Мир не останется прежним. Часть первая

Мир не останется прежним

Часть первая

Андрей Владимирович Потапов

© Андрей Владимирович Потапов, 2025

ISBN 978-5-0068-3691-4 (т. 1)

ISBN 978-5-0068-3692-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Уникальный и не имеющий цены, живой и неживой мир нашей планеты.

Что, или кто, может определить настоящую судьбу этого мира? Человек? Природа? Или может, роль и отношение человека к природе и к себе подобным? Изобретения и достижения человеческого гения улучшают этот мир двигают его к прогрессу или ведут его к неизбежному и ужасному концу? Почти все люди понимают, что придумав и изготовив топор, с его помощью можно построить массу полезных вещей, дом или мост, но можно и употребить это орудие во зло, например, убить живое существо.

Неожиданно осеняющая нас творческая мысль, всегда, лишена подтекста опасности её реализации, человек как правило не знает точно, как может быть использовано детище его ума, зачем и для чего точно предназначено это открытие.

Чуть позже приходит осознание того, что ядерная энергия это не только, почти чистая электроэнергия, и она принесёт во многие дома, школы, больницы свет и тепло, не позволит загрязнять воздух смрадным дымом от сжигания угля или мазута на ТЭС и ТЭЦ, но она же может быть использована и в смертоносной ядерной бомбе.

Какая ирония жизни, парадокс применения плодов человеческого интеллекта, ядерный заряд принесённый ракетой, самолётом или любым другим способом, может разрушить города с многомиллионным населением, отравить радиацией огромные территории, прервать мгновенно миллионы человеческих жизней.

Изменить человечество трудно, почти невозможно, вдохновлённое то ли, Божьей искрой таланта, то ли дьявольским наущением, оно будет всегда и постоянно открывать новые горизонты познания, совершать всё новые великие открытия, изобретать всё новые, более совершенные механизмы и способы улучшения жизни человека.

К сожалению, совсем немного найдётся на нашей планете учёных способных остановиться на пороге открытия, если есть хоть капля сомнений, если оно может стать как величайшим благом, так и разрушительным и страшным оружием.

Человечество идёт своим, неведомым, загадочным, удивительным и чрезвычайно сложным путём. Множество созданных на нашей планете государств, будь они маленькие или большие, слабые или сильные, все они хотят иметь в арсенале новейшие открытия мирного и военного назначения, они любыми способами стараются заполучить выдающихся учёных, получить их гениальные идеи, тогда слабый становится сильным, с ним считаются, его боятся и уважают.

Хрупкое, неустойчивое, хрустальное равновесие цивилизации этого мира так и устроено.

Солнце огромным огненным шаром катилось к закату, разделив пейзаж вокруг светом и тенью. Прохладой веяло с протекавшей поблизости речушки, укрытой густыми лесными зарослями.

Цветок живой изгороди, звезда в небесах восхищают и радуют нас, но современные люди чаще смотрят вниз, а не вверх, и редко замечают красоту погрязнув в своих, не всегда порядочных делах.

Природа, как сотни и тысячи лет назад, равнодушно взирала на людские дела. В том числе, и на то, что происходило в приземистом коттедже недалеко от реки, стоявшем несколько на отшибе от основного массива, одного из дачных посёлков, коих немало разбросанно вокруг столицы.

Обстановка в доме была простой, но приличной, впрочем как и во всех домах, сдающихся внаём. Зато происходившие события, отличались от обычно сонной и расслабленной атмосферы.

У дверей прихожей, на полу лежал человек, человек жестокий и коварный, сейчас он больше походил на бесформенную массу, словно это был мешок грязного тряпья, выделялось лишь окровавленное лицо, с блестящими, и всё ещё злыми глазами.

Он получил пулю из моего ПСС* и был почти уверен, что это конец, дыхание его происходило короткими прерывистыми вздохами, обеими руками сжимая свой живот, этот негодяй пытался удержать свои внутренности, но патрон в моём пистолете убивал стопроцентно, и предназначался для тех, кто добавил последнюю каплю зла в свою чашу грехов.

Оружие, которым он ранил меня, лежало рядом с ним, только он не мог до него дотянуться, а если бы и мог, то это было бы совершенно бесполезным занятием. Мой ответный выстрел разворотил его пистолет Bersa. Повреждённой кучкой деталей много не навоюешь. Но один выстрел, первый, он сделать успел. Мой противник рассчитывал, что я потеряю много крови и умру раньше чем он. Но провидение решило иначе, я хоть и ранен, но легко и по касательной, сегодня похоже мой день.

Я сидел напротив у стены, продолжая держать своё оружие, и смотрел, как гримасы невыносимой боли исказили его обычно совершенно непроницаемое лицо. Оторвавшись на секунду мой взгляд, был направлен в приоткрытую дверь соседней комнаты.

Там, позади живого трупа, в специально оборудованной, звуконепроницаемой комнате, лежало притянутое ремнями к креслу тело. О да, думаю смерть его была чудовищна, потому, его как и всех спецов, нелегко было заставить говорить. И всё равно он умер, даже когда возможно, решился раскрыть рот.

Мерзавец напротив пошевелился со стоном, и хриплым голосом заговорил.

Жакоб Эспозито, так его звали на самом деле, хорошо знал свою работу, практика в разведсообществе западных стран, и незаурядные физические и умственные способности, вкупе с природной хитростью, позволяли ему долго участвовать в операциях. Я встречался с ним, нос к носу, в Мали, там мы тоже охотились друг на друга, но ему тогда повезло – ушёл.

Теперь, загнанный в угол, этот злодей понимал, что близок к моменту, когда ему самому придётся, скорее всего шагнуть в черноту бездны небытия, за край своей жизни, в глазах его застыл настоящий ужас. Однако Жакоб не хотел сдаваться, он старался ползать и извиваться, чтобы в последнем усилии показать, что он всё ещё жив и опасен.

Я выдерживал паузу, молча смотря на это, бездарное последнее представление опасного субъекта. Мне было его не жаль, брезгливость и презрение переполняли меня, ведь я читал досье этого поганца.

– Думаю, ты получил, что заслужил, – наконец прервал я молчание.

Итальянец, впрочем не имевший ни родины, ни флага, а только неуёмную жажду денег, задохнулся, захлопал веками, стараясь прогнать кровь с глаз, она обильно текла из огромной раны на лбу и ослепляла его.

– Нет, ты это не сделаешь. Это не то решение!

Я улыбнулся скептически и презрительно, представляю, что Жакоб думал обо мне в этот момент.

– Это конец Жакоб. Облегчи свою душу, если конечно она у тебя есть.

Я не переставал улыбаться, видя ужас в глазах врага, наверняка он решил, что я добью его, и его мозг судорожно искал выход к спасению.

– Тебя будут…

– Что, преследовать? – Я улыбнулся ещё шире. – Ты что, смеёшься или уже в бреду? Следствие, вот и всё… Что здесь увидит полиция, убитый тобой человек, тобой проходящим по розыску, в четырёх или пяти странах? Я появившийся здесь совершенно случайно и прервавший твои злодеяния. Вот что будет озвучено, ты же прекрасно знаешь об этом, Жакоб. Может тебе удалось что-то выудить у парня? И что дальше? Подумай, даже американцы, попадись я им впоследствии, когда узнают эту историю, если конечно узнают, отпустят меня чистым, как первый снег, потому, что я повёл себя как настоящий храбрый гражданин и задержал злостного преступника. Вот так. Твои же хозяева, просто вычеркнут тебя из списков действующих и полезных им агентов. Финита ла комедиа.

– Он сказал…

– Дай угадаю. Ты вытащил из него почти всю информацию. Ошибка в том, что затратил слишком много времени на пытки. Что теряешь квалификацию? А теперь уже поздно, тебе не передать то что ты узнал никогда.

Эспозито дико вращая глазами, пытался что-то предпринять, все в его положении судорожно пытаются что-нибудь сделать.

– Что Жакоб, пора прощаться?

– Ты не должен…

– Почему нет? Ты для меня бесполезен, ты убийца, и это не первая твоя жертва, уж я то в курсе…

Я блефовал, конечно убивать этого поганца я не собирался, но Жакоб то этого не знал и ясно видел направленный ему в голову пистолет.

В этой чёрной душонке ещё теплилась надежда спастись. Выпучив свои карие глаза и задыхаясь, он прохрипел, выплюнув сгусток крови:

– Стой! Я могу сообщить тебе много ценного… Доктора… Отдай меня полиции… Я смогу и им рассказать много… Живой я ценнее… Моя работа здесь… была двойной… и не только добыть у этого… информацию… Другая миссия… Более важная… Невероятно важная… Твоё начальство будет довольно узнать это…

– Тогда спой! Удиви меня. А я посмотрю, стоит ли тебе дышать дальше…

Последняя надежда озарила его залитое кровью лицо, а дикая боль от раны заставила скривиться.

Он говорил целых две минуты, и его слова входили в меня, я впитывал их без раздумий, осмыслим потом. Возможно, если всё сказанное правда, и это важно.

Но как только он всё сказал, хитрец собравшись с силами попытался снова убить меня. Под одеждой у него был спрятан миниатюрный пистолет, так называемое «оружие последней надежды», он выстрелил, но мимо. Я выстрелил, пуля попала ему прямо между глаз. Тело отбросило к стене.

Дурак, мог бы жить, хотя и пожизненно в тюрьме.

С большим трудом я поднялся на ноги, рана тянула и саднила ужасно, я осмотрел её, и убедился что пуля прошла вскользь, спасибо хорошей реакции.

Пора было срочно убираться отсюда.

Выйдя на улицу, я уловил странный, знакомый звук, о, да это квадрокоптер, может случайно запущенный в небо, а возможно и нет.

Звук стал удаляться, пока совсем не исчез, пришла мысль о случайном совпадении, буду надеяться, что это так.

Моя «Тойота» всё также стояла в самом конце улицы, мимо медленно проехал грузовичок, заставив меня внутренне напрячься, однако он спокойно скрылся за поворотом. Пристально осмотрев машину и прилегающую территорию, я не обнаружил никаких оставленных мне сюрпризов. Это уже хорошо.

Всунув своё израненное тело медленно тронулся в путь, надеясь, что моих отпечатков пальцев на месте перестрелки не осталось, теперь нужно было оказаться как можно дальше от этого дома, правда утешала мысль, что ничего противозаконного я не совершал, обычная самооборона. Но, разбирательства в местной полиции сейчас ни к чему.

Я смотрел, как она стоит, – слегка наклонясь, чуть приоткрыв рот, с восхитительным беспокойством во взгляде, – и готов был рукоплескать ей, готов был назвать ее истинной дочерью пламени. Когда я ее вижу в сотый или тысячный раз, ничего не меняется. Каждая встреча с этой женщиной, которую я так люблю, постоянно приводит меня в изумление. И не из-за красоты ее лица, обрамленного спадающими на плечи волосами, не из-за ее тела, а просто потому, что она есть на этом свете. Для меня в течение долгих семи лет Виктория не существовала, она погибла и я сам видел это. Да, целых долгих семь лет! Когда-то она прочно вошла в мою жизнь, всё закончилось в один день. Тот страшный день, когда неизвестный автомобиль сбил её на улице. Внешне это выглядело, как нелепая случайность, непонятное, трагическое стечение обстоятельств. Позже выяснилась преднамеренность, достать хотели меня… Но я нашел ее снова. И на самом деле все не так уж и таинственно… Первая сестра, состоявшая на службе у своей Родины, была одной дочерью в семье, но была вторая сестра – Валерия. Как две капли похожая на Викторию. В отчаянии от потери любимой я и не думал о её сестре, мне казалось заменить Викторию не сможет никто, но судьба распорядилась по своему и дала мне второй шанс для счастья..

Она стояла в полуоткрытой двери, закрывая мне вход, пока я не сказал:

– Доброе утро, Валерия!

Она улыбнулась, распахнула дверь, но не успел я переступить через порог, как ее что- то насторожило. Улыбка мгновенно исчезла, уступив место испугу. Видимо заметила кровь под распахнувшейся курткой.

– Лёша!.. Опять?.. – полушепотом проговорила она.

Я знал, что вымученная улыбка придает мне идиотский вид, но ничего лучшего не придумал.

– Нечто вроде неудачно выполненного виража, и оказываешься лежащим среди цветов и травки… Кстати, щекотка от травы бывает нестерпимой…

Валерия, сделав усилие, поняла, и ее губы, такие мягкие в очертании, сомкнулись.

– Тебе очень скверно?

Она взяла меня за руки, провела в гостиную и почти толкнула на кушетку.

– Не беспокойся, девочка… Я выживу, не такие передряги проходил. Ты помнишь доктора?

– Того самого?

Я кивнул:

– Да, позвони ему, скажи что у меня совсем не простуда.

Не задавая лишних вопросов, она набрала нужный номер. Состоялся короткий разговор.

Я проглотил довольно солидную порцию крепкого кофе, потом, откинувшись на подушки, закрыл глаза.

– Может я еще что- нибудь сделать для тебя?

– Ничего… Надеюсь, эскулап быстро приедет, а я слишком измучен, и все вокруг как в тумане.

– А говорить тебе тоже больно?

– Нет.

– Тогда, может, расскажешь мне, что случилось на самом деле?

Я поднял голову и посмотрел на нее. Озабоченное лицо Валерии выражало больше чем простое беспокойство о моем состоянии.

Между нами никогда не было недомолвок, потому что для меня она не просто переводчица ООН, кем является для всех, а квалифицированный агент, имеющий солидное прикрытие. И Валерия знает больше, чем кто- либо из тех, кто имеет право знать о моей работе. Ведь бывают моменты, когда очень трудно сохранить свою броню и просто необходимо кому – то довериться. Хочется все же допускать, что и другие придерживаются тех же принципов, что и ты.

Я пропустил ее вопрос мимо ушей и попросил:

– Позвони Зимину, скажи ему, чтобы срочно пришел, да и поговори с моего аппарата, так надёжнее.

Ее глаза сузились, на лбу едва обозначилась вертикальная складка. Она поняла, что на этот раз речь идет не о тумаке, полученном во время случайной драки… Вероятно, начинается большая и опасная игра, и основная, возможно финальная игра у нас еще впереди.

Снова, не задавая вопросов, взяла телефон и выполнила мою просьбу. Потом присела молча рядом. По ее щеке текла слеза.

– Почему? – тихо спросила она наконец.

– Видимо это наша судьба! – вымученно улыбнувшись ответил я.

Доктор, как всегда, продемонстрировал высокий профессионализм, причём, ему даже не пришлось меня зашивать..

Пуля пробила кобуру моего пистолета, что погасило ее силу и изменило траекторию: она пролетела вдоль бока и застряла под кожей в синеватом ореоле. Последний противник трижды пытался порезать моё тело ножом, но я увернулся, кончик лезвия лишь задел меня, оставив небольшие, и совсем неглубокие порезы.

Обработав рану, доктор оставил внушительного размера флакон с капсулами, а на случай, если я почувствую себя хуже, настоятельно, сдвинув свои густые брови, порекомендовал через разумные промежутки времени посещать его и назвал цену лечения. Конечно заказчики расследования оплатят любое лечение.

Моя Валерия дала мне время одеться, она знала, что я не люблю если меня видят раненым, прежде чем снова вошла в комнату.

Остановившись около меня, укоризненно покачала головой, словно перед ребенком, который никак не научится вести себя правильно:

– Думаешь, что тебе так необходимо сегодня уйти отсюда?

– Есть вещи, которые не могут ждать.

– Может ничего достаточно важного?

– Нет?

– Лёша… – Она сжала мою руку.

– Все операции, в которых я был замешан, все дела, в которых ты участвовала, – возможно, все это ноль, а может и минусовая величина, по сравнению с этим! Это дело, возможно, самое важное и опасное в настоящее время, оно может затронуть и будущее. Если у нас будет хотя бы одна ошибка, мы завязнем по самые уши и не только мы, но и весь мир, он может просто… исчезнуть… И если это будет зависеть от меня, то я не позволю такому случится.

Я бросил взгляд на часы. Скоро должен появиться Зимин.

– Побудь еще разок моей секретаршей – набери еще один номер.

Сообщив его, я увидел, как вздрогнула ее рука и напряглись мышцы.

Раньше Валерия уже видела меня набирающим этот номер и знала, что это означает.

На секунду она замерла, потом взяла телефон. Набрав номер, молча протянула мне сотовый и направилась к двери, но я ее остановил:

– Останься здесь.

– Ты в самом деле хочешь, чтобы я осталась?

– Я видел, тебя в деле, и ты видела, меня не в лучшем настроении. А сейчас у меня нет необходимости оставаться с ним один на один.

– Хорошо. – Она села в кресло.

После третьего звонка на другом конце сняли трубку, но никто ничего не сказал. Я назвал пароль и тогда услышал:

– Излагайте, АС.

Серов говорил с тоном невозмутимого спокойствия, словно он обсуждал погоду, хотя ему было конечно прекрасно известно, что только очень важное дело заставит меня созвониться с ним.

– Кто сейчас свободен?

– Машков и Чуйков.

– Оставьте Машкова и пошлите Чуйкова по известному адресу, что я передавал час назад.

– Вы можете говорить?

– Да. Я поднял очень большого зверя. Отзовите лучших охотников, кого можно, и держите их в резерве. Пусть дожидаются встречи на обычных стоянках. Нам понадобится надёжная связь и быстрый самолет или вертолёт, готовый к вылету. Возможно вы лично тоже будете втянуты в дело, и вам надо быть готовым к отъезду.

– Частный самолет, вы на нем летали уже, вылетает сегодня из Пулково. Приземлится в точке охоты, или очень близко, насколько это возможно. – Теперь в его голосе послышалось явное нетерпение и некоторая нервозность. А вы… Все в порядке?

– Я постараюсь выкрутиться… Пока жив.

– Укажите все.

– Если необходимо Зимин сообщит вам подробности.

– Вы уверены в этом?

– Совершенно.

– Вот что вынуждает вас к особой осторожности в некоторых обстоятельствах, АСС. Они не упустят возможности открыть новый счёт, а ваш закрыть.

– У них нет другого выбора.

– Нет. Но у вас – то он есть!

– Прекрасно, отпуск где – нибудь в тёплых краях или в горах, в крайнем случае – в резиденции Деда Мороза. Всегда мечтал там побывать.

– Я подумаю… Мы не можем себе позволить потерять вас…

– А также, вы не можете, оставить меня вне этого дела. Кстати, перед уходом мой недруг кое – что сказал, и похоже, что мне одному. Отпуск или мое участие – выбор за вами…

Собеседник видимо почувствовал, что дело нешуточное.

Он подумал, и наконец произнес:

– Хорошо… Вы этого хотите. Действуйте.

– Я готов.

– Что-нибудь нужно?

– В настоящий момент ничего. Но будьте готовы ко всему. Это невероятно важнее того, с чем мы имели дело до сих пор.

– Я жду полной информации. Сегодня вечером, впрочем, отдыхайте завтра утром.

– Как только прибудет самолет. Остальные должны быть наготове.

– Делайте так, как считаете нужным. Думаете они будут ещё действовать?

– Им придется… – Я ухмыльнулся.

– У них тоже не будет иного выбора.

Зимин был нашим шефом в ОТП. Отдел технической поддержки, не правда ли, достаточно расплывчатое название для организации, возможности которой находятся чуть ниже государственных структур защищающих безопасность, мы защищали безопасность бизнеса, но иногда операции и интересы пересекались и дополняли друг друга, нам помогали и мы делились информацией. Минувшие десять лет, после выхода в отставку, не смягчили его – он остался таким же жестким, каким был тогда, когда командовал нами, будучи полковником службы внешней разведки. Теперь он официально председательствовал в одном промышленном предприятии, но в ОТП без него нельзя обойтись по той простой причине, что отдел нуждался в таком человеке, в его феноменальном ясновидении и огромном практическом опыте.

Кое кто из его начальства знал, что мы поддерживаем с ним очень тесную связь, можно сказать дружбу, поэтому не выносили его, но, так как не могли без него обойтись, предпочитали закрыть на это глаза.

Зимин стоял посредине комнаты: невысокий и не низкий, не выдавая ничем, в том числе и лицом, свою профессию. Его глаза и улыбка, искривившая рот, красноречиво свидетельствовали: он прекрасно понимает, что начинается большая работа.

– Здравия желаю, товарищ полковник!

– Соколов как всегда! Может ты когда-нибудь вспомнишь, что перед самой отставкой меня сделали генералом?

– Простите… привычка, – улыбнулся я.

Валерия протянула Зимину бокал.

– Не утруждайтесь спорить с ним, – спокойно посоветовала она.

Зимин согласился с ней:

– Да, даже не хочу ломать себе голову. Он смочил губы водой, сделал довольную гримасу и снова уставился на меня.

– Мне позвонили и более подробно сообщили о побоище. Ничего не скажешь, ты умеешь устраивать эпичные битвы.

– Федоров?

– Да. Он преследовал Эспозито в течение двух лет.

– Когда у них был последний контакт?

– Приблизительно восемнадцать месяцев назад.

– Ну что же, ему повезло: я сделал работу за него.

Я дал ему немного времени переварить мои слова и добавил:

– В комнате, в глубине квартиры находился ваш человек. Не имею представления, каким образом он его наколол. Но почему ваш агент так заинтересовал Эспозито? Чего он от него хотел?

– Конфиденциально, Алексей? – Я пожал плечами: все эти скрытности уже ни к чему. И Зимин продолжил: – К тому же, какое это имеет значение? Все, что он мог сказать, теперь уже не важно, с этим покончено. К сожалению, наш агент погиб, Эспозито мёртв.

– Вы так считаете? Мне кажется это только начало.

Он увидел, что я скалю зубы.

– Может, и не совсем. Видите ли, у нас состоялся небольшой разговор… Перед тем, как мне пришлось его устранить. Но это чистая самозащита.

Зимин махнул рукой.

– Не сомневаюсь.

Зимин медленно повернулся, подошел к креслу и присел в него со вздохом облегчения.

– Хорошо. Выкладывай всё, раз ты этого хочешь.

– Разумеется, но сначала скажите мне, почему Эспозито жаждал крови вашего оперативника? Потом я вам все расскажу, до последней минуты.

– Один из ваших тоже был убит, незадолго до твоей встречи с Жакобом.

– Он ничего особо важного не знал, просто ему не повезло.

– Он работал на государство.

– Вероятно, это была второстепенная работа, порученная правительством. У Серова большое влияние во всех промышленных кругах, работающих на национальную безопасность, тогда…

Зимин с огромным вниманием рассматривал свой бокал, медленно поворачивая его в пальцах. Наконец он принял решение.

– Ты обязательно и непременно хочешь вмешаться в эту мясорубку?

– Нет, на самом деле нет… Я только хочу, чтобы вы получали генеральское жалованье за ту работу, которую делаете. Хочу, чтобы вам дали большую свободу действий, вместо того чтобы ставить вас в зависимость.

– Ладно, я уже слышал эту песенку.

– А я никогда не устану повторять ее, товарищ генерал. И потом – у меня своя причина вмешаться, возможно, я знаком с центральным лицом этой истории.

– Хорошо. И что же рассказал тебе Жакоб?

– Начнем заново. Сначала вы меня просветите…

Как обычно, он помедлил, собираясь с мыслями, наконец сообщил то, что посчитал нужным для понимания вопроса. Просто был вынужден это сделать. Я знал, что так и будет.

– Один из этих иностранных агентов приехал из Германии и привез эту историю…

– Какую историю?

– Инженера-программиста Игоря Журина.

Я покачал головой:

– Фамилия знакомая, я знал одного Журина, давно в детстве, хотя возможность это узнать появится только, если я займусь этим делом.

– О нем знает очень ограниченный круг лиц. Инженер по электронике, чрезвычайно гениальный программист, причём не простой читатель программ, а создатель многих алгоритмов и даже специального языка, для него информатика и электроника – открытая книга. Замечу, что, многие главы в этой книге, он сам и создал. Работал над нашими проектами систем управления ракет и фактически руководил всей технической стороной модернизации оборонных систем. Но в один далеко не прекрасный день куда-то исчез. И по нынешнее время его местонахождение неизвестно, словно он испарился, ни следов, ни намека в каком направлении искать.

– Когда?

– Примерно два дня назад.

– А что придает такую чрезвычайную важность этой истории?

– Одна вещь, я бы сказал, странная и весьма тревожная для нас.

Я ждал. Зимин, пристально глядя на меня, раздельно произнес:

– Сведения, привезенные из – за границы. Агентам была поручена миссия отыскать, именно Журина.