Путь к принцессе. Ужасные приключения

«На пенсию отправит… в лучшем случае…»

О худшем случае думать не хотелось и не моглось.

– Понятно, – услышал он в ответ… и связь прервалась.

Вернувшись в свой кабинет, подполковник залпом выпил стакан водки, хотя на часах ещё не было десяти. Стресс надо было снять срочно и обязательно, чтобы сердце не остановилось.

В это же время Паша, довольно ухмыляясь, повесил трубку. Удачно удалось имитировать генерал-полковника, в смысле, папу!

В полдень позвонила Шьяма.

– Ну? Узнал что-нибудь?

– Узнал, – вздохнул бывший одноклассник, – В морскую пехоту его загребли. На три года.

– А… куда?

– В Севастополь.

Сердце девушки оборвалось: три года! В Севастополь, режимный город! Повисло продолжительное молчание.

– Ты, это… – неловко пробормотал Паша, – Им связи с иностранцами… иностранками… запрещены. Ни писем нельзя, ни посылок, ни свиданий. И ты ему не пиши, а то у него неприятности будут.

– Да, Паша. Спасибо, я всё поняла…

Весь остаток дня Шьяма проплакала в своей комнате, даже к ужину не вышла. Она знала, что, если спросить отца напрямик, он просто не ответит, ибо врать ему нельзя никогда и никому. Значит, нечего и пытаться – и так всё ясно.

Отревевшись, принялась думать, как жить дальше. Через два года у отца кончается срок службы, и они уедут в Индию…

«А я останусь в Союзе! Поступлю в институт! В этот… как его… Университет Дружбы Народов! На иностранные языки!»

Иностранные языки Шьяме давались плоховато, в школе она учила французский, но выше четвёрки никогда не поднималась. Но не поступать же на медицинский или экономический!

На следующий же день она поехала на Юго-Запад, где располагался УДН имени Патриса Лумумбы. Не без труда нашла деканат. Скучающая секретарша воззрилась на девушку с выражением плохо скрываемой ненависти на лице: посетительница оторвала её от важного дела – маникюра.

– Слушаю вас.

– Я хочу поступить на филологический… Когда можно подать документы?

Секретарша кивнула:

– Через месячишко. А вы сами с откудова будете? От кого направление на учёбу?

– Я из Индии. Вот мой паспорт.

– С дипломатическим паспортом нельзя! – пренебрежительно скривилась дама, помахивая растопыренными пальцами.

– Но… почему?

– А я почём знаю? Не положено – и всё!

И Шьяма ушла ни с чем.

«А если попросить политического убежища? Тогда можно будет остаться в Союзе просто так…»

Но тогда пострадает отец, потому что скандал будет очень большой: как же, дочь посла попросила политического убежища! Нет, она на это не пойдёт. Короче, так ничего и не придумала.

Отец о Вячеславе не спросил ни разу. Шьяма тоже с ним не говорила на эту тему. А через два года они погрузились в самолёт до Дели. Шьяма не могла знать, что Слава вернулся в Москву тем же утром…

Прилетев в Дели, она первым делом подала заявление на получение гражданского международного паспорта.

– Зачем тебе это? – сделал вид, что удивился отец.

Говорили они по-русски, за много лет такая образовалась привычка.

– Я хочу учиться в Москве, папа. Поступлю в Университет Дружбы Народов имени Патриса Лумумбы на филологический. Буду учить французский.

– Потри свою лумумбу, – проворчал магараджа, – Французский… А ну-ка, переведи: конь жэрэ́ траву, а пан репу́.

– Что-что? – округлила глаза Шьяма.

– То! Вот ещё: кум прэ силь аж уприв.

– Это не французский, – неуверенно заявила будущая абитуриентка.

– Ещё какой французский! Хотелось бы знать, зачем он тебе?

– Буду переводчиком, литературным критиком, кинокритиком!

– Ха! Все перечисленные тобой профессии мужского пола! А ты девушка. Замуж тебе надо. А в институт – не надо.

Шьяма побледнела:

– Не тебе бы говорить, и не мне бы слушать! В смысле, про замуж. Короче: я буду поступать в Москве на следующий год, хочешь ты этого или нет!

Викрант, поняв, что отговорить дочь от этой глупости не получится, вздохнул:

– Ладно! Я всё подготовлю.

И Шьяме был нанят репетитор по французскому – учительница из Марселя, которой было вменено в обязанности учить ещё двух девушек – китаянку Ю Ли и Санджину Захир. Ю Ли, серебряная призёрка Индии по кунг-фу, по специальности разведчица-диверсантка, худенькая и коротко стриженая, как мальчик-подросток, должна была стать телохранительницей. Санджина же была предназначена на роль прислуги и шофёра (шофёрки?). И та, и другая отслужили в московском посольстве по три года, поэтому русским владели адекватно для поступления в УДН. Тем не менее, Викранту пришлось нанять для них репетиторов, чтобы подтянули их по программе русской средней школы в смысле истории и литературы. Французский язык обеим девушкам был нафиг не нужен, но кто рискнёт ослушаться магараджу? К тому же зарплата была обещана очень щедрая. К приезду тройки в Москве по приказу Викранта была снята четырёхкомнатная квартира на Арбате и куплена Волга.

Слава тем временем дослуживал последний год. На несколько месяцев его послали в абсолютно секретную командировку в Африку, помочь мозамбикским товарищам в их борьбе с коррумпированным правительством, продавшемся с потрохами империалистам. Мозамбикцы в качестве благодарности за помощь Большого Северного Брата клятвенно обещали встать на социалистический путь развития страны. Когда победят и сбросят ярмо империалистического ига. Им щедро выделялись и деньги, и оборудование, и оружие, однако борьбе этой конца-краю было не видно…

В марте 1985 года умер Черненко, последний динозавр эпохи застоя, и к власти пришёл Горбачёв, тут же провозгласивший Перестройку. Народ с воодушевлением ожидал перемен к лучшему. Международная политика Коммунистической Партии в одночасье поменялась. Помощь развивающимся и борющимся за свободу странам резко сократили, или отменили вовсе. Командировка морпехов немедленно прекратилась, и парни благополучно вернулись на родину. Слава счастливо избежал ранений, укусов мухи Цеце, гепатита и малярии. Из Африки он привёз покрытый твёрдым мозолем указательный палец правой руки, так много пришлось стрелять. Ну, и всякие мелкие трофеи, не замеченные проверяющими: спичечный коробок с алмазами, парочку кованых золотых браслетов по два кило каждый (их пришлось покрасить серебрянкой для конспирации), а также попугая Жако по кличке Рубинштейн. Попугай жил в казарме с самого начала, и концу срока научился множеству русских слов и выражений. Чтобы он не вздумал вступать в дискуссии при посадке в самолёт, его пришлось напоить местной тростниковой водкой – целых две столовых ложки! Пернатый впал в нирвану и благополучно долетел до Ташкента в коробке из под обуви.

До дембеля оставалось всего два месяца. Слава наслаждался блаженным ничегонеделанием: дед, он в наряды не ходит, перепоручает молодым. Впрочем, нет, не бездельничал: готовился к поступлению в институт, повторял физику. Слегка заржавевшие мозги скрипели, со скрежетом проворачивая шестерёнки когда-то усвоенных знаний. К сожалению, школьные учебники по этой науке в библиотеке части нашлись только на украинском языке, которым Слава не владел. Это усугубляло. Задачи удавалось решать лишь каждую пятую.

«Ничего, дома поднажму! Да и характеристика поможет поступить, и армейский стаж!»

Сильно веселил Рубинштейн, нравоучительно изрекавший время от времени:

– Кор-рень учения гор-рек, а пор-ртвейн – сладок!

В казарме его все обожали и постоянно угощали винишком.

В конце июня Слава демобилизовался одним из первых. Возвращение его к родным пенатам было подобно триумфам римских императоров! Парадная форма сияла начищенными пуговицами и значками. Лихо заломленный набекрень берет в сочетании с тельняшкой в декольтэ форменки разил всех встречных барышень наповал. Впечатление сильно усугублял Рубинштейн, гордо сидящий на левом плече. Когда Слава позвонил в дверь и отец поинтересовался «Кто там?», попугай, опередив хозяина, нетерпеливо заорал:

– Р-рота, подъём! Вер-рмут! Ёпэрэсэтэ!

Он страдал от похмелья.

Полетав по квартире, он сел к Вере Андреевне на колени и скомандовал:

– На зар-рядку р-раком становись!

Женщина обхохоталась до икоты, и тут же постановила считать Рубинштейна полноправным членом семьи.

Отдышавшись пару дней после объятий отца и профузных слёз матери, Слава принялся за подготовку к экзаменам всерьёз. До подачи заявления оставалось чуть больше двух недель, до экзаменов – сорок дней. Родители засуетились, пытаясь найти сыну репетитора по физике, но – увы! Лето, все в отпусках. Пришлось взвалить эту тяжесть на папу Серёжу. Тупость сына применительно к решению задач приводила его в неистовство, и более получаса он не выдерживал. Тем не менее, в конце концов, Слава навострился решать каждую третью задачу. С грехом пополам. Теорию же он вызубрил так, что от зубов отскакивала. Химия и биология проблем не представляли.

По вечерам, выезжая на велосипеде проветрить мозги, парень думал о Шьяме. Нет, он не полюбил её за время разлуки, но приятные воспоминания об объятиях и поцелуях грели душу. Единственная девушка в его жизни!

«Как она там, в своей Индии? Вспоминает ли меня? А, впрочем, с какой стати? Она была молодая, я молодой был… Увлечение, да. Было и прошло».

Для экзаменов пришлось купить новый костюм: за время службы Слава сильно заматерел, раздался в плечах, да и брюки стали тесноваты.

И вот, наконец, первый экзамен – сочинение. Слава выбрал близкую ему тему: «Коммунизм – это молодость мира!»

Аккуратным почерком написал всё, неоднократно говоренное замполитом по этому поводу. Ну, и добавил немного от себя, но тоже в правильном ключе. Дескать, империализм одряхлел и вот-вот помрёт, раздираемый кризисами и противоречиями, а на смену ему семимильными шагами идёт коммунизм во всей своей юной красе! При этом тщательно избегал слов, в правописании которых сомневался, а также сложносочинённых предложений, чтобы не запутаться в знаках препинания. Получилось удачно: пятёрка!

Вторым экзаменом была биология. Вопросы достались простые: многообразие пород и видов домашних животных и строение клетки. Ещё нужно было решить задачу по генетике. Законы Менделя Слава знал лучше, чем Устав Караульной Службы! Задачу решил запросто, и задачу сидевшей рядом девушки тоже. Ответы на вопросы лились из него, как строевая песня. Тоже пятёрка!

Химия. Тут пришлось поднапрячься: задачи попались трудные, и Слава потратил на них почти всё время, едва успел написать ответы по теоретическим вопросам. Не так полно, как надо бы. Четвёрка.

Физика… Три вопроса и три (!) задачи! Вопросы Слава оставил на потом и принялся сперва за задачи. Уверенно получилось решить одну. Вторую – очень приблизительно. Третью не удалось решить вообще… И, как назло, когда он обратился с просьбой о помощи к сидящей рядом девушке (кстати, той самой, которой помог на биологии), та прошипела: