Иммунитет к жизни

Иммунитет к жизни

Станислав Александрович Баширин

© Станислав Александрович Баширин, 2025

ISBN 978-5-0068-3747-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Человеческий организм – это поистине удивительное творение. В детстве я с увлечением читал научно-фантастические романы о морских путешествиях и бескрайних просторах космоса. Но меня всегда манил иной мир – не тот, что окружает нас, а тот, которым являемся мы сами.

Мы, люди, сотканы из атомов, некогда рождённых в недрах далеких звезд. Эти звезды, возможно, и не предполагали, что их частицы однажды обретут сознание и станут исследовать самих себя в лице вида Homo sapiens.

Наш путь начался со взрывов сверхновых и привел к появлению жизни – сложной, многогранной и прекрасной. Наш организм выстроил целую армию клеток, которые неустанно защищают нас от внешних и внутренних угроз. Клетки эти сражаются, погибают, развиваются и вновь идут в бой. И вот у меня возникла идея: почему бы не рассказать о приключениях этих клеток в научно-фантастическом романе?

Позвольте мне немного поделиться своим опытом обучения в медицинском вузе. Медицина – наука безусловно важная, но порой она кажется сухой и скучной. Возможно, преподаватели и сама система образования невольно превращают её в бесконечный поток сухих фактов, похожих на безвкусную кашицу без приправ. Изучение иммунитета часто ограничивается поверхностным пониманием, сосредоточенным на аллергиях и патологиях, а не на глубоком погружении в физиологию иммунных клеток. Между первым занятием, где объясняют базовые концепции врожденного и приобретенного иммунитета, и последующими лекциями о сбоях в системе возникает пропасть, которую студентам трудно преодолеть.

Но эти клетки – не просто бездумные солдаты, бросающиеся в бой одна за другой. Их поведение удивительно сложное: они ведут разведку, передают информацию в «штаб», где вырабатывается стратегия нейтрализации врага.

Если вы когда-либо играли в стратегии, то поймёте: каждый вид войск выполняет свою роль. В компьютерной игре вы командуете отрядами, выбираете выгодные позиции и планируете атаки. Но клетки иммунитета знают, что делать без единого командира – они вызывают друг друга на помощь, действуют слаженно и эффективно. Разве это не поразительно?

Размышляя о скучной подаче материала, я решил оживить каждую клеточку, наделить её сознанием, создать простой, но эмоциональный сюжет, способный тронуть читателя. Ведь если эмоции идут рука об руку с информацией, знания усваиваются гораздо легче.

Разумеется я не стану углубляться во все тонкости строения организма, а из биохимических процессов выберу лишь те, которые необходимы для понимания сюжета и физиологии иммунитета. Надеюсь, этого будет достаточно, чтобы погрузить читателя в удивительный мир, живущий внутри нас.

Глава первая. Живая материя

– Ты понимаешь, насколько это рискованно? – с тревогой спросила Анна, хотя знала: Коди всё равно сделает то, что задумал. – Ты уверен, что у тебя получится?

Коди молчал.

Её руки, отточенные годами практики, уверенно прокололи вену пациента, и питательный раствор плавно потёк по инфузионной системе прямиком в кровь. Анна аккуратно настраивала скорость подачи жидкости.

Темно-русые локоны спадали на белоснежный халат, почти сливавшийся с её светлой кожей. Живые, карие глаза выражали беспокойство о дорогом для неё человеке и в то же время оценивали состояние протеже. Из-за того, что им предстояло совершить, она не спала пару дней, подготавливая комнату. В ней ей предстояло провести ещё много часов, а возможно, и дней, наблюдая за двумя подопечными: за умирающим пациентом и за безрассудным врачом, причем оба будут в бессознательном состоянии.

– Не молчи, пожалуйста, – на этот раз она повернулась к Коди лицом. В голосе звучала искренняя тревога.

Частный кабинет доктора Коди, некогда служивший обычным приёмным помещением, сейчас был залит ярким светом. На первый взгляд – привычный врачебный кабинет, но, заставленный реанимационной техникой, двумя койками и аппаратурой для переноса сознания, он напоминал футуристическую больничную камеру.

«Хаос» – так бы охарактеризовала Анна это место. Несмотря на разбросанные книги и блокноты – на подоконнике, на столе – Коди умудрялся поддерживать порядок и стерильность. В отсутствие пациентов кварцевая лампа ежедневно излучала ультрафиолетовые лучи, выжигая бесчисленные бактерии, вирусы и грибы.

Сейчас, когда включить её было нельзя, стерильность поддерживал бактерицидный рециркулятор. Принцип его работы схож с кварцевой лампой, но обеззараживал он только воздух, весь процесс происходил внутри устройства. Предметы кабинета оставались населёнными микроскопическими врагами – пожалуй, единственный недостаток рециркулятора перед лампой.

Враги эти хоть и были невидимы невооружённым глазом, но не в этом случае и не в этой истории. Коди – врач и физик-самоучка – собирался перенести своё сознание в крошечный экзоскелет размером с человеческую клетку, чтобы проникнуть в организм пациента с одной-единственной целью – спасти его. Невидимые враги в этом случае становились не просто большими – теоретически они должны были превзойти по размерам самого Коди в разы.

Едва заметно тело доктора Коди покачивалось в кресле под ритмичные удары сердца. За годы врачебной практики он выработал хладнокровие, но так и не овладел ценным навыком – отгораживаться от страданий пациентов. Сострадание было для него неиссякаемой силой, побуждавшей вырывать у смерти месяцы, годы, а порой и целые десятилетия жизни для своих пациентов. Хладнокровие и оптимизм были лишь масками, скрывающими истинные переживания и служившими опорой для окружающих, внушая им уверенность в его действиях. Но Анна видела его насквозь и понимала всё без слов.

– Ты видела женский прототип? – произнёс Коди с лёгкой улыбкой, глядя прямо в глаза Анны. Попытка отвлечь её явно была провальной. – У него такие же милые черты лица, как у тебя. На мгновение он замолчал, нервно прикусив нижнюю губу. Анна же, напротив, открыто демонстрировала недовольство, явно ожидая сути разговора.

– Не злись, пожалуйста. Я должен это сделать – иначе моя совесть не даст мне покоя, – тихо произнёс он. Поднял глаза и снова встретил её взгляд, жаждая хоть какого-то отклика.

– Он взрослый человек, а ты не обязан спасать всех подряд, рискуя собой. Понимаешь? – её пристальный взгляд не отрывался от него. – Он. Взрослый. Человек. Ты предложил помощь – он принял решение самостоятельно. Ты же не станешь нести ответственность за каждого, кому когда-либо пытался помочь? Что скажешь на это?

– Я понимаю, что ты чувствуешь, и понимаю, что хочешь мне сказать. Но сейчас его от смерти отделяю только я и моё изобретение, – сказал Коди.

– Непроверенное изобретение, – резко парировала Анна спустя мгновение.

– Разве это не лучший повод его проверить? – с трудом сдерживая смех, ответил Коди.

– Ты у меня хорошенько получишь, понял? Как вернёшься – я тебя убью! – пробурчала она, резко отвернулась и начала выкладывать из дорожной сумки на стол упаковки с ампулами.

– Обожаю, когда ты злишься – так ты выглядишь ещё милее, – ухмыльнулся он. Она не выдержала и улыбнулась.

Вакуум тишины, растянувшийся на несколько минут, вновь нарушил нежный женский голос. – Объясни мне, пожалуйста, как твоё сознание переместится в этого маленького робота?

Коди успел лишь взглянуть на Анну, занятую подготовкой, убирая чашку чая в сторону, как она продолжила: – Нет, я понимаю, как устроен организм человека, как работает мозг и всё такое, но никак не могу понять, как твоё сознание может существовать в двух местах одновременно? – последние слова прозвучали с особой интонацией.

– Квантовая запутанность, – монотонно ответил Коди, делая глоток чая. Он любил пить чай во время разговора, что порой раздражало собеседников из-за пауз. Но если чай остывал – раздражался он сам.

– Спасибо за подробное объяснение, – раздался незамедлительный неудовлетворённый возглас, за которым последовал театрально глубокий и продолжительный вздох, подчёркивающий недовольство Анны.

– Объясняю, – продолжил он. – Две частицы, столкнувшись и взаимодействуя друг с другом, становятся связанными.

Его руки в привычной манере начали жестикулировать, соприкасаясь и расходясь. Когда доктор говорил увлечённо, руки устраивали настоящий спектакль, отражая его эмоциональную заинтересованность, а горящие глаза неотрывно смотрели в глаза собеседника. На этот раз он ограничился только жестикуляцией.

– Так вот, нейроны головного мозга генерируют определённую частоту электромагнитных импульсов. В «голове» робота, как ты его называешь, – он указал на специальный контейнер с экзоскелетом, – есть маленький чип, внутри которого находятся частицы, связанные с теми, что воспроизводит мой мозг, и которые отражают моё сознание. Понятно?

– Нет. Ещё никто не определил, какой отдел головного мозга отвечает за сознание. И почему ты думаешь, что твоё сознание внутри робота не может повредиться? А если повредится сознание в роботе, то не пострадает ли твоё реальное сознание?

– Я хочу сказать, что ты и так немного «того», но я говорю о «поломке» другого рода. Понимаешь?

– Хорошо, слушай, – глубоко и театрально вздохнул он. – Чип помещён в своего рода контейнер, который, теоретически, не должен пропускать электромагнитное поле окружающих тканей организма. Частицы при квантовой запутанности взаимодействуют изолированно, даже находясь очень далеко друг от друга. Фактически, изменение состояния одной частицы так или иначе приводит к таким же изменениям другой, связанной с ней. – Его руки вновь взялись за роль двух частиц, сближаясь и разъединяясь в воздухе.

– Я всё равно не понимаю, почему они так связаны, – в своей привычной манере отмахнулась Анна.

– Я сам не понимаю. Главное, что это работает, – признался Коди.

– А поломка?

Он сказал то, что не хотел произносить вслух: – Я не знаю. – Нижняя губа подверглась очередному нападению.

Оба прекрасно осознавали риски, связанные с использованием этой технологии. Здравый смысл и скептицизм Анны всегда служили своеобразным щитом – именно она сдерживала порывы Коди, отгораживая его от опасных, порой безумных идей. Но теперь, несмотря на свои обоснованные вопросы, она видела перед собой неуклонную решимость молодого доктора, который, опустошив очередную кружку чая, будто черпал в ней силы для следующего шага.

Его поступки всегда сначала казались нелогичными, порой даже безрассудными, но постепенно, словно собирая разбросанные пазлы, складывались в цельную, ясную картину.

Анна искренне восхищалась им.

С самой их первой встречи Коди – хотя это был лишь его псевдоним – открывал ей все свои мысли, делился самыми смелыми гипотезами и задумками. Она слушала внимательно, даже когда смысл ускользал от её понимания.

Человеческий мозг – невероятно сложный орган, управляющий всем организмом. Когда часть клеток погибает, например, при инсульте, другие нейроны могут взять на себя функции утраченных. Это свойство называется нейропластичностью.

Вопреки распространённому мифу, мозг не использует лишь малую часть своих возможностей – напротив, он стремится к максимальной эффективности. Всё зависит от уровня развития самого мозга и качества мышления. Когда мы учимся, когда впитываем новую информацию, нейроны образуют между собой новые связи – синапсы. Чем больше этих связей, тем быстрее и точнее передаются сигналы, тем острее и гибче становится мышление.

Коди чувствовал, что эволюционные рамки развития его мозга ограничены. От природы он был достаточно умен, непрестанно увеличивал число нейронных связей, жадно поглощая всё новые и новые знания. Временами он прибегал к ноотропным препаратам, надеясь разжечь умственную искру, но этого было недостаточно – границы оставались непреодолимы.

«Живая материя ограничена», – эта мысль стала для него отправной точкой к поиску нестандартного решения – применению неживой материи для усиления мыслительных процессов. Если представить процессор компьютера, где каждое ядро выполняет определённые задачи, то увеличение числа ядер неизбежно ведёт к росту вычислительной мощности. Конечно, это упрощённое сравнение.

Можно ли, спросил он себя, расширить количество «ядер» мозга за счёт внешних модулей? Оказалось, что можно. Но на этом эксперимент не остановился. Увеличив вычислительную мощность, Коди привлёк к работе помощника – искусственный интеллект. Этот ИИ был всего лишь бессознательным набором алгоритмов, выдающим заложенную информацию без намёка на творческое начало. Холодный и бездушный, он не мог порождать новое – лишь перерабатывал уже существующие данные.

Однако именно взаимодействие живого интеллекта и бездушного алгоритма породило нечто большее: возможность воплощать в жизнь даже самые безумные идеи.

Так и возник перенос сознания.

Ключевую роль здесь сыграл посредник между человеческим разумом и терабайтами зашифрованных данных – искусственный интеллект, который обеспечивал Коди мгновенный доступ к информации без необходимости её запоминать и исключал риск забытья.

Несложно догадаться, почему доктор выбрал именно такой псевдоним.

Это не было заранее спланировано, но однажды он попытался создать цифровой слепок собственного сознания – матрицу, которую затем внедрил в уже разработанный ИИ, названный им «Вивиан» – что с латыни означает «Живой».

К сожалению, Вивиан так и не обрёл сознание: личность, эмоции, мечты и стремление к жизни в нём обнаружить так и не удалось. Тем не менее, Коди решил оставить имя без изменений.

Глава вторая. Пора спать

– Пора приступать, – спокойно произнёс Коди, лёжа на кушетке, тело его было усыпано электродами, а на голове они образовывали причудливую шапочку из проводов и сенсоров.

– После введения «Васкулариса» у меня будет всего двенадцать секунд – ровно столько, чтобы взять управление и остановиться, прежде чем я окажусь в сосуде с крошечным диаметром.

Анна улыбнулась, но в её голосе прозвучала лёгкая насмешка:

– «Васкуларис» – интересное имя для твоего транспорта. Почему не «Наутилус»?

Коди вздохнул, в его глазах мелькнула доля сожаления:

– Очень хотел назвать именно так. Но не всё же мне копировать из любимых книг.

– Ты берёшь Вивиана с собой? Он действительно сможет управлять экзоскелетом? – спросила она, аккуратно наполняя шприц транквилизатором и препаратом для седации. Пульс доктора внезапно ускорился до ста двадцати ударов, а руки предательски задрожали от волнения.

Доктор глубоко вздохнул. – Да, я уверен, что он справится. Привяжи мои руки и ноги к кушетке, пожалуйста. Я не знаю, что со мной произойдёт в момент переноса. К сожалению, подопытные крысы не умеют рассказывать о своих ощущениях.

Он поднял руки перед собой, несколько раз сжал их в кулаки и задумчиво почесал нос. – Интересно, а если у меня начнёт чесаться нос? Или что-нибудь ещё?

– Хмм! Говорил, что спокоен, а у самого сердце бешено бьётся, да ещё и задаёшь дурацкие вопросы. Хотя нет, дурацкие вопросы ты задаёшь всегда, – отозвалась Анна.

– Как же ему не биться, когда перед глазами такая красивая девушка? – ответил он с улыбкой.

– Скоро я сама начну принимать успокоительное. Вот почему ты такой? – Сказала она с лёгкой усмешкой.

– Если бы я был не таким, какой есть, ты, наверное, сейчас не сидела бы рядом и не беспокоилась обо мне, – признался он.

– Так объясни мне теперь, почему тебя, как инородный микроорганизм, не попытаются уничтожить клетки иммунитета? – спросила Анна, пристально глядя ему в глаза.

– Насчёт этого у меня есть план. Неужели ты его не читала? – с лёгким упрёком обратился Коди.

– В твоих записях чёрт ногу сломит: ты же никогда не пишешь последовательно, – терпение Анны постепенно иссякало.

– Ну всё, не злись, – он улыбнулся, хотя именно эта фраза обычно злила Анну ещё сильнее, – я раздобуду белок из здоровой клетки…

– Ага! Если найдёшь такую – ты только посмотри на него! – перебила Анна. – У него, на удивление, такой список обнаруженных нами патологий, что даже странно, как он ещё жив!

– Именно поэтому я и отправляюсь туда – надо выяснить, что отключает его иммунитет. А то, что он ещё дышит, – исключительно твоя заслуга.

– Белок, – твёрдо произнёс женский голос, возвращая его к теме.

– Да! Так вот, я раздобуду белок и, обнаружив иммунную клетку, предоставлю его для проверки – что-то вроде «паспорта гражданина».

Коди оснастил экзоскелет специальной двойной «рукой», которая, словно на блюдце, аккуратно протягивает белковую структуру одной из клеток иммунной системы – будь то макрофаг1, NK-клетка2 или любая другая. После тщательной проверки он сможет спокойно заниматься своими делами.

Белок синтезируется внутри клетки, а вся информация о нём зашифрована в ДНК3. Если генетический аппарат повреждён – например, вследствие вирусной инфекции или мутации, как в раковых клетках – белковая структура, которую клетка выставляет на проверку, изменяется. Поэтому крайне важно найти именно здоровую клетку с неизменённым ДНК-аппаратом и, соответственно, с корректно синтезируемым белком.

Иммунитет пациента был подавлен по неизвестной причине, и Коди рассчитывал, что у него будет достаточно времени. К тому же Вивиан должен был найти подходящую «жертву». Сознание доктора на таком уровне тесно связано с программным помощником – только благодаря Вивиану он способен различать типы клеток.

В действительности клетки окрашивают специальными растворами для их последующего изучения под микроскопом. Если когда-либо мы видели цветные изображения различных иммунных клеток, это всегда результат действия красителей. Вивиан же оцифровывает изображения, получаемые зрительными сенсорами экзоскелета Коди, и преобразует их в цветные изображения, привычные и удобные для восприятия человека.

– После переноса сознания на экране ноутбука высветится специальное окошко, в котором мы будем вести диалог, – его лицо резко стало очень серьёзным.

– Ты же знаешь, как я не люблю всю эту технику, – последовало возражение, – я же толком не умею с ней работать…

– Не переживай. Ты обязательно справишься.

Анна заметила, что он смотрит на неё проникновенно, требовательно, но в то же время с надеждой. Она была единственным человеком в его жизни, которому он всецело доверял, и это для обоих не было секретом. Хотела было опустить взгляд, потому что так диктовала внутренняя стыдливость, но сердце желало обратного.

– И не думай, что только из-за твоего взгляда я готова ради тебя на всё, – сказала она, не отрывая глаз.

– А разве нет? – кабинет залился смехом, после чего левое плечо доктора ощутило на себе до того лёгкий толчок, что он начал смеяться ещё сильнее.

– Ну всё! Ты уже покраснел! Продолжай, а то опять упустишь что-нибудь важное, – улыбка не сходила с её лица.

– Если я буду обнаруживать что-нибудь важное, я оперативно буду сообщать – передатчик информации находится в «Васкуларисе».

– То есть сообщать будешь только тогда, когда будешь возвращаться в свой транспорт?

– Да. К сожалению, на нём нельзя путешествовать в межклеточном пространстве – он предназначен только для сосудов – вен и артерий. Нельзя проскочить даже через капилляры4, – брови Коди нахмурились. Он был явно расстроен этим фактом.

Анна зевнула так сильно, что по щеке побежала слеза.

– Почему ты не сделал его, как эритроцит5? – затем она потянулась, сидя в кресле.

– Отдохни, когда начнём, ладно?.. Ты имеешь в виду то, что эритроцит по диаметру больше капилляра, но проскакивает через него?

– Да.

– Во-первых, я даже не знаю, как это сделать, а во-вторых… – Коди задумался. – И правда, а почему?.. В любом случае эритроцит сжимается и деформируется каждый раз, когда проходит через сосуд, который меньше его самого. Да и я бы не хотел стать причиной тромбоза6 – пусть даже и на уровне крохотного капилляра.

– Тебя волнует один капилляр?.. Давай начнём: чем раньше, тем быстрее закончим. Почему ты ещё не спишь?

– В масштабах организма один капилляр – это незначительная потеря, – сказал Коди, – но чем это может обернуться для меня, застрявшего в этом капилляре?

И снова кабинет залился смехом, но на этот раз уже женским: Анна вспомнила, как зимой Коди пытался снять куртку, которая надевается через голову, но застёжка предательски зажевала молнию, и он оказался буквально запертым, оставшись ждать своей спасительницы. Вспоминая этот эпизод, она не смогла сдержать смех.

Минуту спустя Анна спросила:

– Хочешь ещё что-нибудь сказать?

– Да, – прозвучало без капли эмоций.

Несколько секунд спустя Анна подбодрила:

– Ну, говори! Чего застыл?

– Почеши, пожалуйста, нос, – также невозмутимо сказал Коди. Веки начали смыкаться.

– Так, всё! Спать! – решительно сказала Анна. – Препарат наконец-то подействовал.

– И что бы я без тебя де…

Ещё минуту она любовалась спящим доктором, облокотившись на руку, после чего села за ноутбук…

Глава третья. «Космолёт»

– Как?! – крикнул Коди во время падения. – Как управлять этой штуковиной?!

Вивиан медленно и бесшумно приблизился к неподвижному Коди, лежащему на полу «Васкулариса». Он наклонился и застыл, уставившись через две светящиеся линзы. Внутри них мелькали вращающиеся линзы поменьше, которые испускали слабое голубое неоновое свечение.

– Во-первых, это пугает. Не надо так смотреть. А во-вторых, я не задумывал именно такую конструкцию зрительного аппарата – мне что, нужно поворачивать голову, как сове?!

– Доктор, вам нужно сфокусироваться на мне. Я немного доработал линзы, поскольку создать столь малые сервоприводы для их движения было невозможно. – Вивиан не отводил взгляда, пока в «глазах» Коди не началось движение.

– Изображение стало чётким?

– Да-а… Почти. Только я не могу двигаться. Возьми управление на себя и включи сенсоры – ты должен сымитировать движения. И не забудь про сенсоры – я не чувствую тело… Мне кажется, что что-то не так, Вивиан… Вивиан! – Коди старался изо всех сил мобилизировать всё своё самообладание.

В действительности человек всегда осознаёт, где находится его рука, нога или иная конечность, если таковая имеется. Это достигается благодаря проприоцепции. Хотя мне больше нравится определение «кинестезия», оно включает в себя не только «ощущение положения тела», но и информацию, добываемую органами чувств.

Мышцы снабжены специальными нервными окончаниями – рецепторами, которые в данном случае являются проприорецепторами. Они получают информацию о положении тела, о воздействии на него других предметов – например, вещей – и отправляют эту информацию в головной мозг. Он же, собирая такие сигналы со всего организма, рисует целостную схему.

Состояние Коди можно назвать сенситивной атаксией – он не чувствует ни своих механических рук, ни ног, ни того, что на нём был неотъемлемый атрибут врача – подобие медицинского халата в виде эластичных пластинок. Халат воссоздавал аутентичный образ, а также служил своеобразным защитным костюмом. По крайней мере, его создатель решил подстраховаться.

Вивиан опустился на колени и приложил свои трёхпалые руки к голове Коди. Доктор, на удивление, походил отдалённо на реальную версию себя – чего стоили одни только взъерошенные «волосы на голове», играющие роль и антенн, и рецепторов.

Коди почувствовал, как каждая деталь его нового тела оживала в ответ на прикосновение Вивиана. Он ощутил непривычные для него тепло и лёгкость, словно его собственная кожа пропиталась новыми ощущениями, и мир вокруг стал открываться совсем по-новому.

Точь-в-точь, как после длительного онемения, почувствовалось покалывание, подобное искрам электрического тока, пронзающего конечности. Руки доктора пришли в движение, а затем и ноги. Дрожь пробежала по «позвоночнику», и он уже хотел совершить тяжёлый вдох, который делаешь после падения на спину – мучительный, но необходимый. Однако, кроме панического страха, ничего не происходило – вдох не наступал, как бы доктор ни старался его сделать. Два ярких огня не внушали никакого спокойствия.

«Доктор, вы в экзоскелете… Сознание успешно перенесено… Доктор, с вами всё хорошо…» – два ока неустанно глядели на дрожащее механическое тельце. Сначала прекратила движение голова, а потом и все остальные составляющие. Причём суставы этого изобретения внешне напоминали переплетённые между собой канаты, которые, сворачиваясь, разворачиваясь и возвращаясь в исходное положение, приводили в движение, словно рычаги, части тела.

– То, что нужно. Теперь я могу и сам, – с дрожью в голосе сказал Коди, шатко удерживая вертикальное положение после того, как встал; голова дважды повернулась вокруг своей оси. – Чудно-то как! Осталось только разобраться с фокусировкой зрения.