом участке. Ее нога соскользнула с обледеневшего камня. Она потеряла равновесие. Рюкзак потянул ее назад, к пропасти. Крик застрял в горле. В глазах потемнело. Она падала.

Но она не упала. Железная хватка вцепилась в ее руку. Том, которого самого едва не срывало ветром, успел обернуться и схватить ее. Он стоял, упершись ногами в камни, его тело было напряжено до предела.

– Я держу! – проревел он. – Сгруппируйся!

Он тянул ее, мышцы на его руке вздулись от напряжения. Майя отчаянно пыталась нащупать ногой опору. Ветер не унимался, он рвал их одежду, пытаясь разъединить. Наконец ее ботинок нашел выступ. Она подтянулась, и Том рывком втащил ее в небольшую нишу в скале, защищенную от прямого ветра.

Они рухнули на камни, тяжело дыша. Майя вся дрожала, то ли от холода, то ли от пережитого ужаса. Она посмотрела на свои руки. Пальцы, даже в перчатках, окоченели и плохо слушались.

– Спасибо, – прошептала она. Слова уносил ветер.

Том ничего не ответил. Он смотрел на нее долгим, тяжелым взглядом. В его глазах не было злости. Только бездонная усталость и что-то еще. Что-то, похожее на страх. Тот самый страх, о котором он рассказывал. Страх снова потерять кого-то.

– Я же сказал, – его голос был хриплым. – Я не теряю людей.

Он достал из своего рюкзака короткую веревку.

– Вставай. Дальше пойдем в связке.

Он обвязал веревку вокруг своей талии, закрепив ее специальным узлом. Второй конец он протянул ей.

– Делай, как я.

Майя молча подчинилась. Теперь их связывала не только общая цель, но и три метра альпинистской веревки. Символ доверия и зависимости. Ее жизнь теперь буквально была в его руках. А его – в ее. Если бы она сорвалась, она могла бы утащить за собой и его.

Оставшуюся часть перевала они прошли в связке, двигаясь как единый организм. Том шел впереди, выбирая путь, проверяя каждый камень, прежде чем поставить на него ногу. Майя шла за ним, копируя его движения, чувствуя каждое натяжение веревки. Ветер все так же выл, но он больше не казался ей всесильным. Теперь их было двое против него.

Когда они вышли на другую сторону перевала, ветер резко стих, словно они пересекли невидимую границу. Они оказались на краю огромного, залитого солнцем ледникового плато. Зрелище было настолько ошеломляющим, что Майя забыла про усталость и страх.

Перед ними, насколько хватало глаз, расстилалось слепяще-белое поле льда и снега, окруженное тремя величественными гранитными пиками – Трес Эрманас. Ледник не был гладким. Он был испещрен глубокими, синими трещинами, похожими на шрамы, и усеян сераками – гигантскими ледяными глыбами, напоминавшими руины фантастического города. Воздух был кристально чистым и неподвижным. Тишина, после рева перевала, казалась оглушительной.

– Ледяной хребет, – сказал Том, отвязывая веревку. – Мы на месте.

Они стояли на скальном уступе, возвышавшемся над плато. Отсюда открывался идеальный обзор. Где-то там, внизу, среди этого ледяного хаоса, тридцать лет назад пропала экспедиция Алана Кейна. Где-то там ее отец нашел ключ к их тайне.

– Они должны были разбить лагерь в защищенном от ветра месте, – сказал Том, доставая бинокль. – Скорее всего, у подножия одного из пиков, там, где скалы прикрывают от ветра с перевала.

Он начал методично осматривать местность. Майя тоже достала свою камеру и прикрутила длиннофокусный объектив – тот самый, из-за которого они спорили. Сейчас он был нужнее ледоруба. Она медленно вела объективом по панораме, всматриваясь в детали, которые были не видны невооруженным глазом. Ее глаз фотографа был натренирован искать аномалии, нарушения в общей картине – неправильную линию, чужеродный цвет, неестественную форму.

Она видела игру света и тени на снегу, причудливые формы сераков, темные полосы морен – вмороженных в лед камней. Все было диким, хаотичным, созданным природой.

– Ничего, – сказал Том, опуская бинокль. – Никаких следов палатки или снаряжения. За тридцать лет все могло занести снегом на десятки метров. Мы ищем иголку в стоге сена.

– Может, мы ищем не то, – задумчиво произнесла Майя, не отрываясь от видоискателя. Она сфокусировалась на скальном гребне у подножия центральной вершины. Что-то там было не так. – Кейн писал, что хребет словно «построен». Что он имел в виду?

– Бред сумасшедшего ученого, – безэмоционально ответил Том. – Высотная болезнь, кислородное голодание, стресс. Они могли видеть что угодно.

– Мой отец ему поверил, – возразила Майя. Она увеличила изображение до предела. Камни. Просто нагромождение серых, покрытых лишайником валунов. Но что-то в их расположении… – Он не был сумасшедшим. И отец тоже. Они оба были дотошными наблюдателями. Они видели то, чего не видят другие.

Она вела объективом вдоль гребня. И вдруг замерла.

– Том, дай бинокль.

Он молча протянул ей тяжелый прибор. Майя приложила его к глазам, наводя на тот же участок. Теперь она видела это гораздо четче.

Большинство камней на гребне были хаотично разбросаны – результат тысячелетней эрозии и движения ледника. Но на одном участке, длиной метров в пятьдесят, валуны лежали… по-другому. Они были разного размера и формы, но их края, обращенные наружу, были выровнены. Они образовывали линию. Слишком прямую. Слишком правильную для природного образования. А рядом с этой линией лежали другие камни, образуя странные, угловатые символы. Это не было похоже на буквы или известные ей руны. Это было похоже на… схему. Или шифр.

– Смотри, – прошептала она, передавая бинокль Тому. – Вон там. Центральная вершина, у основания. Видишь гряду камней?

Том долго всматривался, меняя фокусировку.

– Вижу, – наконец сказал он. – Похоже на морену. Ледник притащил.

– Нет, – Майя покачала головой. – Смотри внимательнее. На саму линию. И на камни рядом с ней. Они не просто лежат. Они выложены в определенном порядке. Это не природа. Это сделали люди.

Том снова поднял бинокль. Он молчал так долго, что Майя начала сомневаться в себе. Может, это и правда игра воображения?

– Ты права, – сказал он наконец, и в его голосе прозвучало удивление. – Это искусственное. Слишком симметрично. Похоже на какие-то знаки. Отсюда не разобрать.

Он опустил бинокль и посмотрел на нее. В его взгляде промелькнуло что-то новое. Не снисхождение, не опека. Уважение. Она увидела то, чего не заметил он, опытный следопыт. Ее «бесполезный» навык оказался ключом.

– Лагерь Кейна, – сказала Майя, и ее сердце забилось быстрее. – Это не их лагерь. Это их послание. Они не могли передать координаты по рации, боялись, что их слушают. Они оставили их здесь. Выложили камнями. Шифр в камне.

Они переглянулись. Они нашли его. Первый след, первую зацепку за тридцать лет. Но радость тут же сменилась тревогой.

– Если мы это видим отсюда, – медленно проговорил Том, снова поднимая бинокль и осматривая окрестные вершины, – то и люди из «Lyra» могут это увидеть. С вертолета, с помощью оптики…

– Они не ищут шифр из камней, – перебила его Майя. – Они ищут «структуру» с помощью георадаров. Они смотрят под лед, а не на камни на поверхности. Они ищут геологическую аномалию, а не археологическую. В этом наше преимущество.

Она была права. Люди из «Lyra» были технарями. Они доверяли своим приборам. А команда Кейна и ее отец были исследователями старой школы. Они доверяли своим глазам и оставляли знаки, понятные только таким же, как они.

– Нам нужно спуститься туда, – сказала она. – И сделать это быстро.

Том кивнул, его лицо снова стало серьезным и сосредоточенным.

– Спуск займет около часа. Нужно будет использовать веревки. Но сначала…