Хостеловские истории

Уборка – это отдельная история. Залог успеха любого гостиничного объекта – стерильная чистота. И вот, после тяжелого рабочего дня я, засучив рукава, принимался драить полы, натирать все поверхности до блеска и дезинфицировать санузел. На это легко уходило несколько часов, при том что функционировала только одна спальня и кухня-гостиная.

Потом, когда гости начали сменяться, к этому добавились еще стирка и глажка. После выезда гостя грязное белье надо было сразу закинуть в стиральную машинку, потом развесить его, а на последнем этапе – тщательно выгладить.

Спать я продолжал в неуютной комнате без обоев, в которой посредине стояла грустная тахта. Отец не приехал на выходных, как обещал. Аселя тоже не смогла. И разведенный клей для обоев начал потихоньку высыхать.

Во вторник количество гостей увеличилось до пяти (на двое суток заехал парень из Словении с девушкой), и без кого-то, кто будет обслуживать их в хостеле, было уже попросту не обойтись.

На помощь снова пришла моя бабушка. Несмотря на то что она уже шесть лет как достигла пенсионного возраста, она все еще продолжала работать в интернате для трудных подростков. В середине июня она взяла отпуск и предложила мне «дежурить в хостеле» днем, пока я буду на работе, и пока у нее есть свободное время.

В первый день она энергично обошла все комнаты, оценивающе взглянула на то, куда вложила свои деньги, одобрительно и с нежностью посмотрела на меня и принялась за уборку. С тех пор хостел получал на Booking лучшие оценки по чистоте и негативные – по всем остальным пунктам.

Туристы жаловались, что днем в хостеле не было англоязычных сотрудников (бабушка по-английски не говорила), никто не мог помочь им в решении их вопросов, и из-за этого не рекомендовали хостел к размещению.

Но как я мог им помочь, если вынужден был быть на работе? Возможно ли вообще развивать собственное дело, когда на самом важном моменте, в начале пути, ты все пропускаешь?

Еще больше я стал об этом думать после короткого разговора с моей бабушкой. Мне всегда казалось, что для нее всегда были важны стабильность и уверенность в завтрашнем дне, и непредсказуемые авантюры вроде основания собственного бизнеса – не для нее. Но вдруг как-то за чаем она между делом сказала: «Надо все силы бросить на развитие хостела. На двух стульях не усидишь. Как-нибудь справимся».

Она была права. Если я хочу развиваться как предприниматель, мне нужно уволиться и полностью посвятить себя личному проекту. Но было страшно.

**

Мне стали сниться кошмары: непонятные, неприятные.

Просыпаясь в холодном поту, я оказывался в холодной комнате, которая когда-то должна была стать уютной администраторской.

Но отец все не торопился помогать мне с ремонтом. Он обещал, что вот-вот приедет, и не приезжал.

В среду на этой неделе я, наконец-то, официально стал предпринимателем! Сразу же заказал красивую печать Compote Hostel, открыл счет в банке и получил ЭЦП20.

Утром в пятницу уехал Корай. Он получил визу в Узбекистан, которую ждал почти две недели. И решил более не засиживаться в Алматы.

В довершение ко всей этой нескончаемой беготне, у меня внезапно разболелся зуб. Я старался не обращать на это внимания, наглотался обезболивающих и убирался на кухне, пытаясь параллельно разговаривать с двумя японцами, которые упаковывали чемодан, ведь ночью у них был запланирован вылет. Они плохо владели английским языком, так что наша беседа не клеилась.

Как только действие обезболивающего закончилось, зуб напомнил о себе с удвоенной силой. Терпя боль, я переключился на ванную комнату. Следить за чистотой там оказалось одной из сложных задач: во-первых, наводить там порядок приходилось часто. Кто-то сходил помыться – обязательно оставлял после себя волосы, размазанные сопли на раковине или грязный унитаз. И я, вооружившись перчатками, чистящими средствами и щеткой, тщательно все это отмывал, а потом нещадно хлорировал. До следующего гостя. А потом снова по кругу. В реальности владеть хостелом оказалось не так романтично.

А еще японцы, жившие в эти дни, любили устроить в ванной потоп. После них воды на полу было по щиколотку: приходилось десяток раз выжимать тряпку.

Уборка в поте лица, видимо, только раздразнила мой зуб: он явно не собирался сдаваться. Боль отдавала в ухо и висок, и, кажется, у меня поднималась температура. Нужно было срочно записываться к стоматологу. Я еле-еле заказал японцам такси и принялся ждать утра.

После долгой и бессонной ночи я первым делом утром позвонил знакомому стоматологу. Благо, это была суббота, и мне не пришлось пропускать еще один день работы: шеф бы меня точно уволил.

Ближайшее окошко было только на час дня. Тщательно осмотрев полость рта и простучав несколько зубов, стоматолог отправил меня на рентген. Ситуация оказалась хуже, чем я мог предположить. Оказывается болел зуб мудрости, и болел он где-то внутри десны! Он так и не прорезался и рос горизонтально, давя на соседние зубы. Но это были только цветочки: таким же образом у меня росли и три остальные зуба мудрости. У кого-то в жизни ни одного нет, а у меня все четыре сразу полезли!

– Надо удалять все! – неутешительный вывод сделал стоматолог. – Иначе потом и соседние зубы потеряешь. И зубы кривятся из-за этого. Сегодня можно больным зубом заняться и верхней восьмеркой над ним. А потом, когда восстановишься, удалить и оставшиеся два. Где-то через неделю.

Когда испытываешь невыносимую зубную боль, то готов согласиться на все, не раздумывая. Через час я лишился двух зубов.

И казалось, что боль прекратилась. Но только до того момента, пока не отошел наркоз. А потом я снова готов был лезть на стенку.

На несколько следующих дней моими верными друзьями стали хлоргексидин и питьевые йогурты. И я даже подумывал отменить удаление оставшихся зубов мудрости, запланированное на следующую субботу.

За всю эту неделю заехал всего один гость, всего лишь на одну ночь. Из Астаны. Я сначала думал вернуться домой, раз никого не было. Но все-таки не рискнул, надеясь на внезапные заезды.

В среду мне было уже совсем хорошо, так что я решил попробовать самостоятельно наклеить обои в администраторской. По инструкции в интернете пытался реанимировать засохший в ведре клей, но у меня не получилось: единственная приклеенная в моей жизни полоса обоев грациозно отвалилась спустя пять минут. Все-таки, не мое это!

– Пожалуйста, помоги мне наклеить обои, – набрал я своего отца. – Я сейчас попробовал сам, но они отвалились.

Отец засмеялся.

– Хорошо! Завтра приеду.

Но ни завтра, ни послезавтра он не приехал. В субботу, перед вторым походом к стоматологу, отец позвонил мне и обрадовал, что заберет меня от врача.

Сначала стоматолог удалил верхнюю восьмерку, а вот с нижней все оказалось не так просто. Зуб не поддавался. Врач очень долго копошился в моем рту, казалось, что целую вечность. И вдруг я снова стал чувствовать боль: на глаза выступили слезы.

– Потерпи, потерпи, чуть-чуть осталось, – он снова вколол мне дозу лидокаина. Боль отступила. В общей сложности я просидел в кресле около двух часов, пока, наконец, зуб частями не был вытащен.

– Как ты себя чувствуешь? Нормально? – ласково спросил стоматолог. – Голова не кружится?

– Все хорошо, – промычал я.

Мне дали лед в пакете и отправили восвояси. У входа уже ждал отец в машине.

– Как? – спросил он.

– Ужасно, – пробубнил я, прижимая лед к щеке. – Было очень больно сегодня! Слушай, а может, мы поедем сейчас в хостел клеить обои? – вдруг озарило меня.

– Какой там! Тебе отлежаться надо, – отмахнулся он. – Поедем домой! – Машина принялась набирать скорость.

– Ну давай, пожалуйста, наклеим их сегодня! – не хотел сдаваться я. – Это уже целый месяц тянется! Ты ведь обещаешь уже столько!

– СЛУШАЙ, я что, играюсь, по-твоему? У меня что, есть столько свободного времени, как у тебя, чтобы заниматься всякой ЕРУНДОЙ? – отец взорвался. – Ты занимаешься БЕСПОНТОВЫМ ДЕЛОМ, от которого не будет никакого ТОЛКУ! Я и не хочу в этом участвовать!

– Я хочу заниматься собственным делом, а ты вместо того, чтобы поддержать, все время подрезаешь крылья! – закричал я. Из глаз брызнули слезы, а изо рта – капли крови. – Я хочу… хочу… – я пытался закончить мысль, но больше не мог выдавить ни слова. – Хочу… хочу… – я начал ловить ртом воздух. – Хочу…

– Что с тобой? – встревоженно воскликнул отец.

Я выронил из рук лед и схватился за грудь. Мгновение, когда ты не можешь делать самую естественную вещь на свете – дышать, оказалось одним из самых страшных в моей жизни.

Отец в ужасе остановил машину прямо посреди оживленного движения, выскочил из машины и распахнул дверь с моей стороны.

Я весь посинел. Пальцы на руках и ногах скрючились. Изо рта в разные стороны летели кровь и слюни.

Я никогда не видел своего отца перепуганным до такой степени.

– Что делать, сынок? Что делать? – кричал отец, но его голос проваливался во тьму, в которую я погружался.

Я даже не знал их имен. Той женщины с ребенком, которая вызвала скорую и до их приезда пыталась оказать мне первую помощь. Регулировщика с перекрестка, который бросил свой пост и разминал мне руки, приговаривая, что все будет хорошо. Фельдшеров скорой, которые откачивали меня. Врачей БСМП, к которым меня отвезли.

Я не знал имен и тех людей, молчаливо наблюдавших и любопытствующих.

Не знал я и то, что после того, как меня стабилизировали, мой отец уехал в хостел, где он всю ночь клеил злосчастные обои, скуривая сигарету за сигаретой.

**

Кровь капала изо рта прямо в йогурт, который я ел. Но у меня не было сил обращать на это внимание. Кровотечение не останавливалось с самого утра, и мне все время приходилось сплевывать сгустки крови. Посмотрев на это, мой стоматолог порекомендовал только кровоостанавливающие таблетки. Однако они не помогали.

– Письмо пришло. Тебе. – Мой отец зашел с улицы и протянул мне белый конверт.

Собрав остатки сил, я распечатал его и принялся читать.

«Нарушителю прав на использование товарного знака Compote. Настоящим уведомляем Вас о нарушении прав на использование товарного знака в соответствии с Законом Республики Казахстан от 26 июля 1999 года… По праву владельца товарного знака компания N предлагает переименовать ваше заведение на любое другое наименование… В ином случае мы будем вынуждены обратиться в суд»…

Только этого сейчас не хватало. Кровь капнула на письмо.

– Если мы не поедем прямо сейчас в больницу, мне кажется, что я умру, – слабым голосом произнес я.

Пока мне накладывали швы на порванный стоматологом сосуд во рту, я размышлял о том, как я могу выйти из ситуации с названием. Неужели это действительно так работает, что какое-то конкретное слово зарегистрировано за определенной компанией, и никто больше не может так называться, даже учитывая разную сферу деятельности и непохожесть наших логотипов? Снова возвращаться к придумыванию названия? А как быть с контрактом Booking, заключенным с Compote Hostel и заказанной вывеской?

– Старайтесь не жевать ничего этой стороной, – предупредил меня врач, заканчивая свою ювелирную работу.

Но ведь алматинцы всегда называли этот район «Компотом», здесь есть несколько магазинчиков с таким названием, и ничего – работают же. Мне дали 15 дней на принятие решения, дальше – обращение в суд. Кажется, моя кармическая неделя все не хотела заканчиваться.

На полдороге к дому телефон хостела зазвонил. Голос на английском спросил меня о том, есть ли свободные места на двоих. Я слабо прошептал, что да. «Тогда мы скоро у вас будем!», – ответили мне в ответ.

Я попросил отца развернуться и поехать в хостел. Родители воспротивились.

– Ты видел свое состояние! Надо было сказать, что мест нет, и отлежаться несколько дней дома, – ругалась мама.

– Хостел никуда не убежит от тебя! Ты полчаса назад истекал кровью, сынок!

– У меня нет сил спорить. Пожалуйста, либо отвезите меня в хостел, либо высадите, я доеду на такси, – упрямо прошептал я в ответ.

Мы приехали как раз вовремя. В тот момент, когда пара путешественников появилась на Вишневой: парень был из Италии, а его спутница – из Южной Кореи. За спинами – рюкзаки.

Я, скрывая свою слабость, проводил их в комнату, показал кровати и судорожно принялся застилать им белье, но был остановлен мамой.

– Что ты делаешь? Ты еле на ногах стоишь! Не обязательно застилать белье. Это ведь не пятизвездочная гостиница, – и она отобрала у меня комплекты белья и просто с улыбкой протянула их новым гостям. Они аккуратно взяли их и улыбнулись ей в ответ.

– Давай, оставляй им ключи, и домой поехали! – решил отец.

– Может лучше обои наклеим, – хотел пошутить я и остановился как вкопанный перед входом в администраторскую. Обои были уже наклеены. Тахта поставлена у стены. А на полу красовался старый ковер из дома.

– Спасибо, – с влажными глазами пробормотал я.

**

То, что произошло со мной на перекрестке, когда внезапно стало тяжело дышать, а на следующий день я истекал кровью, резко и бесповоротно изменило мое восприятие жизни. Ведь все может закончиться внезапно, причем тогда, когда ты меньше всего этого ждешь. В любой день, наперекор всем твоим планам, целям и мечтам. И потом окажется, что в этой жизни ты и умел-то всего лишь бояться.

И первое, что я сделал, вернувшись с больничного на работу, – написал заявление на увольнение. Я решил, что хочу всецело посвятить себя своему проекту, и так будет честно по отношению к моему шефу и его компании. Я не знал, как буду развивать хостел без стабильной зарплаты, но волноваться из-за этого я точно больше не буду. Шаг за шагом я найду ответ на этот вопрос. И выведу проект к точке безубыточности.

Естественно, меня не отпустили сразу. Необходимо было отработать до того момента, пока мне не найдут замену и я не передам все дела.

Всю неделю я активно изучал законодательство на предмет товарных знаков, проконсультировался с несколькими юристами и пришел к выводу, что название нужно менять. Однако в этот раз меня даже увлек этот процесс: я составил список из различных вариантов, провел голосование в Facebook21 среди подписчиков, устроил опрос среди друзей, и скоро у меня был целый лист из действительно неплохих названий. Оставалось выбрать «то самое».

Я пропустил все эти названия через специальный реестр товарных знаков, вычеркнул все варианты, которые в нем оказались, и, сократив список до десяти, отдал возможность принять решение моим гостям в хостеле. К тому моменту их было пять человек: к итальянцу и кореянке добавились парень с девушкой из Японии и мужчина из России. И именно таким составом был решен этот вопрос. Хостел получил имя – Dom. Almaty Hostel Dom. Просто. Лаконично. Понятно людям из разных стран. И со смыслом. Ведь я изначально хотел создать место для путешественников, где они будут чувствовать себя, как дома. Дом вдали от дома.

Самое смешное, что к этому моменту наконец-то была готова печать компании Compote Hostel. Я поставил красивый и один единственный штамп на чистом листе бумаге, на память, и сдал печать на утиль, как того требует закон. За это мне пришлось еще и заплатить. Решив больше не рисковать, я заказал новую печать по названию ИП, то есть с моей фамилией. На случай, если вдруг все-таки объявится правообладатель слова Dom.

После этого я написал письмо в Booking о смене названия. С этим никаких проблем не возникло, Compote Hostel быстро поменялся на Almaty Hostel Dom на всех их страницах.

Сам не заметив того, я постепенно перевез все свои вещи в теперь уже уютную администраторскую и стал ночевать там чаще, чем дома. А со временем перебрался туда окончательно.

После отпуска моя бабушка не вернулась к своей работе в интернат, хотя ее приглашали отработать как минимум еще один год. Работу, за которую ей платили, она променяла на работу в хостеле, за которую ничего не получала. В хостел она приходила как минимум три раза в неделю, занималась уборкой и глажкой, а также встречала и провожала гостей, если мне нужно было отлучиться.

Я заказал в администраторскую письменный стол, поставил на него принтер с компьютером – и вуаля, теперь у нас был и полноценный ресепшн!

**

Макото из Токио был единственным гостем на протяжении нескольких дней, и мы с моей сестренкой Зумрад, которая помогала мне в эту неделю с хостелом, устроили ему персональную экскурсию по городу.

Вместе с гостем мы поднялись на Кок-Тобе, полюбовались живописными видами Алматы, поиграли на детских автоматах.

Общение с иностранцами для Зумрад было в новинку. Применять английский на практике впервые было волнительно. Кажется, хостел втягивал в свой водоворот всю мою семью.

**

Гости сменялись отсутствием гостей. Потом кто-нибудь снова заезжал максимум на двое суток. Потом снова несколько дней тишины. И снова заезд. Это огорчало, но одновременно было и неплохим результатом для начала.

Через пять дней после крайнего выезда по объявлению позвонила молодая женщина, Гульнар. Она интересовалась, возможно ли заехать с пятилетним ребенком и нужно ли за него платить. Это был первый запрос касательно ребенка, и понятно, что никакой политики касательно этого у меня не было. Но мне нужны были гости – даже такие маленькие! Поэтому я разрешил им спать на одной кровати по одной стоимости, но предупредил, что комната общая, и я могу заселить туда и мужчин, если будет бронирование.

Гульнар приехала из Атырау по семейным делам. Дамир, ее сын, за секунду оценил интерьер хостела. Переступив через порог, он сразу же принялся прыгать по наклеенным следам на полу, а потом завороженно уставился на детские обои.

– Мама, мама, смотри, здесь Кунг-фу Панда! – он залез на диван и начал скакать по нему, касаясь ладошками ушей Микки-Мауса.

– Дамир, не прыгай! – cделала ему замечание Гульнар, на которое он совершенно не обратил внимания.

Я попросил ее снять с ребенка обувь, проводил ее до комнаты, выдал постельное белье и скопировал ее удостоверение личности. Пока Гульнар расплачивалась за трое суток, а я искал ей сдачу, Дамир времени зря не терял. Он отправился на разведку на второй этаж, где мы его позже, перепуганные, и нашли.

Он бегал по большой комнате, восторгаясь изображениями Спанч-Боба на стене. «Мама, мама, мне здесь очень нравится!» – кричал он.

– Ну хоть кто-то заценил интерьер, – улыбнулся я про себя, а потом попросил Гульнар, чтобы Дамир больше не поднимался на второй этаж, так как это закрытая зона, готовящаяся к ремонту.

Но Дамир плевать хотел на мои правила. Весь хостел превратился в его территорию. Он носился по комнатам, постоянно играл в прятки на втором этаже, прыгал на диване и по следам на полу, а потом уставший засыпал в самом непредсказуемом месте.

Через три дня Гульнар продлила проживание еще на неделю. Никто не заезжал, и им было очень комфортно вдвоем с сыном. Вся комната, да и весь дом, по сути, были в их полном распоряжении. Но так продолжалось еще только два дня: внезапно в хостел нагрянул грузный мужчина с двумя полными дамами.

– Ну и кто из нас будет спать на верхней койке? – сразу же они начали спор между собой, когда увидели комнату. Гульнар с сыном занимали одну из нижних коек, соответственно, нижних оставалось только две, и кому-то из них пришлось бы спать наверху.

– Я не полезу туда, Арлан! – захныкала одна из женщин.

– Полезешь, – отрезал мужчина.

И спор моментально прекратился, не успев даже разгореться.

– Можно ваши документы? – спросил я.

Женщины полезли за паспортами, но Арлан движением руки остановил их.

– Зачем они тебе? – рявкнул он так, что я растерялся. И испугался.

– Это правила такие, я не могу заселять без документов, – начал оправдываться я.

– Арлан, прекрати, – одна из женщин достала паспорт и протянула мне. Мужчина гневно взглянул на нее, и ее рука с паспортом дрогнула. Я быстро схватил документ и принялся ждать остальные.

– А нижней койки нет что ли? – снова с нотками грубости в голосе поинтересовался Арлан. Я весь напрягся. – И кто здесь спит внизу?

– Это все, что я могу предложить Вам. Здесь живет женщина с сыном, они вышли в магазин и скоро придут.

Вторая женщина дала мне свой паспорт, но мужчина не собирался этого делать. Я в нерешительности ждал, а потом напомнил, о том, что мне нужен и его документ.

– У меня нет паспорта, – сурово отрезал он. А потом, потянувшись в карман, он вытащил красную корочку. – На, этого тебе хватит!

Это был странный документ. На нем было написано: удостоверение №9, выдано Республикой Узбекистан. Красовалась печать, и была вклеена фотография гостя. Совсем не то, что я спрашивал, но из-за сковавшего меня страха я решил, что этого будет достаточно.

А дальше он расселся на диване и закурил!

– Здесь нельзя курить! – сразу попытался остановить его я.

– И чё?

– Вы можете курить во дворе, – попросил я.

– Арлан! – взмолилась одна из женщин.

– Заткнись! – прошипел на нее Арлан и, соскочив с дивана, вышел во двор.

Этот мужчина пугал не только меня. Очевидно, что его спутницы тоже боялись его.

Вскоре из магазина вернулась Гульнар с сыном, и я сразу заметил ее расстройство, когда она узнала, что я подселил к ним в комнату мужчину с двумя женщинами. Но она ничего не сказала по этому поводу.

Вечером Арлан сходил за покупками и вернулся с водкой и пельменями. Женщины накрыли на стол, и они втроем распили бутылку.

Я не знал, как на это реагировать, так как подобного еще не случалось. Четких правил проживания в хостеле я не выработал.

– Ладно, ничего ведь не происходит, – успокоил я себя.

Я чувствовал, что Гульнар это все тоже не нравилось. Но она снова ничего не сказала: они с Дамиром просто закрылись в комнате и не показывались.

Зато утром следующего дня я сразу же получил от нее претензию: «Было невозможно спать! В комнате стоял перегар, а он храпел всю ночь! Разве можно в хостелах разрешать пить алкоголь? Они ведь здесь не одни!»

Претензию я получил и от Арлана: «Слушай, у тебя что, правда нет другой комнаты? Ты видел, сколько весит моя женщина? Этой слонихе сложно забираться на верхнюю койку! Пока она лезет, я весь внизу шатаюсь. А нам еще нужно перекантоваться здесь, поэтому организуй что-нибудь!».

– У меня правда нет другой комнаты! – я подумал, что это замечательная возможность избавиться от этой компании.

– А на втором этаже что? – прошипел Арлан.

– А вот эта комната? – вмешалась в разговор «слониха», указав на администраторскую.

– Там всего одна кровать, и на ней сплю я, – отрезал я.

– Арлан будет спать на кровати, а мы можем на полу, – подключилась вторая женщина. – Пожалуйста! – она смотрела на меня умоляюще, так что я молча кивнул.

Они сразу же перенесли туда свои вещи, передвинули письменный стол к стене, чтобы освободить пространство. В качестве матрасов я мог предложить им только детские, оставшиеся от детского сада и пылившиеся на втором этаже. Но женщины были рады и этому. Они застелили тахту для Арлана.

После того как я забрал свои вещи, они закрылись в комнате и затихли. Гульнар тоже вздохнула с облегчением, закрывшись с сыном в спальне.

Постояв немного посреди кухни с одеялом, пакетом со своими вещами и рюкзаком, я поднялся на второй этаж. Решил, что переночую там. За два месяца я так и не навел там никакого порядка: мусор все еще валялся по углам, а грязи и пыли стало еще больше.

Найдя самое чистое место посреди большой комнаты, я бросил там свои вещи и отправился вниз. Хотя бы дожидаться ночи в чистоте.

Так я и просидел на кухне в одиночестве до самого позднего вечера. Часам к девяти показалась Гульнар с сыном, они решили поужинать. И пока мы кушали, показалась одна из «слоних».

– А у вас есть тазик? – спросила она.

Я принес ей его, даже не став интересоваться, для чего он ей понадобился. Но мне было суждено это узнать. Перед самым отходом ко сну я вспомнил, что забыл в администраторской свое полотенце. Я постучался.

– Войдите! – услышал я.

– Полотенце заберу свое, – произнес я и вошел в комнату.

Арлан сидел на стульчике посреди комнаты, замочив одну ногу в тазике, а другую вытянув в воздухе. А две женщины, согнувшись на коленях, натирали ему пятку.

Эта картина всё стояла у меня перед глазами, пока я пытался заснуть, лежа на грязном полу в большой комнате. Одеяло было одновременно и моим матрасом, а рюкзак – подушкой. Но меня это совершенно не беспокоило, как и то, что было совсем неразумно спать в таких условиях, не восстановив как следует здоровье. Больше я переживал об этих двух женщинах: кто они? Кто этот мужчина с ними? Он заставляет их мыть ему ноги? И они покорно это делают?

Я проснулся с первыми лучами солнца. Перевернувшись на другой бок, я обнаружил мокрицу практически у самой головы. Видимо, почувствовав мой взгляд, она торопливо поползла прочь. Не успел я проводить ее взглядом, как раздался бешеный женский крик.