Путь к принцессе. Ужасные приключения

Путь к принцессе

Ужасные приключения

Илья Тамигин

© Илья Тамигин, 2025

ISBN 978-5-0068-4680-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Илья Тамигин

Путь к принцессе

Живёт моя отрада

В высоком терему,

А в терем тот высокий

Нет хода никому!

Народная песня

Посвящается владычице моего сердца – жене Наташе

Памятник Тамигину в Веллингтоне

Предварение

Как написать роман-ужастик? Разумеется, со всей серьёзностью и убедительностью! Чтобы Читатель бледнел, седел и заикался даже от описаний природы. Или, там, багрового заката. А уж если из-под куста ещё и ёжик выползает, то вообще! Человек хватается за Нитроглицерин и Валидол. Дело это непростое, в смысле, достичь такого эффекта. Простейший приём – сгустить краски, типа: «Это чёрное-чёрное дело произошло в чёрном-чёрном городе, на чёрной-чёрной улице, в чёрном-чёрном доме…» Уже цепляет, не правда ли? Ещё помогает описание чего-то необъяснимого и неожиданного. Вот, у Автора был случай: сидел он на занятиях по психиатрии в детской больнице. Не один, со своей группой и преподавателем. И вдруг! Кто-то тихонько смыкает на шее руки. А сзади-то никого нет! И эти холодные руки начинают сжиматься! Ужас накрыл неописуемый! Но Автор тогда был молод, силён и, хотя и трусоват немного, но психически устойчив. Поэтому не опи́сался. Выяснилось, что ребёнок-пациент лет пяти спрятался в шкафу, а потом вылез и решил к Автору приласкаться, обнять. Преподаватель посмотрел сочувственно и отпустил бледненького студента погулять на свежий воздух.

Ещё один сильный приём: мистика. Ужас, летящий на крыльях ночи! Ну, типа, демон. Может, он, вообще, вампир? Хотя к вампирам после книг сочинителя С. Лукьяненко все привыкли, как к явлению вполне себе обыденному. Да, противные они, неживые (а какие тогда, раз шевелятся?), существуют среди нас во множестве, но сильно не беспокоят. Мыши и тараканы тоже с нами живут – и ничего. Впрочем, некоторые женщины при виде мышей пугаются до визга. Значит, мышей можно в ужастике использовать!

Описание всяких противных действий персонажей, как-то: резня бензопилой, утопление в нужнике, расчленение трупа с последующим поеданием особого эффекта не производит, к сожалению. Тоньше надо, тоньше! Например, угроза физического насилия кулаком часто действует сильнее самого насилия, особенно, если жертва мучается ожиданием.

Превращение человека из положительного в отрицательного (доктор Джекиль и Мистер Хайд) порой пугает очень даже сильно.

Появление злобного монстра из зазеркалья (подобный рассказ есть у Дж. Даррелла) заставляет трепетать сердце, а руки – дрожать.

О! Чуть не забыл: кладбище! Вот, где можно разгуляться: ожившие покойники и, наоборот, заживо погребённые (по ошибке, конечно, но иногда и нарочно)! Секретные комнаты в склепах, где колдуны варят зелья. Ну, и бессмертное: «Гроб с покойничком летает над крестами… И – тишина-а-а!»

В общем, приёмов и готовых рецептов довольно много, чтобы роман сиял Чёрной Жемчужиной Ужаса. А если приложить мощную фантазию и смешать всё вышеперечисленное в коктейль, то глаз у Читателя точно задёргается!

От Автора

Все события, механизмы, географические названия, имена начальников и руководителей, пароли и явки, названия оружия, богов и демонов, а также синий цвет вымышлены. Настоящие в этом произведении только жизнь, смерть и любовь.

Тем не менее, Автор слыхал кое-что о кое-ком кое-где, что очень может быть правдой. Если кто-нибудь отыщет сходство кого-либо с кем попало в этом произведении, то пусть радуется, что ему повезло! Или печалится, если не повезло!

Пролог

Мальчик и девочка лет четырёх в детском саду на горшках восседали беспечно.

Девочка строго спросила: кололи ль иглой тебя в попу хоть раз в твоей жизни?

Мальчик ответил: о, нет, не случалось такого ни разу. Разве что в детстве, когда не умел ещё помнить.

Если придётся тебе испытать это, помни: подло игла обломиться способна и юркнуть в глубины!

Долго гулять с током крови по телу игла эта будет, пока твоего не достигнет сердечка.

Что же тогда, вопросил её мальчик в испуге.

В муках ужасных умрёшь в одночасье, и жизнь твоя кончится вовсе.

Глазами не будешь ты видеть и щупать руками, мамы своей не услышишь ты ласковый голос.

В гробу деревянном поедешь на кладбище ты, в землю сырую тебя закопают лопатой.

Могильные черви пожрут твоё нежное тело, выпьют всю кровь и оставят лишь кости.

Помни об этом, когда медсестра, ухмыляясь, потщится к попе твоей приступить с иголкою страшной!

Мальчик в испуге кошмарном спросил: а откуда ты знаешь?

Девочка важно ответила: мне рассказала сестра, а она знает всё об иголках! Ты понял? Сопротивляйся, отважно дерись, даже если посулят конфету.

Мальчик совету мудрому девочки внял, и когда на прививку его привели через месяц, больно ударил ногой медсестру прямо в челюсть.

Также её укусил за запястье жестоко зубами.

Кровь залила кабинет, медсестра заругалась цинично.

Шприц же стеклянный упал и разбился на мелкие части.

Так победителем мальчик в тот раз оказался в борьбе за свою очень нежную попу!

Глава первая. 1982 год. Москва

Сколько Слава Коренюк себя помнил, аж с самого детского сада, мечта стать врачом постоянно вертелась в голове. С того самого дня, когда он ударил и укусил медсестру, пытавшуюся сделать ему прививку. По дороге домой он объяснил маме, что боялся иглы, которая могла обломиться в попе.

– Доползла бы до сердца – и всё! Помер бы твой сынок до смерти! И ты бы плакала и закапывала меня в землю лопатой…

Мама поняла и объяснила, что такого быть не может никогда, что это выдумка и страшилка. Славик поверил: мама – это тебе не девочка-ровестница, у неё знание жизни лучше. Мама долго рассказывала потом, почему людям, в частности мальчикам, нужны прививки. Рассказала и о нелёгком труде врачей, спасающих жизни. О хирурге Пирогове, изобретшем гипсовую повязку для лечения переломов, о Флеминге, открывшем пенициллин, помогающий от воспаления лёгких, а также о многих других знаменитых врачах и учёных. Детская память очень цепкая, Славик запомнил всё слово в слово. Через два дня они снова пришли на прививку. Медсестра с опаской покосилась на мальчика:

– Опять драться будешь?

– Не буду.

Игла совсем не больно воткнулась в попу. Славик и не пикнул. По дороге домой он заявил:

– Вот вырасту – и стану врачом!

Мама слегка опешила: она такого мощного эффекта от своих рассказов не ожидала. Сама она работала преподавателем английского языка в университете, но не на филологическом, а на физико-математическом факультете. Муж же трудился главным инженером в почтовом ящике.

– Ну, что ж… Но имей в виду, что для этого ты должен быть очень разносторонне образованным человеком.

– Это как это?

– Будущий врач должен много читать, знать литературу, историю, географию, иностранные языки… живопись и музыку.

– А литература, это что?

– Это книги. Много-много книг! Умных, учащих добру.

– С картинками?

– И с картинками тоже.

– Я лучше с картинками буду читать, а то без картинок неинтересно!

– Ну, конечно! Сначала с картинками, а потом и без.

– Давай, как домой придём, научишь меня читать?

– Я постараюсь! – рассмеялась мама.

И дело пошло! Несмотря на свой юный возраст, Славик научился читать по складам всего за две недели. Ещё через месяц он читал уже бегло. Через три читал уже про себя, предпочитая сказки разных народов. «Волшебник Изумрудного Города» был прочитан всего за неделю! Родители и дедушка не могли надивиться!

– Да он быстрее меня читает! – удивлялся дед Егор, подполковник-танкист в отставке.

Между нами говоря, дедуля книг не читал от слова «вообще». Он читал только газеты: «Красная Звезда», «Правда» и «Известия».

Попутно мама пыталась учить сына английскому языку, но получалось плохо: мальчик вертелся и отвлекался. Пришлось попросить позаниматься с ним подругу, Лину Викторовну, частую гостью в доме. Та с большим сомнением принялась за дело: всё-таки парень был мелковат, а она привыкла заниматься с взрослыми. Славик, очень её любивший и уважавший, вёл себя на уроках весьма хорошо! Основной упор был сделан на развитие речи и понимание. Для этого в определённое время они садились к радиоприёмнику и слушали передачу (советскую!) на английском языке – песни, стихи, диалоги. Аудиокниги на пластинках и кассетах, лингвистические курсы тоже вливались в дело широким потоком.

– А почему ты Славку грамматике не учишь? – спросила однажды мама.

Лина Викторовна надула щёки:

– А ты в пять лет грамматику знала? Русскую? Вот, как речь и словарный запас разовьётся, начну учить читать. И только потом – писать. Ну, тогда и грамматику потихоньку постигнет. В таком вот порядке. Корень учения – это речь. Ствол учения – чтение. Цветы – письмо.

Она закурила и продолжила:

– Плоды же – это свободное владение языком, включающее знание и правильное применение грамматики.

– Интересная у тебя концепция! Значит то, что мы делаем, в смысле вдалбливаем студентам алфавит прежде всего остального, неправильно?

– Да! Потому-то никто из них после пяти лет обучения (а ещё пять лет в школе) ни слова связать не могут! И остаются на уровне «Читаю со словарём». Но, увы! Учебный план есть учебный план, и менять мы его не вольны. Методики преподавания утверждены министерством и тоже изменениям не подлежат. А вот, по-частному…

К семи годам Слава чирикал по-английски очень бегло, и даже читать мог, хотя и медленно. И Лина Викторовна, и мама для закрепления успеха каждую неделю водили его в музей изобразительных искусств имени Пушкина, где ненавязчиво пристраивались к экскурсии иностранных туристов. Это чтобы была практика с носителями языка.

Когда пришла пора идти в школу, на семейном совете было решено отдать парнишку в школу №32, что на Филях, с преподаванием ряда предметов на английском. Однако возникли трудности: в школу принимали учиться детей, сами понимаете, чьих. Плюс детей иностранных дипломатов! А ребёнка из семьи простого инженера, хотя бы и главного, принять, скажем так, уклонились. Проблему пришлось решать комплексно: во-первых, заступилась, в смысле, позвонила директору Валентина Васильевна, двоюродная сестра тётки зятя Лины Викторовны, служившая в Генеральном Штабе старшим переводчиком в чине майора. Так прямо и сказала в трубку: «Я звоню из Генштаба». Во-вторых, на собеседование со Славиком пошёл дед Егор, надевший мундир со всеми наградами, среди которых была и Звезда Героя Советского Союза. Комиссия не смогла отразить такую мощную атаку и подняла белый флаг. Собеседование Слава прошёл легко, впечатлив педагогов отчётливым произношением, беглостью речи и чтением заголовков из газеты «Moscow News». Школа была далековато от Сокола, где жила семья Коренюков, но папа Серёжа не ропща вставал на час раньше обычного, хотя и любил поспать, и возил туда сына на машине-жигуле.

В школе жизнь потекла своим чередом. Появились друзья, с которыми мальчик общался на английском даже вне школы. Между прочим, в его классе училось несколько иностранцев – дети дипломатов. Первый класс, второй… В табеле преобладали пятёрки. Тройка была только по арифметике. Проблемы начались в пятом классе, когда пошла алгебра. Слава оказался элементарно лишён способностей к работе с абстрактными понятиями и символами! Злые математические формулы были ему не под силу. С геометрией было ещё хуже, потому что там приходилось ещё и рассуждать, а навыка в логике не было. Отец пытался заниматься с сыном, но тщетно. Обычно резвый разумом парнишка проявлял в отношении алгебры непроходимую тупость, доводящую папу до сердечных приступов. Математичка и рада была бы помочь, но неспособность ученика запоминать и доказывать теоремы и сокращать-преобразовывать числители и знаменатели приводила её в состояние белого каления. В результате в дневнике прочно прописались двойки. Славик выкручивался, как мог: списывал на контрольных, не говоря уже о домашних заданиях, ибо двойка в четверти, а то и в году, грозила отчислением из школы и второгодничеством в другой, незнакомой школе. Но тройки были редкостью, и перевесить не могли. Выход подсказал дед Егор:

– Ты, Серёга, пойди и договорись с этой Аделаидой Мордей… Мардарьевной насчёт Славки по-хорошему. По-хорошему, понял?

При этом бывший танкист и член КПСС прищурился и потёр большой палец об указательный. Сын намёк понял и пошёл в школу с самой большой коробкой шоколадных конфет, которую только удалось раздобыть. В коробку он также вложил упитанного «барашка в бумажке». Переговоры увенчались успехом, так как, во-первых, Аделаида Мардарьевна любила шоколад, во-вторых, её сильно порадовал «барашек в бумажке», а в-третьих – сердце у неё было доброе. Почему не натянуть хорошему мальчику троечку в году? Как говорится: есть три типа людей. Одни имеют способности к математике, а вторые не имеют таковых.

В следующих классах началась физика, в которой нужно было решать задачи, но Слава вытягивал на четвёрку без особого труда. Он легко схватывал суть физических явлений (описательную часть) и отвечал на пятёрку. Задачи умудрялся списывать, на что физичка закрывала глаза.

Ну, и спорт, конечно! С пятого класса занимался спортивной гимнастикой, бегал с отцом по вечерам пять километров, а иногда и больше. В результате к окончанию десятого класса Слава вырос в симпатичного юношу: рост 175 см, вес 70 кг, широкие плечи, бицепсы, распирающие рукава рубашки, кубики на животе. Заодно опишем внешность: лицо с правильными чертами, увы, не сложившимися в красоту, чёрные вьющиеся волосы, нос греческий, крупный, с горбинкой. Глаза карие. Кожа чистая, без прыщей. Ну, и усы, а как же! Ой, чуть не забыл: член ВЛКСМ с пятнадцати лет, бессменный физорг класса!

И наступил выпускной вечер. Слава пришёл в двубортном тёмно-сером финском костюме и белой водолазке, так как терпеть не мог галстуков. Костюм слегка теснил в плечах. Директор школы (между прочим, автор учебника английского языка!) произнёс прочувствованную напутственную речь. Дескать, молодым везде у нас дорога. Затем выступили учителя, в том числе и Аделаида Мардарьевна, сделавшая мощный акцент на математике, как царице наук. По её получалось, что успеха в жизни достигнут в первую очередь те, кто с этой царицей дружит. Славино настроение, до того державшееся на отметке «очень хорошее» после этих заявлений понизилось до «слегка унылое». Впрочем, кратковременно. Родители, сидящие в зале, хлюпали носами и сморкались в платочки – те, кто понимал по-английски. Те же, кто не понимал, надували щёки и кивали.

Концерт, организованный силами комсомольцев и пионеров, привёл всех в восторг, особенно «Танец Маленьких Лебедей», станцованный четвёркой девятиклассников. В белых майках и капроновых пачках, с мочальными веночками на головах, они серьёзно и старательно выбрыкивали мускулистыми ногами в белых кедах. Живот надорвёшь! Жора Викентьев из 8 «А» показывал фокусы, доставая из пустой шляпы живого хомячка и вытаскивая раз за разом монеты из носов и ушей приглашённых на сцену родителей и педагогов. Из носа завуча Павла Петровича юный престидижитатор вынул аж юбилейный рубль с профилем Ленина! Как только он там поместился? А когда пионеры спели хором «В первый погожий сентябрьский денёк робко входил я под школьные своды…», и у выпускников, и у родителей глаза сделались на мокром месте. Ну, кроме совсем уж циников.

По окончании концерта все повалили в спортзал, где столы кряхтели и ломились от яств и пищ. Котлеты и жареные куры! Колбаса варёная, полукопчёная, копчёная, сырокопчёная и твёрдокопчёная! Шпроты! Варёная картошка со шкварками! Блины! Пельмени! Карри из баранины, приготовленное поваром индийского посольства! Пироги домашние восьми видов! Торты – домодельные и покупные! Чай, кофе, какао, лимонад, боржом! И даже шампанское из расчёта одна бутылка на пять человек. Достаточно, чтобы отметить прощание с детством и вступление во взрослую жизнь! Впрочем, и директор, и учителя знали по горькому опыту прежних выпусков, что парни обязательно притащат водку и будут тайком пить её в туалете.

Когда все наелись и напились, столы сдвинули к стене и на эстраду взошёл школьный вокально-инструментальный ансамбль «Витязи»: три гитары, синтезатор и ударник. Начались танцы.

Сначала Слава исполнял коллективный танец с четырьмя одноклассниками. Они встали в кружок и по очереди ритмично и причудливо двигались, пытаясь на языке танца донести до восхищённых зрителей свои устремления, чувства и чаяния. Минут через двадцать ансамбль заиграл медленный танец (танцы подразделялись на медленные, быстрые и вальс, которым владели немногие). Слава пригласил Катю Сивакову из «Б» класса. Она ему слегка нравилась, но не настолько, чтобы свидание назначать. Но сегодня девушка выглядела очень симпатично, особенно причёска с локонами.

– Сбацаем танго́, Катюша?

– Ой, Славик! Ну, конечно! Только это не оно.

– Ай, какая разница!

Они станцевали два раза подряд, после чего Слава ушёл в туалет курить. Всерьёз он не курил, так, баловался. В туалете трое ребят предложили ему выпить водки:

– Корень! Водку с горла будешь?

– Не-а!

Водку он раньше не пил, поэтому испытал сомнения. С горла, без закуски… Б-р-р!

Отказ товарищей разочаровал.

Когда он вернулся в зал, Гошка Мелентьев, игравший на басухе, объявил в микрофон громовым голосом:

– Белый танец! Дамы приглашают кавалеров!

И к Славе подошла Шьяма бир Тхакур, дочь индийского посла. На ней было голубое сари с золотой каймой. Золотая цепочка с сапфировой подвеской на лбу. Множество золотых браслетов на руках и золотые туфельки (тридцать пятого размера) на ногах. Косы, уложенные в причудливую причёску, поражали воображение. Все десять лет она носила только школьную форму, а тут – на́ тебе! Прямо, персонаж из индийского кино!

– Вячеслау, разреши тебя пригласить на танец?

– Э-э… приглашай… разрешаю, – промямлил Слава.

Шьяма взяла его за руку и вывела на середину танцпола. Слава осторожно положил руки на тонкую талию.

Ансамбль заиграл старую-старую песню:

Льёт ли тёплый дождь,Падает ли снег,Я в подъезде возле домаТвоего стою…Жду, что ты пройдёшь,А быть может, нет.Стоит мне тебя увидетьО-о, как я счастлив!

Мягкие, нежные руки девушки сомкнулись на шее парня.

«Ой, как пахнет от неё приятно!»

Слегка отстранившись, Слава посмотрел на партнёршу попристальней: стройная, но не щуплая, широкобёдрая, с длинными ногами. Красавица с огромными-преогромными синими глазами и длиннющими ресницами. Кожа ослепительно белая, белее, чем у него. Полные, улыбчивые губы. Он снова легонько прижал её к себе, и Шьяма не противилась. Между ними повисло неловкое молчание, но весьма многозначительное молчание. Танец закончился, и Слава хотел отвести красавицу туда, откуда пришла, и поставить к стенке, но она не отпустила его руку. Ансамбль заиграл снова:

Там, где клён шумит над речной волнойГоворили мы о любви с тобой.Облетел тот клён, в поле бродит мгла,А любовь, как сон, стороной прошла…А любовь, как сон, а любовь, как сон,А любовь, как сон, стороной прошла!

Пришлось танцевать снова.

– Ты хочешь поступать в медицинский? – вдруг спросила Шьяма.

– Ага… в него…

– Не поступай, Вячеслау, – качнула головой девушка и прижалась теснее.

По-русски она говорила совершенно свободно, только иногда проскальзывал акцент.

– Почему это? – не на шутку изумился Слава.

– Я молилась богу Шиве и составила твой гороскоп… Если ты станешь врачом, то тебя ждёт беда. Не сразу, потом. Позже.

– Вот это да! А избежать этого можно?

– Можно. Поступи куда-нибудь ещё. В ветеринарный, например, или в Мориса Тореза. Или в военных переводчиков.

– Но… я так не хочу!

Шьяма подняла голову и посмотрела парню в глаза, в самую глубину души:

– А хочешь стать моим мужем?

Ноги у Славы подкосились, и он сбился с ритма.

– Ой! Ты мне на ногу наступил, противный!

– Ай, что пардон, то пардон!

В голове стаей вспугнутых чаек метались сумбурные мысли.

Шьяма была скромная девочка, отличница по всем предметам, кроме русского языка. Слава давал ей списывать домашку, помогал писать сочинения и подсказывал на диктантах, а у неё списывал математику. В школу дочь посла привозили на неброской серой Волге с дипломатическими номерами два телохранителя. Один, вполне себе европейского вида, совершенно незаметно присутствовал в школе до конца уроков. Как стало известно классе в шестом, отец-посол купил Волгу специально для дочери, так как она стеснялась ездить в школу на иномарках. Отношения у мальчика с девочкой были дружеские и деловые, в смысле списывать друг другу давали, но не приглашали в гости и вместе не гуляли. А тут вдруг такое!

– Я давно люблю тебя, Вячеслау, и очень хочу быть твоей женой. Я буду согревать тебя теплом своего тела, поддерживать тебя во всём, помогать преодолевать трудности жизненного пути. Я буду вся для тебя, до последней капли крови, до последнего патрона. Если станет темно, я освещу тебе дорогу светом своего сердца!

– Как Данко, что ли? – глупо уточнил Слава.

– Да. И я рожу тебе детей…

На ресницах Шьямы блеснули слёзы.

– Мы уедем в Индию. Или куда захочешь! Мой отец махараджа, по-вашему, князь провинции и города Чандигарх, очень богатый человек. Мы не будем ни в чём нуждаться. А ты, если захочешь, сможешь поступить в университет и получить индийский диплом врача. Только не поступай в Москве.

– Но мне только семнадцать… – вязко промямлил Слава.

Голова кружилась, как будто он всё-таки выпил водки. Согласиться? Отказаться? Спустить на тормозах?

– Мне тоже! – рассмеялась Шьяма, – До восемнадцати ждать совсем немного! Папа прослужит здесь ещё два года!

Слава вдруг обнаружил, что музыка закончилась, и они стоят, обнявшись посреди зала, а все пялятся на них, по-рачьи выпучив глаза.

– Э-э… Пойдём отсюда… Погуляем… и вообще…

И они покинули школу. Недалеко темнел Филёвский парк – самое место для романтической прогулки! Один телохранитель деликатно и ненавязчиво последовал за парой пешком. Другой медленно, на второй передаче, ехал в полукилометре на Волге.

Шьяма взяла Славу за руку и не отпускала.

– Что ты молчишь, да молчишь? Расскажи о своей семье!

Парень наморщил лоб:

– Ну, мама у меня английский преподаёт в универе… Физикам-математикам. А папа главный инженер в почтовом ящике.

– В почтовом ящике?! Что это значит? – удивилась девушка, ранее такого выражения не слышавшая.

– Ой, ну, это… секретный завод.

– А-а! Теперь про деда расскажи! Я видела его несколько раз, он у тебя военный. Как это по-русски… лейтенант-полковник?

– Подполковник, – поправил её Слава, – В отставке.

И, не удержавшись, похвастался:

– Он во время войны был командиром танка. Однажды восемнадцать фашистских танков за день подбил! Его тоже подбили, танк горел, у деда ожоги были – шапкой не закроешь! Думали, не выживет. А он поправился и снова в танк! Его Звездой Героя Советского Союза наградили за тот бой.

– Мой отец тоже из рода воинов, из касты кшатриев. Каждый день тренируется на мечах. Против троих, а то и четверых бьётся – и побеждает.

Слава впечатлился.

Они шли по аллее и болтали о всяких пустяках. Слава освоился и рассказывал о прошлогодних каникулах, проведенных в Крыму.

– Я в море по два часа сидел! Ну, в смысле, плавал и нырял с маской и трубкой. Две раковины красивые нашёл. Большие! Если к уху приложить, то даже в Москве слышен шум моря!

– Да ты што-о! А я на море никогда не была, только в бассейне купалась.

– Нет, это ты «да ты што-о!» – передразнил её Слава, – Море – это ж такая красота! А подводный мир! Скалы, водоросли, крабы, рыбы! Вода прозрачная, как хрусталь, голубая! Вообще, такое впечатление, что летаешь! Обязательно съезди! Я тебе адрес нашей хозяйки в Судаке напишу…

Тут он замолк и сконфузился, вспомнив, с кем имеет дело.

«Она же может не то, что на море, а на любой океан съездить…»

Шьяма улыбалась, слушая всё это. Немного погодя она посмотрела на небо. Облаков не усматривалось, крупные звёзды нависали над головой. Тоненький серп новорожденной Луны плыл к зениту. Они гуляли уже три часа. Июньская ночь коротка, скоро рассвет! Мысленно подсчитав что-то на пальцах, девушка остановилась и повернулась к своему спутнику: