Браконьер. Назад в СССР. Книга 1

– Нет, это лишнее, – он натянул на плечи тулуп, схватил ружье и шапку. Напоследок крикнул. – Я быстро.

Ну а мне не оставалось ничего другого, как начинать кашеварить.

Честно говоря, обычную кашу, что рисовую, что овсяную, я варил много раз, но то на индукционной печи в квартире. Когда все под рукой. В полевых условиях и командировках мы пользовались пакетами с уже готовой кашей или сублимированной пищей. Сухими пайками или консервами. А тут…

Естественно, сливочного масла у лесника не было. Откуда бы ему здесь взяться, ведь домашнего скота, вроде коров, в тайге нет. Крупа оказалась перловой, причем она существенно отличалась от той, какую я привык видеть. Какая-то мелкая, желтоватого цвета и с грубой шелухой. Насколько я помнил, кулеш варился из пшенной крупы… Ну ничего, можно и из перловки попробовать. Репчатый лук я нашел без проблем, сало тоже.

От шелухи я избавился простым промыванием, потратив на это дело почти полведра воды. Отыскал соль, ссыпал промытую крупу в горшок, залил водой и в печь.

Сковороду тоже нашел, но она мало походила на традиционную сковородку. Впрочем, какая разница? Главное, что я смог обжарить на ней лук и сало, после чего ссыпал поджарку в горшок, перемешал и принялся ждать.

Конечно, действовал я как дилетант – блюдо для меня было практически незнакомым. Даже спорить не буду, сколько пунктов приготовления кулеша я нарушил. Естественно, он у меня слегка подгорел, что было вполне ожидаемо. Навыков пользования такой печью у меня не было совершенно, отсюда и выдающийся результат.

Лесник вернулся примерно через час. Вид у него был взволнованный.

– Ну что там? – поинтересовался я. – Все нормально?

– Не сказал бы. Ночью, на дом охотника Ивана Кудасова, что стоит на окраине поселка, напали. В темноте было плохо видно, но тринадцатилетний сын охотника утверждает, что это был огромный медведь. К счастью, никто не пострадал, дети и женщина отделались лишь испугом – вовремя успели запереться в соседней комнате, а спустя несколько минут зверь сам ушел. Правда, собаку по пути задрал.

Матвей Иванович посмотрел на меня выразительным взглядом, отчего мне сразу все стало понятно.

– Тот самый? – похолодев, спросил я. – Он что, за нами все это время шел?

– Похоже на то, – задумчиво произнес он, теребя пальцами кончик бороды. – По следам. Пока мы через лес пробирались, я пару раз его видел вдалеке, да только уверенности не было, что это медведь. Думал, лось. Не нравится мне медведь этот, поведение нетипичное для шатуна.

– А что не так?

– Много чего. Ну, хотя бы то, что он за нами столько шел, хотя мелкой живности в лесу хватает. Зачем он в дом вломился? Медведи обычно человека за несколько верст чуют и обходят, а людские поселки тем более. Конечно, шатун дурной на всю голову, ничего не боится и прет как танк. И все же, что-то с ним не так.

Я не знал, что на это ответить. Я вообще про медведей мало что знаю, несмотря на влияние остаточного подсознания реципиента. Без сомнений, тот принадлежал к числу охотников, пусть и браконьеров, имел некоторые навыки и опыт. Вот только мне они передались не в полной мере, лишь выборочно.

Иванович вдруг принюхался, подошел к печи. Открыл заслонку и ухватом вытащил оттуда горшок с кулешом.

Заглянул внутрь, крякнул и посмотрел на меня.

– Это что?

– Кулеш, – неуверенно произнес я, затем торопливо добавил: – Наверное.

Молча взяв ложку, Матвей Иванович набрал немного прямо из горшка и сунул в рот. Подержал немного, затем проглотил.

– Это не кулеш, – авторитетно заявил он. – Вообще не кулеш. Но есть можно!

Я облегченно выдохнул. Первый блин, как известно, комом.

– Женька, возникшую проблему нужно как-то решать. – раздеваясь, произнес он. – Охотников в поселке почти нет, все на промысле, к Снегиреву по этому вопросу обращаться бессмысленно. Хоть рядом стоянка браконьеров, им и дела нет до того, что в поселке происходит. Жители Соболевки их потому и не жалуют. А медведь по доброй воле не уйдет. Так и будет бродить вокруг да около и нападать.

– И что делать? – спросил я. – Может, в ловушку его заманить? Я слышал про «волчьи ямы». Выкапывается яма на тропе, внутрь помещаются колья. Сверху маскируется тонким слоем дерна или жердями с сухой травой. Зверь падает, колья его протыкают.

– Да знаю я про ямы… Нет, она тут не поможет. Во-первых, земля уже достаточно промерзла. Во-вторых, где ты ее копать собрался? Троп тут полно. Косолапый откуда угодно забрести может. Что, сто ям выкопать? Куда вероятнее, что кто-то из жителей попадется. Нет, так медведя не остановить.

– А капканы?

– Тоже нет. Для начала нужно хорошо осмотреть следы и понять, куда он ушел. Скорее всего, уже организовал себе лежку где-то в окрестностях. Нужно его найти, а затем облаву с собаками устроить. Жаль только, что и собак в поселке почти не осталось.

– Ну а если вооружить всех охотников, вытянуться цепью и…

– И ни хрена это не даст. – заявил егерь. – Медведь вас за версту услышит и уйдет. А потом выберет подходящий момент и вновь нападет. Женька, лучше молчи. Не пытайся разобраться в том, чего не понимаешь! Вот что, сначала поедим, а потом наведаемся к председателю сельсовета.

Наспех позавтракав моим кулинарным творением, мы выпили чаю на травах и одевшись, вышли из дому. Погода была неплохой, кое-где просматривалось солнце, температура ощущалась на небольшой минус. По причине того, что у меня не было шапки, старик подарил мне новую меховушку, выделанную из зайца.

Первым делом мы собирались к председателю здешнего сельсовета. Еще подходя к Соболевке, я думал, что здесь главенствует некая охотничья артель, но еще раз убедился, что поселок уже лет десять как перестал быть охотничьим. В основном здесь остались семьи охотников-промысловиков, старики и дети.

Здание сельсовета находилось в центре поселка, окруженное жилыми домами. Вообще, я очень плохо себе представлял, как была организована администрация поселка в послевоенные годы Советского Союза. Поэтому, можно сказать, что я шел в неизвестность.

– Он ведь в курсе того, что ночью произошло?

– Наверняка ему сообщили еще быстрее, чем мне, – кивнул старик. – Вообще, за последние годы население поселка стало значительно меньше. А в двадцатые годы женщин и детей здесь не было, одни охотники и топографы. Кстати, часовня эта тут еще с тысяча девятьсот пятого года стоит. А недавно большая часть охотников ушла на запад. Там зверя больше, но места глухие. Восточнее озер много, но сейчас там делать нечего, утка только весной будет. Мужиков в поселке раз-два и обчелся, поэтому, скорее всего, проблему с медведем мне решать придется.

– Почему тебе?

– Потому что должность у меня такая. Егерь я здешний, главным охотоведом области назначен. Только в поселке меня лесником кличут, давно уже это прозвище прилипло. Мои обязанности – следить за зверьми, осмотры территорий делать. За охотхозяйством в этом районе следить. А когда появляется проблема, вот как сейчас, мне нужно ее решать. Охотовед такими вопросами заниматься не станет… Если и придумает что, так недели три пройдет. Думаю, этой ночью медведь снова в поселок нагрянет. Как бы еще кто не пострадал.