Браконьер. Назад в СССР. Книга 1

Вообще, старик был хоть и вредный, но постепенно я понял, что все это показуха. На самом деле он был относительно добрый и отзывчивый, хоть и черствый, как ржаной сухарь. Видать, нечасто старик с людьми время проводил.

– Диву даюсь, я Женька! – Матвей Иванович посмотрел на меня как-то иначе. – Смотрю на тебя и думаю – знаний ноль, опыта тоже. Нетерпеливый, но настойчивый. Самоуверенный, а неподготовленный. Еще и стремления с избытком. Как же ты из своего Сочи сюда-то попал?

Я ничего не ответил. Лишь вздохнул и плечами пожал.

Ну не говорить же ему, что я гость из будущего, в самом-то деле? Еще подумает, что я головой тронулся, возьмет, да и бросит здесь. Врачей я не боялся – психушек в тайге не было тогда.

Однако зря я опасался – старик задавал вопросы просто так, для поддержания беседы. Вряд ли его действительно интересовало, как я сюда попал… Хотя, по его лицу и не скажешь, что, правда, а что нет.

– Гляди-ка… – снова вооружившись биноклем, произнес он. – Вон там, впереди, слева. Реку видишь? Узнаешь места?

Я повертел головой и заметил, что с этого места открывается довольно неплохой вид. Впереди, за деревьями, примерно в километре была видна извивающаяся речушка, куда меньше той, по которой я перемещался на плоту.

– Вижу, но не узнаю. А это что за река?

– Я ее Прорвой зову. Как раз пойдем вдоль нее. В этом районе много рек, да и озер хватает, – пояснил старик. – Богата область на это дело. Потерпи, еще несколько километров и доберемся до Соболевки. Дом у меня там стоит. Вообще, мной не одно зимовье по этому району построено, но сейчас нам туда не нужно.

Вдруг мой желудок предательски заурчал.

– Да ты, я смотрю, голодный? – произнес он.

– Ну да. Очень. – не выдержав, согласился я. – Со вчерашнего дня ни крошки во рту. На плоту ничего съестного не было, а единственную найденную банку консервов при появлении медведя я бросил. Удалось лишь рыбу поймать, да на костре запечь.

– Чего ж сразу не сказал? – прищурившись, проворчал тот. Легко скинул с широких плеч вещевой мешок, развязал и вытащил оттуда сверток белой ветоши, в которую было завернуто два куска вяленого мяса и несколько сухарей. – Держи. Негусто, зато самое то, чтобы голод заглушить. Для начала хватит, а там и до поселения доберемся. Там и горячая еда есть, а если поднапрячься, то и банька будет.

– Спасибо. Отлично. А то еще немного и у меня желудок от голода к позвоночнику бы прилип. Долго еще идти?

– Дотемна дойдем. Но это если не тащиться, как черепаха.

Последнее было камнем в мой огород, но я не стал на этом зацикливаться.

Я прямо на ходу с жадностью вгрызся зубами в вяленое мясо. Что бы это ни было, но оно оказалось на редкость вкусным, хотя слегка жестковатым и пересоленным. Сухари были самыми обыкновенными, из ржаной муки, но тоже весьма неплохими на вкус.

Минут за десять я все это умял, сразу понял, что самочувствие стало лучше. Благодарный желудок перестал урчать и стал вести себя куда тише. Я взял флягу и хотел было запить, но лесник меня остановил.

– Что там у тебя? – спросил он. – Вода?

– Ну да.

– Повесь обратно. На вот, попробуй это, – он снял с пояса свою флягу и протянул мне. – Вряд ли ты такое в своем Сочи пробовал.

Я, кстати, обратил внимание, что у него на поясе, на широком ремне висело сразу две фляги. Видать, только одна из них предназначена для воды.

Откупорив алюминиевую крышку, я сначала понюхал. Ощущался сладковатый цветочный запах, но вместе с тем, немного на квас смахивало. Однако, когда я попробовал, то обалдел.

– Отец, да это ж медовуха! – удивленно воскликнул я, опознав напиток. – Причем шикарная!

Медовуха действительно была отменная, на травах. Чувствовалось, что старик туда еще чего-то намешал, но это было только во благо.

– Гляди-ка, угадал, – довольно крякнул Матвей Иванович. – Она самая. Где это ты медовуху пробовал?

– На Кавказе тоже в лавках купить можно!

– Купить? Где, в горах, что ли? – тот почесал седую бороду. – Что ты мне сказки рассказываешь? Кто ж ее продавать будет?

– Там продают, – авторитетно заявил я. – А медовуха превосходная.

– При ежедневном употреблении в небольших количествах, здоровье поправляет. Ну все, хватит на первый раз. Много такого напитка пить нельзя, а то желудок встанет.

Я сделал еще глоток и передал флягу обратно.

Мы продолжали путь. Близился закат.

В какой-то момент я сам не заметил, как лес вдруг расступился и перед нами развернулся поселок. Сначала мы миновали старую, потемневшую от времени деревянную ограду, состоящую из тонких бревен. Никакой защитной функции она не несла, лишь отделяла лес от поселка. Ну и чтобы скот не разбежался, правда, такового я здесь не увидел. Какой же скот зимой?

Рядом пролегала прокатанная машинами грунтовая дорога. Как раз в этот момент, из-за поворота показался темно-зеленый грузовик, какие я много раз видел в советских фильмах.

– Ох ты ж… – пробормотал я, во все глаза глядя на ЗИС-5, самый массовый грузовик времен ВОВ и послевоенного периода. – Так это правда?!

И выглядел он не как восстановленный, а будто бы недавно сошел с конвейера. На крыше и тентованном кузове лежал снег.

– Что ты там бормочешь? – обернулся ко мне егерь.

– Да нет, ничего. Все нормально.

Грузовик, урча двигателем, проехал от нас всего в двадцати метрах, но я разглядел, что весь кузов внутри был заставлен деревянными ящиками, а с краю стояли какие-то белые мешки.

– О! Муку привезли. Молоко, яйца, – заметил Матвей Иванович. Затем окликнул меня. – Ну, чего ты там встал? Идем уже!

Двинувшись дальше, мы миновали небольшое заброшенное строение из бревен, чем-то похожее на смотровую башню. Ранее оно использовалось для каких-то нужд, а сейчас пустовало.

– Вот и добрались, – произнес лесник, едва мы поравнялись с первыми домами. – Помнишь поселок?

– Нет. Вообще ничего. Сочи помню, а как в эти края попал – нет.

– Ну… Тогда добро пожаловать в Соболевку. Гляди, вон то здание справа – телеграф наш.

Я с нескрываемым интересом принялся разглядывать, как жили люди в пятидесятых годах двадцатого века. Как будто бы перенесся в кино, да только здесь все было по-настоящему. И то, если подумать, ведь не лучшее место для наблюдений – это ведь тайга, считай, самая глушь. За острыми впечатлениями жизни послевоенного СССР нужно ехать в крупные города. Вот только туда меня не тянуло совершенно. Чего мне в городе делать, да еще и без документов? Чтобы первый же милиционер меня в отделение загреб? Ну уж нет, больше проблем себе наживу, да и честно говоря, не хотелось мне в городскую суету. Склонялся к тишине и спокойствию.

И откуда у меня такие мысли?

Поселок оказался не очень большим, всего на четыре улицы. Со всех сторон его окружал густой лес.

Я насчитал порядка сорока пяти домов. Сразу же заметил, что здесь не было линий электропередач. Раз так, то и электричества в населенном тоже пункте нет. Откровенно говоря, к такому я не был готов.

Справа и слева стояли жилые дома, в основном собранные из бревен. Имелись и глиняные мазанки. Многие строения были уже потемневшими от времени, но все равно выглядели добротно. Также попадались и практически новые дома, построенные недавно. Возможно, даже этим летом.

В поселке имелась небольшая часовня, медпункт, пекарня и даже почта. На окраине располагалась лесопилка, рядом с которой были заметны штабеля длинных бревен, покрытых снегом. Поселок был аккуратным, чистым. Со всех сторон его обступала тайга, а на северо-запад уходила прокатанная дорога.

В целом он выглядел именно так, какими их показывали в старых советских фильмах про Великую Отечественную войну. А за десять с лишним лет несильно-то оно все и поменялось. Тем более здесь, вдали от цивилизации – здесь все застыло по состоянию довоенного периода.

Тут и там попадались люди, занимающиеся повседневными делами. На нас они не обращали никакого внимания. Лишь парочка окликнула Лесника, но этим все и ограничилось.

Быстро темнело.

Мы неторопливо шли по заметенной снегом улице. Я заметил несколько больших, двухэтажных зданий. На одном из них увидел приколоченную табличку.

– Это что, школа? – вслух пробормотал я. Насколько я помнил, в то время было обязательное семилетнее обучение, а в крупных городах и столице – десятилетнее.

– Она самая, – тяжко вздохнул Матвей, махнув рукой. – Второй год уже не работает. Летом не успели ремонт провести, да и с учителями проблема. Учеников тоже, раз-два и обчёлся. А последняя учительница еще весной уехала, в Челябинск.

– А как же дети? – удивился я. – Как же им без знаний?

– Сдалась им эта школа? – вздохнул старик. – И немного их тут осталось. Кто постарше, на охоту ходит. Совсем мелкие дома сидят или на рыбалке. Летом ягоды собирают и сушат, пробуют что-то выращивать. Ну а самые нетерпеливые в город подались, нечего им делать тут. Времена нынче тяжелые. Гляди, вон там наш сельсовет находится. Но к председателю сегодня уже не пойдем, лучше завтра с утра заглянем. Скорее всего, Тимофей Александрович уже об отбое думает и вряд ли будет рад услышать о медведе.

Я задумчиво кивнул.

– Так, Женька… – Матвей Иванович вдруг остановился. – Время позднее уже, что касается ночлега… К своим, я так понял, тебе идти глупо? Неизвестно, что из этого выйдет, раз память у тебя отшибло. Гостиниц с удобствами, как в Москве, здесь нет и не было никогда. Так что пока можешь у меня остаться. Все равно места свободного много. Тепло, сухо, а что еще охотнику нужно?

– Да что-то неудобно как-то… Не хочу стеснять.

– Неудобно на зайца с рогаткой ходить! – отозвался старик. – Нормально, поместимся!

Я поблагодарил его за приглашение.

Мы двинулись вперед. Довольно быстро прошли к центру поселка, где я заметил довольно большую избу со слегка покосившейся крышей. Окна были прикрыты грубыми ставнями, у крыльца лежали штабеля заготовленных на зиму дров. А на крыше приколочено что-то похожее на стрелу.

– Ух ты, вот это изба! – восхитился я. – Таких в Сочи нет.

– Еще бы. Как раз пришли! – пояснил Матвей. – Это и есть мое жилье.

Забора тут практически не было. Так, кривая калитка и небольшие кучки, сложенные из камня. Особенно меня удивило, что и замка на входной двери тоже не имелось. Только мощный засов – заходи и бери, что понравится. Странно как-то.

– А сколько ты отсутствовал, отец? – поинтересовался я.

– Да почитай, пять дней меня не было. А что?

– И что, дом стоял пустой, никем не охраняемый? Кто угодно мог войти и…

– А чего там брать-то? – удивился лесник. – Денег у меня нет, да и не нужны они в поселке. Тут и магазинов нет. Самое ценное здесь – это продукты, так они в погребе. Погреб надежно заперт, снаружи в него входа нет. Да и не принято у соседей воровать. Если у кого-то нужда возникнет, можно просто попросить. Здесь это все понимают. Ну, чего встал, заходи!

По истории я помнил, что в это время страна еще толком не оправилась от войны. С провизией было плохо, а уж в тайге, в отдаленном охотничьем поселке – тем более. И хотя во многих сферах был совершен прорыв, что касалось провизии, все равно оставалось проблемой. Ведь здесь не было выделанных полей, пшеница толком не росла. Помидоры-овощи тут выращивать сложно. Свинарников и коровников здесь тоже не было. Жили только за счет охоты, рыбной ловли, ну и что в лесу попадется. Грибы-ягоды, мед. Конечно, из городов периодически завозились продукты, вроде муки, овощей и консервов. Кажется, мне еще предстоит во все это окунуться с головой и осознать, каково это – жить в глуши.

И раз нет электричества, значит, и душа нет. Как нет и нормального туалета…

Ну и ничего. Я жаловаться не привык.

Конечно, с моим прошлым спасателя это никак не вяжется, но, быть может, мне и здесь найдется работа по специальности? Уж я-то адаптируюсь, дайте только время.

Внутри избы было темно. И весьма холодно. Матвей Иванович тут же зажег масляную лампу, потом вторую. Стало куда светлее.

– Ну вот! – пояснил лесник. – Сейчас печку растопим, пару часиков, и будет тепло. Печь у меня большая, прогревается быстро. Да брось ты свой мешок, никто твои шкуры не украдет. Проходи, чего встал?

Едва я вошел внутрь и закрыл дверь, сразу почувствовал резкий запах каких-то трав. В носу защекотало.

– Ты не знахарь, случайно, Матвей Иванович? – усмехнувшись, поинтересовался я.

– Нет, – ответил тот, подготавливая печь к растопке. – Но травы лечебные собираю. А ты почему спрашиваешь?

– Да просто интересно. Запах почувствовал, вот и спросил. А что потом с травами делать?

– Чаи заваривать. Настойки делать.

Тот опять посмотрел на меня с подозрением.

– Вот не пойму я, браконьер ты Снегиревский – видел тебя там. А с другой стороны – ну не похож ты на них. Да-а, вот же дела какие случаются… А как давно ты в тайге?

– Ой, не знаю, Матвей Иванович, не знаю… – вздохнул я.

Дом у лесника был довольно просторный, но состоял всего из двух комнат и короткого коридора. Обстановка чисто спартанская – стол у стены, на нем скатерть. Шкаф. Ну, еще лавка в углу. И все, больше ничего лишнего. Из освещения только масляные лампы. Ну, еще несколько свечей. Тут и там висели шкуры, имелись приколоченные к стене оленьи рога. В углу икона. Еще увидел чучело тетерева и волчью голову.

Кухни, как таковой, не было – имелась лишь большая печь, сложенная из камня и обмазанная глиной, огромный дубовый стол и пара кривых табуреток. Вдоль стены я заметил две больших лавки. Если сдвинуть их вместе, а сверху кинуть матрас, то получится кровать.

На многочисленных деревянных полках стояла берестяная посуда, У входа большая глиняная тарелка, доверху заполненная кедровыми орехами. Столько орехов я еще никогда не видел… Под потолком висели горизонтальные шесты для сушки одежды. Рядом свисали связки сухих грибов и чеснока. Какие-то травы. В углу большая деревянная бочка с водой, там же алюминиевая кружка на подоконнике. В стороне лежала пара мешков с какими-то крупами. У входа заготовленные дрова, аккуратно сложенные аж до самого потолка. Еще ящик какой-то.

– Дровишек принеси, сейчас жару наведем.

Пока я таскал дрова, лесник шустро растопил печь – уже через сорок минут в доме стало немного теплее. Однако спать при такой температуре я бы все равно не стал.

Беглого осмотра хватило, чтобы понять – живет Матвей Иванович один. Женской руки тут не чувствовалось, причем давно, а возможно, и никогда. Спрашивать насчет семьи не стал. Нетактично это. Если захочет, сам о себе расскажет.

– Ну вот, тулуп-то снимай, – он потер ладони друг о друга. – Уже не замерзнешь. Дровишек еще в печь подкинь!

Никогда не топил печь, но справился я на удивление быстро и правильно. По комнате пополз легкий, едва ощутимый запах дыма.

Едва я снял теплую одежду, как вновь почувствовал отголоски боли в груди. Черт, в чем же дело? Неужели я и впрямь откуда-то упал?

Громко зевнув, я сел на стул, облокотился о стену спиной, прикрыл глаза и вдруг, понял, насколько я устал. Тело буквально ломило от боли и усталости. Сам того не ожидая, я мгновенно вырубился, причем основательно.

Сколько я так спал – не знаю. Однако вскоре почувствовал, что меня решительно тормошат за плечо.

– Эй, Женька! Подъем!

С трудом разлепив глаза, я увидел бородатое лицо лесника.

– Что, разморило? – усмехнувшись, спросил тот. – Ну да ничего, это нормально. Организм свое возьмет, если нужно будет. Непривычный ты, хоть это и странно. Как же тебя Снегирев в группу-то взял? Ладно, ладно… Давай-ка, ужинать!

Оказалось, что пока я спал, лесник уже состряпал ужин. Вот же энергии у старика – на четверых хватит. Ему уже под шестьдесят, если не больше, а он неугомонный. Иванович наварил картошки, нарезал ароматного сала. В тарелке лежали маринованные грибы и зеленые помидоры – последние меня удивили. А вот хлеба не было, только сухари и те ржаные. Ну, понятно, пекарня своя в поселке хоть и была, но либо не справлялась с объемами, либо временно не работала, потому, что муки не было. Наверное, иногда хлеб завозили откуда-то из города. Видимо, не чаще раза в неделю, наверное, потому сухари и пользовались популярностью.

А рядом стояла литровая бутыль, с прозрачной, чуть розоватой жидкостью.

– Это что такое? Вино?

– Вино? Ну ты дал, Женька! Какое же вино в тайге? Винограда тут отродясь не было. Это настойка, на травах и ягодах. Такую только в Соболевке готовят, у целительницы нашей. Потом познакомлю, как время будет. Ну чего встал, бери стул.

От глиняного горшка с картошкой шел ароматный пар, отчего у меня желудок довольно заурчал, а в носу аж защекотало от предвкушения. Матвей Иванович тут же вооружился бутылкой – наполнил содержимым алюминиевую кружку, однако себе наливать не стал.

– Погоди картоху в рот совать! – заявил он. – Давай-ка, сначала выпей! Тебе полезно будет!

Настойка действительно оказалась шикарной. Она была весьма приятной на вкус, мягко согревала горло, а после сохраняла восхитительное ягодное послевкусие. И что удивительно, в голову тоже давала мягко. Натуральный домашний продукт – такого в современном супермаркете точно не купишь.

То ли я так изголодался, то ли действительно давно не пробовал сваренную картошку с салом, но лопал так, что аж за ушами трещало. Лесник только довольно ухмылялся, а сам ел мало.

Когда я насытился, поинтересовался.

– Матвей Иванович, меня вот все вопрос один беспокоит. Если я не вспомню, кто я такой, что со мной будет? Я ж ведь даже не знаю, есть ли у меня семья или нет. Не знаю, как к Снегиреву попал и как браконьером стал. Почему я вообще оказался на той поляне. Как люди отнесутся к моему появлению?

– Ну… Думал я уже над твоим вопросом. Не просто все, ой не просто, – произнес тот, нарезая сало на дощечке. – Эта твоя амнезия странная очень. В общем, я так считаю… Чтобы людей пока в заблуждение не вводить и не пугать, скажу, что ты племянник мой. Люди Снегирева на контакт ни с кем не шли, жили в бараке обособленно. Так что вопросов к тебе быть не должно. Скажу, что ты из Сочи к нам приехал, природу посмотреть, на зверя поохотиться. Быт посмотреть. Что там ваше море?! А что касается документов, то они тут и не нужны вовсе, все равно проверять никто не будет. Правда, в город тебе выехать тоже не получится. Ну, об этом потом. Вот сходим к председателю сельсовета, все и обсудим. Но к самому Снегиреву заглянуть тебе надо, для убедительности. А то путаница получится…

С ужином покончили быстро. Я наелся до отвала.

– Ой, спасибо тебе, Матвей Иванович, за еду и за то, что к людям вывел и приютил, – искренне поблагодарил я. – Даже не знаю, что было бы, если бы я на том плоту мимо проплыл…

– Там дальше по течению пороги были, плот либо застрял бы, либо разбился. Не благодари, – тихо ответил он, а спустя несколько секунд, подумав, добавил: – Хоть и терпеть я вашего брата не могу, но тебе поверил. Знаешь, почему я тебе помочь решил? Потому что когда-то, точно так же помогли и мне. В двадцатых годах. Я тогда молодой совсем был… Эх, сколько лет уже утекло. Ну все, хватит болтать, время уже позднее. Спать пора.

К этому времени изба уже порядочно прогрелась и внутри можно было спокойно ходить в одной рубахе и кальсонах.

Кровать у лесника была только одна. Вторую собрали из дубовых лавок, на которых постелили домотканый матрас, набитый, пухом, листьями и соломой. Внутри подушки – куриные перья. Я на такой лет двадцать не спал уже. Про удобство, конечно, молчу. Все казалось мне необычным, особенным. А жаловаться я не любил – так должно быть. Все люди в тайге тогда так жили.

А еще я убедился, что водопровода здесь тоже нет. Как и канализации.

И если с туалетом тут все понятно, то как быть с душем – я пока не решил. Как вариант, греть воду в печи и поливаться ковшом. Не бог весть что, но для соблюдения гигиены пойдет и так.

Ничего, это только первое время будет сложно, а дальше пойдет по накатанной.

Часа два я ворочался, никак не мог заснуть. Вроде и устал, а сон все не шел. Что-то беспокоило меня – списал на новое место для ночлега. Это не на мягком ортопедическом матрасе спать, да и подушка вовсе не анатомическая. Впрочем, мне не привыкать – в командировках приходилось спать и в спальных мешках, и на матах спортивных, и скорчившись в позе эмбриона на сиденье «Урала».

А глубокой ночью мне приспичило по нужде. И тут встал вопрос – а куда? Керамических унитазов в избушках охотников не было, зато были нужники – проще говоря, выгребные ямы, расположенные во дворах. Старик объяснял, куда идти, да только я все прослушал.

В общем, поняв, что терпеть – это не выход, поднялся я с кровати, накинул на плечи свой бушлат, сунул босые ноги в сапоги и направился к выходу. Отодвинул засов, приоткрыл дверь, выбрался наружу.

В лицо сразу же ударил свежий морозный воздух. Судя по ощущениям, было около минус пяти-семи градусов. Впрочем, я привык к влажному сочинскому климату, поэтому вполне мог и ошибаться.

Небо было чистое, усеянное звездами. Поразился тому, насколько много звезд. В городе такого неба не увидишь. Отыскал взглядом нужник – тот действительно стоял в десяти метрах справа, за домом и хорошо различался на фоне белого снега.

Пока шел, слушал, как поскрипывает снег под ногами.

Закончив свои дела, я двинулся обратно. Уже подходя к двери, вдруг услышал далекий крик, который тут же оборвался…

Глава 5

Скрытая угроза

Сон как рукой сняло.

Я взволнованно осмотрелся, попытался понять, откуда кричали. Однако услышал только собачий лай, который быстро сменили тишина и легкий шум ветра. Я даже вышел за калитку, но больше ничего подозрительного не произошло. Вокруг темнота, луна была скрыта тучами. Вокруг – ни души! Ну еще бы, ночь – все жители мирно спят.

Постояв еще пару минут на морозе, я все-таки вернулся в дом, запер дверь на засов. Сначала хотел разбудить лесника, но передумал. Чего зря человека тревожить? Утром и расскажу.

Поворочавшись немного – заснул.

А когда снова открыл глаза, понял, что уже рассвело. Приподнялся, осмотрелся, и сразу же насторожился – из соседней комнаты раздавался шорох, невнятная возня и какое-то поскрипывание. Я осторожно сполз со своей лавки, потянулся к ружью и с досадой вспомнил, что оно так и осталось висеть незаряженным.

Еще у меня имелся нож, но тот лежал где-то среди одежды и искать его сейчас, значит, выдать себя шумом.

Первая мысль – кто-то посторонний забрался в дом, возможно, даже зверь. Решил проверить, что происходит за стеной. Но едва я сделал пару шагов, как подо мной предательски скрипнула половица.

Повисла гробовая тишина. Кажется, я даже услышал стук собственного сердца.

– Ну? И чего ты там крадешься? – вдруг раздался голос лесника из комнаты.

Тьфу, ешкин кот!

Выпрямившись, я неуверенно шагнул вперед и, выглянув за угол, увидел Матвея Ивановича. Тот, склонившись, набирал из мешка какую-то крупу, пересыпая ее в большой глиняный горшок.

– Ты чего придумал? – прищурился он.

– Да ничего. Проснулся, услышал шорох. Подумал, кто-то влез в дом, – слегка усмехнувшись, признался я. – Вдруг медведь?

Лесник хрипло рассмеялся.

– Если бы в дом вломился медведь, ты бы проснулся гораздо раньше. Но таких случаев один на сотню. Ладно, раз уж ты поднялся, то давай одевайся и дуй за водой. Будем кулеш варить.

– Хорошее дело. Готовить я умею, – брякнул я, не подумав, как это делается без привычных удобств двадцать первого века.

Одевшись и намотав на ноги портянки, я решительно натянул сапоги. Поискал глазами ведро, хотел уже выйти наружу, но вдруг вспомнил про ночной инцидент.

Вновь подошел к леснику.

– Заблудился? – сухо поинтересовался тот.

– Да нет, тут другое. Иванович, в общем, ночью мне по нужде приспичило. Нужник нашел, а на обратном пути услышал крик чей-то. Где-то с окраины поселка, со стороны леса, откуда мы пришли. Ну я и подумал, вдруг что случилось? Мало ли…

– Не почудилось? – лениво спросил лесник, посмотрев на меня насмешливым взглядом.

И вдруг в этот самый момент в дверь настойчиво постучали.

– Матвей Иванович, Матвей Иванович! Беда! – снаружи раздался женский голос.

Старик тут же рванул к двери, толкнул ее наружу. На входе стояла женщина в какой-то несуразной шубейке, а поверх был накинут меховой платок. На голове другой платок. Вид у нее был взволнованный, глаза перепуганные.

– Что случилось, Мария? – с ходу спросил лесник, приглашая ее войти.

– Беда! – прямо с порога охнула женщина. – На дом Кудасовых ночью напали. Кажись, медведь!

От услышанного у меня дыхание перехватило. Медведь?

– Так, ясно… – сдержанно выдохнул Матвей, затем обратился ко мне: – Ты давай-ка кулешом займись, а я пойду узнаю, что там произошло. Справишься?

– Да не вопрос, все сделаю, – отозвался я, затем спросил: – Иванович, а может, я лучше с тобой схожу?