Шесть лет

– Я буду водку, севрюжью икру и пельмени из оленины! – заявил он подоспевшей официантке, недолго изучая меню.

Он глубоко вздохнул и, откинув затылок на край спинки кресла, выдохнул, уверенно положив обе руки на подлокотники кресла. Взгляд его устремился далеко на крыши виднеющихся домов.

Через несколько минут подали запотевший графин с водкой!

Икру в хрустальной икорнице, тёплый хлеб на накрахмаленной белоснежной салфетке и сливочное масло в чудной по форме маслёнке поставили рядом.

Он попросил принести ещё груздей со сметаной, налил рюмку водки и выпил, не закусывая. Перевёл дух, достал телефон и сделал звонок. На другом конце ответили сразу…

– Привет! Не спишь? У вас же ещё утро…

Ну что, всё! Можешь меня поздравить! Я вылетаю завтра вечером. Встретишь меня тогда в понедельник утром?

Путь, сам знаешь, непростой – на автобусе до Хельсинки, там через пять часов только на самолёт. В Стамбуле пересадка, и ещё семь часов, ну и только утром я в Лос-Анджелесе, дома. Чемоданов будет много, ты же понимаешь, придётся много забирать с собой. Вряд ли я когда теперь ещё сюда вернусь.

Он поднял правую руку и положил ладонь на голову, слушая человека на другом конце. Потом налил ещё рюмку и, услышав вопрос в трубке, даже рассмеялся.

– Как всё прошло? Я тебе сейчас доложу! – он залпом опрокинул содержимое стопки.

– Так, как эти дни, я не нервничал, наверное, никогда, а особенно сегодня!

Короче, после той истории с решением суда не в их пользу, ну я тебе пару недель назад рассказывал, они стали доставать меня через ментов. Сначала пришёл участковый, потом вызвали повесткой, потом я с адвокатом уже пошёл. Стали «плести горбатого», мол, то и сё, надо разбираться до выяснения обстоятельств. Я ещё сначала сильно-то не понял, а адвокат говорит:

«В следующий раз вызовут, придётся подписку о невыезде давать, пока не разберутся».

Тут меня как кипятком. Ну, сам понимаешь! Что, думаю, делать? Давай билеты сразу смотреть. Мне невыезд допустить ну никак нельзя!

В этот момент звонок с «Авито», ни раньше ни позже. Я же квартиру давно пытался продать, висело там объявление, я уж и забыл. Первое время приходили разные, мозги пудрили без толку. Потом долго звонков не было.

Он прервался на минутку, пока человек на другом конце что-то говорил ему в ответ, и намазал на кусочек хлеба нежное масло, добавив ложечку икры сверху. Приготовленный бутерброд отправил вслед за следующей стопкой и продолжил свой рассказ:

– Так вот, вижу – звонок с «Авито». Ответил. Тётка какая-то на том конце говорит, что хочет квартиру посмотреть. Я ей, недолго думая: «Будут деньги, приходите!», а она мне: «У меня деньги есть, наличка только». Я ей: «Приходите вечером, приносите пятьсот задаток, если понравится!» Положил трубку и забыл о звонке, занялся билетами.

Я же понимаю, что если повестка, то не выехать чёрт знает сколько потом, а то и посерьёзнее проблемы накроют. Вечером снова звонок, та тётка снова звонит, подъехала. Зашла, одна. Я, честно, насторожился, как-то неожиданно быстро, ещё и одна. Она посмотрела квартиру, достала деньги – обговоренный задаток, – и даже торговаться не стала. Я, честно, обалдел. Суета с билетами отошла на второй план. На утро договорились с документами: купля-продажа, деньги в ячейку, и через пару дней уже готово! Я даже тебе не звонил – некогда было, вечером валился с ног. Я и не понял, как так быстро и «в руку» всё пошло. Так, утром вчера билеты купил, стал шмотки собирать, знакомым звонить – кому что отдать.

Тут подошла официантка с груздями и пельменями. Он сразу макнул груздь в сметану и съел его, потом ещё один, налил рюмку, пододвинул поближе горчицу и принялся за пельмени.

– Сложность оказалась в другом! – продолжил он. – Как перевезти деньги? Я с утра голову ломал. Все переводы в наши дни невозможны, сам знаешь, а наличкой с собой – не больше десяти тысяч. Ну, купил я мешочек десятирублёвок золотых Николаевских, а остальное как? Времени-то на размышления нет. Пришлось действовать на свой страх и риск, как когда-то.

Позвонил сегодня утром Ребе в синагогу, договорился. Приехал к назначенному часу, подошёл к дверце указанной, пейсатый с цепочки открыл дверь, поприветствовал, протянул руку, забрал пакет с вырученными за квартиру деньгами и захлопнул дверь. Я и слова сказать не успел, вышел и не знаю: «То ли пан, то ли пропал?» Думаю, разница во времени огромная – когда там они расторопятся, да и расторопятся ли? Просто отдал деньги огромные, без свидетелей и незнамо кому. Места себе не находил, ходил, бродил по городу, пока Гриша уже через пару часов из Нью-Йорка не позвонил и не сказал: «Папа, принесли пакет с долларами, всё в порядке, мне пересчитать?»

Мужчина засмеялся, выпил, закусил икрой:

– «Нет», говорю, сынок, можешь не пересчитывать – этой системе можно доверять! Молодцы! Не подвели!

Он вылил остатки водки из графина в рюмку и, не раздумывая, «опрокинул» её!

– Вот такие вот дела!

Завтра домой, он теперь у меня один, нет больше у меня в России дома.

Не знаю, удастся ли когда ещё вернуться!

Человек на другом конце телефона ещё что-то говорил, вероятно, подбадривая его. Он соглашался. Потом попрощался с собеседником, договорившись о скорой встрече, посидел ещё минут двадцать, молчаливо вглядываясь куда-то в даль, затем попросил счёт и ушёл.

К столику подошёл официант – юноша в отутюженной белоснежной рубашке, узкой жилетке и брюках серого цвета. Он виртуозно поменял скатерть и приборы на столе, аккуратно расставил стулья и поставил табличку «RESERVED».

Постепенно зал начал наполняться новыми и новыми гостями.

Вскоре к столику подошла семья – мужчина, женщина и девочка лет восьми. Они были весьма дружелюбны и спокойны. Одеты просто, но очень добротно. Мама с девочкой сели на розовые кресла, папа – напротив.

Внимание их было сосредоточено на девочке и её выборе блюд. Все они говорили между собой на английском, мама же иногда, когда подходила официантка, переключалась на русский. Спустя несколько минут мама обратилась к девочке и сказала по-русски:

– Марина, сейчас придёт тётя Аня. Говори с ней по-русски. Она моя давняя подруга, видела тебя только на фотографиях и когда звонила по видео. Помнишь её? Такая весёлая, с хвостиком на голове.

– Да, кажется, «понимаю», – не очень уверенно и с большим акцентом ответила девочка.

Дальше мужчина и женщина ещё о чём-то размышляли между собой на английском. Они улыбались, разглядывая и обсуждая виды за окном, между тем девочка несколько раз вставала с кресла, прогуливалась рядом и ласково льнула то к отцу, то к матери в ожидании заказанных блюд.

Очень скоро официант принёс напитки и первое по списку.

Девочка быстро управилась с картошкой фри и кусочками румяной курицы, которую приготовили специально для неё вне меню. Родители принялись смаковать принесённый стейк, сдабривая его соусом и запивая красным вином.

Спустя несколько минут женщине кто-то позвонил, она оживлённо ответила, встав из-за стола.

– Аня идёт! – по-русски воскликнула она.

Спустя пару минут из лифта вышла женщина лет сорока с небольшим. Увидев встречающую её подругу, она заулыбалась. Они кинулись друг к другу, крепко обнялись, не веря в реальность происходящего.

– Господи! Ну надо же! Кто бы мог подумать, что встретимся только девять лет спустя, ещё и в Питере! – смахивая слёзы радости, вымолвила Аня.

– Сама не верю в такое чудо! – обращая Аню к столику, сказала женщина. – Познакомься! Это Мэт, а это наша Марина!

Мэт привстал, по-дружески улыбнулся и протянул руку. Марина, смущаясь, улыбнулась и сказала:

– Здравствуйте!

– Как я рада вас всех видеть! Красивые! А где Марк? – удивлённо спросила Аня.

– Марк у нас уже самостоятельный, – и она лукаво подмигнула, – с нами на ужин не пошёл, остался в номере, в планшете сидит. Да и с дороги мы ещё не отошли, перелёты долгие. Ты прости, что раньше о приезде не сообщила. Собирались столько лет, а потом раз – и всё спонтанно решили. Марка ты ещё увидишь. Сейчас Мэт с Маринкой пойдут погулять, места-то рядом легендарные, Марка с собой возьмут, а мы с тобой ещё посидим здесь. Хочу с тобой побыть хоть чуть-чуть вдвоём, наговориться. Столько всего надо рассказать, и тебя хочу послушать. По телефону всё не то!

Мэт и Марина смотрели на подруг как заворожённые, пытались понять, о чём они, то и дело смущались от вопросов, которые задавала им Аня. Вскоре они поужинали и оставили подруг, договорившись о встрече на Дворцовой через час.

– Ну как твоё свидание с родиной? Первый раз за столько лет всё-таки!

– Анька, ты знаешь, много раз представляла наш приезд сюда. Сначала скучала по людям – не по дому, не по городу, а по всем нашим скучала, по тебе, по сложившемуся порядку вещей скучала. Там, конечно, всё было непривычно по первости, но интересно, как в школу в первый раз. Языка не знала, с Мэтом как два иностранца, – она говорила с улыбкой и не лукавя.

В Сиэтле были русскоговорящие, но в них было что-то наносное, испорченное уже годами жизни там. Мы общались, но родного, кроме языка, было немного. Потом пришлось включаться, даже заставлять себя. Да чего только там не было! – она говорила так много и быстро, наслаждаясь русской речью и собеседницей, которая без труда понимала её.

– Потом я тебе рассказывала по телефону про плюсы и минусы заграничной жизни, про странную организацию медицинской помощи, про воспитание детей, про сферу услуг. Представляешь, найти хорошую маникюршу, косметолога, я уже молчу про детского доктора и педагога, – очень сложно! Самые востребованные – в основном русские! Да, нет у них сертификатов и дипломов там, но все по умолчанию знают, что лучшие! Новость о том, что приехал кто-то из русских специалистов, облетает мгновенно, и очередь выстраивается на километры.

С Маринкой пришлось нелегко, конечно. Никто после родов и нашего приезда из роддома домой ни разу не приехал нас осмотреть даже. Не то что здесь, когда Марка родила. Там же максимум, что можно было сделать, – это набрать и проконсультироваться у медсестры за шестнадцать долларов. Помню, как у Марины поднялась температура в первый месяц после рождения – медсестра порекомендовала нам сделать для неё горячую ванну! Я обалдела, у нас никто и никогда так детей не лечил. Но надо отдать должное – потом дети и правда растут адаптированнее к условиям! Не чихают и не кашляют по любому поводу. Я, конечно, нервничала сначала, а потом привыкла. В аптеках без рецепта ничего не купить. Мама с папой привозили все медикаменты сначала, а потом как-то само собой всё стабилизировалось. С ребятишками пока сидела, домом занималась, много путешествовали все вместе и сейчас продолжаем. А пару лет назад отучилась на дизайнера, язык уже стала понимать и сама говорить хорошо, на работу вышла! Сейчас вполне всесторонний и очень социальный образ жизни веду! – и она рассмеялась своим прежним лёгким смехом.

– Как вам Питер?

– И я, и Мэт в большом восторге! Очень чисто и торжественно! Столько цветов повсюду! А люди какие красивые! Всё так достойно, душа радуется. Не могу сказать того же о моих ощущениях мира, уезжая из Омска в Америку тогда девять лет назад. То ли побег, то ли спасение – понять никак не могла. Ведь если бы не те события тогда, то как бы жизнь сложилась – даже не знаю!

Подруги заказали несколько блюд «в стол», по бокалу игристого. Лучи красного заката попали в глаза одной из них, она прищурилась и продолжила…

– Ведь я тогда с Пашей была так счастлива, да что я! Родители мои обожали его, кажется, больше меня. Мама больше нашего Владьки его любила, ну, брата моего, ты же помнишь его. Не всерьез, конечно, но союза «зять и тёща» дружнее и доверительнее не было. Считай, всё для него! Папа устроил его на работу, помогали нам как могли. Свадьбу, машину ему, как хозяину новой ячейки общества. За меня с ним были спокойны на двести процентов. Я тоже его любила, да что там любила!!! Всё с ним, всё для него, всё ему. Он, надо сказать, не зазнавался, был домашним таким, своим, уютным. Ты же сама к нам не раз приезжала, всё видела. Дружно мы жили. Семья была. Маленькая, но семья. Потом выстрадали квартиру ту, огромной нам казалась. Родители его, так сказать, с барского плеча нам её отписали, сами в Польшу на ПМЖ съехали. Для нас с Пашкой это был новый этап в жизни, такие счастливые были, я с желанием огромным взялась за её обустройство и уют! То плитку, то обои, то шкаф, то телевизор! Грохнули год жизни на гнездо это. Гнездо свили, детей Бог не даёт! Год за годом мы ответственно старались! Попытки, клиники, ЭКО, надежды, слёзы и снова по кругу. Я не сдавалась ни на минуту. Я любила его ещё больше, мне казалось, вина во мне, а он такой домашний и уютный, страдает несправедливо. Так прошло восемь лет, пока однажды Паша не пришёл и тихо, по-домашнему не сообщил, что он уходит от меня, потому что у него есть женщина, коллега с работы, потому что женщина эта беременна и у них будет ребёнок. Я не сразу поняла! Ещё вчера мы собирались идти на торжество к друзьям, пару дней назад он занял у моих родителей довольно много денег на новую машину, а сегодня он уходит к другой женщине. Осознаннее всего наступило скоро. И вот с того момента моя жизнь поделилась на «до» и «после». Ситуация-то «стара как мир», ну, пожили, ну, ушёл, полюби себя, отпусти… Об этом легко болтают со всех «утюгов» и эфиров, возможно, и сделать легко, когда не любишь, а как же быть, если всё наоборот, если любишь, он же родной, много лет уже единственный и родной!

Родители тогда «скорую» мне несколько раз вызывали. «Девочка сама не справится!», – говорили врачи и увозили меня в психушку. Там прокапают, погладят и опять девочку домой. Разочарование чуть не стало смертельным. Я, тридцатилетняя, превратилась в девочку, выглядела как воробей, с копной нечесаных волос, опухшим от слёз лицом и худыми, узенькими плечиками на тонких ножках. Мне так хотелось его увидеть, услышать хоть что-то. Я никак не могла поверить, что любимый человек, с которым каждый день вместе, может вдруг вот так «выйти» однажды и больше ни разу не позвонить, не поговорить, не увидеться. Я болела им, выла от боли, а он тихо и уютно сидел уже с новой любимой и ни о чём не переживал.

Так прошли первые недели. Потом развод и ужасный раздел имущества. Сам он не участвовал, руки марать не хотел. Зато родители его примчались аж из Польши и, как шакалы, не жалея меня, стали выживать с площадей. Я просила дать ещё немного времени, восстановиться, решить вопрос с жильём для себя, к родителям своим никак не хотела переезжать, даже на время. Но их было не остановить! Дали вечер на сборы, а всё, что я покупала в квартиру – технику, мебель, утварь разную, собрали и вывезли прямо при мне! Куда вывозили, я ничего не понимала, в квартиру зашли вместе с ними рабочие и стали по их указке выносить. Действовали грязно, с издевками, дескать: «…А что ты хотела? У вас даже детей за восемь лет не появилось! Квартира наша, и всё, что в ней, тоже наше. За машину твоим родителям как заработает, так сам отдаст. Поэтому вопрос решён, отдавай ключи и выходи!» Я набирала Пашу, пытаясь призвать к пониманию, к совести, но он просто не брал трубку. Вышвырнули они меня в итоге без ничего, вырвали ключи, хлопнули дверью, крикнув напоследок гадость.

Вопрос – «за что?»

Первое время пришлось всё-таки пожить у родителей. Они сами долго не могли отойти от шока. Пашу ни разу так и не видели. Он просто позвонил, дал срок возврата долга и больше ничего. Всё как в странном кино или сне. И это ужасное происшествие. Буквально через пару дней после того, как вышвырнули меня из квартиры, сын их младший, Лёша – гордость родителей, на самом деле парень избалованный и противненький, увлекающийся алкоголем и не только, ехал вечером за рулём и совершил ДТП, сбил молодую семью – отца, мать, сына лет четырёх и ещё младенца в коляске. Погибли все. Ужас, конечно. Все в шоке были. Родители его как не пытались, не смогли откупиться и «отмазать» сына от тюрьмы, срок дали большой – восемь лет. После, как рассказали знакомые, они смогли скостить срок на три года, стоило им это как раз той квартиры, из которой они вышвырнули меня.

Я же сняла себе маленькое жильё. Ходила на работу. Из личного – два года бесполезных встреч и знакомств, неверие с недоверием ко всему мужскому полу. Сайты знакомств даже попробовала, забавы ради больше. Потом втянулась в переписку одну, ради английского, он был американец. Он заинтересован был больше, писал, даже звонить стал, а потом вдруг сообщил, что оформил визу и приезжает в Омск, специально ради меня! Не знаю, что меня тогда потрясло больше: визит американца в Омск или забота и заинтересованность мужчины во мне. Потом была волна сомнений, кривотолков знакомых и близких – мошенник он, делец и всё в таком роде.

Чудо, но через месяц к Новому году приехал он, мой Мэт! Абсолютно мой, не знаю, как могла это почувствовать, но точно мой. Добрый, приветливый и даже наивный, как мне показалось сначала. Однако по поступкам и решительному слову – очень ответственный и конкретный. И вот результат – теперь я имею то, что имею! Мэта, Марка, Маринку, безмятежную жизнь в Америке с большим домом, техникой и шкафами в нём! Всё это пришло с любовью, взаимопониманием и без обмана. Всё это пришло легко! Я спустя время поняла, что билась как рыба об лёд, не за своё, значит – мужчина мой, дети мои, мой дом оказались совсем на другом континенте, в другой стране, в другом языке. Спасибо им, что они выбрали меня, а я нашла их!

С Пашей, я всё-таки встретилась однажды, неожиданно, спустя несколько лет. У меня уже был Марк, и я была с животом, беременная Маринкой. Я так долго искала с ним встречи тогда, а встретилась случайно в аэропорту, в Москве, когда объявили рейс на Израиль. Мы наконец-то уладили все вопросы с документами и нам с Марком открыли выезд в Америку. Мы с Мэтом решили встретиться в Тель-Авиве, чтобы провести там отпуск и потом вместе в Штаты.

И вот аэропорт в Москве, мы с Пашей лицом к лицу, с неподдельным выражением лиц! Как будто на прощание, поставить точку. Он выглядел слегка замотанным, уставшим, но по-прежнему уютным. Растерялся, увидев меня, поздоровался, улыбнулся Марку, посмотрел на мой живот. Мне показалось, или мне так хотелось, но я заметила нотки сожаления во взгляде. Сказал, что прилетал в Москву в командировку. Я пояснила, что лечу с сыном к мужу в отпуск в Израиль, а потом в мой новый дом, в Сиэтл. Он смутился, помог мне с коляской, опустил глаза и сказал «прости». Больше я ничего о нём не слышала и никогда его не видела.

Она на мгновение отвела глаза в сторону, потом взглянула на часы и облегчённо сказала:

– Ты прости, что я всю эту историю тебе снова рассказала, ты же всё и сама помнишь, но мне так это нужно было! А сейчас, взглянув на часы, я вдруг осознала, что спустя время, годы жизни и километры страданий могут уместиться всего лишь вот в такой недолгий рассказ!

Она подняла бокал и предложила выпить «за жизнь непредсказуемую и удивительную!»

– Ну что я всё о себе да о себе. Ты как? Как у тебя?

– Я обязательно тебе расскажу, мы же ещё встретимся, пока вы здесь? А я тебя слушала и думала, как же бывает и сложно, и просто – от отчаяния до счастья! Удивительно!

А вообще, мы уже больше часа проговорили, нам, наверное, пора, твои ждут! Идём на Дворцовую, хочу увидеть вашего Марка, будем ещё сегодня гулять долго и болтать, я так просто от вас не отстану!

Подруги оплатили счёт и, продолжая щебетать, направились к выходу.

Гости ресторана потихоньку завершали ужин и расходились. Официанты прибирали столы, расставляя зажжённые свечи в красивых подсвечниках. Огоньки свечей мерцали, отражаясь в окнах, окутывая пространство теплом и уютом.

Ненавязчиво звучала приятная музыка. Бармены за стойкой готовили коктейли, виртуозно смешивая что-то в шейкерах, разливая по изящным фужерам, со вкусом украшая их кусочками фруктов или соцветиями живых растений. Откуда-то издалека донёсся бой городских часов – «девять»!

В эту минуту тот же лифт раскрыл свои двери, и из него вышел молодой мужчина, а хостес проводила его к столику. Ему было около тридцати пяти. Высокий, подтянутый, тёмные волосы, аккуратная стрижка. Он выглядел достойно и современно, согласно времени и месту, без лишней чопорности. Мужчина сел в кресло, слегка волнуясь, постоянно посматривая на часы. Вскоре подошёл официант, и мужчина сделал заказ – Louis Roederer, два бокала, фрукты, сыры, оливки «в стол», два фирменных салата из Камчатского краба. Остальное, предупредил он, будет заказывать девушка, которую он ждал.

Ещё несколько минут – и в зал торопливо вошла девушка! Юная, стройная, высокая, с длинными прядями пшеничных волос. Она была в коротком и очень элегантном платье модного ярко-розового оттенка, с маленькой розовой сумочкой в руке. На ней были сверкающие камешками босоножки телесного цвета на высоком каблуке, изящно обвивающие её ногу в несколько раз ремешком, всё из тех же камушков. Она улыбалась и смущалась, что было заметно по румянцу на щеках, подошла к столику. Мужчина оживлённо встал, обнял её и поцеловал, расплывшись в улыбке, отодвинул кресло и предложил сесть.

Оба они готовились к встрече, оба были рады ей и оба немного робели.

– Какой неожиданный выбор места! Была здесь однажды и давно. Мне очень нравится, просто волшебно. И приглашение твое такое неожиданное, – трогательно подчеркнула она. – Я и не планировала сегодня никуда, думала встретимся просто возле дома, как обычно.

– Я очень хотел тебя порадовать и сделать сюрприз. Хотел напомнить тебе, Дашка, как год назад я стоял на Фонтанке, ждал катер. Смотрю, мимо ты, в наушниках, волосы до пояса, в свободной кофточке, скрывающей талию и ниже, в серых джинсах, с голыми щиколотками и тонкой цепочкой на правой ноге, открытые шлёпки и сумка на плече. Ты с кем-то говорила по телефону и не заметила меня. Я залюбовался тобой, растерялся, так и остался стоять, глядя тебе в след. Потом подошли парни, мы что-то обсуждали, прошло с полчаса, и вдруг ты снова мимо нас, уже в обратную сторону. Опять с кем-то по телефону, я окликнул тебя, но ты не услышала из-за наушников, я за тобой! Помнишь?

Ей очень нравились его слова, и она не переставала улыбаться, слушая откровения.

Следом официант принёс шампанское и наполнил бокалы.

Мужчина протянул ей свою руку через стол и предложил сделать глоток за тот день и ту встречу.

– Я помню, как ты засыпала меня вопросами, так настойчиво. «Наглец», подумала я. Приставучий какой. «Откуда? Кто такая? Сколько лет? Почему гуляешь одна?» Подумала, дам телефон и отстанешь, но нет! Хорошо, что сама тогда поспешила завершить беседу и попрощалась.

Скажу честно, ты мне понравился чем-то, но я пожалела сначала, что с лёгкостью оставила тебе свой номер телефона. Сочла за слабость и даже злилась на себя. Но ты не позвонил, не позвонил ещё день и два! Вот тогда я разозлилась на тебя! «Наглец!» – подумала снова.

– Не сердись! – он улыбался, зная о чём она. – Тактика боя! Я сам извёлся, но знал, что если бы позвонил сразу, ты бы повела себя предсказуемо, а выдержав паузу и набрав на третий день – результат на лицо! Ты сидишь самая красивая, самая лучшая сейчас со мной, чему я очень и очень счастлив!

Они рассмеялись, делясь историей знакомства, и сделали ещё по глотку.

– Дашка, этот год с тобой подарил мне много радости! Даже когда ты сердишься и ругаешься, ты нравишься мне. Ты самая нежная, самая чуткая, самая любимая! Ты настоящая и честная! Ты моя девушка и мой друг! А ещё ты самый лучший детский доктор!

Он называл её Дашкой, дурачась и заигрывая с ней, как с ребёнком, балуя её словами и лелея взглядом. Ему нравилась тёплая мужская сила и забота в себе, которую он дарил ей, и его наполняло радостью её приятное, искреннее, юное смущение.