Ты попала, детка!

– Да, он обещал. И даже сам мне напомнил, – отвечаю я, пытаясь скрыть свое волнение. – Надеюсь, ему понравится мой образ.

– Понравится, еще как понравится! – Катя расплывается в улыбке. – Ты же знаешь, Дима – он такой. Честный, сильный, за ним, как за каменной стеной. Он тебя просто обожает. А ты все сомневаешься. Тебе бы уже давно пора подумать о чем-то серьезном.

Я вздыхаю, поправляя свои «рожки».

– Катя, нам еще и двадцати нет. Какие серьезные отношения? Мне еще рано об этом думать.

– А вот и нет! – Катя решительно ставит кисточку в стаканчик. – Время летит, Анжелика. Очень быстро. А Дима – он не просто парень. Он… он действительно хороший. И за ним, правда, как за каменной стеной. А ты знаешь, сколько девчонок на него заглядывается? Вон, Ленка с параллельного потока, я ее заметила, когда она сегодня на него пялилась, а он всего лишь коридоре стоял. Не упусти свой шанс, говорю тебе!

Я отвожу взгляд от ее настойчивого лица. Слова Кати, несмотря на их кажущуюся банальность, все же заставляют меня задуматься. Дима… Он действительно надежный. Спокойный. Но в нем нет той искры, той загадочности, которая так манит меня. Может быть, Катя права. Может, я слишком много думаю обо всякой ерунде. Наверное, мне стоит сосредоточиться на том, что есть сейчас. Например, на Хэллоуине, который обещает быть полным веселья. Да, решено. Сегодня я отрываюсь на полную катушку!

Глава 4. Хэллоуин.

Музыка грохочет так, что кажется, будто стены этого клуба развалятся от вибраций. Воздух густой, пропитанный ароматами алкоголя, дыма от каких-то странных благовоний и сладковатого запаха духов. Толпа танцует, растворяясь в тусклом свете разноцветных прожекторов. Люди в самых невероятных костюмах – от классических вампиров и зомби до фантастических существ, которых я никогда раньше не видела.

Мимо нас проходит девушка в образе окровавленной медсестры, ее белый халат залит красными пятнами, а на лице – искусственные синяки и раны. Чуть дальше – парень, облаченный в потрепанный костюм призрака, чьи глаза, скрытые под белой тканью, мерцают зловещим красным светом. На танцполе – группа студентов в стиле стимпанк: мужчины в цилиндрах и кожаных жилетах, женщины – в корсетах и пышных юбках, дополненные замысловатыми механическими элементами. Кто-то явно вдохновился классическими ужасами – вижу пару Джокеров, с их фирменными улыбками и безумным взглядом, и даже жутковатого клоуна с белым гримом и неестественно яркой одеждой. Вижу своего друга Сеню и его девушку Диану – они в образе Сида и Нэнси. Не удивляюсь их странному выбору, но им идет. В знак приветствия Сеня поднимает бокал с коктейлем, а Диана подмигивает мне. В другом углу – группа, будто вышедшая из мрачных фэнтезийных миров: эльфы с заостренными ушами, воины в доспехах, и даже кто-то в образе роковой сирены, чье сверкающее платье напоминает рыбью чешую. Я искренне наслаждаюсь, разглядывая своих друзей и просто знакомых с параллельных потоков.

Это Хэллоуин, и атмосфера одновременно пьянящая и немного жутковатая.

Мы с Димой и Катей стоим у барной стойки, пытаясь перекричать грохот музыки. Дима, в своей, как он ее назвал, «небрежной элегантности» – просто черная местами рваная водолазка и джинсы – выглядит здесь слегка не в своей тарелке. Он совсем не фанат таких шумных сборищ, но ради меня, как всегда, старается. Катя, в своем черном костюме ведьмы с замысловатым иероглифом на щеке, наоборот, оживилась. Она в своей стихии, смеется, общается с кем-то из знакомых.

– Ну что, дамы, за ваше шикарное воплощение зла! – Дима поднимает свой бокал с ярко-красной жидкостью. – И за мое терпение, конечно.

Мы смеемся. Я держу в руках свой зеленый и шипучий коктейль, украшенный мармеладным червячком, свисающим с края бокала. Это «Зелье колдуньи», как назвал его бармен. Он слегка горьковатый, но с приятным послевкусием.

– Ты выглядишь потрясающе, Анжелика, – Дима оборачивается ко мне, его взгляд скользит по моему костюму дьяволицы, по черным крыльям, по мерцающим рожкам. – Настоящая королева ночи.

Мои щеки заливаются легким румянцем. Его слова всегда действуют на меня успокаивающе. Но даже здесь, среди веселья и смеха, где-то на периферии сознания, я чувствую его присутствие.

Мой взгляд случайно скользит по толпе, пробираясь сквозь мелькающие маски и костюмы. И я вижу его. Он стоит у колонны, немного в стороне от основного скопления людей. В своей неизменной черной «косухе», которая кажется такой неуместной в этом пестром окружении, но вместе с тем идеально вписывается в его образ. Он не танцует, не смеется. Он просто наблюдает. Его глаза, эти черные омуты, устремлены прямо на меня.

– Мирон… – выдыхаю я, даже не осознавая, что произнесла его имя вслух. Бокал в моей руке вибрирует, но это не от громких басов, а он страха, внезапно тронувшего сердце.

Дима оборачивается, следуя за моим взглядом.

– Кого ты там увидела? Кто-то из твоих знакомых?

Я быстро отвожу взгляд.

– Нет… Никого. Просто показалось. Наверное, этот коктейль действует быстрее, чем я думала.

Но это не коктейль. Я уверена, что не показалось. Он здесь. И его взгляд… Он словно приковывает меня, вырывая из этого праздника, из этого мира. Холод пробирается сквозь мой костюм, сквозь кожу, замораживая в венах кровь.

– Ты точно в порядке, Анжелика? – Дима снова обращает на меня внимание, его голос звучит обеспокоенно. – Тебе же здесь нравится. Или уже нет?

– Да, все хорошо, – я выдавливаю улыбку, пытаясь вернуться в реальность. – Просто… слишком много впечатлений. Здесь так… ярко и немного жутковато.

Но мои глаза все еще ищут его в толпе. Я знаю, он там. Он наблюдает. И нечто устрашающее в его взгляде обещает мне, что эта ночь только начинается…

Дима прерывает мои жуткие мысли горячим поцелуем, прижимая ладонями сиденье барного стула. Когда я оказываюсь в его объятьях, то словно растворяюсь в нем, желая лишь одного – чтобы он не отпускал.

– Тебе не кажется, – вдруг шепчет он мне в ухо, вынуждая мгновенно опуститься с небес не землю.

– Что ты сказал? – вздрагиваю я.

– Сейчас начнется, говорю, – со смехом отвечает Дима и взглядом указывает на сцену, где расположились приглашенные музыканты и уже готовы начать концерт.

– Я вижу, что все ведьмы и оборотни уже в сборе, тогда начнем! И первый наш трек как раз в тему! – мелодичным голосом сообщает вокалистка и пространство заполняется звуками музыки.

– Я отойду ненадолго, – шепчет Дима. – Ты здесь будешь?

– Конечно, возвращайся.

Я открываю маленькую сумочку и не вижу свой телефон. Вспоминаю, что отдала его Кате, когда поправляла макияж. Где она?

Вижу в толпе подругу и направляюсь к ней. Поток танцующих пар настолько плотный, что я теряю ее из виду.

Музыка обволакивает, пульсирует в моих венах, сливаясь с ритмом моего собственного сердца. Я плыву сквозь бурлящую толпу на танцполе, слегка пошатываясь на каблуках от выпитого коктейля, тело отзывается на каждый бит, на каждое движение. Мое платье кажется второй кожей, вторящей движениям, а сетчатая юбка струится, открывая чужим глазам стройные ноги в черных ботфортах. Я чувствую, что их взгляды прикованы ко мне, и это приятно щекочет самолюбие.

Внезапно, позади, я ощущаю касание. Чьи-то руки. Они нежно, но уверенно ложатся на мои бедра, словно изучая каждый изгиб, каждую линию. Пальцы скользят вверх, по гладкому платью, обводя контуры. Дима.

– Да, – неосознанно выдыхаю я. – Я люблю тебя…

Его прикосновения всегда такие уверенные, такие заботливые. Он знает, как прикоснуться, чтобы вызвать у меня мурашки.

Руки скользят выше, уверенней обхватывают мою талию. Его дыхание опаляет шею, и я запрокидываю голову, позволяя ему ласкать мою кожу. Его пальцы проникают под ткань платья, поднимая подол выше и касаясь обнаженного бедра. Это нежность, но в ней чувствуется и скрытая страсть, желание. Дима знает, как довести меня до грани. Каждое его прикосновение распаляет меня сильнее, не замечаю, как начинаю дышать чаще… Обычно на таких моментах я всегда останавливаю его, но не сейчас…

Дима прижимает меня ближе, и я ощущаю что-то твердое, прижавшееся к моим ягодицам. Его губы возвращаются к моей шее, оставляя влажные, горячие поцелуи, захватывающие в плен и вынуждающие меня тихо стонать. Колени подкашиваются, мои собственные желания переплетаются с его страстью. Я хочу его! Руки Димы скользят еще выше, к моей груди, собственнически касаясь, исследуя. Я полностью отдаюсь его ласкам, его желанию, которое теперь становится и моим собственным.

Музыка достигает крещендо, и я чувствую, как тело Димы напрягается, как его дыхание становится прерывистым. Я готова отдаться полностью, погрузиться в эту страсть, забыв обо всем на свете.

Именно в этот момент, когда музыка резко обрывается, и вокруг на миг наступает оглушительная тишина, его прикосновение к моей талии меняется. Пальцы становятся холоднее, жестче. И этот запах… Он терпкий, сладковатый, как… как…

Я резко оборачиваюсь.

Сердце замирает. Это не Дима.

Передо мной стоит Мирон. Его черная «косуха» блестит в полумраке, глаза – два черных омута – смотрят на меня с неестественной жуткой, хищной усмешкой. А бледные и тонкие губы, едва заметно изгибаются.

– Какая страсть, Анжелика. Да ты голодна, детка… – его голос, низкий и хриплый, звучит прямо в моей голове, проникая сквозь оглушительную тишину. – В этом мы с тобой похожи.

Он делает шаг вперед, глаза Мирона не отрываются от моих. Я чувствую, как холод разливается по моим венам, вытесняя остатки страсти. Это не испуг. Это истинный ужас.

Его глаза цвета оникса в приглушенном свете, хищно скользят по мне.

– Ты ищешь приключение, Анжи? Оно может закончится также, как и в твоих снах…

У меня нет сил, чтобы ответить ему, я просто теряюсь в моменте. Замираю, чувствуя, как его слова покалывают кожу. Мирон возвращает свою руку мне на талию, притягивая ближе, смотрит на меня, не моргая. Его лицо приближается, я не могу оторвать взгляд от него.

– Ты дрожишь… – шепчут его губы возле моего уха. – Почему? В детстве ты была влюблена в меня… Я же знаю правду.

Я хочу отстраниться, сказать что-то, вижу в толпе Диму, он ищет меня. Я должна закричать, иначе произойдет нечто ужасное, но властные пальцы Мирона касаются моей шеи, проводя по пульсирующей вене. Мое тело предает меня. Вместо того, чтобы взять себя в руки и отпрянуть, я склоняюсь ближе, чувствуя, как тепло растекается по венам, словно вино, смешанное с адреналином.

– Оставь меня, – говорю совсем тихо.

Он усмехается и его губы прижимаются к моей шее. Сначала мягко, как поцелуй, заставляя вздрогнуть от холода. Затем – укол, острый, как хорошо заточенный нож, проникающий сквозь плоть. Боль вспыхивает яркой молнией в темноте. Я должна кричать, бороться, бежать – это инстинкт, вопящий в голове, что это конец, что он – монстр из теней! Но вместо сковывающего ледяного страха по телу разливается огонь. Боль изменяется, превращаясь в нечто иное: она пульсирует в ритме моего сердца, эхом отдаваясь внизу живота, где рождается новая волна жара, требовательная и всепоглощающая.

Каждый глоток, который Мирон делает, ощущается электрическим импульсом, пробегающим по венам, заставляя мышцы напрягаться и расслабляться в волнах экстаза. Я впиваюсь пальцами в его плечи, но не отталкивая, а притягивая ближе. Я слышу свой собственный стон, приглушенный музыкой клуба. Это не просто укус, это заражение, где его сущность смешивается со мной. Возбуждение накатывает, как прилив, смывая все рациональное. Моя теплая и вязкая кровь течет по спине и ключицам, но это меня совсем не пугает, а напротив, вынуждает закрыть глаза и повиноваться.

Мирон прижимается ко мне бедрами… Дыхание сбивается, превращаясь в прерывистые вздохи. Наконец он отрывается от моей шеи. Его губы окрашены в алый. Он облизывает их с той же ленивой усмешкой.

– Видишь? Все не так страшно, как кажется. Или, подожди, страшнее? – он прижимается лбом к моему лбу и зло улыбается окровавленными губами.

Я ощущаю страшную слабость, зрение меня подводит. Он отпускает меня, я иду, натыкаясь на людей, теряюсь в этом потоке и падаю на пол без сознания

Гл