Волчок

– Он в пути, – сообщила медсестра Женя.

– Через сколько будет?

– Еще минут двадцать, он с другого конца Москвы…

Вдруг в операционную ворвался один из амбалов с пистолетом в окровавленной руке.

– Вы с ума сошли? – закричала на него Полина. – Здесь стерильная зона, вам нельзя!

– Значит, так, я тут буду смотреть, что ты делаешь.

– Исключено!

– Если ты специально порежешь его так, чтобы помер, мы всех вальнем.

– Тут бы постараться порезать его так, чтобы он выжил! Вы в своем уме? Он весь дырявый, а тут вы еще в уличной обуви приперлись.

В блок залетел Алексей с пистолетом в вытянутой руке и небольшим кровоподтеком на скуле. Видимо, на кулаке амбала была его кровь. Что с напарником амбала, Полина знать не хотела.

– Леш, убери его и выйди отсюда сам! Нам придется тратить время, чтобы перевезти его в чистую операционную.

– Я останусь здесь! – настырно повторял амбал.

– Тебе колено прострелить, чтобы ты понял?! – закричал Леша.

– Не смейте стрелять, здесь кислородные баллоны. Оба вышли отсюда немедленно, либо я ничего не буду делать вообще.

В этот момент глаза амбала округлились, и он перевел пистолет на Полину и сделал в ее сторону шаг.

– Я размозжу ему башку, отвечаю! – Леша в этот же момент подошел вплотную к лежащему на столе и приставил пистолет к его лбу.

Амбал с ненавистью на него посмотрел. Полина понимала, что придется работать в имеющихся условиях.

– Оба – отойдите. Дайте нам хотя бы начать работу, он истекает кровью, нам такими темпами не хватит запасов. – Она перевела взгляд на амбала. – Я не наврежу пациенту, сделаю все возможное, обещаю, но хотя бы не мешайте.

Амбалу потребовалось полминуты, чтобы привести дыхание в порядок и опустить пистолет, тогда и Леша отошел от операционного стола и опустил пистолет, но все еще держал палец на спусковом крючке.

– Я поняла, вы останетесь, но хотя бы отойдите подальше.

Мерное пиканье аппаратов разрывало повисшую тишину, пока эти двое лишних для операционной делали шаги назад.

Едва они отошли к стене, Полина схватила скальпель и принялась командовать процессом.

– Звоните ортопеду! – крикнула она анестезиологу, который все еще был в ступоре, но будто проснулся от ее командного тона.

Через десять минут в зал ворвался высокий мужчина в медицинской форме и начал было возмущаться присутствием посторонних, но ему быстро дали понять, что по-другому сегодня не получится.

Вместе они склонились над операционным столом и простояли так восемь часов. Они собирали пазлы из обломков костей, сшивали разорванные органы и отсекали то, что не удалось спасти, промывали внутренности и извлекали пулю, застрявшую в мениске. Дважды пришлось провести реанимационные мероприятия, влить литры крови, и каждый раз это сопровождалось клацанием предохранителя на пистолете у амбала. Полина не смотрела в его сторону и не знала, что делал Леша, но конфликт не успевал разгореться.

Когда операция была закончена, Полина вдруг почувствовала, что на нее как будто бы навалилась стотонная плита. Спина ныла, руки сводило, хотелось пить. Она прошла мимо Леши и амбала, даже не глядя на них, прямо к мойкам, на автомате вымыла руки, проводила каталку с пациентом в реанимационный блок, максимально подробно расписала план лечения медсестрам и попросила Олега-ортопеда заполнить за нее протоколы. Он видел ее состояние, и хоть они впервые работали вместе, как настоящий боевой товарищ, он принял на себя эту заботу.

Выйдя в холл, она села на диван у выхода. Ее мутило, в глазах все мешалось. Сердце бешено колотилось. Как будто все то напряжение, что она испытывала последние несколько часов на ногах, резко сошло лавиной и накрыло ее тяжелым покрывалом, которое не было сил с себя стащить. Такого с ней раньше не бывало.

Где-то слева послышались шаги. Это шел амбал, а по обе стороны от него с опущенными пистолетами наготове в руках – Вадим и Леша. Они сопровождали его на выход. Он поравнялся с Полиной и злобно посмотрел на нее:

– Если он не выживет…

– Это будет на вашей совести, – перебила его Полина громким голосом, вдруг снова обретая силы. – Если у него начнутся инфекции из-за нестерильности условий – это только ваша вина. Если я не смогла зашить правильно хоть одну перебитую артерию, потому что от волнения у меня тряслись руки, – это вы виноваты.

Амбал не нашелся, что ответить, или не успел – Вадим с сочувствием посмотрел на Полину и потащил его на улицу. Полине было все равно, что дальше с ним будет, в этот момент вся ее усталость, страх, раздражение вылились в гнев на этого человека. Он как будто разрушил все ее представления о романтичности работы, которой она теперь занимается. Все стало не так легко и просто, как она представляла, и теперь та премия, которую она потратила на шмотки, показалась ей мелочью по сравнению с нервными клетками, которые она сегодня безвозвратно оставила в той операционной.

– Пошли, – скомандовал Леша, подавая руку Полине и с силой, но аккуратно поднимая ее с дивана.

Полина чувствовала себя так, будто потяжелела раза в два. Леша отпустил ее руку и пошел вперед. На едва гнущихся ногах она последовала за ним в сторону выхода.

На улице уже светало, но пасмурная погода делала все вокруг серым и невзрачным, накрапывал какой-то снегодождь. Они молча сели в машину, Полина тут же легла на сиденья и закрыла глаза. Леша не сказал ни слова. Ей показалось, что он чувствует себя виноватым, что допустил такую ситуацию.

9

Минут через десять Полина почувствовала, что у нее снова учащается пульс и становится тяжело дышать, она выпрямилась на сиденье и сразу заметила, как в зеркале заднего вида на нее сверкнули голубые глаза.

– Ты как? – спросил Леша.

Вместо ответа она открыла окно, пытаясь надышаться, как будто воздуха в машине ей было мало. Потом совсем высунула голову наружу, и, может, от холода у нее хлынули слезы. Она почувствовала, как машина замедляется и тормозит. Как только движение прекратилось, она тут же открыла дверь и вышла, вокруг был лес, ни одной живой души, только пара птиц слетели с верхушек деревьев, громко хлопая крыльями.

Она шумно дышала, пытаясь привести себя в чувство.

Из-за капота появился Леша с бутылкой воды и пачкой влажных салфеток. Молча протянул воду Полине. Та взяла и, справляясь с истерикой, выпила сразу полбутылки. Леша в это время вытирал салфеткой кровь со скулы, отвернувшись к боковому зеркалу.

Пытаясь восстановить дыхание, Полина проговорила:

– Не понимаю, что со мной, такого никогда не было.

– На паничку похоже, – предположил Леша, запихивая порозовевшую салфетку в столбик отбойника.

Он достал пачку сигарет и вытянул из нее одну, прикурил.

– Дай мне тоже, – попросила Полина.

Леша протянул пачку и прикурил ей сигарету, ожидая, что сейчас она закашляется, – раньше он не видел ее курящей. Но этого не произошло, она сделала две мощные затяжки и, кажется, именно после них пришла в себя.

– Кого я оперировала? – спросила Полина без особых надежд на ответ.

– Фирский Сергей, – ответил Леша. – Они с Карлычем делят одну нишу. Конкуренты, получается.

– Этот здоровый боялся, что моими руками конкурента устранят?

– Думаю, да.

– Ты не мог его вырубить, да?

Леша, глядя вперед, в сторону леса, и щурясь от резкого порыва ветра, молча помотал головой из стороны в сторону.

– Почему Виктор Карлович дал добро на операцию?

– Потому что не его рук дело. Постреляли Фирского, скорее всего, те же, что Стаса рубанули.

– Кто?

Леша посмотрел на Полину, раздумывая, стоит ли вываливать все и сразу, или хватит уже той информации, что есть.

– Третья заинтересованная сторона. Питерские.

– Можешь хотя бы намекнуть, чем Виктор Карлович занимается?

– Всем по чуть-чуть. Стройка, инвестиции, оборонка, – расплывчато ответил Леша. – Тебе легче стало?

– В целом да.

– Тогда повторю правило: не вступай в диалог, а тем более в конфликт с людьми. Я тебе это объяснял в первый день, – отчитал ее Леша.

– Я растерялась. – Она опустила глаза и снова затянулась, сил на споры не осталось, хоть она и не считала себя виноватой.

– Ты конфликтная. Тебя за это уже увольняли. Здесь можно нарваться на отбитых, не рискуй собой и не подставляй меня. – Леша повернул голову к Полине, которая курила сигарету и смотрела на лес впереди себя. – Ты под защитой.

Она кивнула и, запихнув окурок в столбик отбойника, села в машину. Следом за ней в машину вернулся Леша и спросил:

– Как думаешь, сегодня Фирскому нужна будет твоя помощь или Олег с Артуром справятся?

– Справятся точно, – буркнула Полина, не глядя на него.

– Тогда везу тебя домой.

Они тронулись и поехали через утренние пробки в центр Москвы. Когда они наконец-то добрались до двора Полины, она потянула за ручку двери и произнесла вместо прощанья:

– Я не конфликтная. Просто мне всегда приходилось защищать себя самой.

И вышла из машины. Леша проследил взглядом, как она зашла в подъезд, и уехал только после того, как в ее кухне загорелся свет.

Дома Полина на пороге скинула с себя вещи и сразу нырнула в кровать.

10

Виктор Карлович оказался человеком благодарным и благородным и, положившись на судьбу, которая, по его прогнозам, не должна была подкинуть сюрпризов, устроил в больнице небольшой праздник в честь Международного женского дня.

Полина не планировала оставаться на праздник, потому что накануне два дня подряд торчала в больнице – то занималась приехавшим на осмотр ортопеда Фирским (он был из тех, кто предпочитает постельный режим в родных стенах, и уехал через три дня, как очнулся), то зашивала каких-то пацанов, строивших из себя братков. Но медсестры ее уговорили.

В больнице в целом работало не много человек, но большая часть как раз женщины: четыре медсестры, две санитарки и Полина. Из приходящих врачей-мужчин на празднике был только Артур. Кажется, он тут вообще всегда находился. Остальными мужчинами были Леша, Вадик, Виктор Карлович и трое его охранников – Сергей, Славик и тот самый Стас, который при виде Полины всегда благодарно улыбался.

Полина ожидала классических посиделок – по-тихому, в одном из кабинетов, с коньяком и конфетами. Но каково было ее удивление, когда оказалось, что ту самую комнату, в которой Виктор Карлович впервые с ней беседовал, переоборудовали в банкетный зал с приглушенным светом и столом посередине, который ломился от алкоголя разного вида, шашлыков, салатов и фруктов.

Все расселись. Виктор Карлович поднял тост первым:

– Девочки мои! Что бы мы без вас делали! Я благодарю каждую из вас, вы все делаете большое дело – спасаете мудаков! – По столу разнеслось хихиканье. – Но за каждым мудаком все равно стоит душа, и это самое главное. Я желаю вам и дальше радовать нас своим веселым смехом, вашей этой порой странной логикой и украшать наш суровый мужской коллектив! За вас, девочки мои!

Все дружно потянулись чокаться. У всех в бокалах блестело что-то свое: у Полины – красное вино, у Виктора Карловича и Вадима – коньяк, у других вино разных цветов, и только у двоих в бокалах была вода – у Стаса и Леши. Первый сегодня был водителем Виктора Карловича, а Леша просто оправдывал звание скучного человека.

За столом было шумно и весело. Все о чем-то говорили. Кто-то рассказывал историю не для чужих ушей, кто-то объединился группками и что-то обсуждал. Полина медленно попивала вино, смотрела и слушала обрывки разговоров, летящих со всех сторон.

Медсестра Женечка вытащила откуда-то колонку.

– А давайте включим музыку? Сегодня в реанимации никто не лежит, – она молитвенно сложила руки и посмотрела на Виктора Карловича.

Тот одобрительно кивнул.

– У кого-нибудь есть хорошая музыка, чтоб не блатняк этот ваш, а потанцевать можно было? – Она оглядела стол.

– У Полины точно есть что-нибудь красивое и мелодичное, как она сама. – Вадим раскраснелся от алкоголя и флиртовал как мог.

Полина улыбнулась, достала телефон и включила свою музыку. Раньше на операциях в больнице медсестры всегда просили включить ее плейлист. Ничего выдающегося, но все песни были подобраны так, чтобы и погрустить и посмеяться, потанцевать быстро и медленно. В общем, всем нравилось.

Песни играли одна за одной. Женя танцевала так, что было понятно: этой ночью она точно не останется без внимания. Старшая Татьяна просто заводила всех плясать и то и дело просила переключить медляк, хотя одна-две пары все равно то и дело организовывались и прижимались друг к другу. Вадим делал несколько заходов, чтобы пригласить на танец Полину, но она деликатно отказывалась под предлогом недоеденного шашлыка. Леша сидел весь вечер откинувшись на спинку стула. Каждый раз, когда Вадим подходил к Полине, он не отводил от них взгляд.

В какой-то момент Полина почувствовала усталость из-за такого количества людей и голосов, тихонько встала, чтобы не привлекать внимание, ловко стянула бутылку вина, взамен оставив телефон с музыкой на столе, и вышла из комнаты.

В этом крыле особняка не горел свет, только фонари с улицы через окна мягко подсвечивали огромный коридор, и приглушенно доносилась музыка из-за закрытых дверей.

Полина, сделав глоток вина, неспешно пошла по коридору, разглядывая маленькие искорки легкого снежка за окном. Она встала напротив одного и пыталась разглядеть, что там за фонарем. А за ним была тьма. За городом всегда так, все неосвещенное сразу становится пугающе черным. В городе почти нет таких закоулков, где было бы так темно. Но несмотря на то что за окном было страшно, Полина чувствовала себя в безопасности. То ли потому, что была под защитой, то ли вино придало ей храбрости.

Музыка на пару секунд зазвучала громче, а потом снова стала приглушенной. За спиной послышались тихие шаги.

– Если тебе наскучило, могу отвезти домой.

Полина повернулась, Леша медленно шел в ее сторону, доставая из пачки сигарету.

– Мне вполне весело, – ответила Полина и помахала бутылкой.

Леша протянул ей сигарету:

– Будешь?

– Не, – отказалась Полина. – Но могу составить тебе компанию.

– Там холодно.

В ответ она снова помахала бутылкой и двинулась в сторону выхода. Леша последовал за ней. Как только Полина налегла на дверь, улица дохнула на них холодным вечерним воздухом. Они прошли по большому каменному крыльцу к импровизированной курилке, обозначенной специальной жестяной баночкой. Леша чиркнул зажигалкой, а Полина, сделав еще один глоток, принялась изучать глазами окрестности. Тут почти сошел снег, но не так, как в городе. Деревья были черными и пугающими, а территория больницы, освещенная желтыми фонарями, была будто защищена от этой темноты и чего-то страшного.

Она поежилась. То ли от холода, то ли от жутковатой картины.

– Говорил же, холодно, – заметил Леша.

– Хочешь? – она протянула ему бутылку.

– Не пью. Мне еще тебя домой везти.

– Почему ты совсем не веселишься?

– Как не веселюсь? А что еще я делаю на празднике?

– Сидишь молча, в стороне, не танцуешь, не пьешь, ушел вон посреди горячих танцев.

– Я такой не один.

– Туше. – Полина снова глотнула вина. – А сколько существует больница?

– Пару лет.

Полина обернулась на здание.

– Пара лет, а врачей так мало.

– Не все такие отчаянные. – Он улыбнулся и затушил бычок в жестяной банке. – Пошли внутрь, дрожишь.

Они вернулись в темные коридоры больницы, после улицы их встретила глухо раздававшаяся за дверью музыка. Дойдя до середины коридора, Полина остановилась у окна, подошла, прислонилась пятой точкой к подоконнику и поставила на него бутылку. Леша присел рядом.

– Можно вопрос? – спросил он.

– Валяй.

– Почему сама себя защищала?

– Не поняла. – Она чуть сморщила лоб, глядя на Лешу.

– Ты тогда в машине сказала, что не конфликтная, просто всегда защищала себя сама. Почему сама? – уточнил он.

– А мы переходим черту личных вопросов?

– Если не хочешь, не отвечай.

– Баш на баш. Я тебе ответ – и ты мне ответ. Идет?

– Идет, – он слегка улыбнулся. – Так почему?

– Родители развелись, когда мне лет десять было, и каждый занялся своей жизнью, а я то у одного, то у другого жила, моталась, особо никому до меня дела не было. – Полина посмотрела на Лешу, который изучал ее лицо. – Нет, со стороны я жила свою лучшую жизнь: предки не достают, деньги есть, тусовки, гулянки. В шестнадцать папа подарил мне квартирку, в которой я с тех пор и живу одна. Мама уехала строить свою любовь в Италию и осталась там в счастливом новом браке. Отец так никого и не нашел, пить начал, и однажды я приехала его навестить, а он дверь не открыл.

– Обиделся на что-то?

– Нет, сердечный приступ, – с легкой грустью ответила Полина. – Вот так в девятнадцать лет я впервые столкнулась со взрослыми заботами – похороны, наследство и прочие малоприятные вещи. – Она остановилась, сделала глоток и продолжила: – Зато в наследство получила две машины и его дом. Одну тачку и дом продала и смогла позволить себе обучение в меде. А там дальше ни времени свободного, ни друзей, сплошные конспекты, потом интернатура, ординатура. Вечно какая-то гонка и никого рядом, все сама и некому даже пожаловаться. Подруг тоже немного, все уже детей в школу водят, им со мной неинтересно. – Она выдохнула. – Твоя очередь. А ты почему такой вечно недовольный?

– Неправда, – запротестовал Леша. – Я всем доволен.

– Я твою улыбку видела пару раз, а смех твой даже представить не могу.

– Просто я такой.

– Ну давай по-честному, я тебе ответила на твой вопрос, открыла, может быть, самое потаенное, теперь твоя очередь.

– Да ничего интересного, – он повернул к ней лицо. – Я детдомовский. Никаких тусовок, гулянок у меня не было. Карлыч тогда набирал себе команду, мне вот-вот должно было восемнадцать исполниться, я сам к нему попросился. И с тех пор я тут.

– Сколько тебе сейчас?

– Сорок.

– А что с родителями? – осторожно спросила Полина.

– Без понятия.

– Не пробовал узнавать?

– Неинтересно.

Эти слова он произнес жестко и холодно. Полина поняла, что разговор ему неприятен.

– Я готова ехать домой, – подытожила она.

– Отлично. – Леша хлопнул себя по бедрам и двинулся в сторону импровизированного банкетного зала.

Полина потянулась за ним, забрала со стола телефон и громко сообщила:

– Я поехала домой, включайте свою музыку.

– Ну не-е-е-ет, еще же так рано! – заканючила Женя и призывно зыркнула в сторону Леши.

Полина отключилась от колонки, и в зале повисла тишина, которую тут же разбил Вадик:

– Полечка, но мы и не потанцевали даже! – Он встал со стула.

– В другой раз, обязательно!

– Виктор Карлович, сделайте нам другой раз обязательно. – Вадим повернулся к начальнику, который одобрительно кивнул и улыбнулся.

Пока их с Лешей не было, все успели напиться и требовали больше веселья. Вдруг колонка произвела звук подключения, и из нее громко запела Анна Асти, Женя победно вскинула телефон и крикнула Вадиму:

– Я с тобой потанцую!

Вадим стал выбираться из-за стола навстречу Жене.

Полина и Леша взяли свои пальто со стульев, служивших сегодня гардеробом, и снова проделали по коридору тот же путь до улицы.

– Можно я тебе еще один секрет открою? – спросила Полина, подойдя к машине.

– Ну-ка, – заинтересованно посмотрел на нее Леша.

– Меня очень укачивает на заднем сиденье, поэтому я езжу лежа и поэтому у меня потрясывает руки после поездки.

– Чего раньше не сказала?

– Раньше я там хотя бы трезвая ездила, а сегодня мне будет совсем тяжко.

– Ни слова больше, прошу. – Он открыл перед ней дверь переднего пассажирского сиденья и дождался, пока она немного неуклюже втиснется в чересчур задвинутое вперед (ради ее же удобства сзади) кресло.

Пока Леша переходил на водительскую сторону, Полина отъехала на максимум назад и вытянула ноги, гудевшие в сапогах.

Они медленно выехали с территории больницы и покатили вдоль темного леса вперед, к цивилизации.

– Где ты живешь? – спросила Полина.

– Сегодня вечер откровений? – ответил вопросом на вопрос Леша.

– Просто хочется поболтать.

– Мы сейчас будем проезжать мой дом, там справа в отдалении, – он указал пальцем по диагонали.

– Там за лесом есть дома? – Полина округлила глаза.

– Только один – мой.

– Ты настоящий отшельник?

– Приятно познакомиться, – Леша приподнял воображаемую шляпу.

– А жена есть?

– А это не слишком личный вопрос?

– Не больше, чем откровения про родителей!

– Всегда своего добиваешься?

– Всегда!

– Жены нет, – коротко ответил наконец Леша.

– Девушка? – не унималась Полина.

– Ни девушки, ни собаки, ни даже рыбок.

– Может, я не туда копаю? – предположила Полина.

– Не понял.

– Бойфренд?

Полине показалось, что машину даже дернуло, он повернул к ней изумленное лицо:

– Я похож?

– Ты ну слишком хорошо выглядишь для холостяка-натурала, – оправдала свое предположение Полина.

– Спасибо, конечно, но комплимент сомнительный, – улыбался он.

– Среди всех ребят ты лучше всех одеваешься, лучше всех пахнешь, и всегда весь такой холеный. Вадим вон на спортике, Серега со Стасом вообще как из девяностых, не понимаю, где они в 2025-м нашли такие кожанки? – Полина расхрабрела от вина и болтала обо всем, что приходило ей в голову.

Леша продолжал улыбаться, но по этой улыбке было совершенно непонятно, ему приятны слова или просто забавляет весь этот пьяный монолог Полины.

– У тебя есть кто? – вдруг спросил Леша.

– Откуда? – вскрикнула Полина. – Я же тебе рассказала – работа, учеба, теперь вот только бандюки.

– Не надо грязи, ну какие мы бандюки. Простые охранники.

– Простые охранники на геликах, охотно верю.

– Это для устрашения.

– А Сережа вообще сказал, что вы бизнесмены. Так что вы там договоритесь между собой.

– Ну всё так, у нас ЧОП, – Леша посмотрел на нее с ухмылкой.

Полина закатила глаза и отвернулась в окно.

Они быстро доехали до центра, непринужденно болтая. Впервые за долгое время Леша хоть и не очень подробно, но рассказывал о чем-то и общался как нормальный человек. Полинин поток вопросов и последующих размышлений на тему было не остановить. Когда они заехали в узкий внутренний дворик, Леша потянулся к бардачку и извлек оттуда конверт и небольшую коробку.

– Это твой гонорар за прошлый месяц и небольшой презент от нас в честь праздника.

– Спасибо большое! – Полина взяла дары и потрясла коробочку. – Что за подарок?

– Дома откроешь.

Полина улыбнулась и открыла дверь, хотела повернуться попрощаться, но увидела, как Леша тоже выходит из машины.

– Ты куда? – удивленно спросила она.

– Я решил провожать тебя до квартиры. Уже много людей про тебя знает, лучше перестраховаться.

– Господи, не пугай!

Полина засунула конверт в карман пальто, а коробку прижала к груди, и они направились в подъезд.

Дойдя до квартиры, Леша осмотрелся, дождался, пока она откроет дверь и включит свет, и только после этого подытожил:

– С чистой совестью могу ехать домой.

– Пока, – она улыбнулась ему в ответ.

– Доброй ночи.

Леша развернулся и быстро сбежал по лестнице, подмигнув на прощание.

Полина закрыла дверь и сняла с себя верхнюю одежду и ставшие ненавистными за день сапоги. Снова взяла в руки коробочку и прошла на кухню.

Там она с помощью ножа удалила черную упаковочную бумагу и увидела надпись «Good girl gone bad». Она знала этот парфюм, он ей очень нравился, но она каждый раз отказывала себе в дорогой покупке, да и в больнице не приветствовались никакие запахи.

Полина открыла коробочку, достала флакон и сделала пшик в воздух, а затем вошла в дымку духов. Закрыла глаза и удивилась, как эти парни так хорошо смогли угадать ее вкусы. Дарить парфюм – это всегда рискованное мероприятие. Нужно будет обязательно поблагодарить их.

А теперь – просто закончить этот день и наконец-то лечь в кровать. И Полина тут же приступила к исполнению намеченного плана.

11

Медленно, но верно весна вступала в свои права. Все еще было прохладно, снег периодически устраивал набеги на город, но когда выглядывало солнце, оно уже было другим. Тем самым, которое дарит тепло, вселяет надежду на что-то лучшее и заряжает энергией. А еще по утрам запели весенние птички.

Но Полина проснулась не от прекрасного пения птиц, а от занудного звонка телефона. Она была уверена, что это Леша, так как остальные нормальные люди ей обычно писали. Но на экране высветилось имя «Антон».

Она сморщилась, будто увидела паука, немного помедлила, но все же ответила.

– Алло, – с максимальной неприязнью произнесла она.