На крыльях любви, или Осторожно, поцелуи!

Отсюда была видна пожарная вышка, и Назар не преминул во всеуслышание об этом сказать:

– Матвей наверняка наблюдает за нами в бинокль.

Девчонки радостно помахали ему, а я почувствовала, что покраснела. Подружки уже все уши прожужжали, мол, раз Матвей так хорошо разбирается в романтике и демографии, такого кавалера надо брать без раздумий. А Оля добавила, что в Берёзовской школе искусств давно ищут учителя рисования на полставки. Я отшутилась, но чем дальше, тем больше обо всём этом думала.

С момента нашего расставания прошло чуть больше суток, а меня уже ломало от тоски. Могла бы, превратилась бы в птицу и полетела к нему. Но увы. Оставалось только надеяться, что он тоже думает обо мне и скучает.

Марина с Олей расстелили на полянке плед. Разложили этюдники. Назар, не желая мешать творческому процессу, улёгся в тени с телефоном в руках. Сеть здесь ловила с перебоями, но электронную книгу почитать-то можно! Я бы и сама почитала, но с утра уже проверила сайт – новых рассказов от Серебряного клыка не было. Зато пришёл ответ на мой комментарий: «Спасибо большое! Рад, что заглянула и в эту историю. Она не самая оптимистичная, поэтому рекомендую после неё прочитать «Как я стал оборотнем» или «Почему зайцы перестали волков бояться». P.S. И за награду отдельное спасибо!»

Теперь, когда он знает меня лично, отвечает более эмоционально, при этом не переходя ту черту, за которой заканчивается жизнь публичная и начинается приватная, и мне это нравится.

Я неторопливо смешивала краски и готовила холст к работе. Моё настроение адаптировалось к окружающей природе – стало таким же созерцательным, оптимистичным, немного ленивым и… влюблённым. Вспоминая тот вечер, когда мы с Матвеем познакомились, сидели за столом друг напротив друга и пытались играть командой и особенно когда целовались, тело будто утрачивало свой вес и объём, становилось невесомым и прозрачным и на невидимых крыльях устремлялось за облака. Душа пела, мир играл совершенно новыми красками, попутный ветер звенел и складывался в гармоничную мелодию…

Время шло, а волков всё не было. Поработав, девочки устроили перекус. Звали и меня, но есть не хотелось.

– Может, стоит отойти немного в глубь леса? – сказала Назару я. – Наверное, нас слишком много и волк опасается выходить на поляну.

– Всё может быть, – согласился парень.

И тут за деревьями мелькнула тёмная тень. Птицы затихли на пару секунд, а затем запели на полтона выше.

Спустя несколько минут тень мелькнула снова, уже чуть ближе. А я и краски уже подготовила – такого оттенка, какого нужно. И когда тень показалась в третий раз, превратившись в красавца-волка, довольно крупного для этих широт, я, затаив дыхание, принялась его срисовывать.

– А он на нас не набросится? – засомневалась Катя и на всякий случай села поближе к Назару. – Выглядит свирепо.

– Этот точно не набросится, – со знанием дела ответил тот.

– Откуда такая уверенность? – присоединилась к подруге и Наташа.

– Мы, местные, всем волкам учёт ведём, – объяснил Назар. – Этот смирный, отвечаю.

– Не бойтесь, девочки, – поддержала брата Оля. – Поверьте, волк опасается вас больше, чем вы его. Он сейчас нас изучает и решает, представляем ли мы для него опасность или нет. Просто посидите тихонько и дайте Ксюше закончить этюд.

Их голоса быстро сошли на нет – я с головой ушла в работу. Время словно остановилось, все звуки стихли. Волк смотрел на меня из гущи леса, я смотрела на него и между нами будто устанавливалась невидимая нерушимая связь. Возникло чувство, будто мы с ним старые друзья, хотя это, конечно, было не так. Я лишь периодически отвлекалась на холст. Рука сама штриховала, прорисовывала контуры, накладывала тени. И на нём, залитом разными оттенками зелёного, постепенно проступали очертания волчьей фигуры.

Постепенно добавлялись детали. Глаза загорелись ярким янтарём, отражая плывущее над горами солнце. Густая шерсть, переливающаяся серебром и пеплом, плавно заструилась вдоль тела, подчёркивая силу и грациозность животного. Кончик носа получился холодным и влажным, готовым уловить даже далёкий запах. Уши настороженно поднялись. Волк смотрел вперёд, прямо на зрителя, взглядом проникновенным и мудрым.

Не знаю, сколько времени прошло – то ли считанные минуты, то ли часы, но тогда, когда волк, гордо взмахнув хвостом, скрылся в чаще, этюд был почти готов. Оставалось лишь прорисовать тёмные ломаные ветви деревьев и добавить немного тумана, стелящегося у самой травы, создав атмосферу некой тайны и недосказанности.

– Боже мой, – протянула за спиной Катя, – Ксюша, ты превзошла саму себя. Девочки, идите сюда! Вы только посмотрите на это чудо!..

– Это не просто волк, – сказала Оля, внимательно глядя на холст, – а воплощение силы, мудрости и красоты дикой природы.

– Ни убавить, ни прибавить, – поддержала подруг Маринка.

Фраза: «Не преувеличивайте!» – застряла у меня в горле. Мне действительно нравилась моя работа. И впервые в жизни мне ничего не хотелось переделывать или добавлять.

Нагревшийся амулет снова дал о себе знать. Оказалось, пока я писала портрет волка, небо успело нахмуриться. Откуда ни возьмись налетел ветер, взлохматил волосы и чуть не повалил Катин этюдник.

– Эй! – возмутилась она, собирая краски. – За что?