Драконье сердце

Ася Фан

Драконье сердце

Переворот в новую жизнь

Переодевшись в неприметный дорожный костюм – плотную ткань цвета выжженной травы, не сковывающую движений, – я вновь спустилась в подземелье. Влажный воздух темницы пах сыростью и отчаянием, смешиваясь с едва уловимым ароматом железной ржавчины и давней крови. Каменные ступени скрипели под ногами, отзываясь глухим эхом, будто сами стены шептали предостережения. Подойдя к клетке, я небрежно облокотилась на шершавую каменную стену, ощущая под ладонью ледяную шероховатость камня. Пристально взглянула на пленника, позволяя взгляду задержаться на его силуэте, очерченном голубым свечением рун.Война тянулась бесконечно, словно мрачная тень, накрывшая земли своим холодным крылом. Дни сливались в недели, недели – в месяцы, а небо над головой всё так же оставалось свинцово‑серым, будто застывшим в вечном предгрозовом ожидании. Ради победы я пошла на немыслимое – позволила взять себя в плен. Сердце колотилось, как пойманная птица, когда вражеские воины волокли меня по каменистой дороге, но я стискивала зубы и гасила в себе страх. Притворяясь безвольной добычей, я жадно впитывала каждое слово, доносившееся из вражеских уст, ловила интонации, замечала паузы, улавливала скрытые смыслы. Так мне удалось выудить имена тех, кто составлял костяк вампирского отряда: величественное, почти поэтичное Велирий – будто отзвук старинной баллады; резкий, словно удар кнута, Шей – односложное, хлесткое имя, будто выстрел в тишине; бдительные стражи Ней и Рон – их имена звучали как двойной стук сердца, ровный и неумолимый. Остальные либо не упоминались, либо их попросту не было в этом зловещем кругу. Благодаря моей хитрости их выследили. Меня освободили, но тут же схватили вновь – вместе с одним из ключевых вампиров. В тот момент, когда грубые руки сомкнулись на моих запястьях, я даже не вздрогнула. Внутри меня не вспыхнуло ликование от их поимки: я‑то планировала взять его под свой контроль, выстроить тонкую игру, где каждая фигура двигалась бы по моему замыслу. Однако в глазах соратников я оставалась лишь девушкой, чьё место – вдали от поля боя, за крепостными стенами, у очага. «Ты только мешаешь», – звучало в мой адрес снова и снова, и эти слова царапали, как ржавые гвозди по стеклу. Вернувшись в город, мы заточили Велирия в темницу. Подземелье дышало холодом и древностью – каменные стены, покрытые мхом и каплями конденсата, словно плакали от вековой тоски. Клетка, сковавшая его, была оплетена руническими письмена gefs – древними символами, выгравированными на металле с такой тщательностью, что казалось, будто они пульсируют в полумраке. Эти знаки, сплетённые в замысловатый узор, блокировали любую магию, превращая могущественного вампира в беспомощную жертву. Путы, накинутые сверху, мерцали холодным голубым светом, словно застывшие молнии, пронзающие тьму.

Его слова оборвались резким движением – он случайно ударился о решётку. Металл, пропитанный антимагическими чарами, обжёг кожу, оставив кровавый волдырь.– Неплох, – процедила я, оценивающе скользнув взглядом по его фигуре. Линия плеч, напряжённые мышцы, гордая посадка головы – всё говорило о силе, которую не смогли полностью сломить даже эти путы. – Но всё же вампир. Удивительно, что тебя так легко поймали. Велирий, сидящий в клетке, обвитой письменами рун, усмехнулся с едкой иронией. Его глаза, тёмные, как бездонные озёра в ночи, скользнули по мне с ленивым пренебрежением. Он даже не удостоил меня взглядом – словно я была лишь тенью, мелькнувшей у решётки, недостойной его внимания. – Конечно, попался. Если бы не раскол среди нас, мы бы легко ускользнули, а тебя оставили бы в виде высушенной куклы. Наш бывший командир предлагал иной путь: связать по рукам и ногам, усадить на стул и наблюдать, как жизнь медленно покидает твоё тело. Думаю, ты удивлена моему отношению к пленным. Не все из нас, долгоживущих, пьют кровь ради удовольствия – многие вынуждены делать это ради выживания нашего вида. Животная кровь, увы, не подходит, а разбойников и прочих лихих людей мы практически истребили в окрестных лесах. Можешь даже считать это услугой, если, конечно, совесть позволяет.

Я молча наблюдала, прислонившись к стене. Мои белоснежные волосы, заплетённые в тугую косу, контрастировали с тёмным камнем подземелья, словно лунный свет на фоне грозовых туч. Одежда – лёгкая, почти невесомая, из материала, не стесняющего движений, – не скрывала готовности к бою. На поясе по‑прежнему покоился меч, словно молчаливый страж, его рукоять удобно ложилась в ладонь, а клинок, скрытый в ножнах, ждал своего часа.

–Зачем тебе это?– Что ж, спасибо за то, что облегчили нам, рыцарям, работу. Хоть и не сражались с бандитами… – начала я, но в этот момент в помещение ворвался высокий парень. Его шаги эхом разнеслись по подземелью, нарушая гнетущую тишину. Он приблизился ко мне, и его дыхание, горячее и прерывистое, коснулось моего уха, когда он прошептал кое‑что на ухо. Моё лицо мгновенно изменилось: спокойствие, словно тонкая маска, треснуло, и на смену ему пришла холодная ярость, застывшая в глазах, как лёд на зимнем озере. Это явно развеселило его – в его взгляде вспыхнул злорадный огонёк, а губы растянулись в ухмылке. Он притянул меня к себе, пытаясь поцеловать, но я ответила укусом – резким, точным движением, впиваясь зубами в его нижнюю губу. В ответ – резкая пощёчина. Голова дёрнулась, во рту появился солоноватый привкус крови. Я оказалась на коленях перед решёткой, губы кровоточили, но взгляд не дрогнул. – Ты ещё пожалеешь о том, что отвергла меня, Эми, – бросил он и исчез в полумраке коридора, его шаги затихали, оставляя после себя лишь эхо и горький привкус обиды. Я вытерла кровь с губ тыльной стороной ладони, коснулась решётки – металл был холодным, как лёд, – и, посмотрев на вампира, усмехнулась: – Ну, вы не самые жестокие существа. Люди в несколько раз больше отличаются жестокостью. Взяв стакан, стоявший в углу темницы – пыльный, с едва заметными разводами от времени, – я достала меч. Лезвие блеснуло в тусклом свете, отражая голубое сияние рун. Одним движением я рассекла ладонь – боль вспыхнула ярко, но тут же угасла, уступая место решимости. Алая кровь каплями наполнила сосуд, каждая капля падала с тихим стуком, словно отсчитывая мгновения. Протянув его Велирию, я произнесла: – Держи. Выпей – думаю, это поможет залечить царапины. Оставив стакан в зоне досягаемости, я ушла, на ходу перевязывая ладонь куском ткани, пропитанной целебными травами. Ткань прилипала к ране, но боль лишь обостряла чувства, делая меня ещё более сосредоточенной. К вечеру я вернулась с ключами. Дверь клетки со скрипом отворилась – звук был таким пронзительным, что, казалось, разбудил саму тьму подземелья. Пленник так и не поблагодарил меня за помощь с разбойниками, но меня это не волновало. Его молчание не тревожило – он и не собирался говорить. Но то, что произошло дальше, пробудило в нём интерес. Я вошла, с трудом развязала узлы и расстегнула застёжки на его оковах. Металл скрежетал, сопротивляясь, но мои пальцы, несмотря на боль в порезанной ладони, действовали уверенно. Когда вампир оказался свободен, я встретилась с ним взглядом. Мои глаза – голубые, как ледяное озеро под полуденным солнцем, – смотрели прямо в его тёмные, словно бездонные пропасти, где таились века тайн и боли. Велирий, едва освободившись, прижал меня к стене, перекрывая пути к отступлению. Его пальцы сомкнулись на моём запястье, но в этом жесте не было угрозы – лишь попытка понять, разгадать. Я спокойно дышала, слушая его вопросы, сыпавшиеся, словно град на каменную мостовую:

Я улыбнулась – возможно впервые при нём. Наверное, у меня милая улыбка: лёгкая, с едва заметной ямочкой на щеке, и не скажешь, что эта девушка с красивыми глазами и приветливой улыбкой способна на то, на что способна я. В этом мгновении я почувствовала странную лёгкость – будто сбросила невидимый груз, который носила годами.– Зачем спрашиваешь? Затем, что я не хочу, чтобы хороший человек – пусть и вампир – страдал. Рядом с тобой я не чувствую опасности, значит, ты добрый человек. Сегодня король умрёт от моей руки, и вековой войне придёт конец. Чтобы не пострадать, уходи как можно дальше. Я расплела косу – белоснежные локоны рассыпались по плечам, но я быстро собрала их в хвост, перехватив кожаной лентой. Пряди, словно отлитые из лунного света, скользнули по спине, а я на миг задержала взгляд на своих пальцах – они всё ещё хранили тепло металла решётки. Вампир смотрел на меня с изумлением, чуть склонив голову, и в его глазах мелькнуло что‑то неуловимое – не то недоверие, не то восхищение. А я лишь улыбнулась. Оказывается, таких, как он, тоже можно ввести в шок. – И прости, что подставила. Из‑за меня тебя схватили, – улыбнулась я и, оттолкнувшись от стены, направилась к выходу из темницы. Шаги отдавались глухим эхом, словно подземелье не хотело отпускать меня. На мне были практичные штаны из плотной ткани, не стесняющей движений, и облегающая майка, подчёркивающая готовность к бою. На поясе по‑прежнему висел меч – мой молчаливый спутник, чья рукоять уже стала родной в ладони. Ладонь, которую я порезала, была аккуратно перемотана целебной тканью, пропитанной горьковатым настоем трав; каждый шаг слегка натягивал повязку, но боль лишь обостряла чувства. Я была настроена серьёзно – словно клинок, вынутый из ножен и готовый к удару. – Удивлён, что ты испытываешь стыд перед своим врагом за то, что сделала. И что твои сородичи считают это правильным и даже богоугодным делом. Единственное, что не состыкуется, – это твоё странное желание убить своего сюзерена и окончить эту бессмысленную войну. Ты сама об этом догадалась или кто‑то подсказал? Неужели тебе так сильно доверяют, что дадут подойти к Нему, ребёнку вашего Бога, и не будут мешать его убийству? Ты серьёзно? Вампир, пряча искреннее удивление за жёсткими словами и грозной интонацией, пытался понять мои мотивы. Его взгляд скользил по мне, отмечая каждую деталь: уверенную поступь, прямой взгляд, сжатые в решимости губы. Он почти не обращал внимания на мою женскую красоту – длинные ресницы, тонкие черты лица, – и лёгкий запах крови, исходивший от раны на руке. Для него я была не женщиной, а союзником, чья непредсказуемость одновременно пугала и восхищала. – Я помогу тебе, но клятвы верности не дам, – сказал бывший пленник, сделав едва заметный пасс рукой. Воздух вокруг дрогнул, словно от лёгкого ветерка, а моя рана мгновенно затянулась, оставив лишь бледный шрам – память о мгновении слабости. – Представишь меня солдатам и охранникам как своего подчинённого. Я наведу на себя временный морок. Я застыла на месте, полуобернувшись. Услышав его предложение, я подняла глаза, полные изумления. Сначала мой взгляд задержался на нём – высокий, с гордой осанкой, с глазами, в которых таились века тайн; затем скользнул к зажившей ране. Кожа была целой, без следа крови, лишь лёгкий зуд напоминал о недавней боли. Велирий подошёл к стакану с кровью и выпил его до последней капли, словно утоляя не голод, а любопытство. – Мне не так сильно доверяют, но есть те, кто так же хочет свергнуть нынешнего короля. Просто так к нему не подобраться, поэтому мы разобьёмся на группы: одни будут отвлекать, другие – подчищать, а один – убивать. После этого тут будет хаос, и мой отряд уйдёт с этих земель. Я не хочу больше войны – от неё страдают простые люди и дети. А королю всё мало крови, поэтому, как бы трудно ни пришлось, я убью его. Наблюдая за ним, я всё ещё не понимала, зачем ему вмешиваться во всё это. Его слова звучали искренне, но в них таилась загадка – как в древней рукописи, где между строк прячется истинный смысл – Но я всё же не понимаю, зачем ты хочешь вмешаться во всё это. Не факт, что мы выберемся живыми. Беги лучше. – Ты не лжёшь и не боишься говорить правду. Это достойно уважения, – произнёс лжечеловек, и в его голосе прозвучала непривычная мягкость, словно он впервые за долгие века встретил равного. – Я последую за тобой по нескольким причинам: хочу завершить эту бессмысленную войну, помочь покарать виновного и… развеять скуку. Да, именно скуку. Нам, долгоживущим, просто скучно будет жить вдали от гущи событий. Я ещё не видел ни одного своего сородича, который добровольно решил бы остаться в глуши и пасти животных или выращивать пшеницу. Отказа не приму. Всё равно последую за тобой. Думаю, клинок опытного воина не будет лишним.

– Хорошо, я не буду отговаривать. Клинок в опытных руках никогда не помешает. Но всё же это будет опасно.

Я поправила меч на поясе, ощутив его надёжное присутствие, и направилась к своему отряду – нужно было всё обсудить. Велирий молча кивнул мне и произнёс плетение призванного клинка. Воздух сгустился, задрожал, и в его руке возник меч – не из стали, а из мерцающей тени, словно выкованный из сумерек. Он тут же повесил его себе на пояс, и клинок растворился в складках одежды, оставив лишь едва уловимое сияние. Закрыв клетку и оставив там свою магическую копию – размытый силуэт, едва различимый в полумраке, – лжечеловек поспешил за мной. Вскоре он нагнал меня, но не стал обгонять, держась чуть позади, как тень, которая не хочет опережать своего хозяина.

Дойдя до своего отряда – не особо большого, всего восемь человек, включая меня и теперь уже вампира, – я услышала:

– Эми, мы уже всё решили, пока ты освобождала всех. Мы отвлекаем охрану, а тебе предстоит самое сложное – убить правителя, – сказала одна из моего небольшого отряда, девушка с короткими, почти мальчишескими волосами, подстриженными неровно, будто она сама взяла в руки ножницы. Её глаза, серые, как сталь, смотрели прямо, без тени сомнения.

– О, у тебя спутник есть?

– Да, один знакомый. Он мне поможет, в случае чего тоже подстрахует.

– Отлично, тогда за дело, – низким, словно приглушённым бархатным басом произнёс парень, кутаясь в шарф, скрывавший половину лица. Его глаза, пронзительные и холодные, как льдинки, сверкнули из‑под ткани. В движениях чувствовалась выверенная точность – он явно не раз бывал в бою.

Я кивнула, и мы двинулись к дворцу – величественному, словно высеченному из монолита, с устремлёнными в небо шпилями, которые пронзали облака, как копья. Окна, мерцавшие в лунном свете, напоминали глаза дремлющего зверя – то ли спящего, то ли лишь притворяющегося. Стены, сложенные из тёмного камня, хранили следы веков: трещины, похожие на морщины, и лишайники, словно седые пряди.

Велирий следовал за мной тенью – бесшумной, почти невидимой. Он ни единым движением не выдал удивления при виде небольшого отряда людей: их запах он уловил ещё за десятки метров, задолго до того, как мы свернули в их сторону. Его ноздри едва заметно дрогнули, улавливая смесь ароматов – пота, металла, кожи, и едва уловимой нотки страха, которую пытались скрыть все, кроме меня.

Лжечеловек молчал, ожидая начала действа. Он не вступал в разговоры с заговорщиками, лишь холодно кивал, одобряя их план. Его задача была проста: помочь нам в меру своих сил и выжить в хаосе, который вот‑вот поглотит это королевство, словно огненный вихрь, сметающий всё на своём пути. В его глазах, тёмных и бездонных, таилась давняя усталость – усталость от веков, от бесконечных войн, от однообразия бессмертия. Но сейчас в них вспыхнул огонёк интереса – как у ребёнка, которому наконец дали новую игрушку.

Мы приближались к дворцу, и воздух становился гуще, словно пропитанный ожиданием. Ветер, до этого лёгкий и игривый, теперь нёс с собой металлический привкус – предвестник битвы. Я сжала рукоять меча, ощущая, как тепло металла передаётся ладони. Впереди ждала не просто победа – впереди ждала судьба, которую мы собирались переписать кровью и отвагой.

Когда отряд разделился на группы, я ни на шаг не отступила от своего решения. Ловко, словно кошка, перепрыгивала с крыши на крышу – для меня это было не сложнее, чем шагать по пенькам в лесу. С тех пор как я вступила в армию, такое перемещение стало моей второй натурой: мышцы помнили каждый прыжок, а взгляд мгновенно выхватывал надёжные выступы и удобные карнизы. Ветер свистел в ушах, а внизу расплывались в размытые пятна черепичные крыши и узкие переулки – мир превращался в череду стремительных мазков, пока я летела вперёд, чувствуя, как адреналин разгоняет кровь, а сердце бьётся в унисон с ритмом прыжков.

Добравшись до замка, мы столкнулись с новой преградой: пройти через главный вход означало верную смерть. Массивные дубовые двери, окованные железом, казались неприступными, а над ними, словно немые стражи, нависали бойницы, из которых в любой момент могли хлынуть стрелы, острые и безжалостные, как приговор. Пришлось карабкаться вверх по гладким, словно отполированным стенам. Каждый сантиметр давался с трудом – пальцы скользили по холодному камню, а под ногтями скапливалась пыль веков, сухая и колючая. Велирий молча следовал за мной, магией отводя взгляд редких стражников. Его движения были почти незаметны: он скользил вдоль стены, будто тень, растворяясь в полумраке. Лишь изредка ему приходилось вступать в бой – тогда он действовал быстро и безжалостно, словно тень, скользящая в ночи. Один взмах клинка – и стражник беззвучно оседал на камни, не успев издать ни звука, его глаза застывали в немом удивлении.

Стены замка оказались почти идеально ровными, что превратило подъём в изнурительное испытание. Велирию, несмотря на его долгожительство и отточенные навыки, приходилось нелегко – видно, он подзабыл искусство скалолазания. Его пальцы время от времени срывались, а дыхание становилось тяжелее, но он упрямо цеплялся за каждый выступ, не позволяя себе отстать. Я же, словно ящерица, взобралась на самый верх, чуть повозилась с оконной рамой – скрип старых петель резанул слух, будто крик раненого зверя, – спрыгнула в комнату и начала красться к кровати. Пол под ногами казался живым: каждая доска могла предательски заскрипеть, каждый шорох мог стать последним. Воздух был пропитан запахом старины – пылью, деревом и едва уловимой ноткой страха, застывшего в этих стенах.

Шаги мои были легки, но, видимо, я всё же издала какой‑то звук – едва уловимый скрип, похожий на вздох. Дверь резко распахнулась, и вбежала стража, пытаясь схватить преступников. Их доспехи гремели, как колокола судьбы, а факелы разбрасывали по стенам безумные пляшущие тени, превращая комнату в арену для призрачного танца. Велирию этого хватило: он метнулся вперёд и оказался прямо перед клинками стражей. Его фигура размылась в воздухе – лишь блеск стали и тихие хрипы говорили о том, что бой уже закончен. Он двигался с такой грацией и точностью, что казалось, будто сама тьма направляла его меч.

Естественно, короля разбудили. С вооружёнными мечами, алебардами и копьями опытными солдатами дитю ночи и дня пришлось нелегко. Они сражались молча, не зовя на помощь, словно призраки, исполняющие древний обряд. Лязг оружия, глухие удары, прерывистое дыхание – всё слилось в жуткую симфонию смерти, где каждый звук был нотой в этой мрачной мелодии. Я уворачивалась, ныряла под взмахи клинков, чувствовала, как остриё проносится в миллиметре от кожи, оставляя после себя ледяной след. Каждый миг мог стать последним, но адреналин гнал вперёд, превращая страх в холодную ярость, которая пылала в груди, как неугасимый огонь.

Это был уже старый, но похотливый король – из его постели в панике выбежала молодая обнажённая девушка. Её крик разорвал тишину, но тут же оборвался, заглушённый хаосом битвы. Чтобы добраться до кровати правителя, мне пришлось убить двоих стражников. Их глаза, полные недоумения и боли, навсегда застыли в моей памяти, как немые свидетели моего преступления. Скривившись от отвращения, я пробежала по стене – пальцы впивались в камень, ноги отталкивались с силой, достойной дикого зверя – и оказалась у постели короля. Занесла клинок, чтобы нанести смертельный удар, но в этот момент вмешался стражник. Его меч свистнул в воздухе, и мне пришлось отпрыгнуть, развернуться, парировать удар. Сталь звенела, как разбитые колокольчики, а в глазах противника читалась отчаянная решимость – он знал, что это его последний бой. Несколько мгновений – и он рухнул, а я вновь занесла клинок.

Наконец остриё пронзило сердце старого короля. Его глаза широко раскрылись от изумления – он явно не ожидал предательства от той, кому доверял. Кровь хлынула из раны, окрашивая белоснежные простыни в густой алый цвет, словно художник, рисующий последнюю картину. Король попытался что‑то сказать, но лишь хрип вырвался из его горла, слабый и беспомощный. Его пальцы судорожно сжали покрывало, а затем безвольно опустились, как листья, опавшие с дерева.

Вспомнив о фаворитке уже бывшего монарха, я поняла: её нужно остановить. Велирий, словно тень, нагнал девушку, закрыл ей рот рукой и утащил за угол. Там он пустил ей кровь, утоляя свой голод, но не обращая её в себе подобного – для этого требовался особый ритуал, тайный и сложный. Чтобы сохранить невежество людей, он накинул на её спящее тело мертвенную бледность, которая исчезнет лишь спустя солнечный оборот. Её лицо, ещё мгновение назад полное жизни, теперь казалось маской из воска, холодной и безжизненной.

Простыни окрасились алым, а выражение лица короля навсегда запечатлелось в моей памяти – смесь шока и недоверия, словно он до последнего не мог поверить, что его конец пришёл так внезапно. Когда я вынула клинок из его сердца, полумёртвый король сорвал с моей шеи кулон и испустил последний вздох. Металл в его пальцах блеснул в свете факела, как насмешка судьбы, но забрать кулон из рук мертвеца времени не было – стражник наконец позвал помощь. Гул голосов и топот ног приближались, словно приливная волна, готовая поглотить нас, сметая всё на своём пути.

Я метнулась к окну, Велирий последовал за мной. Впереди ждала неизвестность, но сейчас главное было выжить – выжить, чтобы увидеть рассвет, который, возможно, станет началом новой эры.

– Отлично, теперь покончим с этой войной навсегда, – произнесла я, вставая. Голос звучал твёрдо, хотя внутри всё ещё бушевал ураган эмоций: смесь триумфа, тревоги и горького осознания того, что совершённое не стереть из памяти.

С улыбкой я посмотрела на вампира и одним прыжком оказалась рядом с ним. Меня порой пугала скорость вампиров, но в то же время она восхищала – Велирий двигался так, словно время для него замедлялось, а мир вокруг превращался в размытые очертания. Осмотрев лежавшую стражу, я чётко услышала приближение помощи – топот сапог, резкие окрики, лязг оружия. Похоже, они уже нашли труп фаворитки короля. Ну и ладно. Пусть разбираются с тем, что осталось.

Я вновь взглянула на парня и осторожно выглянула в окно. Нужно было убедиться, что траектория верна. Внизу раскинулся город – тысячи огней, словно звёзды, упавшие на землю, мерцали в ночной тьме. Где то там ждали наши союзники, где то там начиналась новая глава. Но сейчас главное – выжить. Выжить, чтобы увидеть рассвет, который, возможно, станет символом иного будущего.

– А теперь бежим!

Взяв его за руку, я потянула к окну, и мы прыгнули вниз. Ветер свистнул в ушах, на мгновение мир перевернулся, мы приземлились бы в пруд, почти вплотную примыкавший к дворцу, – его гладкая поверхность, как зеркало, отражала огни и тени.

Перед тем как Велирий оказался со мной в воде, он в полёте почувствовал: стражники не поленятся проткнуть остриями копий непонятные силуэты. Я не переживала за них – они бы не рискнули своими жалкими жизнями последовать за нами. Но, кажется, мой спутник думал иначе. И тогда он совершил омерзительный для него и всякого долгоживущего поступок: поцеловал ту, кого обычно его сородичи едят.