Графиня: Эхо Версаля

В последующие дни Элара продолжала свои «слушания». Она заметила, что вокруг министра финансов, месье де Фуке, который был известен своим богатством и влиянием, сгущались тучи недовольства. Эхо вокруг него было наполнено завистью и предвкушением падения. Но было и нечто большее: волны скрытой ярости, направленной не просто на его отстранение, а на его полное уничтожение.

Однажды вечером, проходя мимо одной из уединенных беседок в саду, Элара вновь почувствовала сильный всплеск ненависти, на этот раз смешанный с чувством злорадства. Она замерла. Это был голос Вивиан де Ларош, хотя ее слов она не слышала. Но ее Эхо пульсировало торжеством и темной решимостью.

«…Когда он падет…» – промелькнула мысль в сознании Элары, исходящая от Вивиан. – «…никто не сможет мне помешать…»

Элара отшатнулась. Вивиан де Ларош была связана с этим заговором. И ее мотивы явно выходили за рамки обычного придворного соперничества. Ее Эхо несло в себе отголоски чего-то более глубокого, более зловещего.

Теперь Элара была уверена: при дворе плелись не просто интриги, а настоящий заговор. И его цель была далеко не безобидной. Она уже не могла игнорировать эти шепоты. Ее дар, который она так долго скрывала, теперь требовал от нее действия. Но как действовать? Кому доверять в этом мире золота и льда?

Единственной ниточкой, которая казалась ей чистой и непоколебимой, был Капитан Арманд де Монтень. Его Эхо было ясным, лишенным лжи и предательства. Он был слугой Короля. Возможно, единственным человеком, с которым она могла бы поделиться своими опасениями, не боясь быть названной колдуньей.

Мысль об этом напугала ее. Раскрыть свой дар кому-либо было равносильно смертному приговору. Но если она промолчит, последствия могут быть катастрофическими для всего королевства. Элара стояла на распутье, чувствуя, как бремя ее тайны становится все тяжелее.

Глава 7: Капитан и Интуиция

На следующий день после своих тревожных открытий Элара чувствовала себя еще более напряженной. Шепот заговора, уловленный ее Эхом, не давал ей покоя. Она знала, что должна что-то предпринять, но прямое вмешательство было немыслимо. Любое слово, любое подозрение, исходящее от нее, могло быть обращено против нее самой.

Судьба, или, быть может, само Эхо, решила подтолкнуть ее к действию. Во время дневной аудиенции у Короля, когда двор собрался в одной из парадных зал, произошел инцидент. Один из второстепенных придворных, месье Дюбуа, обвинил другого, месье Лефевра, в краже важного документа – письма, якобы компрометирующего одного из министров. Дюбуа клялся, что видел, как Лефевр прятал письмо. Лефевр же горячо отрицал свою вину, утверждая, что документ подбросили.

Дело было мелким, но неприятным, угрожающим перерасти в публичный скандал. Король Людовик XIV, величественный и невозмутимый, слушал обе стороны, его взгляд был тяжел. Он поручил Капитану Арманду де Монтень разобраться в ситуации.

Арманд, с присущей ему серьезностью, начал допрос. Он слушал внимательно, задавал острые вопросы, но Элара, наблюдая за ним, чувствовала, что он зашел в тупик. Он ощущал ложь, но не мог точно определить, кто из них лжет, а кто говорит правду.

Элара стояла в толпе придворных, ее Эхо работало на полную мощность. Она чувствовала сильную волну страха и вины, исходящую от Дюбуа, хотя он держался уверенно. А от Лефевра исходила искренняя обида и растерянность. Но что-то было не так. Не было чувства отчаяния от потери письма, а лишь от несправедливого обвинения.

Внезапно, Эхо подсказало ей нечто необычное. Оно уловило слабый, но отчетливый импульс беспокойства, исходящий от одного из слуг, стоявшего неподалеку от места, где якобы было найдено письмо. Это был молодой паж, бледный и почти незаметный. Его Эхо пульсировало страхом и чувством вины.

Элара поняла. Письмо не было украдено Лефевром. Оно было подброшено, но не Дюбуа, а кем-то еще, кто хотел дискредитировать обоих. И паж знал об этом.

Риск был огромен, но Элара чувствовала, что не может промолчать. Это был шанс не только помочь Арманду, но и, возможно, завоевать его доверие. Она сделала глубокий вдох и медленно, стараясь не привлекать излишнего внимания, подошла к Арманду. «Капитан де Монтень», – тихо произнесла она, когда он закончил допрос Дюбуа. – «Могу ли я предложить… наблюдение?»

Арманд повернулся к ней, его голубые глаза изучали ее. Он помнил ее с бала, ее необыкновенную сдержанность и проницательность. «Графиня», – ответил он, его голос был ровным. – «Любое наблюдение будет полезно». Элара опустила взгляд, затем снова подняла его, встречаясь с его глазами. «Иногда… истина скрывается не в словах тех, кто говорит громче всех, а в молчании тех, кто боится быть замеченным».

Она мягко кивнула в сторону пажа. «Посмотрите на того мальчика. Его страх… он слишком велик для простого свидетеля».

Арманд проследил за ее взглядом. Паж, заметив, что на него смотрят, еще больше побледнел и попытался спрятаться за спинами других слуг. Его Эхо, уловленное Эларой, вспыхнуло паникой.

Капитан де Монтень был человеком логики и фактов. Но в словах Элары была необыкновенная уверенность, а в ее глазах – странная глубина. Он всегда доверял своей интуиции, и сейчас она подсказывала ему, что в ее словах есть смысл.

Он кивнул Эларе и, не говоря ни слова, подошел к пажу. Его допрос был краток, но пронзителен. Под давлением Арманда, и чувствуя на себе незримый взгляд Элары, паж сломался. Он признался, что видел, как некий незнакомец, описанный им как человек в маске, что было обычным делом на балах, но не во дворце днем, подбросил письмо Дюбуа, а затем исчез. Он боялся говорить, опасаясь за свою жизнь.

Инцидент был быстро разрешен. Лефевр был оправдан, Дюбуа получил выговор за поспешные обвинения, а Король вновь убедился в эффективности своих мушкетеров.

После всего Арманд де Монтень вновь подошел к Эларе. «Графиня», – сказал он, его голос был полон искреннего удивления. – «Вы обладаете… необыкновенной проницательностью. Как вы это сделали?» Элара лишь загадочно улыбнулась. «Иногда… просто чувствуешь. Или видишь то, что другие предпочитают не замечать». Она не могла сказать ему правду, но в его глазах читалось не только любопытство, но и зарождающееся уважение. Он был заинтригован.

Элара почувствовала облегчение, смешанное с новым, более острым чувством опасности. Она использовала свой дар, и теперь Арманд знал, что в ней есть что-то особенное. Это могло стать как ее спасением, так и началом ее конца. Но одно она знала точно: теперь она не одна в этой игре. Капитан Арманд де Монтень, возможно, станет ее первым, и самым важным, союзником.

Глава 8: Опасное Внимание

После инцидента с письмом, внимание к Эларе де Валуа при дворе заметно возросло. Ее необычайная проницательность, позволившая разрешить запутанное дело, стала предметом пересудов и любопытства. Некоторые восхищались ее острым умом, другие – завидовали, третьи – шептались о «невероятной удаче» или «особом чутье».

Среди тех, чье внимание привлекло это событие, была и Маркиза Вивиан де Ларош. Элара чувствовала, как взгляд Вивиан, холодный и оценивающий, постоянно скользит по ней. Эхо, исходящее от маркизы, становилось все более агрессивным, наполненным завистью и желанием подавить.

Вивиан не была глупа. Она видела, как Элара, несмотря на свое скромное положение, начинала привлекать внимание влиятельных особ, включая самого Капитана де Монтень. Она чувствовала, что в Эларе есть нечто, выходящее за рамки обычной придворной дамы. И это «нечто» угрожало ее собственному положению.

Первые «выпады» Вивиан были тонкими, почти незаметными для непосвященного глаза. Случайные, но едкие замечания о платьях Элары, которые, по словам маркизы, «были бы очаровательны, если бы не были так старомодны». Или намеки на ее провинциальное происхождение, на ее «наивность», которую придворный мир быстро исправит.

Элара отвечала вежливыми, но твердыми улыбками, не позволяя себе поддаться на провокации. Ее Эхо помогало ей оставаться невозмутимой, блокируя негативные эмоции Вивиан и позволяя ей видеть за ними лишь отчаянное желание доминировать.

Но однажды, во время камерного приема в одном из салонов, Вивиан перешла к более открытой атаке. Она окружила Элару группой своих сторонниц, создав видимость дружеской беседы. «Дорогая графиня», – начала Вивиан, ее голос был на удивление громким для камерной беседы. – «Мы тут обсуждали ваши… необыкновенные способности. Говорят, вы обладаете даром предвидения? Или, быть может, особыми связями… с потусторонним?»

Эхо Вивиан пульсировало злорадством. Она намеренно использовала слова «предвидение» и «потустороннее», зная, что в эпоху, где Церковь имела огромное влияние, это могло быть истолковано как обвинение в колдовстве или ереси.

Вокруг них воцарилась напряженная тишина. Несколько дам испуганно переглянулись. Элара почувствовала, как внутри нее все сжалось. Страх. Этот страх был ее самым страшным врагом. Но она не могла показать его. «Маркиза, вы слишком любезны», – ответила Элара, стараясь, чтобы ее голос звучал легко и непринужденно. – «Я лишь обладаю, как и любая женщина, некоторой интуицией. И, возможно, мне просто везет чаще, чем другим».

Вивиан рассмеялась, ее смех был резким и неприятным. «Удача? О, графиня, вы слишком скромны! В деле с письмом вы проявили такое чутье, что многие мужчины позавидовали бы. Или, быть может, вы просто… имели свои источники информации? Неужто вы так хорошо осведомлены о секретах Версаля?» Это был прямой намек на шпионаж или на то, что Элара сама была замешана в каком-то заговоре.

Элара почувствовала, как ее Эхо вспыхнуло. Она увидела в глазах Вивиан холодный блеск. Эта женщина играла по-крупному. «Маркиза, я всего лишь графиня из провинции, недавно прибывшая ко двору», – спокойно ответила Элара. – «Мои источники информации – это мои глаза и уши, как и у любого, кто не желает быть обманутым. В отличие от тех, кто, возможно, предпочитает распространять слухи, а не искать истину».

Взгляд Вивиан потемнел. Элара почувствовала, как волна ярости исходит от маркизы. Она поняла, что ее слова попали в цель. Вивиан не ожидала такого отпора от «провинциалки».

Спасение пришло в лице Капитана де Монтень. Он появился словно из ниоткуда, его появление было неожиданным, но желанным. «Дамы, я полагаю, вы обсуждаете последние новости?», – произнес он, его голос был спокойным, но в нем чувствовалась сталь. Он подошел к Эларе и слегка поклонился. – «Графиня, Его Величество изволит желать вашего присутствия в библиотеке. Он хотел бы обсудить некоторые детали вашего родового древа».

Это была ложь. Элара знала это. Но это была блестящая ложь, которая позволяла ей уйти от неудобного разговора. Король никогда не стал бы обсуждать родовое древо с новой придворной дамой. Элара с благодарностью взглянула на Арманда. «Конечно, капитан. Мои извинения, маркиза, но долг зовет».

Она поклонилась Вивиан и поспешила уйти с Армандом. Когда они отошли на безопасное расстояние, Арманд понизил голос. «Графиня, вы должны быть осторожны. Маркиза де Ларош – опасная женщина. Она не прощает тех, кто затмевает ее или вызывает ее недовольство». «Я это уже поняла, Капитан», – ответила Элара, ее голос был напряженным. – «Благодарю вас за вмешательство. Вы спасли меня от весьма неприятной ситуации». Арманд кивнул. «Вы обладаете не только проницательностью, но и мужеством. Но будьте бдительны. Ее внимание… оно опасно».

Элара чувствовала это. Внимание Вивиан было не просто неприязнью. В нем было что-то глубоко зловещее, что-то, что выходило за рамки обычного придворного соперничества. Ее Эхо предупреждало ее, что Маркиза де Ларош может стать не просто врагом, а угрозой, способной разрушить все.

Глава 9: Предчувствие Бури

После стычки с Маркизой де Ларош, Элара стала еще бдительнее. Слова Арманда де Монтень лишь подтвердили ее собственные ощущения: Вивиан была не просто завистливой придворной, но и опасным игроком. И ее внимание к Эларе, ее настойчивые попытки дискредитировать ее, были лишь началом.

Но не только Вивиан занимала мысли Элары. Шепот заговора, который она уловила своим Эхом, становился все громче. Он был повсюду: в коридорах, в садах, даже в ее собственных апартаментах, казалось, витали отголоски чужих злых мыслей.

Однажды ночью, Элара не могла уснуть. Ее Эхо пульсировало, словно натянутая струна. Она чувствовала приближение чего-то большого, чего-то зловещего. Это было не просто предчувствие, а скорее физическое ощущение давления, сгущающегося над Версалем.

Она встала с постели и подошла к окну. За окном царила полная темнота, лишь редкие огоньки фонарей мерцали вдали. Но Элара видела нечто большее. В ее сознании всплывали обрывки видений:

– Тень, ползущая по золоченым стенам Зеркального зала, длинная и извивающаяся, словно змея.

– Король Людовик XIV, величественный, но с выражением боли и растерянности на лице, чего она никогда не видела в его публичном образе.