Тень сакуры

– Я ждал именно этого момента.

Кир держал ей открытую дверь. Но Йоко не спешила возвращаться к гостям.

– Ты не думаешь, что это как-то немного странно? За три года ни разу не подкатить ко мне.

– Ну, так ты ведь не телка, к которым подкатывают. Ты гораздо большее для меня.

– Хм… Тайный почитатель? – глаза ее заискрились

– Уже ведь не тайный – улыбкой ответил Кир

– Тогда приглашай как ты меня на танец, мой не тайный спец-агент – она, смеясь схватила его за руку, и они зашли в большую комнату, где несколько пар танцевали под красивую мелодию.

Он обнимал ее тело и чувствовал ее дыхание на своем плече. Думая о том, что сотни раз смотрел шифры из подсознания об этой встрече. Но как приятно ощущать действительность происходящего.

На столе у отца Йоко лежало досье на Ликовски. Он поднял трубку телефона.

– Ничего необычного или плохого, дочка. Простой русский парень из глубинки. вас вряд ли что-то может связывать. Мама не будет рада такому знакомству. Ты ее знаешь.

– Папа… Он прочитал мне записи моего дневника. Я, вообще-то, наоборот подумала, что его подсунула мне мама.

– Пойми, Йоко. Ни мать, ни я – никогда не лазили в твой дневник. Ты не давала таких поводов проверять тебя.

– Что странное есть в его прошлом?

– Ничего необычного, кроме его отца…

– А что с ним?

– Бывший сотрудник КГБ, возможно, контрразведка. Это уже слишком секретные данные. Мы таких не имеем. Пропал в Египте, в Дейр-Эль-Бахри. в восьмидесятых. Твоему Киру было лет пять тогда.

Она вздохнула в трубку.

– Я просто не переживаю, чтоб это не было как-то связано с тобой или с мамой…

– Йоко, я слишком рядовой чиновник, чтобы меня это касалось. Про маму я вообще говорить не буду. И вообще. Что ты себе там накрутила? Давай скорее заканчивай сессию и прилетай домой. Тут придешь в норму. И не гуляйте там допоздна. Знаю я ваших русских! – шутя отвесил ей папа.

– Хорошо, пап… – она запнулась вдруг на полуслове – А вы с мамой вообще никак не рассматривали бы его… Как…

Теперь отец вздохнул

– Ты маму знаешь. У нас есть варианты для тебя, не скрою. Выгодные. И вполне себе так… Хорошие. Ну… Что тут говорить. Мы люди современные все-таки. Твой выбор важнее.

– Спасибо пап!

– Да погоди ты… Этот вопрос будешь решать через маму. Все. Целую. У меня сейчас совещание!

Она радостно положила трубку.

Начиналось лето… Йоко не полетела домой после окончания сессии.

Вместо этого они гуляли по всем паркам, ездили на Большой камень, ходили в кино.

– Кир, я общалась с отцом… На счет тебя. – она пощекотала букетом ромашек его лицо.

– И? – он, смеясь отвернулся.

– Не отворачивайся. Папа говорит у тебя очень преочень плохое прошлое.

Он сделал серьезное лицо, но оно не помогало, потому что он слишком смешно жевал сорванную травинку.

– Это как-то повлияет на наши отношения?

Они остановились посреди залитой солнцем поляны большого парка, и он, не дожидаясь ответа, прижал к себе Ее нежно к себе и поцеловал.

Она улыбалась сквозь поцелуи прикрытыми глазами.

Что-то происходит внутри твоего четко настроенного мира, когда в пургу или дождь в твоей голове светит ясное яркое солнце? Сжимается грудная клетка, словно от давления пресса. Снизу – вверх движется энергия, которую ты сам долгое время заставлял находиться в спокойствии мерно текущего ручья.

На этот сложный для тебя вопрос отвечает обычная природа простыми ответами.

Есть вещи, на которые наше Сознание не всегда может ответить в момент времени.

Происхождение зарождения чувства.

Бороться с этим нет никакого смысла. Хотя, люди иногда пробуют.

Было абсолютно все равно, куда несла их любовь.

Ощущения прикосновений. Мир прикосновений.

Шелк Ее кожи…

Ее мягкость и его сила…

Сплетение их тел в палатке на берегу моря.

Костер…

Наслаждаться друг другом.

Тонуть в ней… И в Ее глазах…

Им казалось, что, когда они владели друг другом, они владели всем миром.

Он выпал совершенно из процесса контроля за игрой Подсознания.

Шел их последний пятый курс обучения. В самом начале учебного года он решил устроиться на работу в ночной клуб. Деньги из сумки в камере хранения он не трогал.

Пропуск нескольких месяцев контроля подсознания дал сбой в системе.

Нужно всегда следить. Всегда держать под контролем самого себя. Так учил мастер Ли. Так учил кодекс Ву-Сэн.

Отвлекся от кодекса воин Ву-Рай.

Отвлекся…

Хозяин клуба местный авторитет. Ему необходимо было списать большой долг братве.

Что делать? Ограбим собственный клуб. Охранник, предусмотрительно предупрежденный, заболел. Без охраны клуб положено закрыть.

Но ему так нужны выходные двойные выработки. Хорошие комиссионные.

Ночью подвал клуба вскрыли ключом и вынесли сейф с накопленной выручкой.

Теперь было на кого повесить. Ведь Кир запустил работу клуба, наивно полагая, что вряд ли что-то может случиться.

Молодо. Зелено… За зеленые ошибки приходится платить здоровьем или зелеными деньгами.

На следующее утро в офисе босса уже сидели двое в строгих костюмах. Один крутил демонстративно зоновские четки. Второй щелкал золотой бензиновой зажигалкой.

Это у них манера такая – поддерживать свою самоуверенность.

– Ну что, студент? Что с тебя взять?

У них был его паспорт. Но паспорт, это не проблема. Потерял. В Уссурийске восстановит. Что еще… Но думать тут не дадут.

– Что молчишь? Квартиру может мама продаст?

– Какая сумма убытка? – он не узнал свой холодный голос. Он понимал, что это четкая подстава. Они бы могли подставить кого угодно по такому беспределу, нашли бы бомжа. Но им от него конкретно что-то нужно. Откуда-то ветер дует.

Босс рассмеялся. Его накачанные «шестерки» – тоже. Шестерки всегда смеются, когда смеется вожак и угрюмые, когда вожак ругается или злится. Такая у них доля.

– Сумма тебя интересует? А как отдавать будешь – не интересует? Или отрабатывать собираешься? Полтора ляма сумма, парень. Может и больше. Но с тебя этого хватит. Пятьдесят кусков зелени по текущему курсу. Курс нынче поднялся. Раньше бы меньше отдал. Зелень ведь у тебя есть, паренек… Или потратил уже все?

Тут в кабинете за спиной Кира появился Саня Холоп… Забытый одноклассник, с затаенной обидой.

– Зная Счастливчика, вряд ли он все потратил… – услышал Кир знакомый хриплый голос одноклассника. – На счет положил или также в сумке в камере хранения на вокзале держишь?

Рыжий ухмылялся.

«Вот откуда ветер дует… Как я пропустил эти шифры? Любовь?»

С какого момента ты понимаешь, что утратил контроль над ситуацией. И с чего он взял, что вообще можно было что-то контролировать?

Что происходит в нашей жизни, когда в нее приходят сбои?

Видимо, сама жизнь и происходит.

А когда ты находишься в одном кабинете с боровом Дмитричем, двумя его накачанными шавками, да еще недобрым недругом за спиной, тут задумаешься о превратностях судьбы и о прекрасных наслаждениях солнечной любви, которые все еще бились в груди воспоминанием Ее глаз.

Как ты не обратил внимания на виденье, что пожавший тебе руку недруг, затаил реальную обиду? И даже нашел как ее восполнить?

Месть порождает месть. Такова ее суть. Она не насыщает тебя. И это растет до той поры, пока ты не сможешь простить, либо пока не уничтожишь причину мести.

И, вроде, ты сделал когда-то все по справедливости действующих законов чести, законов того общества. Однако, не все укладывают закон в своем сознании.

Держи ответ иного восприятия справедливости.

– Насколько я помню, подвальные помещения не входят в зону моей ответственности. – этот найденный пункт договора в голове, словно последняя попытка ослабить пыл, или бдительность. Он, понимал, что остановить их схему уже не получится. Это все спланировано давно. И, видимо, они сошлись с Холопом на двух выгодах. Савва Дмитрич решает свои проблемы, Саня возвращает себе часть своей потерянной доли.

Сумма у Кира с тех лет накопилась гораздо больше. Там была и его доля и были удачные ставки. И нужные вклады в различные сделки. Не без помощи своего дара и подсказок. Но так просто оставить такую «стрижку» наголо он не мог. Даст сейчас себя обчистить – потом не слезут.

Не было у него жадности до этих денег. В том течении времени. В том выборе. Эх… нужно было следить за событиями. Но только слабый смотрит с сетованием в прошлое. Только слабый скулит о том, что все можно было переиграть.

Воин – играет с того момента, который наступил.

Таков кодекс Ву-Сэн.

Дмитрич смотрел на него исподлобья, не мигая. Медленно двигая своим мощным небритым подбородком, цедил готовый ответ на этот аргумент:

– Ты. Не имел права запускать клуб без охраны подвального помещения. – процедил сквозь зубы шеф.

«Да. Схему они уже разыграли»

Ну вот теперь, как говорится, все карты вскрыты. Его завела в ловушку его же беспечность.

– Потерял хватку, Счастливчик. Больше не Счастливчик. – Хмыкнул позади Холоп. Но на него никто не обратил внимания. Предателей не любят даже те, кому он помогает.

«Ну это мы еще посмотрим, кто, что потерял» – подумал Кир.

Красиво, ничего не скажешь. Клуб не может работать без охраны даже подвала. Закрытие клуба на сутки несет за собой убытки, которые покрывает администратор и весь персонал клуба со своих комиссионных и зарплат. Это, если подтверждения закрытия не было от босса. А Дмитрич был, конечно, на очень важной встрече.

Сейчас все это толкать было бессмысленно. У них наготове новые аргументы. Он не в своем родном городе. Здесь законы преступного мира иные.

Тем более, он для этого мира откололся, отошел от дел. Стал университетским. студентом. Не блатной уже. Вот и разруливай, как простой смертный.

Дмитрич сидел прямо спиной к окну офиса за столом. Его быки развалились в креслах по бокам. Саня стоял сзади у двери…

Знаете эти мгновения, когда в голове вдруг наступает полная тишина. И словно тикают вдали часы?

Словно время замирает, и ты смотришь кино о себе в замедленном произведении.

И ничего больше вокруг, все смазано

Картина застывшего холста.

Или словно уши заложило. Взгляд застыл как стекло.

Момент выбора.

И потом вдруг, щелк!

И снова время пошло…

Шум прибоя, крики чаек, шум городских улиц, голоса людей, грохот станков завода, крики мастеров в цеху, свисток судьи на ринге…

Где тебя застало это мгновение?

Состояние дежавю. Ты все это пережил уже. И, возможно, не один раз.

Все мысли Кира сбились в одно слово: «Действуй!»

Рука автоматически выхватила из-под пиджака из ножен короткий клинок Танто и у первого ближайшего коротко-стриженного с четками в руках была вспорота шейная артерия. До мгновения, как он зажал ее ладонью и кровь начала хлестать сквозь пальцы, Кир в один прыжок сократил расстояние до Дмитрича. То уже потянулся за тревожной кнопкой. Выбросив ногу вперед в прыжке, он ударил босса чуть выше колена прямым ударом, выбив из сустава. Босс еще не упал, а клинок Танто воткнулся в подмышечную артерию. Дмитрич грузно повалился непослушным телом в шоковом состоянии.

Позади на него летел второй лысый, уронив свою золотую зажигалку. Он уже выхватывал из подмышки ствол. Кир, легко нырнув под руку, двинув локтем в область сердца, сбил напор противника, прыгнул в ноги, мимолетно разбив бокал, он тут же схватил осколок, и поднялся за спиной лысого, который припал на одно колено, обхватив руками распоротую под икрой ногу.

Кир вынул из подмышки теряющего сознание босса свой Танто. Тот еще силился что-то сказать, первый еще сжимал свое горло. Лысый на одной ноге и руками полз к выроненному от удара в грудь пистолету. Кир швырнул в него Танто. Клинок вошел ровно в глаз. Лысый повалился на спину и еще барахтаясь, истекал кровью, беспорядочно пытаясь вытащить клинок, но видимо задев им что-то внутри, застыл.

Три, четыре длинных прыжка. Край балкона, и Кир летит со второго этажа прямо в зал вестибюля, где бежит Саня. Четко спланировав, он падает ему на плечи, коленом по ключице. Саня стонет. Кир откатился. Отбил себе ноги. Он встал, подошел к хрипящему от боли Холопу. Взял его голову в замок. И с хрустом быстро сломал шею.

Все это было сделано в какие-то неимоверно мгновенные секунды.

Он, уже не спеша, словно каждый день такое делал, поднимался по закругленным красивым каменным ступеням клуба на второй этаж, откуда спрыгнул.

Где-то на ресепшене забилась от страха секретарша бывшего босса. Она, бедная, вообще не могла понять, что происходит. Как этот двадцатилетний парень ушатал четверых, не моргая. Хотя, конечно, моргал он достаточно. Она не ожидала не просто такого от него, а вообще не ожидала подобного произошедшего сегодня, в понедельник – выходной день клуба. Владивосток, конечно же безусловно, был всегда очень криминальным городом. Но Алина не могла поверить, что столь грозный, важный человек, как Дмитрич со столь крутыми боевыми телохранителями превратятся просто в кучу мертвого мяса.

Ожидал ли Кир от себя такого? Он как раз тоже над этим размышлял. Размышлял с неимоверно жутким ощущением, что вполне все это он ожидал в какой-то иной реальности. И уже не первый раз.

Он присел устало, облокотившись на стенку стойки ресепшена, рядом с ней. Она бормотала что-то вроде просьбы ее не убивать.

– Успокойся, Лин… – сказал он спокойно и тихо. – Я тебе сейчас все скажу, как нужно сделать, и не переживай. Мне не нужно тебя убивать.

Она затряслась от его слов еще больше. Но уже увереннее залепетала, что она все сделает, все что угодно.

– Да, не мороси ты… – он встал и налил ей воды из кулера. Она жадно схватила стаканчик и высушила. Вытерла слезы и размазанную тушь салфетками. Он снова присел. – Ты, Алина, меня плохо знала ведь. Вообще не знала ничего…

Она закивала.

– Смотри. Я знаю все про всех в клубе. Это моя работа была. Я знаю все про твою семью. Поняла? – он очень выразительно смотрел в глаза.

– Да! Да… Я все поняла… Что я должна делать?

– Если не то скажешь, что нужно, я тебя найду быстрее чем меня поймают.

– Поняла. – ответила она уже спокойнее.

– Значит, смотри, и запоминай, как тут что было. Здесь произошла разборка. У шефа были крупные долги. И он решил обокрасть свой же клуб, но прибыли кто-то в масках и черных костюмах… Ну, скажем, предположительно, кто против Октябрьских. Может Северские… Ты не знаешь. Ты спряталась тут и тебя не заметили. Их было… Так, а у Дмитрича сколько обуви там в гардеробной?

– Я… Я туда не пойду! – с ужасом расширив глаза, прошептала она.

– Да, понятно… не помнишь, сколько?

– Много, Кир Александрович… Пар десять.

– Десять много. Три пары достаточно. Дай мне бахилы.

Он надел бахилы на ботинки. Вошел в кабинет. Пройдя так, чтобы не залезть в кровь, он открыл гардероб и поочередно, надевая ботинки с разной подошвой, прошелся потоптался, испачкал в крови и спустился к выходу, потоптался у входа в клуб. Потом он сложил всю обувь в пакет и закинул в багажник «Лексуса» Дмитрича.

Он вернулся к секретарше.

– Ты забери деньги с кассы. Им они уже не понадобятся.

– Все?

– Мелочь оставь. Они требовали с него бабки, значит забрали все что могли.

– Ключ еще от сейфа. У шефа… В портмоне. – скороговоркой протараторила она.

– Красотка! – похвалил он ее.

Снова в бахилах он прошелся до босса, в санитарных перчатках, открыл портмоне, потом отвернув картину, открыл сейф. Денег там много не было. Но Он забрал те пачки, которые лежали.

Он взял со стола красную бейсболку босса, и накинул один из его пиджаков с гардероба на себя.

– Камеры сегодня выключены?

– Только эта, которая в кабинете – она показала рукой. Кир кивнул в ответ.

Он прошел в кабинет охраны, нашел нужный серверный блок и вырвал оттуда жесткий диск.

Они вышли вместе и сели в машину босса. Алина нервно закурила.

Он снял санитарные перчатки.

Каждый молчал о своем.

На улице был обычный солнечный понедельник августа. Их лето подходило к концу.

Во двор здания клуба даже никто и не заходил из прохожих.

Им с Йоко лететь через два дня в Токио, знакомиться с родителями. Отмечать окончание Универа.

«О чем ты думал, парень?» – задавал он себе мысленные вопросы.

– Лина… – он косо посмотрел на бывшую секретаршу босса. – Ты, как услышала шум драки, сразу убежала. И ничего не знаешь, что там происходило. Записи камер все равно нет. Войдя в кабинет, они тебя не заметили.

Она кивнула в ответ. И, хотя пальцы ее дрожали, он понимал, что она все скажет как нужно.

– А что у вас там все-таки произошло, Кир Александрович?

– Ты мало знаешь про меня. Только то, что я студент, с Уссурийска, окончивший универ. Верно?

– Я большего и не знаю.

– Ну вот так и скажешь.

– Но у вас заявление об уходе… Вы сегодня зарплату должны получить.

– Тьфу ты, черт! – выругался он. – Где мое заявление?

Он было дернул дверцу авто. Но она остановила его.

– Я забрала его и вот ваш паспорт, – она протянула ему документы. Кир удивленно посмотрел на нее.

– Да нормально все. Не переживайте. Спасибо, что меня не тронули. – она опустила взгляд. – Я ведь понимаю, что Вы действуете по заказу…

Он не стал развеивать ее понимание. Он просто кивнул. Надев кепку босса, он отвез ее до дома и сам поехал домой, где они снимали квартиру с Йоко.

Он остановился по шоссе, вышел, достал золотое «Зиппо» – его трофей, достал из бардачка сигару и закурил. В бардачке еще было две пачки пятидесятидолларовых банкнот. Они перекочевали к нему в карманы пиджака.

Все, что ему сегодня нужно было, это даже не его смешная зарплата, а просто паспорт.

Йоко открыла ему визу на полгода в Японию. Билеты на самолет уже были куплены.

Когда тебя прижали к стенке и выбор только сдаться или рвать и разрушать все, что ты сделаешь?

А, собственно, с чего ты вдруг взял, что тебя прижали к стенке?

Ты точно видел исход всех вариантов этого события, к которому ты сам себя привел?

Даже, если допускать, что тебя кто-то, что-то, некто, нечто привело за шиворот к выбору решения, то, с чего ты взял, что этих решений всего два? Или три?..

Сделать зло. Сделать добро. Не сделать ничего.

Если ничего не сделать, то придется просто наблюдать к какому следующему выбору ты приведешь себя. И, в итоге, все равно придется что-то сделать.

Бездействие имеет свойство накапливать действие.

С чего ты, в своем мышлении, решил, что у тебя всего два, три варианта? Что ты у какой-то стенки… У черты… За которой, как ты решил «уже все…»

А что именно «все»?

И самое интересное. То, что вариантов решений гораздо больше, ты понимаешь только, когда уже произвел действие, когда вжимаешь газ в пол. Когда ты летишь по магистралям в непонятное тебе Будущее, а позади тебя уже совершенное тобой прошлое давит тебе в затылок.

Он остановил машину на краю дороги.

Солнце светило, словно ничего не произошло. И за твоей спиной десяток километров назад в самом центре города ты не убил четверых.

Мысли вновь становились в ровный ряд.

А чего ты боишься?

Через несколько дней, первая уборщица обнаружит трупы в клубе. И всех сотрудников начнет вызывать РУБОП.

Сколько до этого времени? До среды.

Билеты у них с Йоко на четверг.

Если Алина подведет, то его могут задержать прямо в аэропорту, если они быстро соображают. Но менты долго соображают из-за своей системы.

По существу, он не подходит под обвинение. Мотива нет. Он один.

Только, если Алина сдаст. Но она не совсем глупа. Поэтому не сдаст.

Но, вызвать на допрос его должны.

Никуда он торопиться не будет. Если в среду его вызовут, он приедет.

Необходимо действовать против своего абсолютно естественного страха. Как человек, который ничего не совершал. Влюбленный студент, окончивший университет. И он сегодня не был в офисе клуба.

С боссом кто-то разобрался. По жесткому. Может он кому-то отказал в честной дележке? На это у него было много врагов. Многим он переходил дорогу.

Не так ли?

Кир, будучи администратором клуба, много чего знал. Он также присутствовал при многих встречах Дмитрича.

Поэтому, в аэропорт они с Йоко поедут как ни в чем не бывало. На машине с водителем, нанятым ее отцом.

Никуда он торопиться не будет.

Возможно, если уборщица придет во вторник, то его вызовут в среду, как и всех. Опросят. И он спокойно расскажет о всех возможных потенциально заинтересованных организациях в смерти его бывшего босса. Ведь не только с «Северскими» он конфликтовал.

Такой разгром не мог совершить один студент.

А новый Хозяин клуба его снова может позвать работать администратором. Но соглашаться он не будет.

Скоро Кир поймет, что и не будет надобности в этом. События развиваются стремительно.

Он снял с пояса трубку «сенао» и набрал домашний номер.

Йоко сняла трубку быстро.

– Привет, росинка глаз моих. – он услышал ее смех в трубке – Нет, я не был в офисе, да и не важно. Думаю, они мне зарплату все равно переведут на счет. Мне нужно съездить за своими деньгами. Дай мне часа три по городу смотаюсь.

– Ладно, ты мой неугомонный. Я подарю тебе все время. Только знай, нам не важны твои деньги.

– Я буду, все же, чувствовать себя у вас в гостях спокойнее.

– Как хочешь, милый. Я жду тебя. Ты на такси?

– Да, конечно. – он автоматически кивнул с трубкой в руке.

Он втопил педаль газа в пол и погнал в аэропорт. Сумку с деньгами необходимо перепрятать. Слова про камеру хранения на вокзале очень напрягали его. Зато, никто не знает про гараж, записанный на мать в Уссурийске.

Времени понадобится больше, чем три часа. На машине босса было ехать опасно. Он бросил ее на трассе. Поймал такси и рванул в аэропорт, за сумкой и в Уссурийск…

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Скажите, есть ли что-то лучше, чем укутаться в ласковом взгляде любимого человека?

Изгиб ее колен… Ее тонкие кисти рук. Ее нежные хрупкие пальчики утопали в копне его черных волос.

«Черный ворох волос

На заклепанном дне…

И река, пробивает туннели в стене…»

Пронеслись слова старого стиха давно забытого автора.

Это были мыслеформы его памяти, которая была частично заражена Будущим.

Больше он не мог допустить потери контроля. Даже, не столько именно контроля, сколько наблюдения за потоками Будущего. Или все-таки Прошлого?

Мысль интриговала его сама по себе.

«… и река пробивает туннели в стене

Брошен вызов судьбы

Взгляд упал на ладонь.

Ярость бездны страстей

Выжигала огонь…»

Жар и прохлада Ее ладони…

Что еще может с этим сравниться?

Тишина и покой…

Рвение бьющегося сердца.

Ледяное спокойствие и пылающая страсть.

Каждый сам для себя чем-то определяет Любовь.

Чувства восприятия иного пространства, космоса…

Жизнь полностью другим человеком в себе и собой в другом человеке.

Жить с человеком и жить этим человеком.

Поделиться Сознанием.

Доверие…

А как насчет поделиться Подсознанием?

Сокровеннее сокровенного…

Сокрытое. Сакральное…

Поделиться тем, что прячешь от самого себя.

Если есть что прятать от самого себя, – имеет ли смысл обманывать, что ты готов любить? Или просто уже любишь, независимо от состояния откровения?

Как же часто, приходя к правдивым мыслям, ты не мог применить их в реальности…

Ты не доверяешь этой реальности. Это вывод.

Ты не уверен в реальности.

В пыльном, еще далеко не перешедшем в эпоху рыночной экономики кабинете, с крашенными синей эмалевой краской стенами, следователь отчаянно, одним пальцем, старательно силился набирать текст на клавиатуре компьютера.

Видимо, помощник заболел. Тот, который обычно печатает хотя бы двумя пальцами. Или, может, он вышел за булочками в час пик.

– Ликовски Кир Александрович? – сотрудник глянул на него исподлобья. Настольная лампа освещала пыль, парящую в воздухе.

Он кивнул.

Следователь устало рассматривал протоколы допросов.

– Судя по показаниям Кирилиной, тебя не было в понедельник пятнадцатого августа? Я, собственно, для уточнения тебя вызвал.

Кир еще раз кивнул.

Следователь вздохнул:

– Мне нужны соображения. Ты же знал все движухи Саввы Дмитрича… Только не говори, что не знал.

Он выкинул ему несколько идей по поводу его личных подозрений, по поводу Шохова, главы «Северских», на что сотрудник долго кивал головой и записывал в блокнот.

Потом, безусловно выкинул еще хорошую, как ему казалось мысль:

– Как ты думаешь, Кир. Какое ко всему этому имел твой одноклассник Александр Юрьевич Иванов? Он же Холоп.

Нужно изобразить удивление. Задумчивость. Заминку… Сделать паузу.