Вторая молодость в Сеуле

– Ты… – начала она, и ее голос зазвучал почти благоговейно. – Ты будешь играть роли, которые станут поворотными точками для всего корейского кино. Сначала тебе покорится романтика, а потом ты удивишь всех, взявшись за сложные, драматичные роли. Но одна роль… одна роль сделает тебя иконой для поклонников по всему земному шару.

Гон Ю, обычно такой невозмутимый, наклонил голову, его внимание было полностью поглощено.

–Какая роль? – спросил он тихо.

– Генерал. Эпохи Корё. Могучий воин, обреченный на бессмертие и вечное ожидание своей невесты. Ты будешь носить доспехи, что сверкают, как ночное небо, и роскошные придворные одеяния, расшитые драконами… и… – Мария запнулась, поняв, что поток слов уносит ее слишком далеко.

– И что? – не отступал Гон Ю, его взгляд стал пронзительным.

– И это будет самая красивая, самая эпичная и печальная любовная история, которую когда-либо показывали по телевизору. Она переопределит жанр.

Гон Ю и Ли Дон Ук переглянулись. В их молчании уже не было недоверия – был трепет, смешанный с легким суеверным страхом.

– А мы правда будем вместе сниматься? – наконец спросил Гон Ю, прервав неловкую паузу.

– Да. И вы станете не просто коллегами по площадке. Ваши персонажи будут лучшими друзьями, чья связь сильнее жизни и смерти. И эта дружба, эта химия между вами, выйдет за пределы экрана и принесет вам мировую славу.

– Как она называется, эта наша будущая легенда? – вставил Дон Ук, не в силах больше сдерживать нетерпение.

– «Токкеби», – выдохнула Мария. – Это случится в… – она быстро сосчитала в уме, – в 2016 году.

– «Токкеби»? – переспросил Гон Ю, и в его глазах вспыхнула искорка неподдельного интереса. – Как корейский дух, хранитель?

– Именно. Ты, – она указала на Гон Ю, – будешь играть могущественного, но одинокого духа, обреченного скитаться в поисках своей невесты, которая снимет с него проклятие. А ты, – она повернулась к Дон Уку, – будешь Мрачным Жнецом, элегантным и загадочным существом в черном, который сам является пленником собственной потерянной памяти.

Оба актера замерли, переваривая услышанное. Картина, которую она нарисовала, была настолько яркой и детальной, что казалась уже реальной.

– Знаешь, – наконец произнес Гон Ю, и в его голосе прозвучала редкая для него задумчивость, – звучит… гениально. Как готовый синопсис. Может, нам действительно стоит где-то записать эту идею, пока не забыли?

Мария рассмеялся, и ее смех был легким, как звон колокольчика.

–Записывайте, – сказала она, подмигивая. – Только не забудьте меня упомянуть в титрах. В самом конце. «Консультант по будущему – загадочная Мария».

Ритмы Сеула

Прошла неделя с тех пор, как Мария оказалась в 2005 году. Она постепенно привыкала к своему новому-старому телу и ситуации. Удивительно, но корейский язык действительно давался ей легко, а корейская еда, которую она раньше пробовала только в ресторанах, теперь казалась привычной. Каждое утро начиналось с одного и того же ритуала.

– Мария-щи, ты сегодня идёшь на лекции? – спросила Минджи, ловко управляясь с кастрюлькой, в которой варился рамен с яйцом.

– Да, конечно. А потом… – Мария запнулась, доставая из холодильника банку с кимчи. Еще вчера этот факт казался ей странным, но сегодня она просто приняла его как данность. – А потом встречаюсь с Гон Ю и Дон Уком.

– Ого! – Минджи так поразилась, что чуть не выронила палочки. – Ты встречаешься с двумя актерами одновременно? Настоящими, с экрана!

– Не встречаюсь, а иду на встречу, – засмеялась Мария, наливая себе чай. – Мы просто друзья. Они помогают мне практиковать корейский.

– Да ладно тебе! – Минджи подмигнула. – Я видела, как они на тебя смотрят. Особенно Дон Ук. У него глаза горят, когда он с тобой говорит, будто он щенок, нашедший самый вкусный пряник.

Мария почувствовала, как краснеют щеки. Ей было сорок два года в душе, но тело реагировало как двадцатилетнее, предательски выдавая смущение учащенным сердцебиением.

– Не говори глупости. Они просто вежливые.

– Вежливые? – фыркнула Минджи. – Гон Ю в прошлый раз нес твой рюкзак, как драгоценную реликвию, а Дон Ук чуть не подрался с парнем из-за того, что тот случайно толкнул тебя в метро. Мария-щи, ты понимаешь, что половина девушек в Корее мечтает оказаться на твоём месте?

После лекций по корейской литературе Мария встретилась с Гон Ю у фонтана перед главным корпусом университета. Он уже ждал ее, прислонившись к велосипеду, и в руках у него была гитара в чехле.

– Ты не представляешь, как сложно петь "Катюшу"! – сказал он вместо приветствия, его глаза смеялись. – Я репетировал всю ночь. Мои соседи думали, я сошел с ума.

Они нашли уединенную скамейку в парке, и Гон Ю, сконцентрировавшись, заиграл. Звуки русской народной песни в обрамлении корейского акцента и акустической гитары звучали настолько сюрреалистично, что Мария не могла сдержать улыбки.

– "Расцветали яблони и груши, поплы-ли туманы над рекой…" – он пел с таким искренним старанием, что это было одновременно трогательно и забавно.

– Похоже на то, как будто "Катюша" попала в K-pop группу, – не удержалась Мария, когда он закончил.

– Это хорошо или плохо? – тут же спросил он, и в его взгляде мелькнула настоящая тревога.

– Это прекрасно! – поспешила успокоить его Мария. – Ты хорошо поешь. Тебе стоит попробовать себя в музыкальных дорамах.

– Думаешь? – он отложил гитару, явно польщенный.

– Уверена. У тебя бархатный голос. И вообще… – она помолчала, подбирая слова. – Ты не боишься быть разным? Выходить за рамки?

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, играть разные роли. Не только романтических героев. Что-то серьезное, драматичное. Может, даже антигероя.

Гон Ю задумался, глядя на проплывающие в небе облака.

–Я об этом думаю. Хочется оставить след. Не просто быть "еще одним красивым лицом", которое влюбляется в главную героиню на пятнадцатой серии.

– Ты сможешь. Я уверена, – сказала Мария с теплотой в голосе. – Ты будешь играть в фильмах, которые покажут на Каннском и Венецианском фестивалях. Получишь награды. Все будут говорить: "Вот это актер!"

– Откуда ты знаешь? – он посмотрел на нее с любопытством, смешанным с недоверием.

– Просто знаю, – улыбнулась Мария, поднося палец к губам. – У меня хорошая интуиция на таланты.

Вечером к ним присоединился Дон Ук, и они отправились в норэбан в районе Хондэ. Мария впервые оказалась в настоящем корейском караоке, а не в стилизованном под корейский в Москве. Комнатка была маленькой, увешанной зеркалами и неоновыми вывесками, а в углу стояла огромная караоке-машина с сенсорным экраном, который казался сейчас верхом технологий.

– Твоя очередь, русская принцесса! – провозгласил Дон Ук, протягивая ей микрофон с таким пафосом, будто вручал оскаровскую статуэтку.

– Я не знаю корейских песен!

– Тогда что-нибудь русское! Эксклюзив! – настаивал он.

Мария поколебалась и выбрала "Миллион алых роз". Когда знакомый вступление заполнило комнату, она закрыла глаза и начала петь. Она пела о любви, о безумии, о жертве, а двое молодых актеров сидели, зачарованные мелодией и страстью, звучавшей в ее голосе, хотя они не понимали ни слова.

– Это… очень грустная песня, – тихо сказал Гон Ю, когда последняя нота затихла. – Я почувствовал это.

– Да. Про художника, который продал все свое имущество и купил миллион роз, чтобы усыпить ими улицу перед домом возлюбленной.

– Романтично, – заключил Дон Ук, скрестив руки на груди. – Но глуповато. Лучше бы нарисовал ей портрет. Или купил практичный подарок.

– А ты разве не романтик? – подняла бровь Мария.

– Стараюсь быть, – он хитро улыбнулся. – Правда, пока не очень получается. Мои бывшие девушки подтвердят.

– Не верю. Ты будешь играть таких романтиков, что женщины по всей Азии будут падать в обморок от твоих взглядов.

– Опять твои предсказания? – рассмеялся Дон Ук. – Ладно, а что насчет моего личного будущего? Кого я полюблю? Как она будет выглядеть?

Мария посмотрела на него внимательно. Он был красив этой дерзкой, немного мальчишеской красотой, полной жизни и энергии. В другой ситуации, в другое время… Но она знала, что все это временно. Рано или поздно ей придется вернуться в свою реальность, где он – знаменитость с многолетней карьерой.

– Ты полюбишь девушку. Красивую, умную, сильную. Будете очень счастливы, – сказала она обезличенно, как гороскоп.

– А ты? – неожиданно, мягко спросил Гон Ю. – Кого полюбишь ты?

Мария замерла. Как ответить на этот вопрос? Сказать, что она уже любила, выходила замуж, рожала детей, переживала ссоры и развод? Что ее сердце носит шрамы, невидимые глазу?

– Я… я не знаю. Может быть, любовь еще впереди, – выдохнула она.

– А может, она уже где-то совсем рядом? – тихо, но отчетливо сказал Дон Ук, глядя ей прямо в глаза.

В воздухе повисла напряженная, сладкая тишина, нарушаемая лишь тихим гудением аппаратуры. Мария чувствовала, как учащается ее пульс. Ей так хотелось поддаться этому чувству, забыть о своем настоящем возрасте, о взрослых детях, о всей той сложной жизни, что осталась позади. Но…

– А теперь давайте дуэтом! – почти выкрикнула она, пытаясь разрядить атмосферу. – Дон Ук-сси, покажите, на что вы способны! "Гангнам Стайл" еще не придумали, так что давайте что-то из H.O.T.!

Дилемма сердца и огни ночного города

Прошел месяц жизни в 2005 году, и Мария с ужасом поняла, что влюбляется. По-настоящему. Со всеми этими бабочками в животе, дурацкими улыбками без причины и постоянным желанием проверять свой красный телефон-раскладушку. И это было настоящей катастрофой, потому что она не могла понять, в кого именно.

Гон Ю был нежным, заботливым и удивительно глубоким. Он стал ее тихой гаванью. Как-то раз он привел ее в маленький, пыльный книжный магазин в районе Инсадон, где пахло старой бумагой и чаем.

–Вот, – он протянул ей книгу корейской поэзии. – Здесь есть стихотворение о снеге, который идет в апреле. Оно напомнило мне тебя. Такую же неожиданную.

Он часами мог говорить о Бергмане и Тарковском, и его глаза горели, когда он рассуждал о крупном плане и музыке в кино. С ним она чувствовала себя не просто девушкой, а интересным собеседником, чьи мысли что-то значат. Он дарил ей цветы – не огромные букеты, а один-единственный идеальный цветок: белую розу, ветку цветущей вишни, гортензию нежного оттенка.

Дон Ук был его полной противоположностью. Дерзким, смешным, непредсказуемым ураганом. Однажды он разбудил ее в два ночи, забросав камешками окно ее комнаты в общежитии. Когда она, злая и сонная, высунулась, он, сияя, прокричал: «Собирайся! Мы встречаем рассвет на горе Намсан!» И они действительно встретили его, запыхавшиеся, с бутылкой колы и купленными в ближайшем магазине пирожками «хоттеок», глядя, как солнце окрашивает небоскребы Сеула в золотые и розовые тона.

Он мог затащить ее на шумный рынок Кванджан, где они ели такораши с разными начинками, и Дон Ук с таким комичным ужасом пробовал «свиные ушки», что Мария хохотала до слез. Он был жизнью в ее чистом, нефильтрованном виде.

– У тебя серьезные проблемы, – констатировала Минджи, наблюдая, как Мария в третий раз за вечер переодевается, выбирая между джинсами и юбкой.

– Какие еще проблемы? – вздохнула Мария.

– Ты влюблена в двоих одновременно. И это, моя дорогая, называется «романтический триллер».