Безбашенный город

– Что, наложил уже в штаны? Недоразумения никакого пока не вышло, если не считать тебя с твоим убогим органом (я имею в виду мозг. А ты что подумал?) А разговариваешь ты с Зинаидой Михайловной Морозовой.

– Зинаида Михайловна. Простите. Давайте пройдем ко мне в квартиру. Не будем устраивать шум в подъезде. Побеседуем. Я понял Вашу точку зрения. Она имеет право на существование.

– Шума боишься? Я тебе устрою шум, подлец! Толькой тронь Гольдберг. Только рот свой поганый открой. Держи свою открытку. Гнильё.

После этих слов мы резво направились вниз.

– А куда мы сейчас? – поинтересовалась я уже на улице.

– Пойдём Владимиру Ильичу пожалуемся, что тут без него творится. Сюда что, в райкомы, всю мерзоту со всей страны собирают? Всю нечисть вонючую сюда отправляют? Чтоб там, на местах, полегче дышалось? Мол, Москва всех перемелет? Ты смотри, как рассердил меня, гомнюк! Давно таких не встречала. Думала уж перевелись такие. Ан нет! Я тебе покажу!

Глава 4. Московская сказка

Так бабЗина ворчала пока мы шли по заснеженной Молчановке к Калининскому, и потом двинулись по Воздвиженке (тогда это все был Калининский проспект). Люди вокруг спешили, но передвигались медленно из-за огромного количества одежды, навьюченной вокруг их туловищ, голов, ног, рук, а иногда и лиц. Передвигались неуклюже, особенно дети, и выглядели комично! И вдруг случилось чудо. Я увидела Кремль. Я смотрела, как завороженная, так как ни в одной сказке, прочитанной мне до сих пор, такой красоты описано еще не было. Мы подходили ближе к Кремлю, и я ощущала, что приближаюсь к самой интересной в мире сказке. Вот мы спустились в подземный переход и вышли к Александровскому саду. Кремль был уже совсем рядом. БабЗина что-то рассказывала, показывала, а я как будто прилипла глазами к этим красным башням со звездами. Они казались мне такими таинственными, такими загадочными и непостижимыми, что я ничего не видела вокруг и не заметила, как мы дошли до Красной Площади. Около Исторического Музея мы встали в конец огромной очереди, которая практически не двигалась. И вот тут мой восторг немного обмяк, так как больше всего на свете я ненавидела очереди.

Из своих на тот момент трех с половиной лет, наверное, половину я провела в очередях. Самая ненавистная очередь была на ступеньках гастронома около моего детсада, куда меня ставили каждый день, вне зависимости от погоды и времени года. Дрессированная, выйдя из ворот детсада, я беспрекословно шла и вставала в конец очереди, в то время как мама входила в магазин и рассматривала, за чем, собственно, стоим сегодня – сосиски или курица, печенка или фарш. Потом она возвращалась ко мне и мы обе стояли, держась друг за друга на солнце, на ветру, под дождем….. как придется… Иногда мама крепко прижимала меня, иногда о чем-то расспрашивала, что-то рассказывала, иногда журила…. Короче, общалась с ребенком, воспитывала, а я общалась с мамой… Были еще очереди в поликлинике, на вокзале за билетами, на автобусной остановке, чтобы войти в автобус. Мама умудрялась даже книжки мне читать в очереди… Очереди были неотъемлемой частью моей маленькой жизни, но самой противной….. если не считать еду….

И вот теперь я стою на Красной Площади тоже в очереди. Стою безропотно, не совсем понимая, куда стою, зачем стою, но знаю, что надо….. БабЗина тут же познакомилась с людьми из очереди… Это были в основном московские пенсионеры и приезжие среднего и пожилого возраста. БабЗина наконец всласть смогла обсудить с ними, каким замечательным человеком был Владимир Ильич, добрым, умным, чутким, как любил детей, и как рано умер…. Иначе страна бы наверняка не вверглась в те ужасы, в которые вверглась…. А Сталина правильно убрали из Мавзолея….. Но несмотря на оживленный разговор и захватывающую тему, народ все-таки начал замерзать…. Глухо топал по хорошо утрамбованному снегу валенками и ботинками, хлопал рукавицами, закрывал рот и щеки шарфами и платками, поднимал воротники все выше и выше, ежился, втягивал головы и поднимал плечи, прятал руки в карманы и за пазуху. Меня всю запеленали моим же шарфом, оставили только глаза, но я все равно стала промерзать. Начинало темнеть. Я думаю, было уже часа три дня.

И тут к нам подошел товарищ (не помню в штатском или нет) и сказал:

– Гражданочка с ребенком, проходите в специальную очередь. Что ж вы мерзните?

Так нас повели вперед, к Мавзолею. Мы чуть-чуть еще постояли в маленькой очереди «для избранных» и вошли внутрь. Сначала спустились по каким-то подземным коридорам и лестницам вниз, везде было жутко темно, и мы передвигались почти наощупь. Наконец мы вошли в просторный зал, где было чуть светлее, тихо играла музыка, но я пока не могла понять, куда нужно было смотреть. И тут я услышала громкие рыдания бабы Зины. Дело в том, что я никогда в жизни до этого не видела, как плачут взрослые. Мне всегда говорили: «Не плачь, ты же уже большая, только маленькие дети плачут». А тут – такое. Баба Зина рыдала навзрыд, со слезами, всхлипываниями, сморканиями и всеми остальными атрибутами. Да, раньше она тоже регулярно «роняла слезу», но в моем понимании, это не было «плакать». А тут все по полной программе. Теперь я четко поняла, куда нужно смотреть. Мы медленно шли по какому-то балкону, держась за перила. Все пристально смотрели влево, а я – вверх и вправо, на бабу Зину. Через несколько минут мы вышли из Мавзолея. На улице (вернее, на Красной Площади, было уже темно)….. лишь рубиновый звезды торжественно пылали в ледяном московском небе….. мы помчались домой…..

– Ну как Ленин? Лежит? – спросил дед Миша, прихлебывая свежие горяченькие щи, только что сваренные Милой.

– Не надо так разговаривать с ребенком. Она замерзла, устала, столько эмоций!

– А что такого я спросил? Лежит или пошел погулять, а может телевизор смотрит? – дед Миша дерзко засмеялся в голос.

– Замолчи! Напугал ее! Ничего не ест… опять….. наверное, не нравится наша еда….

Я, действительно, не слишком оценила щи. Куриные котлетки с пюре тоже не пошли. Ну чай с конфетой, ладно, были пущены в ход. Тут пришли мои родители – с покупками, с впечатлениями, веселые и счастливые. Стали энергично рассказывать, разворачивать, показывать, смеяться, ужинать и пить чай…. Меня посадили смотреть телевизор, по которому шло фигурное катание, которое я обожала. Обычно дома я еще и танцевала, изображая, вернее воображая, что я фигуристка. Но сегодня – то ли устала, то ли стеснялась, ведь в комнату все время заглядывали малознакомые люди – я просто смотрела на фигуристов. А может, произвел неизгладимое впечатление цветной телевизор. Ведь дома у нас был простой черно-белый. Зашел знакомиться сосед Анатолий, который с женой тоже жил в этой большой квартире. Он был тихий и интеллигентный, работал инженером. Дед Миша все время говорил про него: «Хороший мужик, жаль выпить с ним нельзя – язвенник»

– Я сегодня буду спасть на диванчике на кухне. Можно? – спрашивает робко мама,

– Что храпим сильно? – смеется дед Миша,

– Ннну, не сильно, чуть-чуть, просто я очень чутко сплю, – начала оправдываться мама,

– Да ладно, храпим мы знатно, причем оба….

– А у вас мышек на кухне нет? а то я страшно боюсь мышек….

– Да нет, вроде, раньше были, сейчас, нет….

– Какие планы на завтра? – поинтересовался папа, беря меня на руки, – щеки малиновые, ты не заболела?

– Да нет, все в порядке! Это от морозца! Не ест ничего ваша девочка. Чем кормить, не знаю, – пожаловалась баба Зина.

– Да, с этим проблема. Но мы научились с ней справляться. Еда обычная, но со сказкой. Общеизвестные сказки про Колобок или про Золушку не проходят, она их знает наизусть.

– Батюшки! А что же делать? Где брать сказки?

– Придумывать.

– Как?

– Сходу! – смеется папа.

– Да, у нас папа и бабушка Шура просто профессионалы в этом деле, – добавляет мама, – такое придумают, я сама иногда рот открою и слушаю.

– Так, поняла, сказки слушать, а что еще она любит делать?

– Рисовать! – хором выкрикнули родители, – мы как раз хотели купить ей новые карандаши и альбом. А то у нас в городе проблема с хорошими карандашами, она старые все изрисовала и сточила…

– Так нужно обязательно сходить в Детский Мир…. – деловито сказал бабаЗина, – а вот и первая сказка! Ты знаешь, кто такой Оле Лукойе?

– Нет!

– Ура! Не знает! – бабаЗина метнулась куда-то и вернулась с чудесным маленьким зонтиком, – вот зонтик, который Оле Лукойе открывает только над детками! Хорошие детки всю ночь видят чудесные цветные сны.

– Как в цветном телевизоре?

– Да, точно! А плохие детки видят черно-белые…. Как в старом телевизоре…. Хочешь попробовать?

– Да! – меня перебазировали на огромную кровать, как раз начиналась программа «Время», открыли надо мной зонтик, и я куда-то провалилась….

Глава 5. Чёрно-белый сон

1987 год. Март. Я студентка инъяза и прохожу практику в московской школе с углубленным преподаванием английского языка. Сегодня в рамках программы по «идеологическому воспитанию» мы идем с детьми в Мавзолей В.И.Ленина. Погода чудесная: солнышко и уже тепло. Я обожаю весну в Москве. Все обновляется…. Новая жизнь просто летает в воздухе – лови, дыши, живи, люби! Еще холодно, но уже весна. Ура! Мы идем с детьми по центральным московским улицам. Какая же Москва обшарпанная после зимы! В пяти минутах ходьбы от Кремля сохранились еще такие постройки, что можно снимать фильмы и про XVI и про XIX век, и про Великую Отечественную и про послевоенную разруху и про социалистические будни – вот сарай какой-то, а вот теплушка для рабочих, а вот безумная гостиница из стекла и бетона, а вот старинная церковь, а вот роскошный особняк, а вот Кремль. Придется часик постоять в очереди – пришли еще несколько школ раньше нас.

– Ульяна Львовна, а вы были в Мавзолее?

– Да, была в детстве…

– А там страшно? А он правда мертвый? А вдруг он проснется, как фильме ужасов, и схватит за руку? И утащит к себе в гроб? А он белый или черный, как египетская мумия в музее? Это, наверное, как в комнате страха в Лунапарке, там едешь в таком вагончике мимо могил на кладбище, а скелет медленно поднимается из гроба…. Ой, я боюсь. Я не пойду…. А Вам было страшно? А его можно потрогать? А он мягкий или окаменел?

К сожалению, я не могла ответить предперестроечным детям ни на один вопрос. Да. Я была в Мавзолее, но Ленина не видела…. Как это можно объяснить детям? Не знаю…. Теперь вот появился шанс увидеть….. И вот мы спускаемся по тем же лестницам и коридорам, спотыкаясь в темноте, входим в торжественный зал…. и…. в тот момент, когда я уже повернула голову влево (не вправо!!), ко мне подходит товарищ в штатском:

– Вы учительница?

– Да, я.

– Разберитесь! – и показывает на Кузнецова и Купцова, которые в порыве бесконтрольного гнева изо всех сил мутузят друг друга в уголке, грубо ерзая и срывая спинами торжественную темно-бордовую ткань, которой были бережно задрапированы стены. Я бросилась разнимать. Это было не просто, так как причина драки, очевидно, была очень серьезной, уговоры в таких случаях никто не слышит, и мне ничего не оставалось, как отволочь разгильдяев к выходу, схватив за шкирку одной рукой Кузнецова, а другой – Купцова. Они, потные, возбужденные и наверняка красные, продолжали обмениваться плевками и пинками то рукой, то ногой, кое-что досталось и мне. Наконец, мы добрались до выхода. Я поставила сорванцов на брусчатку, и они вскоре угомонились. Кстати, обратно в школу шли в обнимку.

А я теперь уже два раза была в Мавзолее, но Ленина так и не видела ни разу….

Утром, открыв глаза, я разглядела Жанабрамовну и бабЗину, в теплых халатах, сидящих у нас в комнате и пьющих кофе. Одна из них раскладывала пасьянс. Дамы не заметили моего пробуждения и продолжали беседовать вполголоса, попивая утренний кофеек.

– Я сто раз ей говорила: «Зачем тебе такой молодой любовник? Что ты с ним будешь делать?»

– А чего Катерина родить не хочет? Родила б, и все встало на свои места.

– А как родишь, если он не хочет..

– А как я родила. Саша не хотел детей из-за болезни мамы моей. Эта ведь гадость передается через поколение. Вот он и предохранялся. А мне в один момент так захотелось маленького, что я взяла и проколола заранее иголкой презерватив. Ну и все… так и получилась моя девочка….

– Какая Вы умная, Жанабрамовна! А я вот до этого не додумалась.. Мишка ведь тоже поначалу не хотел детей – нужно пожить для себя, попутешествовать, театры, кино, Ялта, Сочи, Пицунда-Мацунда…. А я тоже думала, что всю жизнь буду молодой и красивой. Я была худенькая, как тростинка. Высокая и стройная. Сколько раз в дом моделей приглашали одежду показывать. Все говорили: «Да на тебя мешок надень, модницей все равно будешь!» Все было к лицу. Поклонникам отбою не было. Так заболела, фигуру потеряла вместе со здоровьем и родить не смогла. Не успела. Всему свое время….

– Ну у вас племянники хорошие. Семья большая! Михал Иваныч вон какой интересный мужчина!

– Да уж! Тут глаз да глаз нужен. Я вот раз взбрыкнулась, обиделась на что-то, думаю, дай проучу засранца. Собрала чемоданчик и к маме уехала. Жду-жду. Думала он примчится за мной тут же. Ждала дня два или три, потом приезжаю домой, а он чай пьет с женщиной. Свято место пусто не бывает. Тут же заняли. Конечно, красавец чернобровый, высок, статен, да еще с должностью, с комнатой, с машиной…..

– Ну а Вы что?

– Я как взбеленилась! Не стала из себя интеллигентную строить. Выгнала тетку взашей из моего дома. А для меня урок был хороший. Я всем молодым женщинам этот пример рассказываю. Пусть гонор свой при себе держат. Ни в коем случае нельзя уходить, если действительно уходить не хочешь. Лучше перетерпеть. Я что идиотка? Не знаю своего красавца? На работе, да на работе, да задержался, да совещание, да командировка ни с того, ни с сего……. Я ведь не удивлюсь, если окажется, что у него где-то дети есть от другой женщины.

– Да что Вы, Зинаида Михайловна!

– Да, я серьезно! Он ведь ходок еще тот! А что делать? Одной остаться на старости лет? Вот так жизнь вспыхнула в один момент и теперь медленно гаснет! И вешу я 100 кг….. А кажется только вчера девчушкой-попрыгушкой была….

– А я уже два года, как на пенсии!

– Это кто там потягушки делает? Это кто проснулся наконец?

– Доброе утро! Маленькая принцесса!

– Готовьтесь, Жанабрамовна! Сегодня будем тренироваться и совершенствоваться на доселе непаханной ниве сочинительства сказок!

– Ой!

– Задача сложная, так как клиент подготовлен основательно. Ему нужны только новые или совсем неизвестные широкой аудитории сказки…..

– Ой!

На кухне меня уже ждала кашка и чай с молоком. Сегодня мы решили побыть дома, так как на улице была настоящая метель. Из окон почти ничего не было видно. Даже башню МИДа. У Жанабрамовны был отгул, а бабЗина решила посвятить день составлению планов (в основном меню) на Новый год. Ведь продукты закупались заблаговременно и с большими сложностями. Все нужно было распланировать и распределить.

– Нуууу! Что тебе снилось, принцесса Аврора? (связи с песней про крейсер Аврора не ищите, так как ее нет – песня появилась позже, просто совпадение – примечание автора) Помог зонтик?

– Да. Снилось, что мама ночью спит на кухне одна. Вдруг услышала шорох какой-то в кладовке. Очень испугалась, думала, что это Мышка-норушка прибежала и пересчитывает продукты, которые заготовила на зиму. По полкам прыгает и считает, сколько орешков осталось, сколько грибочков засушила, сколько варенья сварила, сколько ягодок на нитки нанизала… Мама ее очень боится почему-то. Встала, зажгла свет, заглядывает в кладовку….. а там нет никакой мышки…… это мальчишки дерутся в темноте за тёмной бархатной гардиной.

– Батюшки! Что-то Оле Лукойе напортачил…. Мама, кстати, спала не одна. Ночью папа твой к ней сбежал, тоже не выдержал нашего с дедом храпа, – засмеялась бабаЗина, – А что сон-то был черно-белый? Не цветной?

– Не цветной. Было темно, это ведь ночь была…. Везде темно – и на кухне, и в кладовке…. Только мама беленькая…. Значит, я плохой ребенок? Раз не цветной сон?

– Это Оле Лукойе что-то перепутал в первый раз. Сегодня еще раз попробуем…. Конечно, ты хороший ребенок!! Давай ешь кашку!

– А презерватив – это человек, которого все презирают?

– Батюшки! А это откуда взялось в твоей голове? Давай ложку, буду тебя кормить. Готова к сказке? Ты подумай, все запомнила….

– Да!

– Про кого хочешь сказку?

– Про принцессу.

– Ну про принцессу, так про принцессу, – вздохнула бабЗина, – слушай. Давным-давно в одном маленьком королевстве у короля с королевой родилась девочка. Девочка была очень красивой: с золотыми кудряшками и голубыми глазами. На Крестины пригласили много гостей.

– Я знаю эту сказку. Это про Спящую красавицу. Она потом заснет на 100 лет от того, что палец уколет иголкой. И потом ее разбудит принц и поцелует.

– Нет, это не эта сказка, – оправдывается бабЗина, пытаясь спасти ситуацию, – моя сказка только в начале похожа на Спящую Красавицу. Слушай дальше! Так вот. На Крестины Принцессы должны были приехать семь фей, которые были ее крестными. Но приехало только шесть. Феи очень любили Принцессу. И всю жизнь потом ей помогали. Появлялись в разных сложных жизненных ситуациях и выручали ее. А одна фея не смогла приехать на Крестины, так как была очень старенькой. Но она прислала коробочку с подарком и письмо. В коробочке был ключик, а в письме говорилось, что это ключик от башни, в котором хранится счастье Принцессы. Но где находится эта башня, фея не сообщила.

– Почему?

– А потому, что Принцесса сама должна найти эту башню, а если все вот так сразу и выложить про башню, рассказать, в какой башне, показать, где башня находится, карту приложить, да еще и ключик от башни подарить, то это будет уже не счастье. Счастье свое нужно найти самой, потрудиться. Тогда это настоящее счастье! Поняла?

– Нет!

– Какая ты умница! Всю кашку и съела! А продолжение будет за обедом!

– Нет, сейчас расскажи!

– Это очень длинная сказка. Я буду каждый раз кусочек рассказывать тебе.

– А сейчас пойдем ко мне в гости! – пригласила Жанабрамовна, и я с радостью пошла в комнату соседки.

Глава 6. Комната старьевщика

Читая мое описание комнаты Жанабрамовны, читатели, наверняка, заподозрят меня в плагиате. Но нет. Все было наоборот. Это Бергман, показывая дом еврея-антиквара в фильме «Фанни и Александр» (а это один из моих любимых-прелюбимых фильмов – примечание автора), имел в виду комнату Жанабрамовны. А что? Он вполне мог побывать у нее в гостях, он ведь посещал Москву несколько раз… Вряд ли, конечно, но теоретически все может быть…. Во всяком случае, мне об этом неизвестно, пусть этот момент останется в разделе научных гипотез….

Даааа. Такого количества вещей и мебели в одной комнате, пусть и очень большой, не только я, но и многие видавшие виды взрослые вряд ли когда-либо видели (извините за тавтологию) ….. В углу притулился махонький диванчик, на котором спала Хозяйка, а над ним угрожающей тучей висели тонны книг в полках, в любую минуту готовые выпасть тяжелейшими осадками прям на голову Жанабрамовны. Как она не боялась спасть под всем этим – вопрос! Вокруг же разместились старинные буфеты, тумбочки, комоды, трюмо, шкафы, шкафчики а также разная всякая прочая мебель, причем стояло все не просто на полу, а в два-три этажа, один на другом до потолка, на сколько позволяла высота комнаты, а позволяла она (высота) очень даже многое, как уже было упомянуто где-то до этого….. Кроме того, все было заставлено посудой, всякими вещичками, везде лежали книги, кремы, расчёски, лекарства, конфеты, фотографии, духи, пуговицы, телеграммы, вежливо прочитанные по телефону, и которые уже не надо было относить получателю, кипы толстых журналов и много-много-много всего другого. Короче, лирический беспорядок буйствовал со страшной силой, временами обращаясь в неуправляемый забубенный вихрь, разбрасывающий, спутывающий, смешивающий, перекладывающий, переворачивающий и прятавший вещи от Жанабрамовны в самых неожиданных местах. Она же находилась в прелестном состоянии поиска всего, везде и всегда. Состояние было перманентным и никому, собственно, не мешало жить: ни ей, ни окружающим. Просто Жанабрамовна все время что-то искала…. Из обоих окон открывался шикарный вид на мой любимый Кремль, обильно запорошенный снегом и слегка задернутый коричневой бархатной гардиной. Так выглядела эта замечательная комната, вернее, так я ее запомнила…..

Постояв минут 10 с открытым ртом и вкратце получив представление о комнате, я наконец пришла в себя и обратила внимание на Жанабрамовну, которая тем временем прилегла на диванчик из-за больных коленок и попросила меня что-то отыскать:

– Открой, деточка, вот ту дверцу в буфете. Да, да, ту самую. Там должны быть сказки Пушкина. Роскошная старая книга, которую я хочу подарить тебе, раз ты так любишь сказки.

Но открыв дверцу, на меня посыпались какие-то далеко не детские книги и еще всякое барахло.

– А что там завернуто в серую бумагу? Такой типа ящичек. Если он не тяжелый, дай мне его, пожалуйста, – сверток правильной формы оказался вполне для меня подъемным, и я поднесла его к Жанабрамовне, – ой? Это же маца! Зинаида Михайловна! Вот она маца, которую мы искали. Помните, я принесла в прошлом году из синагоги с Малой Бронной пачку мацы и тут же потеряла ее. Вот она! Ваш гениальный ребенок тут же нашел ее!

– Жанабрамовна! Это было не в прошлом году, а лет пять назад!

– Да что Вы! Спорщица! Отнесите на кухню! Будем есть! Это очень вкусно и полезно!

– Жанабрамовна! Да с нее труха сыпется! Как ее есть?

– Ничего! Пусть Мила помелет и панировочные сухари будут!

– Ладно! Сейчас приду к Вам с меню на Новый год обсуждать! Я уж черновик дописываю!

– Ой, а что это выпало? Боже мой! Это мои гранатовые серьги! Как долго я их искала! А они в бумаге застряли случайно! Хорошо, что не выбросили! Какое счастье! Мои любимые! Сейчас сразу надену! Зинаида Михайловна! И сережки гранатовые нашлись!

– Поздравляю! – крикнула бабЗина из кухни.

– Детка, дай-ка я книжки посмотрю. Я хорошо помню, что Пушкин был там. Ну ничего! Будем искать в другом месте, – я принесла все книжки, что выпали из буфета, и Жанабрамовна долго их просматривала, – вот нашла сказку, но она больше для взрослых. Это Марина Цветаева «Сказка матери», – Жанабрамовна держала в руках совсем неприметную книжку или даже скорее тетрадку, – Цветаева жила тут рядом, в соседнем доме, а сестра ее мужа жила в нашем доме. Но я, если честно, плохо их помню, так как мы тогда только переехали в этот дом. А вскоре вся их семья уехала за границу. Сказку я тебе прочту, ты наверняка ее не знаешь. Но она сложная. Имей в виду. Про двух девочек Мусю (так Марину звали в детстве) и Асю (так звали ее сестру Анастасию). Девочки хотели знать, кого из них мама любит больше. И вот мама, устав от этих вопросов, рассказала им историю про разбойника, который давным-давно напал на одну маму и стал мучать ее тем же вопросом: кого из двух детей она любит больше, того и оставит в живых. Мама выпросила пойти в церковь и поставить две свечки. Та, что будет гореть дольше и будет означать, какого ребенка она любит больше. А сама молила Бога, чтобы свечки сгорели одновременно. И случилось чудо. Свечки погасли одновременно. И тут разбойник раскаялся и убежал, а потом совсем исправился. А теперь слушай, как интересно пишет Цветаева.

Я с глубочайшим вниманием выслушала сказку, прочитанную с вдохновенным выражением Жанабрамовной и глубоко задумалось. Тут действительно было над чем подумать. Нельзя сказать, что вся сказка органично вошла в мой детский мозг, она скорее прилипла какими-то кусками, разрозненными эмоциями и вопросами, которыми я теперь донимала Жанабрамовну все оставшиеся дни нашего пребывания в этом доме:

– Какие злые девочки! Почему они так не любят друг друга? Почему одна говорит, что сестра ее будет жить на помойке и будет есть столько помойки, что превратится в желтую собаку, а потом разобьется на четыре куска?

– Ну это они так подшучивали друг над другом! Но у них действительно было соперничество. Муся всегда была необычной девочкой, а Ася совсем обычной. Муся всегда чувствовала, что мама больше понимает Асю, и потому больше любит ее. Очень переживала, потому как была чуточку эгоистична, как все талантливые люди, то есть требовала от окружающих восторгов, почитания, а не всегда получала все это….

– Я очень хочу сестру. Я никогда не буду так говорить о ней!

Тут пришла бабЗина со списком, и начался непостижимый для меня разговор о том, что уже припасено к Новому году, а что предстоит купить/«достать» за несколько дней, что поручить Миле, а что бабЗина сама приготовит. Каруселью вокруг меня кружили такие слова, как «оливье», «винегрет», «заливная рыбка», «селедка под шубой», «пирог с грибами», «торт Наполеон», «бутылочка сухого», «елисеевский» , «новоарбатский»….. Дамы, как обычно, спорили, сердились друг на друга, тут же мирились и продолжали разговор….