Волчок

Волчок

Анна Беднарская

Этой книги бы не случилось

без колоссальной поддержки моих

близких людей.

Благодарю:

Надюшу за вдохновение.

Любу за помощь.

Максима за веру.

Редактор Наталья Шевченко

Корректор Наталья Карелина

Фото для обложки Егор Саенко

© Анна Беднарская, 2025

ISBN 978-5-0068-5065-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1

Это был суматошный день. Больница была переполнена, обходы казались бесконечными, а операции наслаивались одна на другую. Уже с самого утра Полина знала, что что-то пойдет не так, но не думала, что разбитая чашка, усталость на работе и спор с коллегой приведут ее к увольнению.

Так не должно было быть. Зачем вообще влезать в процесс и предлагать свои идеи, пусть и не самые бредовые? Она бы сама догадалась, она всегда догадывалась. Полина была тем самым хирургом, который вытаскивает пациентов из рук смерти в самый последний момент. Потому что умела собраться в стрессовой ситуации, и тогда ее мозг предлагал самые нетрадиционные идеи для решения любой проблемы.

Но сегодня за операцией наблюдал он – ее коллега Антон, по совместительству бывший любовник, по совместительству обиженный расставанием, по совместительству конкурент на место главного хирурга. К сожалению, не все умеют играть честно.

Находясь в смотровой над операционным залом, он заметил секундную заминку Полины над пациентом и тут же схватил аппарат громкой связи, комментируя ее действия. Полину это взбесило, она не могла сосредоточиться, а он продолжал давить на нее. В какой-то момент его речь, пиканье аппаратов, голоса медсестер – все это сложилось в один шумный шар, который будто вакуумом окутал ее. Очнулась она в тот момент, когда линия на мониторе превратилась в нитевидную, вместо пиканья уже продолжительное время раздражающе гудело, все вокруг суетились, а из аппарата была слышна какофония голосов. Тогда Полина громко и не в самой цензурной форме попросила заткнуться всех, параллельно дала указания анестезиологу, медсестрам и принялась реанимировать пациента.

Это продолжалось бесконечно. Так ей показалось. На самом деле прошло минут десять, когда она осознала, что из этого положения нет выхода и остается только объявить время смерти. Она была раздавлена. Она смотрела на раскрытую грудную клетку перед собой и видела тот самый сосуд, который планировала схватить пинцетом ровно за пять секунд до начала психологической атаки Антона. Она его видела, знала, что делать дальше. Но это было уже бессмысленно. В операционной повисла тишина, которую разбил голос главврача, приказавшего пройти в его кабинет.

После гигиенических процедур она сняла с себя окровавленный халат и прошла по длинному кабинету в самый конец. В кабинете уже были Виктор Борисович и Антон. Они общались на повышенных тонах. Когда она вошла, они затихли. А дальше была перепалка. Все кричали, матерились, искали виноватого. Полина обвиняла Антона, он в свою очередь упрекнул в непрофессионализме Полину, Виктор Борисович громко и безуспешно пытался этот спор прекратить, пока ему не надоело и он не произнес те самые слова.

«Ты уволена».

Полина тут же потеряла дар речи. Развернулась. И ушла.

Потом были еще попытки поговорить. Виктор Борисович пытался объяснить свое решение. Были разбирательства по факту смерти пациента, подписание кучи бумаг, комиссии, трудовая на руках, слезы, пустота и одиночество.

Она уже полгода была без работы. Никакие рекомендательные письма не работают, пока на свете существуют сплетники. Весть об этом инциденте обошла все больницы города. Кто-то успел даже подснять кусок перепалки в операционной и последующую реанимацию. Пару дней телеграм-каналы обсуждали ее. А потом наступила тишина. Ее везде забыли, но вспоминали тут же, как она отправляла свое резюме. Частным клиникам тоже не хотелось рисковать репутацией.

Два месяца она пыталась восстановить свою честь. Доказывала, объяснялась, стучалась, но все без толку. Еще два месяца искала альтернативы. Даже пошла в ветеринарную клинику, но измерять ректально температуру орущим, извивающимся и кусающимся пациентам довольно быстро наскучило.

Для хирурга такой простой в работе равносилен перерыву в спорте для спортсмена. Мышцы будто атрофируются, и пальцы перестают слушаться. Полина все реже доставала операционный набор и тренировалась на фруктах. Огонек надежды на восстановление в профессии угасал на глазах.

Она встретила Новый год в полном одиночестве, хотя подруги наперебой звали ее в гости. У нее не было ни сил, ни желания общаться с людьми. А тем более не было сил на радость. К тому же стремительно таяли деньги, а значит, покупка подарков исключалась. Надо было учиться экономить и думать, как начать новую жизнь уже в новом году.

Она провалялась все новогодние праздники в постели, смотрела фильмы и ела традиционные салаты. Когда праздники, фильмы и салаты закончились, она начала потихоньку выходить из дома, встречаться с подругами и бесконечно слушать о том, какой же Антон козел и как он мог так с ней поступить. Полина не любила ни жаловаться, ни принимать жалость, но для подруг, утопающих в своей скучной семейной жизни, ее история стала как новый сериал, захвативший их внимание полностью.

Она сидела в их компании и думала только о том, когда же это все закончится и начнется что-то лучшее. И даже не представляла, как скоро и как круто изменится ее жизнь.

2

Зима вошла в свою последнюю стадию – наступил февраль. А вместе с ним ожидание весны в душе и ни малейшего намека на потепление на улице.

Полина стояла перед зеркалом в прихожей и закручивала свои пшеничные волосы в кичку. Так можно скрыть, что голова не очень свежая, но при этом оставаться с распущенными. Она осмотрела себя с ног до головы – светло-серая шелковая пижама, рыжие угги, сверху накинуто черное пальто в пол. Вполне себе неплохо. Ей нравился стиль «а-ля клошар». Пижама, конечно, тонковата, но ей добежать всего ничего до соседнего дома.

По вторникам она придумала себе правило завтракать не дома. Она минимально приводила себя в порядок и спускалась в ближайшую кофейню. Благо в центре Москвы их довольно много.

Февраль в этом году был очень дерзким и на выходе из подъезда плюнул ей в лицо колючим снегом. Она закуталась посильнее в пальто и шагнула в своих уггах на припорошенный асфальт. Прошла вдоль дома, пересекла дорогу и, подойдя к любимой кофейне, дернула за ручку, но дверь не поддалась.

Тогда она перевела взгляд с ручки на стеклянное полотно и увидела приклеенный листок с надписью от руки: «По техническим причинам кофейня не будет работать второго февраля».

Полина чертыхнулась и, поежившись, осмотрелась по сторонам. В ее планы не входило сегодня идти куда-то еще. Тут ее все знают, поэтому ее виду никто бы не удивился. Все были к ней привычны, да и никого, кроме нее, в это время никогда не было. А теперь надо искать другое место или возвращаться домой.

Она приподняла воротник повыше и повернулась обратно к перекрестку, параллельно мысленно подбрасывая монетку, чтобы решить, куда направиться.

Вдруг ее мысли прервал дикий визг тормозов и пара громких хлопков, разорвавших утреннюю тишину и спокойствие. Птицы разлетелись, а несколько женщин громко закричали.

Мимо пронесся огромный черный внедорожник, и глазам Полины открылась страшная картина: на том самом припорошенном асфальте через дорогу лежит мужчина, схватившись за грудь одной рукой, а второй судорожно разбивая ровный покров снега. Вокруг него быстро разрасталось алое пятно.

Не размышляя ни секунды, она перебежала через пустую дорогу к мужчине. И нависла над ним, тут же прижимая его руку к груди своими.

– Все хорошо! Я сейчас вызову скорую! – громко и отчетливо произнесла она, глядя в беспокойные глаза.

– Не надо скорую, – прохрипел он.

– Не переживайте, вам помогут!

Она достала телефон одной рукой и успела нажать нужные три цифры. За секунду до нажатия кнопки звонка услышала над своим ухом грозное:

– Трубку положи!

Полина подняла голову. Над ней нависли двое крепких мужчин. Один смотрел на истекающего кровью, а второй – на нее и говорил:

– Никакой скорой, мы разберемся сами. Уйди.

– Как вы разберетесь? – Полина даже взвизгнула. – У него пулевое ранение в грудь, ему срочно нужна операция. Хотите, я свяжусь со своими коллегами? Лучшие врачи, клянусь!

Ее руки немели от холода, хоть и были уже все в теплой крови, как в перчатках.

– Мы разберемся. Отойдите, его нужно положить в машину, пока менты не приехали.

Полина посмотрела на говорящего с ней лысого мужика как на ребенка и грозно ответила:

– Нет! Я не могу убрать руку, он истечет кровью, дайте мне ему помочь.

– Что ты там сказала – коллеги-врачи? Ты врач?

– Я хирург!

– Пулю сможешь вынуть?

Полина опешила. Все это было похоже на какой-то сюр. Она сидит на холодном снегу в пижаме, вокруг собираются люди, под ее руками умирает человек, а они ей предлагают то, о чем она в другой ситуации только бы и мечтала. Да любой хирург жаждет поработать с пулевым ранением!

– Вы сейчас шутите? Здесь? – Она смотрела на лысого снизу вверх, пока его кудрявый товарищ разговаривал по телефону.

– Надо будет чуть проехать, в операционную, – ответил лысый.

– Что за бред…

– Пулю вытащить сможешь? – повторил лысый. – Чтоб живой остался.

Голова Полины готова была разорваться от мыслей и вопросов, но, оценив ситуацию, она громко выдохнула:

– Поехали!

Все по-прежнему казалось ей нереальным. Она ждала, что вот-вот проснется в поту и окажется, что это просто температура и она все-таки подцепила новый сезонный грипп, который всех уже покосил.

Но она не просыпалась, а инструктировала двух мужиков, как правильно поднять третьего и уложить в не самую подходящую для этого машину.

Наверное, весь диалог длился не более пяти минут, но, как и тогда в операционной, ощущалось, что прошла вечность, прежде чем они оказались в черном внедорожнике. Полина сидела на разложенных задних сиденьях, на ее коленях покоилась голова истекающего кровью мужчины, а рука по-прежнему прижимала его руку к груди. Она слышала легкое биение сердца и проверяла слабое дыхание. От пропитавшей ее одежду крови было липко и неприятно.

– Там есть кровь для переливания? – обратилась она к сидящим впереди амбалам.

– Сколько он продержится? – вопросом на вопрос ответил лысый.

– Чем быстрее доедем, тем лучше.

– Тогда будет минимальный набор. Сможешь оказать первую помощь, чтобы потом его перевезти уже в больницу?

– Почему сразу-то нельзя?

– Сама говоришь – времени нет!

– Да больниц полно, в любую поехали! – закричала Полина.

– Ты глупая, что ли? Говорю, нельзя в любую! А в ту, что можно, ехать долго, – уже привычно на повышенных тонах отвечал лысый.

Он же был и за рулем. А кудрявый все говорил по телефону. По обрывкам слов Полина поняла, что он объясняется с кем-то повыше рангом.

– Вы бандиты? – спросила Полина.

– Бандиты остались в девяностых, – ответил лысый. – Мы простые бизнесмены.

– Простые бизнесмены не боятся ехать в больницу, – тихо, но четко произнесла Полина.

Лысый сурово посмотрел на нее в зеркало заднего вида.

– Ехать долго? – поинтересовалась Полина, ощущая дрожь мужчины.

– Уже скоро. Как он? – Диалог с ней вел только лысый, хотя кудрявый уже отложил телефон и нервно играл желваками.

– Не очень, надо бы поскорее, – ответила Полина.

Буквально через пять минут они оказались во внутреннем дворе неприметной многоэтажной панельки. Оперативно выбравшись из машины вместе с «пациентом», они торопливо зашли в подъезд и поднялись по трем ступенькам. Кудрявый открыл ключом железную дверь, они вошли внутрь.

– Вы шутите? Это вы называете операционной? – возмущенно вскрикнула Полина, окинув взглядом обычную и не самую опрятную квартиру.

– Все, что имеем, – резюмировал лысый, когда они проходили в большой пустой зал с кушеткой посредине.

– Как вы себе представляете операцию? Тут нестерильные условия, света нет. Где инструменты? Как анализы сделать?

– Ты же врач, ты и скажи нам. – Лысый как будто не имел ни намека на эмоциональный интеллект и не понимал ее претензий.

– Я не буду! Я его тут убью!

– Приехала уже, не тупи!

– Вызовите того, кто сможет. Кто этим у вас обычно занимается?

– Просто достань пулю, пока едут наши люди, ферштейн?

Полина закатила глаза, глубоко вдохнула и выдохнула носом и скомандовала:

– Разденьте его и принесите мне какие-нибудь инструменты. – Она сняла с себя пальто, повесила на крючок в прихожей и засучила рукава некогда серой, а теперь местами бурой пижамы. – Мне нужно вымыть руки.

Кудрявый показал ей глазами на дверь в коридоре. Полина пулей проскочила мимо него и, игнорируя все нормы времени по обработке рук, спешно вымыла их с лежащим на раковине куском мыла. Тут же бросилась обратно в зал, где около кушетки с заметно ослабевшим телом появился столик с примитивным набором инструментов – скальпели, иглы и пинцеты.

– Кто-то сможет мне ассистировать? Кто умеет делать уколы в вену?

Лысый вышел вперед, одновременно снимая с себя кожаную куртку. О стерильности здесь не могло быть и речи, придется дать бедолаге мощные антибиотики. Но для начала надо найти пулю.

– Анестезию не будем колоть, он в отрубе. Покажите, какие есть обезболы, – скомандовала Полина. И после того как лысый достал три пузырька из отсека фельдшерского чемоданчика, дала указание: – Вон тот с красной крышкой, набери полный шприц и введи четко в вену.

Безэмоциональность лысого в этот момент сыграла на руку. Он сделал все четко и быстро.

Полина еще раз выдохнула и, отбросив все сомнения, принялась за работу, импровизируя на ходу.

Для начала она при помощи лысого перевернула раненого и убедилась, что пуля не прошла навылет. Это бы упростило задачу. Но отверстия в спине не было, а значит, нужно найти ее в грудине.

Некоторое время повозившись скальпелем, пальцами, пинцетом, изучая «внутренний мир», она наконец-таки почувствовала заветный металлический кусочек. Прежде чем его достать, она убедилась, что пуля не задела сердце, не пробила легкое. Этот мужик оказался настоящим везунчиком, если так вообще можно назвать человека с пулевым ранением. Его ребро было сломано, но именно оно и задержало пулю. Теперь ее можно было извлечь, а вместе с ней максимально зачистить ткани рядом.

В какой-то момент Полина отчетливо услышала, как в квартиру зашли еще люди, почувствовала, как они смотрят из дверного проема за ее действиями, а потом уходят вглубь квартиры. Но она была занята процессом. Она справлялась. Несмотря на страх, что руки забудут алгоритмы действий, она резала, зажимала, тампонировала, снова зажимала, промывала, зашивала. Как она любила, без спешки и нервов.

Когда она закончила, лысому было дано указание поставить спасенному капельницу с антибиотиком и следить за состоянием.

3

В момент, когда она сняла перчатки, силы ее покинули. Она сползла по стенке и села прямо на пол, обхватив голову руками. Часы на стене показывали три часа дня. Во сколько она, жутко голодная, вышла из дома, она уже и не помнила, – вчера, неделю, месяц или всего-то пару часов назад? Сейчас ее желудок предательски крутило, а голова раскалывалась.

Вдруг она услышала над собой мягкий голос:

– Пройдемте в кухню.

Это говорил кудрявый. Он наклонился и подал ей руку. Полина взялась, подтягивая себя и снова ощущая невыносимую головную боль, и пошла за ним по коридору. На кухне сидели еще двое – такие же «братки» по виду, как лысый и кудрявый, но выглядели они покруче. Один был здоровый блондин с максимально славянским лицом – такому бы сдали любую квартиру в столице, удивила только довольно крупная серьга в левом ухе, как у цыган или казаков. Он был одет по-спортивному, что делало его украшение еще более неуместным. А второй – холодный, со стеклянными голубыми глазами, пронзительными, но без единой эмоции. Он же первым и заговорил:

– Присаживайтесь, Полина, – и указал на стул.

Она послушно села напротив, даже не удивившись, что он уже знает ее имя. Нордический продолжал:

– Меня зовут Алексей. Это Вадим. – Он указал на славянского, и тот даже вежливо улыбнулся. – Как состояние Стаса?

– Без понятия.

Алексей, похоже, управлял погодой в доме, от его взгляда стало еще холоднее, и Полина пояснила:

– Я сделала все, что могла в этих условиях, – она махнула рукой в воздухе, указывая на обстановку квартиры. – Без анализов и аппаратуры я не могу точно сказать, все ли верно сделала и нет ли сопутствующих осложнений. Ему нужно провести примерно миллион анализов и исследований и держать под наблюдением.

– Он выдержит транспортировку?

– В той машине, на которой сюда ехали, – нет. Нужна оборудованная, желательно скорая, и везти желательно в больницу, – Полина обратилась глазами к Вадиму, пытаясь найти в них поддержку. Но он, хоть и смотрел гораздо теплее, все же покачал головой из стороны в сторону.

– Я думаю, вы уже поняли, что это не просто пациент и обстоятельства непростые. Нам не нужны вопросы от скорой, – ответил Алексей.

– Нас же все равно видели на улице. Люди уже наверняка в полицию позвонили, – Полина чуть повысила голос.

– Вы очень хорошего мнения о людях, – наконец подал свой мягкий голос Вадим и улыбнулся. – Никаких обращений не было. Все чисто.

Полина плотно сжала виски и закрыла глаза.

– Вам плохо? – спросил Вадим.

– Хочу есть, пить, таблетку от головы, сдать тест на ВИЧ и в душ.

Алексей монотонным голосом произнес:

– Сначала вам придется проехать вместе с нами.

– А что с… – Полина указала глазами на «операционную».

– Стас поедет на спецмашине туда же. Вы готовы?

– Да, – без эмоций ответила Полина и встала со стула, понимая, что поездка с ними неведомо куда – это не вопрос и не предложение, а факт, с которым ей придется смириться.

Проходя по коридору, Полина видела, как ее пациента перекладывают на носилки с кушетки. Она сняла с вешалки свое пальто, надела и пошла вслед за Алексеем и Вадимом. Во дворе стоял черный минивэн с мигалками. Его дверь была открыта, и внутри было все оборудовано, как в карете скорой помощи, даже мониторы с датчиками. Они прошли мимо, Вадим открыл заднюю дверь темно-серого «Гелендвагена» и подал Полине руку. Та проигнорировала его жест и сама взгромоздилась на сиденье. Вадим сел впереди на пассажирское кресло, Алексей на водительское, и они тронулись.

В пути все молчали. Вадим серфил в телефоне, Алексей гнал по МКАДу, а Полина сидела сзади и думала о том, чтобы не запачкать серую замшу салона кровью с одежды. Но, кажется, та уже запеклась на ткани навечно.

4

⠀

Они свернули на проселочную дорогу к небольшому особняку за огромным забором. Ворота открылись, и кортеж из трех машин – «Гелендвагена», минивэна и того самого БМВ, на котором Полину увезли с истекающим кровью мужчиной с места происшествия, проехал внутрь территории.

Вадим вышел из машины и открыл Полине дверь, снова протянув руку, которую она снова проигнорировала. Ей было плевать на манеры, хотелось обойти все формальности и скорее закончить этот день.

Алексей и Вадим дали ей знак идти за ними. Навстречу минивэну вышла женщина в белом халате и показала дорогу парням с носилками. Полина смотрела по сторонам и начинала нервничать. Тишина, лес. Снегопад прекратился, но вокруг было бело.

Они поднялись на крыльцо вслед за носилками и вошли в большие двери каменного особняка, но дальше носилки унесли куда-то по длинному коридору, а Полину повели в другое крыло. Внутри было тепло и светло. Но ни малейшего признака жизни. Пахло больницей, и тишину помещений разрывал звук их шагов.

Дойдя почти до конца коридора, Вадим открыл дверь перед Полиной и впустил ее в кабинет. За большим столом сидел мужчина и пристально на нее смотрел. Чем ближе она подходила, тем доброжелательнее и улыбчивее становилось его круглое лицо.

– Присаживайся, – мужчина указал на стул напротив, вот так вот сразу перейдя на «ты».

Полина, уже поняв, что сейчас будет новое знакомство, новый разговор, без всяких возражений послушно села.

– Терентьев Виктор Карлович, – он протянул руку. Его карие глаза излучали добродушие.

– Полина, – она пожала его большую и горячую ладонь в ответ.

Мужчина посмотрел ей за спину и кивнул Алексею и Вадиму. Те уже готовы были удалиться, но Полина, повернувшись к ним, напомнила:

– Вы мне обещали таблетку от головы и воду.

– Организуем! – ответил Вадим. – Предпочтения по лекарству есть?

– Посильнее, – выдохнула Полина.

Вадим привычно улыбнулся и скрылся за закрывшейся дверью. А Полина снова повернулась к новому знакомому, и тот начал говорить:

– Хочу выразить огромную благодарность, что спасла моего парня…

– Еще неизвестно, спасла я его или нет, – перебила Полина.

– Нашему врачу понадобилось бы время, чтобы доехать до места, ты собралась и сделала все в лучшем виде. Меня держали в курсе. – Виктор Карлович откинулся на своем стуле.

– Что это за разборки из девяностых в центре Москвы?

– Стас получил пулю за меня. Это послание, которое я должен был получить.

– Мессенджеры у вас не в почете? – усмехнулась Полина.

– Все, что тебе надо знать сейчас, – это что я тебе очень благодарен. И готов отблагодарить финансово. Но есть нюанс. Людям свойственно паниковать, когда они видят что-то необычное. В полицию там звонить…

– Я уже поняла, что ни полиция, ни скорая в вашей вселенной не приветствуются, – снова перебила Полина.

– Молодец, схватываешь на лету! – похвалил Виктор Карлович.

– Я могу пообещать, что не пойду в полицию. Мне и денег не надо, я сделала то, что должна была. – Полина перегнулась над столом. – Хотите, расписку какую-то напишу, что не расскажу ни о чем?

– Что мне эти бумажки. Я привык доверять людям. Тем более, Вольская Полина Сергеевна, 1988 года рождения, – его тон стал жестче, – мы знаем, где вы живете, и прямо сейчас досье на вас пополняется стремительными темпами. Нам не нужны обещания и расписки.

Полина сглотнула и с тревогой посмотрела на мужчину напротив.

– Что вы от меня хотите? – спросила она.

– Пока я сюда ехал, все думал, как тебя заткнуть, не применяя силы и не убирая совсем.

Полина снова тяжело сглотнула, ее ладони вспотели. Страшное заявление ее собеседник произнес вполне себе буднично, даже можно сказать, довольно дружелюбно. Как такое вообще возможно?

– А потом Славик рассказал, как ты четко сработала и что по справкам ты очень даже хороший хирург. Я хочу тебя завербовать. Предложить работу на меня.

– Какую?

– Хирурга.

– В той халупе?

– Либо в таких точках, либо вот в этой прекрасно оборудованной больнице, – он развел руками и оглянулся по сторонам.

Полина последовала глазами за его взглядом, а потом снова посмотрела на него.

– Что это за больница такая?

– Это не совсем обычная больница, и мне не нужно, чтобы ты тут тарабанила смены, как это принято. Ты мне нужна как экстренная помощь. Вот как сегодня.

– У вас что, нехватка врачей? – поинтересовалась Полина.

– Вроде того. Мы стараемся держать маленький штат, только самых отчаянных и рисковых.

– По-вашему, я такая?

– Ты села в тонированную машину с двумя неизвестными и одним истекающим кровью на руках. И поехала черт знает куда. Ты даже больше чем рисковая: тебе либо нечего терять, либо так скучаешь по работе, что готова на безрассудство. Мне такие и нужны. Преданные делу.

Полина не успела ответить, в дверь постучали.

– Да! – крикнул Виктор Карлович.

– Это я, таблетку принес. – В приоткрытую дверь прошел Вадим с пластиковым стаканом воды и здоровенной пилюлей на тарелочке. – Вот, сказали, сильная штучка.

Он поставил воду и лекарство перед Полиной и спешно удалился.

– А что, если вы все-таки выбрали ликвидацию и сейчас меня отравите? – обратилась Полина к Виктору Карловичу, не решаясь взять таблетку.

– Ты хороший хирург, не считая скверного характера. Мне такой нужен. – Он смотрел на нее пристально. – Если соглашаешься, твоя жизнь отныне станет охраняться сильнее, чем ты можешь представить. Взамен на твою преданность мне, молчание и готовность к любым ситуациям.

– Как я… Я не понимаю, как это все будет происходить…

– Твое дело согласиться, остальное тебе объяснят.

Полина взяла таблетку, посмотрела на нее, кажется даже признала в ней ибупрофен известной марки, положила на язык и запила, осушив полностью стакан с водой. Подняв снова глаза на Виктора Карловича, она решительно сказала: