Пять метров и всё…

Феликс Егоров

Пять метров и всё…

Глава 1

Был ясный день. Полуденное солнце стояло высоко, и дворцовый сад заливало тёплым золотистым светом. Лёгкий ветер шевелил листву клёнов, прохлада скользила между кустами, а где-то далеко звенели голоса придворных.

Паша, как обычно, шёл за принцем. Карл всегда брал его с собой – как слугу, как тень, как часть своего привычного мира. Странная связь. Неправильная. Невозможная.

«Почему он вообще обратил внимание на меня? Нас тысячи…» – подумал Паша, но тут же опустил взгляд.

Мысли бегали одна за другой, как птицы, вспугнутые ветром.

Он не заметил, что в кустах поодаль затаился мужчина в тёмной одежде. Тот сидел неподвижно, как вырезанная статуя, держал наготове арбалет. Болт был уже взведён – и направлен прямо в сердце наследного принца.

Один выстрел – и Карла нет.

Карл остановился, будто что-то вспомнил, повернулся к Паше, чтобы спросить пустяк. Именно в этот момент мужчина прицелился… вдохнул… нажал на спуск.

Но болт полетел не туда.

В последнюю долю секунды Паша, будто ведомый чужой силой, толкнул принца в сторону. Хватило одного шага. Одного вздоха. И болт пронзил не Карла.

А Пашу.

– Ваше Высочество! – на крик Карла тут же сбежалась стража. – Вы не ранены?

– Что?.. – Карл смотрел только на одно: на тело слуги. На тело того, кто закрыл его собой. Он даже не понял, что произошло. Лицо побледнело настолько, что стало похоже на фарфор.

– Боюсь, ваш слуга мёртв, – сказал один из стражников, наклоняясь проверить пульс. – Прямое попадание…

В это время стрелок попытался сбежать, но королевская стража быстро перекрыла ему путь, повалила на землю, связала руки. Но Карл этого не видел. Он видел только неподвижные пальцы Паши, раскинутые на траве, и тёмное пятно крови, расползающееся под его телом.

Никто не заметил, как от Карла, тонкой лентой света, потянулась нить – едва мерцающая, будто сотканная из лунного сияния. Она тянулась к Паше. И соединяла их, как пуповина.

Паша не ушёл. Он остался в этом мире – привязанный к принцу, как к живому якорю.

Сам Карл, конечно, ничего не заметил. Да и некогда было: буквально через несколько секунд его увели в лечебницу, пока стражники уносили тело Паши.

Паша стоял там же, где упал. Смотрел на собственное безжизненное тело.

И вдруг почувствовал – нить натянулась. Сильно. Будто кто-то резко дёрнул.

Его потянуло за принцем.

Шаг. Ещё шаг.

И ноги сами пошли вперёд, хотя он не двигал ими. Он будто стал лёгким воздушным шаром, привязанным к руке ребёнка – он мог парить рядом, но уйти дальше – никогда.

Между ним и Карлом было около пяти метров. И дальше – ни шагу.

В лечебнице Карл и лекарь, как им обоим казалось, остались одни.

Карл снял верхнюю одежду, остался с голым торсом. Кожа его была бледна, как растопленный воск. Плечи дрожали – едва заметно, но Паша видел это отчётливо.

Он стоял сзади, не смея даже дышать, хотя дышать уже не мог.

Лекарь проверял руки принца, плечи, ключицы, словно боялся упустить синяк или царапину. Карл сидел неподвижно – только губы тонкой линией и взгляд, упирающийся в пустоту.

Он пытался держать лицо. Но глаза… Глаза говорили другое.

Они были красными. Опухшими. Выдавали всё: боль, шок, растерянность, отчаяние.

– Вы здоровы, Ваше Высочество, – сказал лекарь. – Слава Диаре.

Карл лишь кивнул.

Ему протянули бокал вина – для успокоения. Он взял, будто машинально. Пил, не чувствуя вкуса. Просто чтобы занять руки.

После лечебницы Карла вызвал его отец – король Ловарии, Фридрих IV.

Кабинет короля был величественным: тяжёлый стол из красного дерева, стеллажи, уставленные книгами, два высоких окна, а между ними – гобелен с белым драконом, гербом их рода.

Паша всегда боялся Фридриха. Живым – потому что тот был властелином. Мёртвым – потому что боялся быть замеченным, разоблачённым, или просто… быть слишком близко.

Но выбора не было: нить тянула.

– Сын мой, – начал король. Голос, как всегда, ровный, тяжёлый, внушающий спокойствие и страх одновременно.

– Да, отец, – Карл стоял прямо, но взгляд упрямо опускался вниз. Он не хотел показывать эмоции. Не перед Фридрихом.

– Я получил отчёт от капитана стражи. Стрелок в темнице. – Король развернул свиток. – Что сказал лекарь?

– Я здоров, – тихо ответил Карл.

– Это хорошо, – король впервые позволил себе улыбку. Паша не верил глазам: он никогда не видел, чтобы Фридрих улыбался.

– Сегодня отдыхай, – сказал король. – Все занятия отменяются. Ты… настрадался.

Карл кивнул. Потом тихо, почти неслышно спросил:

– Отец… что будет с Пашей?

Фридрих вздохнул.

– Я ещё не думал. Но время есть.

– Понимаю… Могу идти?

– Да.

Карл поклонился и вышел.

Только когда дверь его покоев захлопнулась, он перестал держать себя в руках.

Он медленно опустился на стул, закрыл лицо ладонями – и плечи задрожали. Тихие, сдавленные всхлипы наполнили комнату.

– За что ты так со мной, о Диара?.. – прошептал он. – Почему он? Почему не я? Что он сделал такого?..

Паша стоял совсем рядом. Глядел на него – и впервые хотел обнять, утешить, сделать хоть что-нибудь.

Он осторожно протянул руку… Дотронулся до плеча принца.

И в тот же миг Карл вздрогнул, опустил руки – и повернул голову в его сторону.

Прямо на него. Прямо в глаза.

Будто видел.

Будто всегда видел.

– Паша… – прошептал Карл, обездвиженный страхом и надеждой. – Ты?..

Паша даже не сразу нашёл слова:

– Я… Вы… видите меня?

Глава 2

– Вижу, – тихо сказал Карл. – Ты… что… как? Слова застряли у него в горле, будто он забыл, как ими пользоваться.

– Я не знаю, – Паша пожал плечами. – Но кажется, мы связаны. Он осторожно коснулся нити – тонкой, серебристой, как луч света в тумане. И только тогда Карл увидел её.

Принц замер. Нить тянулась от его груди к фигуре Паши – живая, пульсирующая, словно дышащая.

– Что это значит? – прошептал Карл.

– Не знаю, – повторил Паша. – Но я понял одно: дальше чем на пять шагов я от тебя уйти не могу.

Карл долго смотрел на него. Неверие, страх, облегчение – всё смешалось в его глазах.

– Тогда… давай на “ты”? – внезапно сказал он. – Ты спас мне жизнь. Имеешь право.

Паша лишь тихо кивнул.

Тишина между ними вдруг стала тяжёлой, как перед бурей. Карл смотрел на Пашу так, будто видел чудо – и одновременно не мог поверить, что то, что он видел мёртвым, теперь стоит перед ним.

Но долго молчать не дали. В дверь осторожно постучали.

– Ваше Высочество, вы есть не хотите? – спросила служанка.

Карл охрипшим голосом ответил:

– Да. Зайдите.

Через минуту стол был накрыт: суп из белых грибов, оленина в вине, мягкие булочки с маслом и мёдом. В воздухе кружился пряный запах – тёплый, домашний, такой реальный, что казалось, словно комната сама дышит.

Карл смотрел на еду, но внутри всё оставалось пустым. Еда казалась картонной – не до неё было человеку, который только что увидел умершего друга живым.

– Спасибо, – сказал Карл, и служанка поклонилась и ушла.

Он взял ложку, сделал пару глотков супа, но мысли были где угодно, кроме стола.

Паша стоял рядом, опустив глаза.

– Ты можешь не стоять надо мной? – устало спросил Карл. – Сядь.

Паша вздрогнул, будто его ударили.

– Мне… нельзя, – прошептал он. – При господине не сидят.

– Господин тебя не видит, – печально усмехнулся Карл. – Садись уже.

Паша нерешительно подошёл к креслу, опустился на самый край – будто боялся оставить на ткани след. Он сидел так, как будто просил прощения у воздуха.

– И что ты теперь будешь делать? – спросил Карл. – Ходить за мной?

– Похоже, что да. Я же говорил – дальше чем на пять метров не могу.

Карл задумался, уставившись в тарелку. Мысли явно вращались вокруг одного: что это теперь значит для них обоих.

– Хочешь есть? – вдруг спросил он.

Пашу этот вопрос почти шокировал.

– Нет… – прошептал он. – Я не чувствую голода.

Карл отломил кусочек булочки и протянул ему.

– Попробуй.

Не приказ – просьба. Забота.

Для Паши это было больше, чем жест. Живым ему никто никогда… никогда не давал еду просто так.

Он попытался взять кусочек – но пальцы прошли сквозь тесто, и крошки посыпались на стол и на пол.

Паша замер. Потом опустил глаза.

– Понятно… – тихо сказал он. – Я… не могу.

– Жаль, – тихо ответил Карл и вернул булку на тарелку.

И тут – новый стук. На этот раз лёгкий, знакомый.

– Брат? Ты тут? – спросил знакомый голос.

– Да. Заходи, Ханна.

Вошла его сестра-близнец – лёгкая, как утренний ветер. Белые локоны, сияющее платье, размеренность движений – Паша невольно застыл. Живым он не смел смотреть на неё так открыто, но сейчас… сердце призрака почему-то сжалось.

Она подошла к креслу, где сидел Паша. Призрак мгновенно вскочил и отошёл за Карла.

Ханна села.

– Ты обедаешь? – спросила она.

Карл кивнул.

Пара секунд молчания.

– Ты хотела поговорить? – спросил он.

– Да… – Ханна придвинулась ближе. – Как ты?

Карл усмехнулся одним уголком губ – пусто.

– Живой.

Она посмотрела на вторую тарелку:

– Ещё будешь?

– Нет.

Ханна нахмурилась, чувствуя неладное. Она хорошо знала брата, и его сейчас будто не было в комнате.

Ложка замерла в его руке. Он смотрел в пустоту, и под ресницами дрожала тень.

– Всё хорошо? Позвать лекаря? – спросила она тихо и мягко.

– Нет… – Карл покачал головой. – Ханна…

Он сглотнул.

– Сегодня… я же чуть… не умер. Прямо сегодня. Если бы он… – взгляд упал на Пашу – …если бы он не толкнул меня… я бы…

Ханна молчала. Её взгляд стал мягким – сочувствующим. Она впервые увидела в нём не принца, а брата.

– Слуга… – тихо начала она.

– Он не слуга, – перебил Карл. И сам удивился, как твёрдо это прозвучало. – Он… друг.

Паша замер. Слово «друг» обожгло его сильнее любого крика при жизни.

Вечером Карл пошёл умываться. Паша хотел остаться, но не смог – нить потянула его следом, будто невидимый поводок.

– Повернись, – сказал Карл, и в голосе не было раздражения – лишь смущение. Паша послушно повернулся спиной. Он слышал звук воды, видел отблески свечей на стене. Слышал тихий вздох Карла, когда тот окунал лицо в холодную воду.

– Всё, – наконец сказал принц. – Можешь обернуться.

Карл вытирал волосы полотенцем, глядя в зеркало. Он выглядел моложе – и одновременно старше, чем утром.

В спальне Карл лёг на кровать. Паша стоял рядом, как тень, как охрана, как часть воздуха.

– Паш, пожалуйста, – тихо попросил Карл, закрывая глаза. – Не смотри. Я… не могу уснуть.

Паша кивнул и отвернулся. Темнота ночи легла в комнату мягко. Карл дышал ровно – сквозь усталость, сквозь страх, сквозь пережитое.

Паша смотрел на мирно спящего принца – и впервые почувствовал, что ночи стали длинными не из-за темноты.

А потому что теперь он не может уйти никуда. Даже к окну – далеко. Нить держала его прочно, как судьба.

И всё же… он не был один. И, возможно, впервые в жизни – был кому-то нужен.

Глава 3

И когда первые лучи коснулись окна, Карл потянулся, открыл глаза и сразу посмотрел туда, где стоял Паша.

Так прошла ночь для молодого призрака – длинная, тягучая, скучная.

– Здесь, – грустно ответил Паша. – А куда я денусь?

– Доброе утро… Ты всё ещё здесь?

Через несколько минут в комнату уже заглянули слуги – утро во дворце шло своим чередом. Карл был одет и почти собран, когда в дверь постучали.

– Сейчас буду, – отозвался Карл

– Ваше Высочество, – проговорила служанка, – Его Величество ждёт вас в столовой.

Он обернулся к Паше, тихо, чтобы никто не услышал:

– Если бы был… я не знаю, – Паша опустил взгляд. – Но я точно здесь.

– Скажи честно… ты точно не моя галлюцинация?

Карл провёл ладонью по лицу, как будто пытаясь стряхнуть остатки сна.

– Вот именно это меня и пугает, – пробормотал он. – Скажи что-нибудь… чего я не мог бы сам придумать.

Паша моргнул.

– Думаю, что очень не хочу быть призраком, – честно сказал Паша. – И ещё думаю, что у тебя опять один носок не до конца натянут.

– Например? – Например… что ты думаешь обо всём этом.

Карл резко посмотрел вниз – и правда, носок был смят.

– Ну… что-то вроде да.

– Да чтоб тебя… – тихо выдохнул он. – Ладно. Значит, ты настоящий. Паша пожал плечами.

Снова стук в дверь.

– Иду! – громко ответил Карл.

– Ваше Высочество? – голос слуги. – Его Величество ждёт.

Он почти беззвучно добавил, повернувшись к Паше:

– Я и хочу, и не хочу. Но иначе не получается.

– Ходить за мной ты… всё ещё обязан? Паша кивнул.

Карл вздохнул.

– Пока что хожу, – буркнул Паша.

– Ну что ж. Пойдём… или поплывём, или протащимся – как у тебя это работает?

Карл едва заметно улыбнулся и направился к двери. Паша последовал за ним – как тень, как тёплая боль, привязанная к сердцу. Пять метров. Ни больше, ни меньше.

А о том, как теперь жить вдвоём там, где всегда был один он. И впервые за утро Карл подумал не о смерти.

Столовая на первом этаже была просторной и светлой. Паша никогда не был здесь при жизни – рабам сюда вход был закрыт. Но теперь он стоял позади Карла, ровно в пяти шагах.

Королева – светлая, мягкая, с добрыми глазами. Когда-то, много лет назад, она дала маленькому Паше леденец – такой же, как своим детям. Тогда он впервые подумал, что не все аристократы одинаковы.

Король и королева сидели за столом.

На столе стояла еда, которую он видел только издалека.

Фрукты – груши, виноград, земляника – сияли словно игрушечные.

Супник из серебра источал густой аромат репы и белых грибов. Рядом – тушёная оленина в красном вине, нарезанная тонкими ломтиками. Дальше – маленькие перепёлки с медовой корочкой. Булочки – мягкие, тёплые, посыпанные маком.

И никогда бы не попробовал её даже живым.

Паша никогда не был так близко к подобной еде.

Но принц всё равно увидел.

Карл заметил его взгляд и на секунду обернулся. Паша быстро отвёл глаза – привычка, вбитая годами.

Голод Паши исчез вместе с жизнью, но запахи всё ещё были. А смотреть – было мучительно.

Пять метров. Всегда.

Он понимал: Карл должен есть. Должен жить. Умываться, есть, идти в уборную – продолжать. А он… только следить.

– Хорошо, отец, – тихо ответил Карл. Почти шёпотом.

– Сын мой, – спросил король, – как ты спал?

Королева, мягким голосом, сказала:

– Ты пережил страшный день, но тебе нужно поесть, дорогой. Поешь хоть немного.

Паша стоял за его спиной – тихо, невидимо, чужой.

Карл покорно взял кусочек курицы.

– У тебя по расписанию фехтование, – напомнил король. – Это может отвлечь тебя.

В комнате уже лежала подготовленная одежда для тренировки.

– Паш, можно я переоденусь? – спросил Карл.

Ткань шуршала. Карл снимал камзол – когда-то Паша всегда выходил в такие моменты. Сейчас – нет дверей. Нет выбора. Нет жизни.

Паша кивнул и отвернулся к окну, хотя уходить он всё равно не мог.

– Всё, – сказал Карл. – Можешь смотреть.

Но не видел этого мира при жизни.

Он стоял в светлой рубашке, а поверх – синяя жилетка с гербом династии. Одежда сидела иначе – как на будущей власти, не на мальчике. Паша вдруг понял, что никогда не видел Карла таким. Только слышал рассказы.

А второй – нет.

Тренировочный меч в руке Карла звякнул – чисто, стально. Напоминая, что один из них жив.

Зал для фехтования оказался огромным.

А над всем – герб с белым драконом.

Своды, каменные стены, тяжёлые лавки по периметру, тёмные, строгие. Деревянный «козёл», отполированный руками и сапогами учеников.

Но впервые – видел то, что было частью Карловой жизни.

Паша стоял – и понимал, что не принадлежит этому месту.

Тренировка длилась долго. Карл был мокрым от пота, но собранным, красивым, уверенным. Слуги подали разбавленное вино – он выпил залпом.

– Я пойду умыться, – сказал он вслух.

В банной комнате Паша отвернулся. Вода плескала – Карл мылся.

– Можешь повернуться, – сказал он спустя минуту.

Глаза уставшие, но мягкие.

Паша неуверенно обернулся. Карл был в воде, в купальных штанах, мокрые волосы прилипли ко лбу.

– Мне нужно понять… кто ты теперь. И что это за нить. Почему вижу тебя только я.

– Паш… я хочу после купания пойти в библиотеку.

– Как скажешь.

– Я не знаю, – тихо повторил Паша. – Ничего не знаю.

Карл опёрся локтями на колени, наклонился вперёд.

– Не знаю, – Паша пожал плечами. – Я вообще больше тебя ничего не знаю.

– У меня есть час свободного времени. Пойдёшь со мной?

– А куда я денусь…

– Да, верно. Значит, ты без меня и шагу не сделаешь?

– В пределах пяти шагов – нет.

– Если… меня не станет?

Карл вздохнул.

– Тогда надеюсь, в библиотеке найдутся ответы, – мягко сказал он.

Глава 4

И после купания Карл – вместе с Пашей – направился в библиотеку. Она находилась в другом крыле дворца, и принц уверенно открыл тяжёлую дубовую дверь.

Паша сюда никогда не входил. При жизни рабам было строго запрещено даже приближаться к этим залам.

Теперь же он шёл рядом с принцем, оглядываясь настороженно – будто вот-вот кто-то должен был схватить его за плечо и выгнать.

Высокие книжные стеллажи уходили в полумрак, пахло старой бумагой, чернилами и каким-то сухим, умиротворяющим теплом. Карл шёл вдоль полок, проводя пальцами по корешкам, будто вспоминая, с чего начать.

К ним приблизился библиотекарь – низенький старичок в тёмной мантии, с круглой спиной и густыми бровями.

– Ваше Высочество, – мягко произнёс он. – Вам помочь что-то найти?

Паша мгновенно напрягся, забыв на секунду, что его никто, кроме Карла, не видит. Он застыл, будто провинившийся ребёнок, ждущий наказания.

Карл покачал головой:

– Нет, благодарю. Если понадобится, я сам подойду.

– Как пожелаете, – старик почтительно поклонился и бесшумно удалился.

Карл ещё несколько минут ходил между стеллажами, останавливаясь то у одной полки, то у другой.

Паша шёл за ним, стараясь не наступать на старые ковры, хотя это было уже не важно – он всё равно не оставлял следов.

– Как я и думал, – тихо сказал Карл. – Здесь нет.

– Чего нет? – спросил Паша, озираясь, будто ответ мог быть спрятан между книг.

– Ни единой книги о… – Карл посмотрел на него. – Впрочем, есть у меня идея. Пошли.

Через пару минут они дошли до узкой двери в конце коридора. Карл достал из внутреннего кармана маленький ключ – старый, тёмный, отполированный частыми прикосновениями – и аккуратно вставил в замок. Щелчок прозвучал удивительно громко в тишине библиотеки.

– А мне… сюда можно? – тихо спросил Паша, неуверенно глядя на принца.

Карл усмехнулся:

– Забыл? Тебя никто, кроме меня, не видит.

Он распахнул дверь.

– Значит, можно. Да и кто станет выгонять тебя, если я сам здесь? Я наследный принц – меня отсюда никто не выставит, так что и ты в безопасности. Пока со мной, тебе везде «можно».

Комната была куда меньше основного зала – узкая, заставленная книгами от пола до потолка. Воздух был пыльный, прохладный, пах чем-то старым и забытым – как будто именно здесь хранилась сама память Ловарии.

Карл шёл быстро, взгляд прыгая по корешкам.

– Тут точно должно быть что-то подходящее… – пробормотал он, скользя пальцами по полкам.

– А что ты вообще ищешь? – не выдержав, спросил Паша.

– Ответы, – коротко сказал Карл. – На вопросы о тебе.

Он обернулся:

– Помоги мне, если можешь. Скажи всё, что считаешь важным.

Паша сжал пальцы, будто собираясь с силами.

– Карл… мне нужно признаться, – произнёс он тихо.

Принц остановился, повернулся к нему, и его взгляд стал серьёзнее – настолько, что Паша даже испугался. Но отступать уже было поздно.

– Я… не умею читать. По-вашему.

Карл моргнул.

– Ты не умеешь читать?

Паша опустил голову, словно ожидая упрёка.

– Не умею… По-нашему, по любичи – немного. Лёгкие фразы. «Мама мыла раму»… что-то такое. Но по-вашему… совсем нет. Прости.

Карл снял с полки книгу, но не открывал её – просто смотрел на Пашу.

– Стоп. В смысле – «не умеешь читать»?

– В смысле… не учили, – мягко сказал Паша. – Рабам раньше не надо было. Надо было понимать приказы, а не буквы.

Карл вздохнул, но не раздражённо – скорей задумчиво.

– Понятно… Ладно. Тогда я сам всё найду.

Он обернулся к стеллажам.

– А если тебя какая-нибудь книга заинтересует – говори. Я прочитаю.

Паша отвёл взгляд. Ему стало мучительно неловко.

Карл – умный, образованный, принц, читающий любые книги, знающий все слова…

А он – даже буквы чужого языка не способен понять.

Чтобы скрыть зарождающиеся призрачные слезы, Паша отошёл к дальнему стеллажу и сделал вид, что изучает корешки, хотя для него это были просто красивые, но чужие узоры.

И в этот момент Карл вдруг воскликнул слишком громко:

– Вот!

Паша подскочил, будто его ударили током.

– Ой… извини, – виновато произнёс Карл, приглушая голос. – Кажется, нашёл.

Он взял толстую книгу и перенёс на узкий стол.

Паша сел рядом – почти касаясь стола, хотя он не оставлял ни тени, ни веса.

Карл пролистал несколько страниц – бумага мягко шуршала.

– Нашёл! – произнёс он, и специально стал читать вслух:

– «Если человек отдаст жизнь за другого, существует небольшой шанс, что оба будут связаны судьбами. И пока жив спасённый, спасавший будет оставаться рядом с ним».

Он поднял глаза:

– Наш случай?

– Да, – тихо кивнул Паша.

Карл быстро перебирал страницы.

– Может… можно как-то расширить радиус? Пять метров – это катастрофически мало…

Он нашёл следующее место и снова прочитал:

«Расстояние меж душами фиксируется в момент жертвы. Но редкие случаи сильной воли или вмешательства высших сил могут изменить предел».

– То есть… можно? – оживился Карл. – Но что именно значит «сильная воля»?

Он задумался.

– Если мне будет угрожать опасность – ты сможешь уйти дальше пяти метров?

– Я… не знаю, – признался Паша.

Он замялся, потом поднял глаза:

– Карл, а могу я… уйти туда? На тот свет?

Карл пролистал книгу дальше, нахмурившись.

– Тоже хороший вопрос…

Он нашёл нужный абзац.

– Вот… Слушай: «Спасший может уйти только когда спасённый умрёт естественной смертью. В иных случаях…»

Карл запнулся.

– Что? – спросил Паша.

Карл прочитал:

«…он останется душой на земле, не сможет уйти на тот свет».

Он закрыл книгу и тихо сказал:

– Паша… прости. Это должен был быть я. Не ты.

Карл ещё несколько секунд смотрел в книгу, будто надеялся, что буквы изменятся, исчезнут, опровергнут сами себя. Но строчки были теми же – чёрными, холодными, беспощадными.

Он медленно опустил её на стол и накрыл ладонью.

– Прости, – повторил он едва слышно, – это должен был быть я, а не ты.

Паша открыл рот – хотел что-то сказать, но Карл резко поднял руку:

– Не перебивай. Пожалуйста.

Он вздохнул. Голос у него был не тревожный и не злой – скорее… сломленный.

– Болт летел в меня, – произнёс он, глядя на деревянную поверхность стола. – В меня, Паша.

Ты оказался рядом только потому… что я позвал тебя пойти в сад.

Потому что хотел поговорить. Потому что мне… одиноко было утром.

Он поднял голову – и Паша впервые увидел в этом взгляде не страх, и не удивление.

А ту самую тяжёлую, давящую вину, которую люди обычно прячут глубоко-глубоко – туда, где болит сильнее всего.

– Теперь выходит, – тихо сказал Карл, – что ты застрял здесь только потому, что я дышу.

Что каждый вдох, который делаю я… – он коснулся груди, – держит тебя на этой стороне. Ты не можешь уйти туда, куда уходят все. Ты не можешь спать. Не можешь есть. Не можешь жить. Потому что живу я.

Паша опустил глаза.

Карл продолжил, глядя куда-то в пустоту между полок:

– Если бы я… если бы я не остановился, не обернулся, не спросил что-то глупое… Если бы я просто… шёл дальше. Ты бы успел отойти в сторону. Ты бы не… Он замолчал.

Голос сорвался.

– Ещё один шаг, – выдохнул он. – Один единственный шаг – и ты жил бы.

Паша осторожно сделал шаг ближе – настолько, насколько нить позволяла.

– Карл… – шёпотом сказал он. – Ты не виноват.