Русский испанец. Книга первая. Исповедь компаньонки

– Ты никогда не носил меня на руках!

– Теперь буду, только объясни мне, что с тобой? Как ты себя чувствуешь?

– Неважно, это пройдёт – так бывает при беременности…

–Ты не простудилась, тебя не продуло? Может быть, отравилась? – не унимался он.

На самом деле я испугалась ничуть не меньше, чем он. Версий и предположений было много, но главная версия – моё состояние. Вчера мы долго плутали по торговым центрам и кафешкам с друзьями – всё может быть: на улице стояла жара, в помещениях и в машине работали кондиционеры на всю катушку, я кушала невесть что и была практически раздета.

– Нет, это бывает при беременности, – успокаивала я сама себя и его, – врач говорила, что это гормональное. Организм перестраивается. Должно пройти через месяц-два.

Потом я долго рассказывала ему про токсикоз беременных и что это такое, про все женские дела. Он слушал внимательно, нахмурив брови, и молчал. Он совершенно не знал ничего подобного никогда, совсем не интересовался, ему и не надо было. Я сделала нам апельсиновый сок и накрыла на стол завтрак. Он принял душ и стал собираться по делам. У него их накопилось много за эти дни, поэтому он был хмур, не в настроении и в раздумьях. Снова надел свой шикарный костюм-тройку с галстуком и голубую рубашку, снова я его увидела статным и элегантным.

– Саш, ты не переживай! Мой врач сказал, что мне нужно будет через два месяца до обследоваться и лечь на сохранение, потому что беременность будет сложная. Мне, скорей всего, нужно будет обратно уехать в Испанию, – зачем-то ляпнула я ему, не подумав.

Он ещё больше нахмурился, и мне показалось, разозлился. Он плотно позавтракал и закурил сигару, посматривая на меня с интересом:

– Почему ты ничего не ешь?

– Пока мне не хочется! Я пью сок!

– Ладно, сегодня ты останешься здесь. Тебе надо отлежаться. У меня много работы. На улицу не выходи – там жара. Я буду тебе часто звонить. Не вздумай не ответить мне! Мне не звони – я буду занят. Вечером я решу, что мне с тобой делать! – отрапортовал он, как отрезал. Саша всегда говорил в такой строгой манере, когда не мог что-то решить сразу и ему нужно время «на подумать».

– Что тебе принести? Чего ты хочешь?

– Я буду ждать тебя, никуда не пойду, мне ничего не хочется, – послушно ответила я.

Он обнял меня, нежно поцеловал в губы и уехал. Сегодня я оставалась в его владениях на целый день – не это ли счастье, о котором я мечтала все эти годы?!

Я гуляла по его квартире и всё внимательно разглядывала, прикасалась кончиками пальцев и нюхала его одежду. Сейчас мне можно было делать всё без опаски и оглядки. Его лоджия выходила в парк, где гуляли люди, сидели на скамейках или занимались спортом. Пахло зеленью и свежестью. Солнце начинало припекать уже с утра. Лоджия была прилично большая. Стоял кофейный столик, на котором лежали шахматы, сигары и зажигалка. Также стояли два удобных мягких кресла. На полках лежали книги и диски. Я взяла одну книгу и нисколько не удивилась – это, конечно же, был Шекспир и его сонеты. Он любил Шекспира, и я это знала давно. Ничего лишнего в лоджии не было. Это была лоджия обычного холостяка.

«Не хватает цветов и зелени!» – у меня промелькнула мысль.

Вдруг я увидела предмет возле ножки кресла, похожий на резинку для волос. Да, так и есть – это была женская резинка, которая затерялась. Я не была удивлена и знала, что у него были здесь женщины. Сейчас меня уже это никак не трогало и не возмущало. Я не ревновала. Сейчас я была его королевой!

АПЕЛЬСИНЫ

К вечеру я привела свои волосы и себя в порядок. Саша звонил три раза в течение дня. Один раз я пропустила звонок, принимая душ. Он перезвонил через десять минут и уточнил, как я себя чувствую. Потребовал, чтобы я брала с собой телефон даже в туалет, и чтобы не пугала его больше. Спросил про моё питание, на что я ответила, что пью весь день апельсиновый сок. Разговор закончился.

Весь день меня слегка подташнивало, и аппетита не было совсем. Я решила приготовить Саше пасту и стейк из говядины альденте с овощами. Он любил мясо, особенно стейки. Запах жареного мяса и приправ вызывал у меня новые приступы тошноты, но я всячески терпела. Ужин был готов через два часа и ждал Сашу. Я занялась дневником и проверяла почту. Хотелось хоть как-то отвлечься от постоянной дурноты и головокружения. Спать я не могла, хотя постоянно клонило в сон.

Саша вернулся поздно. Открыл дверь и зашёл в квартиру уже с развязанным галстуком и расстёгнутой рубашкой. В руках у него был большой бумажный пакет с апельсинами и красным вином. Я ужасно соскучилась по нему, потому что очень сильно и долго ждала. Мы обнялись, и он меня поцеловал нежно в губы.

Моё мясо ему понравилось. Он был голоден и быстро всё съел:

– Я не думал, что ты умеешь вкусно готовить!

Конечно, откуда ему знать, если он никогда не интересовался моей жизнью, или интересовался, но вскользь.

Я не притронулась к мясу и овощам в тарелке, меня тошнило. Чтобы его не беспокоить своим состоянием, я ушла в другую комнату. Позже, переодевшись, он пришёл ко мне:

– Почему ты не ешь?

– Не хочу, меня тошнит.

– Это ненормально, ты должна что-то кушать! Ты итак сильно похудела. Ты говоришь, что это не болезнь, но ты выглядишь больной. Заставь себя поесть!

Не знаю, злился он или сдерживался, но мне было неудобно и немного стыдно. Его отношение ко мне после моей новости о беременности резко поменялось. Я видела любовь и нежность в его глазах, заботу и участие в его поведении. Мне этого как раз не хватало сейчас. И потом, обо мне никто не заботился долгое время, поэтому его внимание ко мне я уже расценивала как высшую степень любви. Так мне казалось. Я всё ещё привыкала к нему…

Поздним вечером мы уселись в лоджии смотреть на огни. Саша курил сигару и потягивал вино. Он смотрел в пустоту и молчал. Меня напрягало его молчание, потому что я так и не знала, что он со мной сделает, как шутя пообещал утром.

– Сядь ко мне на колени, – вдруг неожиданно сказал он. Я тут же подпрыгнула и удобно уселась к нему, обняв его шею и прижавшись к нему всем телом. Мне было хорошо и спокойно. Я любила его.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

В КЛИНИКЕ

Ранним утром я опять ощутила ужасное ощущение дурноты и побежала в туалет, закрыв рот ладонью…

От упадка сил, головокружения и тошноты я села на пол и зарыдала. Мне было ужасно плохо. Я попыталась встать, но, пошатнувшись, ударилась головой о шкаф и снова села на пол – силы меня покинули окончательно. Я закрыла лицо руками, слёзы лились сами. Я их вытирала и вспоминала маму. Я даже не могла предположить, что со мной может быть что-то подобное. Ко мне снова подступал комок тошноты. Были пустые позывы, от которых я открывала рот и задыхалась. Представляю, какую меня увидел Саша, когда стрелой влетел в туалетную комнату!

Он увидел меня на полу, с красным лицом и рыдающую, встал на колени и стал меня успокаивать, гладить и целовать. Он с ужасом и недоумением смотрел на меня, не зная, что делать. Я никогда не видела сильного мужчину с испугом в глазах. Сегодня я это увидела! В них читалась полная растерянность и страх. Он не мог совладать с собой и собраться с мыслями, отчего стал суетиться и бегать по квартире. Вся эта ситуация его напрягла, а мне было стыдно, что взвалила на него свои проблемы. Он отнёс меня в спальню и укрыл одеялом, потому что видел, что меня всю трясёт.

Я видела, что он был зол и метал молнии – это читалось в его глазах, которые я уже хорошо изучила. В своих приступах злости у него обычно всё падает из рук. Так было и сейчас. Он матерился и разбрасывал вещи. Они громко падали, а он их пинал. Потом он немного успокоился и начал искать телефон, который случайно упал на пол, когда мы целовались. Нашёл его, но телефон разрядился, и он начал искать зарядку, которую не мог найти, от этого ещё больше негодовал:

– ¡Perra! – переходил он на испанский.

Я слышала это и понимала, что он уже был в ярости, если перешёл на испанский. Через час мне стало немного лучше. Я хотя бы попила апельсиновый сок. Тошнота отступила. Слышала, как он кому-то звонил. Сбрасывал, потом снова набирал, и с кем-то долго разговаривал.

– Собирайся! Поедем в клинику, я договорился! Нас ждут к 9 утра. Не нравится мне это всё! Я хочу знать и слышать мнение специалистов.

– В какую клинику?

– На Ливингстон. Мне её посоветовали. Там разберёмся или найдём другой вариант.

Ещё через час я уже сидела в его салоне – спокойная и пристёгнутая. Сейчас я была его ребёнком, питомцем, любимым существом, за которым нужно присматривать, заботиться, холить и лелеять. Он оценил мою внешность: поправил мне волосы, которые я завязала беспорядочно в пучок на голове, протёр мне лицо влажным платком, поправил кулончик на груди. Пристально всматриваясь в меня своими бездонными чёрными глазами, мысленно поставив мне свою оценку и сел за руль.

Одевал, кстати, он тоже меня сам и на свой вкус. Я была обескуражена до предела, полностью была в его власти, и мне было стыдно. В чемодане, который я так до сих пор не разобрала, он нашёл моё чистое бельё. Я сидела перед ним совершенно голая на кресле, а он меня одевал как ребёнка, как свою куклу. Натянул трусики и застегнул лифчик. Потом стал натягивать на меня летнее платье зелёного цвета с застёжкой впереди. Платье походило на халат, который я взяла с собой на всякий непредвиденный случай, если вдруг что-нибудь заляпаю и разолью на одежду, а потом переоденусь в него. Вся сцена проходила молча, потому что я знала, что лучше молчать и не задавать вопросы под его «горячую руку». Обувь подобрал тоже он. Это были обычные шлёпанцы для пляжа и никаких каблуков.

Мы подъехали к клинике уже через 15 минут. Во время поездки меня стало укачивать, и я придерживала платок у рта. Он бросил на меня злой взгляд и дал по газам, потому что остановиться на трассе с четырёхполосным движением не было возможности. Мы неслись, как мне показалось, на бешеной скорости. Он злился и всем сигналил. Мне было и страшно, и всё равно…

Наконец, мы подъехали, и Саша громко, скрипя колёсами, как гонщик на гонках, максимально близко припарковался к центральному входу. Машина, взревев, резко остановилась. Я взялась за ремень и ручку двери.

– Сиди! – неожиданно сказал Саша.

Он быстро вышел из машины, обойдя её вокруг. Открыл мою дверь, снял ремень и взял меня на руки.

Даже в этой суете он был безупречен, показывая всем свою статность и солидность. С его ростом метр восемьдесят восемь он держался уверенно и величаво. Его тело было идеально: прямая спина, правильная осанка, расправленные плечи и ровный подбородок. На нём был лёгкий летний костюм из льна бежевого цвета, который полностью просвечивал его мощный торс. Он надел первое, что попалось ему на глаза. Короткие рукава рубашки ещё больше подчёркивали его бицепсы, а расстёгнутые верхние пуговицы оголяли грудь. Когда он нёс меня на руках, мышцы рук напрягались и раздувались. Увидев это, я вцепилась в его руку – мне было так спокойнее.

Он торопился. Люди вокруг с интересом наблюдали за нами, провожая взглядом.

А мне опять становилось плохо…

ВЕРДИКТ

В кабинет к врачу он зашёл со мной, потому что хотел услышать всё подробно, в деталях, и не собирался уходить. Женщина-доктор средних лет была мила и вежлива. Она выслушала сперва меня, но я говорила полушёпотом и коротко. Саша перехватил мои слова и рассказал свою версию. Очень подробно описал врачу увиденное со мной. Говорил чётко и понятно. Дал понять ей, что вся эта ситуация его пугает. Она внимательно, с интересом в глазах, выслушала нас и отвела меня в соседнюю комнату на осмотр.

Потом посмотрела все мои анализы и заключения УЗИ, сделанные совсем недавно. Позвонила, и пришла медсестра, чтобы взять у меня анализы крови. Я отвернулась во время забора крови, так как мне казалось, что из меня выкачивают последние силы и энергию.

У меня опять закружилась голова. Это поняли доктор и Саша, посмотрев на меня, так как мои глаза уже закрывались. У меня потемнело в глазах, и захотелось спать. Мне принесли сладкую воду.

Весь осмотр и беседа заняли около часа, и нас отправили в другой кабинет на УЗИ. Саша оставался со мной до конца.

В кабинет УЗИ вместе с нами зашла доктор. Это была маленькая тёмная комната с приятным запахом лаванды. Я легла на кушетку, расстегнула пуговицы на платье и оголила живот.

«Как он угадал, что мне нужно было надеть? Не пришлось полностью раздеваться, это хорошо!» – отметила я и закрыла глаза.

Дальше диалог строился только между Сашей и доктором. У меня в голове рисовались страшные картины, я волновалась, отчего меня пробивала дрожь, и пропала речь. Доктор смотрела в монитор, потом пригласила Сашу сесть рядом. Они оба смотрели на экран, и на их лицах играли блики от монитора. Я следила за ними, особенно за лицом Саши, и меня опять стали душить слёзы.

Сперва была двухминутная пауза, казалось, она была бесконечной.

– Вы знаете пол детей? – вдруг обратилась доктор к Саше.

– Да! – сглотнув слюну, ответил он.

– Вот смотрите, это девочка. Она красавица. Сейчас увеличу изображение! Всё у неё хорошо: она соответствует своему сроку, размерам и весу, никаких аномалий нет в развитии, все органы на месте, по пять пальчиков на ручках и ножках, сердечко стучит. Сейчас подключу допплер, и вы послушаете, как оно стучит.

Я услышала стук сердца своей дочери и заулыбалась, открыла глаза и посмотрела на Сашу. Он немного вспотел, не отрываясь, смотрел на монитор и слегка улыбался. Он был таким милым в этот момент. Доктор говорила спокойно и уверено, поэтому я немного успокоилась.

– Вот мальчик – ваш сын, – продолжала доктор, обращаясь к Саше, – следите за курсором. Это точно мальчик – видите тут?

И Саша улыбнулся шире.

– Мальчик немного крупнее девочки, и это нормально, так и должно быть. С ним тоже всё в порядке, и всё на месте: по пять пальчиков на ручках и ножках, органы на месте, аномалий не вижу. Вот его сердце. Оно четырёхкамерное – всё в порядке. Сейчас послушаем его.

Звук сердца малыша казался очень быстрым и громким настолько, что у меня самой стало стучать моё сердце с такой же скоростью.

Саша был ошеломлён увиденным. Он не шевелился и старался разглядеть каждую деталь. Он взял мою ладонь и немного сжал её. Я почувствовала, насколько горячей стала его рука.

– Они близнецы? Будут похожи друг на друга? – начал расспрашивать Саша.

– Нет, они двойняшки. У каждого свой домик. Они родятся вместе, но будут с разной внешностью, как вы и ваша жена. В остальном, я не вижу угрозы. Всё хорошо, беременность проходит нормально. Вам надо будет наблюдаться и сдавать каждые две недели анализы, в том числе на генетику, но об этом позже. А сейчас прошу вас пройти в другой кабинет.

Саша помог мне встать и вытереть живот, застегнул мне платье. Его руки немного тряслись. Доктор вышла, и Саша от переизбытка эмоций и впечатлений обнял меня так нежно и трепетно, что у меня сжалось сердце. Поцеловал меня в губы и шею:

– Te amo! – что на испанском означало: «Я люблю тебя!»

От его слов у меня потекли слёзы, но надо было идти в другой кабинет, но какой?

Кабинет располагался на этом же этаже. Это был кабинет для релаксации: полумрак, тихая музыка с журчанием воды, аромат жасмина, мягкие глубокие кресла, столик и диван, на который мы завалились, обнявшись.

Доктор позвонила кому-то, и ей принесли мои анализы. Она их внимательно и долго изучала:

– Что я вам хочу сказать – у вас всё замечательно по анализам и УЗИ. Никаких отклонений, угроз нет, кровь тоже спокойная. Надо наблюдать и беречь себя, – глядя на меня, начала беседу доктор.

– Почему её тошнит, почему у неё нет аппетита?

– Я думаю, причина в её истощённой нервной системе. Ей надо успокоиться, переключиться на позитив. Ей нужен покой и хорошее белковое питание, например, орехи. Вы хотите орехи?

Я проглотила слюну и прислушалась к себе.

«Меня не тошнит», – поймала я себя на мысли, – и я хочу орехи».

– Да, я хочу орехи и апельсиновый сок, – единственное, что я сказала за всё время обследования. Саша засмеялся и поцеловал меня в лоб.

– Шпана! – тихо прошептал он мне в ухо.

– Учтите, вашей жене скоро 29 лет, и ей сейчас надо обязательно родить. Это прекрасный возраст для родов.

Она постоянно называла меня его женой, мне немного резало это слух, но я понимала, что сам Саша представил меня в таком качестве, когда записывал на приём и рассказывал доктору обо мне.

– Токсикоз, к сожалению, надо пережить – это временное явление. Сейчас мы можем лишь облегчить симптомы, принимая лекарственный препарат, который я вам выпишу. Через месяц или два он исчезнет совсем. Идёт полная гормональная перестройка организма вашей жены, – говорила доктор, пристально смотря Саше в глаза, – представьте, в ней сейчас живут два малыша, каждый со своей группой крови, своими индивидуальными особенностями, с гормональным статусом, и, грубо говоря, вытягивают из неё все «соки», поэтому вашей жене тяжело. Я напишу вам рекомендации. Ей надо будет принимать витамины, а также рекомендую дробное белковое питание. Также, как я вам озвучила, выпишу лекарственный препарат, который необходимо принимать на ночь, чтобы не было утренней тошноты. Сейчас, если пожелаете, я бы сделала ей укол витамина В12. Ей нужны силы.

Мне вкололи «болючий» укол, и мы вышли из клиники. Сели в машину и замолчали, думая каждый о своём. Я перебирала в папке кучу бумаг, они падали. Саша их поднимал, заодно пристегнул меня ремнём, поправил его, чтоб мне ничего не давило. Я поймала момент и поцеловала его волосы.

– На следующей неделе распишемся! – сказал Саша, надавив на педаль газа.

СЛОЖНОЕ РЕШЕНИЕ

Мы приехали домой ближе к обеду. Саша быстро принял душ, переоделся, взял папки с документами:

– Мариш, давай тут сама как-нибудь разберись. Мне надо срочно быть в 14:00 в посольстве, у меня там встреча. Я позвоню. В холодильнике полно еды – поешь наконец что-нибудь! – доложил он мне и быстро уехал.

Я опять осталась одна.

Я прекрасно понимаю, что неожиданно ворвалась в жизнь Саши со своей новостью и персоной нон грата, полностью с ног на голову всё перевернула и нарушила его порядок вещей. И сейчас нам и ему надо к этому привыкнуть и научиться жить как-то вместе! Наверное, у всех так всё начинается.

Немного придя в себя, успокоившись, я приняла душ и села в лоджии почитать почту, чтобы хоть немного прийти в себя после клиники. Меня слегка подташнивало, но я старалась забыть об этом, ведь со мной и с детьми в принципе всё хорошо. Остальное – совсем не важно! В голове постоянно крутились слова Саши:

«На следующей неделе распишемся!»

Правда? Или он пошутил? Я уже так привыкла к его иронии, шуткам и моральным издевательствам надо мной, что не могла в это поверить. Мне не нужна была свадьба, белое платье и торжества. Я бы хотела вдвоём с ним как-то это отметить и всё. Никого не хотелось видеть и общаться. Я устала от всех. У меня был рядом мой Саша, и не нужно было уже никого.

Открыв почту, сразу бросилось в глаза письмо моего управляющего из Барселоны, который подробно описал некоторые нерешаемые, по его словам, неожиданно возникшие проблемы:

«Да что ж такое-то, а?» – кипела я, – «не успела уехать, меня нет чуть больше недели, и всё встало! О, господи!»

Я настолько разозлилась и разволновалась, что почувствовала чувство голода, забыв о тошноте совсем. Пошла в столовую сделать себе сок.

Столовая у Саши – это отдельная «песня», которую я ещё не описывала. Это была не просто столовая, а какая-то химическая лаборатория. В ней было всё. Он увлекался Востоком, поэтому приправы, сухие травы, всевозможные восточно-китайские чаи были всюду. По столовой разносился их аромат. Это всё ему постоянно кто-то привозил или дарил. Столовая большая, около 30 кв. м. Много шкафчиков и полочек. Полный набор кухонной утвари и техники на любой вкус. Есть отдельный шкафчик для всяких масел, которые он держал в красивых миниатюрных бутылочках. Отдельное место для сухих трав и приправ. Отдельный шкаф для кофе – он любил его. Кофе в зёрнах были разных брендов, такое чувство, что он коллекционировал и кофе, и чаи, и травы, и приправы. Для каждого продукта на кухне было своё место, и ничего не было лишним.

Холодильник был забит скоропортящимися продуктами. В нём было много мяса, сыра, яиц, молочки, всяких колбас и фруктов. Морозильная камера имела своё отдельное место и была до верху забита стейками из мяса и рыбы. Ну и конечно же – морепродукты. Он без них не мог – я это знала.

Взбешённая и вся в мыслях о проблемах в Испании, я не могла найти чистые стаканы для сока. Полезла искать в шкафах. Нашла какой-то красивый голубой бокал. Пока резала апельсины, задела бокал, и он упал, разбившись в дребезги:

«Да что ж такое! О боже! Да соберись уже!» – орала я на всю квартиру сама на себя.

Нервы мои были на пределе!

УЖИН

Надо было срочно приготовить ужин, потому что скоро должен был приехать Саша. Я решила приготовить валенсийскую паэлью с морепродуктами. В испанской семье, в которой я жила во время учёбы, часто её готовили, и мне нравилось это блюдо. Готовилась паэлья быстро и просто: рис, овощи и любые морепродукты вместе, плюс приправы и зелень. Пока я её готовила, у меня жутко разыгрался аппетит.

«Странно», – подумала я, – может быть доктор – какой-то экстрасенс, что дал мне установку на аппетит?!»

До прихода Саши я немного перехватила риса с овощами и запила соком. Сразу почувствовала себя лучше, как мне показалось.

Через два часа приехал Саша. Я увидела в окно, как он заезжал во двор. Он открыл дверь, и я уже ждала его в прихожей. У него в руках был огромный букет красных роз и два пакета. Он аккуратно положил всё это на столик, схватил меня на руки и унёс целовать в гостиную. Я обомлела от неожиданности и счастья:

– Ну что, очухалась, шпана? – ехидно начал издеваться надо мной Саша, просунув свою руку мне под футболку, – сегодня я тебя не отпущу!

У него было прекрасное настроение, и мне не хотелось его портить, но проблемы с бизнесом волновали меня по-прежнему. Мне не удавалось расслабиться и переключиться.

«Правильно доктор сказала, что я просто комок нервов и вся на нервах!»

Его рука, горячая и влажная, гуляла по моему телу и щекотала меня. Я смеялась от этого, а он продолжал меня щекотать уже своей щетиной по спине и шее, полностью задрав мне футболку. Когда он своими губами дотронулся до моей груди, меня накрыла волна возбуждения и желания. Мне было хорошо, и я сразу забыла обо всех своих бизнес-проблемах, но их надо было как-то решать, и надо просить его мне помочь, чёрт побери! Я решила отложить разговор после ужина.

– Я привёз лекарство, витамины и орехи, но я тебе не дам, а сам всё съем! – продолжал шутить и проводить своей рукой по моей коже, особенно по груди, из-за чего я ужасно застеснялась и покраснела. – Ну вот видишь, теперь ты не бледная, порозовела немного! – и поцеловал меня в губы.

Я летала от счастья, от любви, от внимания где-то на небесах, настолько меня затянула его нежность. Такой порции любви я не ждала от него никогда. Я была в его объятьях той маленькой девочкой, которая всегда смотрела на него, открыв рот, и мечтала о нём, как о своём принце. Мне не хотелось, чтобы всё это кончалось…

Ещё минут десять он продолжал меня тискать, потом пошёл в душ. Я накрывала ему ужин.

– Нифига! Это что, ты приготовила? – удивился он у меня над головой.

Он так тихо подкрался ко мне, что я немного испугалась. Эта его манера подходить тихо и крадучись всегда меня настораживала. Либо я была глухая и не слышала его, либо он делал это специально и ухищрённо, поэтому я всегда была с ним настороже. Сколько раз уже такое повторялось, когда я за ним следила в отелях и ресторанах, он оказывался за моей спиной или над моей головой с фразой:

«Ну что, опять следишь за мной?»

– Паэлья с морепродуктами.

– Мммм… вкуснотища, наверное!

Пока он ел и пил вино, я разобрала пакеты с продуктами и поставила шикарные розы в вазу на лоджии:

«Теперь здесь есть цветы!» – успокоила я себя.

Продукты в пакетах были настолько несуразные и разнообразные, на любой вкус. Это были всякие вкусняшки в виде совершенно разных шоколадок и леденцов, ассорти из разного рода орехов – солёных и сладких в глазури, пачки ванильного и яблочного зефира, несколько сортов халвы и печенья. Другой пакет был полностью упакован лимонами, лаймами, виноградом и апельсинами. Он решил разбудить во мне аппетит и побаловать ребёнка – то есть меня! Я, конечно, оценила его внимание. Господи! Я мечтала об этом всю жизнь!

Я уселась напротив него и стала им любоваться. Его тарелка почти опустела, а меня стала накрывать очередная волна дурноты, поэтому я сразу стала грызть орешки. Они мне, кстати, очень понравились: